Попрощавшись с Мамедовым и забрав номера, Демьян покинул его квартиру. Как только он ушел, из спальной комнаты в гостиную вошел… Ачил. Он и не думал никуда уезжать. Хасан хотел доложить о разговоре с Демьяном, но террорист остановил его:
– Не надо, брат, я все слышал. И как мне показалось, Демьян настроился на серьезную работу. Сумел настроиться.
Мамедов усмехнулся:
– А куда ему деваться, Ачил? Он прекрасно понимает, что его жизнь в наших руках.
– И наверняка планирует переиграть нас, – добавил Адаев, – поработать два-три месяца, кинув подельников, убив свою проститутку, а возможно, и Кожана, если будет знать, где тот хранит бабки; сорвав три лимона баксов, втихаря свалить из Блачинска и из страны. Но не понимает того, что мы не дадим ему сделать этого.
– Я бы не был столь уверен в том, что мы сможем перекрыть ему пути отхода, – задумчиво проговорил Мамедов. – Демьян далеко не мальчик, он опытный убийца, хитрый мужик. Установить над ним полный контроль нам вряд ли удастся.
– Нам – да, а вот его ближайшему подельнику – вполне.
– Что ты хочешь этим сказать?
– То, чтобы ты позвонил Кожану и пригласил его сюда – скажем, часов в 9 вечера.
– Вот оно что! Ты хочешь столкнуть их лбами? Кожана и Демьяна?
– Не совсем так, но что-то вроде этого. Позвони Кожану, а я переговорю с Гурамом.
Помощник и водитель Адаева снимал комнату на окраине города и имел приказ не покидать временного пристанища без разрешения шефа. Впрочем, на квартире Гурам устроился неплохо. Его приняла нестарая еще разведенная женщина, изголодавшаяся по мужской ласке. И Гураев имел все – и крышу над головой, и полный стол, и женщину в постели, которая чуть ли не с ума сходила от секса с горячим кавказцем. Так что помощник главаря террористической группы чувствовал себя весьма неплохо, и нарушать распоряжения шефа не имел ни малейшего желания. Но, как и всему на этом свете, сладостному безделью бандита рано ли поздно предстояло закончиться. И оно закончилось – телефонным звонком Адаева.
– Да, шеф?
– Как твои дела, Гурам?
– Ну какие, Ачил, у меня могут быть дела? Сижу на хате, как ты и приказал.
Адаев усмехнулся:
– Сидишь или лежишь? С хозяйкой в постели?
– В данный момент смотрю телевизор, – серьезно ответил Гураев.
– И что передают?
– Ерунду всякую. А почему ты об этом спрашиваешь?
– Да просто так. Если же серьезно, то завтра с утра, используя общественный транспорт, ты должен явиться к Хасану.
– Понял, буду! Оружие с собой брать?
– Нет. Получишь инструкцию по Демьяну и вернешься к своей телке. Кстати, как она?
– Вполне!
– Да? Повезло!
Адаев отключил телефон. На пороге комнаты уже стоял Мамедов. Доложил:
– Поговорил с Кожаном. Он удивился звонку, но при-ехать обещал непременно.
– Еще бы. Надеюсь, ты предупредил его, что визит должен носить строго конфиденциальный характер?
– Предупредил. И о тебе ни слова не сказал. Лишь то, что в 21.00 он должен быть у меня и ни Демьян, ни кто-либо другой об этом знать не должен.
– Правильно! Займись ужином.
– Спиртного для Кожана купить?
– Ты собрался в магазин?
– Хлеб кончился, придется идти.
– Нет. Хотя… возьми водки. Много мы ему не дадим, а сто граммов помогут успокоиться. После того, как он увидит меня! Купи.
Суббота, 23 августа. Вечер.Кожанов позвонил в квартиру № 32 дома 12 по улице Попова ровно в 21.00. До того как выехать к Мамедову, он долго думал, что означает это внезапное и необъяснимое приглашение. Кожан догадывался, что кавказцы затеяли какую-то игру, но вот какую именно, просчитать не мог. Несколько раз он брал в руки телефон с намерением набрать номер Демьянова и… сбрасывал цифры. Что-то останавливало Кожана. В конце концов, решив, что с главарем банды поговорить он всегда успеет, Кожан выехал к Мамедову.
Дверь открыл Хасан:
– Проходи, Кожан!
Мамедов проводил ближайшего подельника Демьянова на кухню. Указал на стул у стола:
– Присаживайся.
– И чем вызван этот странный вызов? – поинтересовался Кожанов.
Ответил ему Адаев. Из коридора.
Услышав голос Ачила, Кожанов вздрогнул. Чего-чего, а встретиться с самим заказчиком он никак не ожидал. Адаев подошел к столу, присел напротив Кожанова:
– Удивлен, Славик?
Тот машинально кивнул и спросил:
– А Демьян знает о нашей встрече?
– Нет! Он не знает даже о том, что я нахожусь в Блачинске.
– Ничего не понимаю!
– Вижу, тебе нужен допинг, чтобы быстрее въехать в ситуацию.
– Да не помешал бы…
Адаев взглянул на Мамедова:
– Хасан! Налей нашему другу водки. Но немного, чтобы соображалка включилась.
