Детектив на троих - Серегин Михаил Георгиевич 12 стр.


– Ну мы и попали, – произнес я, оглядывая местность.

– Хорошо, что в нас не попали, – ответил Седой, застегивая штаны.

Мы направились к месту боевых событий. Сначала я осмотрел двух лежащих на нашей стороне улицы азиатов – оба были мертвы. Один из них по виду был похож на китайца или корейца, другой скорее напоминал казаха или киргиза. Тогда я перешел на другую сторону улицы и осмотрел лежащих там еще пятерых человек. Они также не подавали признаков жизни. Среди них я обнаружил своего обидчика Хряща – пуля попала ему прямо в лоб.

Тут к нам присоединился Дынин с вопросом:

– Куда это вы направились?

– Побеседовать с Емельяном, – ответил Седой.

И мы поднялись по ступенькам в помещение, которое раньше называлось спортзалом. Картина была плачевной: кое-где от взрыва горел дерматин, за тренажерными снарядами лежали тела еще двоих убитых. В зале мы обнаружили еще несколько жертв перестрелки. Один из азиатов, лежащий в углу, слегка постанывал. Видимо, его отбросило взрывной волной, ко всему прочему у него наблюдалось пулевое ранение в плечо и бедро. В углу зала я заметил небольшую застекленную конторку, которая, видимо, служила офисом. Туда мы и направились.

В конторке было два трупов. Один был застреленный Емельяном китаец с зажатым в руке пистолетом, второго же можно было легко идентифицировать как Емельяна, хотя опознание было затруднено тем обстоятельством, что половина его пышной шевелюры была снесена осколком гранаты.

Мы все молчали. Дынин к тому же активно сопел.

– Пошли отсюда, – сказал я. – Мне надо оказать помощь раненому.

И я, открыв аптечный шкафчик, прихватив оттуда бинты и медикаменты, отправился в разгромленный спортзал. Я сделал перевязку, предварительно остановив кровотечение. На простреленное бедро я наложил шину. Покопавшись еще в аптечке, я нашел там ампулы морфина и сделал азиату обезболивающее.

– Пожалуй, это все, чем я сейчас могу ему помочь, – сказал я. – Хорошо, что еще остались навыки со времени работы на «Скорой помощи».

Дынин с Седым вынесли раненого на улицу и уложили его на асфальт. Тут к нам медленно, боязливо озираясь, подошли Савелкин и Карцев.

– Ну что? – спросил Славка.

– Ничего, – мрачно ответил ему Седой и добавил: – То есть совсем ничего. Теперь ты никому ничего не должен.

Издалека послышался вой милицейской сирены, и скоро переулок был наводнен автомобилями с мигалками, людьми в форме и медиками. Раненого погрузили в «Скорую помощь», и она, активно мигая и сигналя, уехала.

Менты тут же взяли нас в оборот и, похоже, взяли бы еще круче, если бы не присутствие здесь их коллеги, старшего лейтенанта Дынина. Он принялся активно разъяснять ситуацию. Карцев с Савелкиным, дав показания, уселись в машину. Мы же с Седым, присев на корточки, молчаливые и опустошенные, наблюдали за происходящим.

ГЛАВА 11 А ГДЕ ЖЕ ВСЕ-ТАКИ ДЕНЬГИ?

– А куда же все-таки девались деньги? – неожиданно вскричал Борисов, бросив на асфальт чушку от пивной бутылки, которую он вертел в руках.

– Я сам об этом все время думаю, – ответил я ему. – Похоже, что здесь без поллитра не разберешься.

Я сделал большой глоток из бутылки «Портера». Рядом со мной уже стояли две пустые, опорожненные за период, пока шел «разбор полетов» с ментами.

– Но то, что Емельян их не брал, – продолжил я, – он доказал своей гибелью. Остается Людка. Но ты знаешь, хоть убей, не верю я, что она взяла! Хотя эта дурища что-то скрывает от нас.

Я закрыл глаза и, упершись руками в колени, положил голову на руки. С логической цепью у меня что-то не клеилось, и я решил предаться простому течению образов, которые стали возникать в моей снова начавшей хмелеть от выпитого голове. Почему-то я сразу представил себе Людку, которая, призывно улыбаясь, закидывает ногу на ногу и откидывается на диване. Сначала ее глаза смотрят игриво, потом – с некоторым удивлением и наконец – с откровенным недоумением. Она уже нетерпеливо играет застежкой кофточки у себя на груди, глядя на меня, как вдруг чьи-то длинные и шустрые пальцы, осторожно касаясь ее шеи, перемещаются на Людкину грудь и расстегивают застежку. Какой-то мужчина наклоняется над ней, я лишь вижу русую кучерявую прядь его волос.

– А что она может от нас скрывать? – Голос Седого вернул меня к реальности.

Я встрепенулся и, посмотрев на Борисова, ответил:

– Теперь я понял. Она скрывает не только от нас, но и от Савелкина. И, кажется, я знаю что...

Седой недоуменно посмотрел на меня и спросил:

– Ну и...?

– Я уверен, что есть кто-то третий. Только не Юрка к нему ходил, а он пришел в дом, где был Юрка, причем в тот момент, когда тот купался в ванной!

– Значит, Людка нам врет, что не брала денег...

– Не знаю. Но мне кажется, что не врет, – уклончиво ответил я.

Тут к нам подошел Дынин и бодро заявил:

– Мужики, в общем, это... Я все объяснил. Все нормально. Завтра с утреца нужно будет заскочить в РОВД, дать показания, и все будет путем.

– Поехали, – прервал я его.

– Куда? – недоумевающе спросил Дима.

– К Людке.

– К Людке? – протянул Дынин. – А зачем?

– Там узнаешь, – сказал я ему.

И мы отправились усаживаться в «Форд». При этом Дынин решительно согнал Савелкина с переднего пассажирского сиденья.

– Куда едем? – безразлично спросил Карцев.

– К Людке, – ответил я.

Славка безразлично завел двигатель и стал задом выезжать из переулка. По дороге я спросил у Савелкина:

– Юрик, а у твоей Людки есть любовник?

Савелкин медленно и с удивлением повернул ко мне голову.

– А я откуда знаю? – резонно ответил он.

– Ну, например, такой товарищ, как Леха Шестаков, известен тебе? – спросил я.

– Ну да, – ответил он. – Мы этого мудилу в Людкином дворе сегодня встретили.

– А что он, по-твоему, там делал?

– А я откуда знаю? – снова повторился Савелкин, после чего все же задумался.

– Вы что, хотите сказать, это он к ней, что ли, приходил? – продолжал недоумевать после паузы Савелкин.

– Да ладно тебе, Тормоз, шлангом-то прикидываться... Как будто ты про свою Людку ничего не знаешь! – неожиданно подал голос Карцев, с ехидной ухмылочкой вглядываясь в дорогу. – Дебилом выглядишь, Тормоз, дебилом...

– Сам ты Тормоз! Давай за дорогой смотри, не отвлекайся, – назидательно обратился Савелкин к Славке.

Похоже, эти молодые люди не утруждали себя поиском новых прозвищ друг для друга и пользовались одним и тем же попеременно. И в отношениях с противоположным полом эти молодые бонвиваны, чистюли и любители иномарок, тоже не утруждали себя поисками обращений. И, наверное, даже такая непритязательная девка, как Людка, прежде чем начала безропотно откликаться на обращение «жопа», долго тренировалась.

– Эх, Тормоз, Тормоз, не хочешь ты папу слушать, – продолжал тем временем Карцев. – На твоей головушке только шляпы вешать... Рога-то ка-ачественные у тебя там...

Савелкин замолчал и насупился, глядя в боковое стекло.

– Ну, блин! – яростно произнес Юрка, когда мы въезжали в Людкин двор. – Если это «точняк» и этот козел, Леха Шестаков, к ней шастает – убью, на хрен, обоих!

Похоже, сегодняшний день был пропитан кровожадностью. «Наверное, что-нибудь там со звездами и луной», – подумал я. Выйдя из машины, мы все впятером поднялись на второй этаж и в третий раз за последние два дня позвонили в знакомую дверь.

– Кто там? – испуганно спросила Людка, несмотря на присутствие в двери «глазка».

– Я, я, попочка, открывай, – веселым голосом сказал Савелкин.

Дверь открылась, и на нас с тоской в глазах уставилась Людка. Мы воинственной испанской армадой вплыли в узкий коридорчик ее квартиры, тесня хозяйку, как маленькое пиратское судно, вглубь. Впереди шел головной фрегатик Юра Савелкин. Людка попятилась до дивана и, наткнувшись на него, села.

– Ну? – угрожающе встал перед ней Савелкин. – Жопа сраная! Сейчас ты мне все, все расскажешь.

Людка испуганно смотрела на него. Потом она посмотрела на нас и неожиданно перешла в атаку:

– Слушай, ты, хрен моржовый! Я тебе устала повторять, скотина, что никаких денег у тебя не брала! До сундука твоего не дотрагивалась и знать ничего об этом не хочу!

Она вскочила и тут же села, получив оплеуху от Савелкина.

– Ю-ур, ты чего-о? – жалобно и униженно пропела она.

– При чем здесь деньги, жопа? – завопил Савелкин. – Кто тебя о деньгах спрашивает?

– А о чем же вы меня спрашиваете? – жалобно произнесла Людка.

– Мы хотим знать, кого ты, старая минетчица, сюда водишь? – отчеканил Савелкин.

– Послушай, Юрий, – начала назидательным тоном Людка, – какое тебе дело до моей личной жиз... Ой, мама! – не удалось ей договорить, так как она заметила, что Савелкин еще раз размахнулся.

Но снова отмассировать лицо Людки Савелкину не удалось, так как я поймал его руку.

– Послушай, ты... Падшая женщина... – Моему терпению приходил конец. – Нас интересует, кто еще здесь был в тот день, когда к тебе сюда приходил Юрка с «дипломатом» с деньгами.

Но снова отмассировать лицо Людки Савелкину не удалось, так как я поймал его руку.

– Послушай, ты... Падшая женщина... – Моему терпению приходил конец. – Нас интересует, кто еще здесь был в тот день, когда к тебе сюда приходил Юрка с «дипломатом» с деньгами.

– А он регулярно со своим «дипломатом» сюда ходит, – пискляво заметила Людка.

– Не придуряйся! – заорал я. – Ты знаешь, о каком дне идет речь.

– Вам-то какое дело до моей личной жизни! – заревела Людка и, взявшись за подол своей юбки, стала вытирать слезы, обнажив пышные ляжки.

«Да, – подумал я, – у Людки свои маленькие фокусы, и она не забывает о них никогда». И похоже, это срабатывало. Савелкин, опустив руки, молча и задумчиво смотрел на ее ноги. Но темп беседы терять было нельзя, и я продолжил:

– При чем здесь твоя личная жизнь? Речь давно уже идет о человеческих жизнях вообще. Час назад в перестрелке погибла вся банда Емельяна. Одиннадцать трупов! Одиннадцать трупов из-за того, что ты... – Тут я снова осекся. – Падшая женщина, вовремя не дала информацию, которая могла сохранить людям жизни.

– Какую информацию? – резко прекратила реветь Людка.

– Кто у тебя здесь был в тот момент, когда Савелкин полоскался в ванной? – проорал я ей в лицо.

– Да! Кто? Кто? – вступил в разговор Дынин и сурово посмотрел на Людку.

– Лучше признайся сейчас, пока еще кого-то не пришили, – сказал Борисов.

– Ну! – заорали мы все почти хором.

Людка снова закрылась подолом и заревела.

– Да прекрати ты! – рванул у нее из рук юбку Савелкин, снова прикрыв ей коленки.

– Леха Шестаков? – спросил я.

Она стрельнула в меня взглядом и тут же снова расквасилась, прикрыв лицо подолом юбки:

– Да-а, Леха...

– Леха! – взревел Савелкин. – Убью, сука!

Однако Дынин с Седым оттеснили его на задний план.

– Значит, Леха, – удовлетворенно произнес я. – И что же он тут делал, пока Юрка под музычку в ванной плескался?

Людка еще больше разревелась:

– Мы траха-ли-ись, – противным сопливым голосом призналась она и еще выше подняла юбку, закрыв лицо полностью и еще больше оголившись.

«Ей-богу, – вздохнув, подумал я, – как страус: головой в песок, а жопа наружу».

– Трахались?!! – запрыгал за нашими спинами не имевший возможности прорваться к Людке Савелкин. – Пока я был в ванной?!

Все это было произнесено таким тоном, как будто Людка с Лехой совокуплялись в тот момент, когда Савелкин совершал вечерний намаз.

– Нет, я их точно поубиваю всех, – только и оставалось говорить Савелкину, так как мы втроем обступили ревущую Людку сплошной стеной.

Я, не обращая внимания на угрозы Савелкина, продолжил допрос:

– Итак, исходя из характера ваших занятий, вы должны были быть все время вместе. Но может быть, ты все-таки оставляла его одного на какое-то время?

– Не-ет, – прогундосила Людка. – Ну, то есть почти нет... Он оделся быстрее меня и из спальни вышел раньше.

– Значит, он имел возможность спереть деньги из «дипломата»?

– Нет, не мог, не мог! Я бы это заметила! – горячо воскликнула Людка.

– Эта шалава его еще и защищает! – возмущению Савелкина не было предела.

– Никого я не защищаю! – крикнула ему через живую стенку Людка. – Нечего на пацана напраслину возводить.

И уже после этого обратила свое внимание на нас и сказала:

– Портфель Юркин как стоял, так и стоял. Это же время надо – вскрыть, деньги переложить, закрыть на замок, а этого времени у него не было.

– Мне чуть жопу не запаяли, а эта коза немытая даже слова не сказала! – продолжалась истерика позади нас.

– А при чем здесь Леха? – снова взвизгнула Людка. – Это мое личное дело, а деньги здесь ни при чем!

Что-то в ее словах меня убеждало. Но я решил не поддаваться этому чувству. И тут мне снова пришла в голову интересная мысль.

– У Лехи была с собой какая-нибудь сумка?

Людка прекратила реветь и ответила:

– Ну, была...

– Большая? – спросил я.

– Да не очень...

– Достаточная, чтобы засунуть туда «дипломат»?

У Людки напряженно работала мысль:

– Ну, может быть... Но ведь «дипломат»-то как стоял, так и стоял здесь!

– Где он? – спросил я решительно.

– Кто?

– «Дипломат». Пустой.

– В кладовке, – недоуменно ответила Людка.

– Слава, быстро принеси его, – бросил я скучающему в стороне Карцеву. Тот через минуту внес в комнату «дипломат». Я повернулся к Савелкину:

– Юрий, это твой «дипломат»?

– Ну да, – ответил Савелкин.

– Ты не нудыкай! – вывел он меня из терпения. – Тебя русским языком спрашивают, точно ли это твой «дипломат» или нет. Помнишь ли ты какие-нибудь характерные особенности, по которым можно его отличить от других?

Савелкин состроил удивленную физиономию и сказал:

– Откуда же я помню-то? Я что, все помнить должен?

«Да, – подумалось мне, – и такие люди занимаются бизнесом!»

– Ты хоть свой домашний адрес-то помнишь? – спросил Савелкина Седой.

– Ну, вы это... того... не перегибайте тоже, – обиделся Юрка.

Тут вмешался Карцев:

– Ты же сам говорил, Тормоз, что у тебя ручка была перьевая и слегка потекла во внутреннем отделении. Ты еще потом «Паркер» специально купил, чтобы такого больше не случалось.

– Ну да, было, помню, – гордо произнес Савелкин и полез в «дипломат».

Открыв его, он засунул мизинец в кармашек, где он раньше хранил авторучку и вытащил его назад. Палец был абсолютно чист.

– Нет, это не мой «дипломат», – сказал Савелкин.

– Ну надо же, определился! – воскликнул Борисов и спросил: – А ты, кроме денег, в «дипломате» вообще больше ничего не носил? Скажем, документы, книжки. Презервативы, наконец...

– Да не-ет, – протянул Юрка. – А зачем? Он у меня только для денег предназначен был.

– Где же ты столько денег брал, чтобы забить его до отказа? – удивился я.

– У Емельяна, – усмехнулся Савелкин.

– Так... В общем, пора. Дело ясное, надо действовать. Будем искать Леху и щемить! Деньги точно у него! – вступил в разговор Дынин.

– Поехали, Вячеслав! – скомандовал я, и мы направились к выходу.

Савелкин продолжал разбираться с Людкой, обрушивая на нее град нелестных высказываний, касающихся ее нравственной нечистоплотности и дурного вкуса. Людка достойно отвечала ему:

– Что Леха? Ты на себя посмотри. Ты уже достал меня – своим многочасовым мытьем, своим обжорством! Только и делаешь, что жрешь и моешься... И вообще, как ты ко мне обращаешься – иначе как жопой не называешь!

– А как же тебя еще, потаскуху, называть? По твоей глупости у меня сто тысяч баксов сперли, паяльники мне суют черт знает куда... Столько людей поубивали из-за тебя!

Мы уже почти выходили из коридора, когда до нас долетели последние слова Савелкина. От неожиданности мы остолбенели. У меня даже затек затылок, и я разворачивал корпус с помощью ног.

– Сколько, сколько? – почти хором спросили мы все.

Савелкин изумленно посмотрел на нас.

– Что сколько?

– Сколько тысяч? – спросил я.

– Сто тысяч долларов, – сказал он спокойно. – А вы что, не знали, что ли?

– Как сто тысяч? – спросил Дынин.

Вперед вылез Карцев и воскликнул:

– У нас же было всего десять тысяч!

Савелкин усмехнулся и ответил:

– Это у нас с тобой, Тормоз, было десять тысяч, а еще сто тысяч мне дал Емельян, чтобы я до-ставил их другому человеку в том же городке, где мы с тобой покупаем цех.

– Да, – произнес Седой. – Это как матрешка: не успеешь вскрыть одну, а она снова вскрывается, а внутри еще одна.

– Ладно, времени у нас нет, – сказал я. – Поехали, по пути все расскажешь.

В машине мы решили, что лучше всего ехать сразу на дачу: по мнению Карцева с Савелкиным, шансы застать Леху там были наиболее высоки. Савелкин всю дорогу в своей обычной флегматично-растянутой манере посвящал нас в неизвестные нам ранее детали дела. С его слов я понял, что Юрик подрабатывал у Емельяна в качестве «шестерки» и выполнял для последнего курьерские функции по доставке денег в те или иные районы области. Случались у него командировки и в другие города. Там Юрик в условленном месте встречался с другим курьером и передавал тому деньги. Савелкину особенно не объясняли детали, говорили просто, что идет бизнес и рассчитываться таким образом наиболее удобно. Поскольку большинство из курьеров, по словам Савелкина, были людьми азиатского происхождения, резонно было предположить, что Емельян рассчитывался за наркотики, которые доставляли, видимо, уже другие люди. Иначе сложно было объяснить такое процветание заштатного спортивного зала и его владельца.

По словам Савелкина, в этом же спортзале периодически в качестве еще более мелкой «шестерки» крутился и Леха Шестаков, выполняя какие-то незначительные поручения Емельяна. Вполне можно было предположить, что Шестаков пронюхал о курьерской деятельности Савелкина и, зная о его ротозействе, решил, что деньги украсть будет несложно. Скорее всего, используя свою популярность у женщин, он завел шашни с подружкой Савелкина, появляясь в ее квартире тайно от него. Зная, что горе-курьер таскает деньги в «дипломате», он пошел на расходы и купил себе аналогичный. Сложно предположить, как долго он готовился к операции, но в конце концов поймал наиболее удачный момент и предложил Людке в качестве прикола заняться с ним сексом в тот момент, когда Юрка купался в ванной. Не исключено даже, было проделано не раз, и это вносило дополнительную остроту в их сексуальную жизнь.

Назад Дальше