– Хоп, шеф!
Мамедов достал из холодильника бутылку «Особой», распечатал, налил в фужер ровно сто граммов. Спросил Кожанова:
– Закусывать будешь?
Тот отрицательно мотнул головой:
– Нет! Не та доза, чтобы закусывать. Закурю, если можно.
– Можно!
Мамедов выставил на стол пепельницу. Кожанов выпил, прикурил сигарету, выпуская дым в сторону открытой форточки. Адаев все это время внимательно смотрел на гостя. Затем неожиданно спросил:
– Демьян решил работать на трассе с тобой и Веркой?
Кожан кивнул:
– Да.
– А остальных, значит, Демьян решил кинуть? Я имею в виду с баблом?
– Извини, Ачил, но это ты у Демьяна спроси.
Адаев повысил голос:
– А я у тебя спрашиваю, Славик!
– Ну, не совсем чтобы кинуть… – начал Кожанов.
– Не лги, Кожан. Демьян намерен кинуть не только своих подельников, но и меня, так?
Кожан попытался изобразить непонимание, но это удалось ему плохо.
– Ни о чем подобном…
И вновь Адаев не дал договорить подельнику Демьянова:
– Слава, Демьян задумал опасную игру. Очень опасную, которая может привести только к гибели. Он намерен кинуть не только Окуня, Гуся, Кузнеца, Лысого и Верку – впрочем, последнюю, Демьян решил вообще убрать, – не только меня и людей, которых я представляю; он задумал кинуть и тебя, Кожан. Да, да, что так смотришь? Неужели ты думаешь, что Демьян поделится с тобой? Если да, то ты просто наивен. Неоправданно наивен, хоть имеешь за спиной богатый жизненный опыт и опыт выживания на зоне. Нет, Слава, Демьян не станет ни с кем делиться.
Кожан сглотнул.
– Тогда почему вы поставили на него? Если знаете, что он кинет вас?
– Я не сказал «кинет», я сказал «намерен кинуть», что, согласись, не одно и то же. К тому же главную ставку мы делаем не на него, хотя и оставляем у руководства бригадой.
– Не на него? А на кого же?
– На тебя, Кожан!
– На меня?
– Да, Слава, на тебя. Демьян считает, что он независим, сам по себе, а с нами – захочет, будет работать, не захочет – не будет. Это не так. И Демьян, и все вы, члены его бригады, находитесь под полным контролем весьма могущественной организации, которую в Блачинске представляю я. Находитесь с того момента, как взялись за исполнение заказа по семье Голубевых. И никуда вам от нас не деться. Сейчас либо тесно сотрудничать, либо… но об этом я и говорить не хочу, ты прекрасно понял меня; третьего, увы, не дано. Что же касается того, почему во главе бригады остается Демьян, ответ на этот вопрос прост: мы не хотим разрушать иллюзию, сложившуюся у вас насчет самостоятельности и независимости. Руководил вами Демьян – пусть руководит. Менять его сейчас нет смысла. Более того, это только навредит делу. Но когда Демьянов попытается, забрав бабки, бросив своих товарищей, убив женщину, с которой спит, скрыться, то ситуация кардинально изменится. И вот тогда мы разберемся с ним, при активном участии всех тех, кого он решил кинуть. Уверен, никто за него слова не замолвит. Но бригада не может оставаться без бригадира. И им станешь ты. Естественно, при условии, что будешь вести себя, как надо. Нам надо.
– Короче, вы предлагаете мне пасти Демьяна? – проговорил Кожанов. – И обо всех мутных делах сообщать вам? Стучать предлагаете?
Адаев внимательно посмотрел на Кожанова:
– Не разочаровывай меня, Кожан! Мне не нужны стукачи, я и без них знаю, кто и чем живет в этом городе. Тем более что я презираю эту породу не меньше тебя. Мне нужен человек, которому я доверял бы полностью. С кем мы могли бы вести взаимовыгодные дела без опаски получить удар в спину. Демьян, к сожалению, оказался слишком алчным. Собственные интересы он поставил выше общих. Но что я тебе доказываю? Ведь между вами наверняка уже состоялся разговор, где Демьян предложил тебе, кинув всех, слинять из города. Можешь ничего не говорить. Это было. И ты не отказался. Что плохо, но объяснимо. Тебе не было известно, что мы контролируем ситуацию. И идея измены родилась не у тебя, а у Демьяна.
– Что ты хочешь от меня, Ачил? – спросил Кожанов.
– Чтобы работа на трассе началась и продолжалась до конца. Я имею в виду до того момента, пока она будет возможна, а не прервется разборками с Демьяном. Я хочу, чтобы ты стал гарантом нашего сотрудничества и сам решил судьбу Демьяна, когда тот решится на предательство, тем самым встав во главе бригады вместо него.
– Что ты хочешь от меня, Ачил? – спросил Кожанов.
– Чтобы работа на трассе началась и продолжалась до конца. Я имею в виду до того момента, пока она будет возможна, а не прервется разборками с Демьяном. Я хочу, чтобы ты стал гарантом нашего сотрудничества и сам решил судьбу Демьяна, когда тот решится на предательство, тем самым встав во главе бригады вместо него.
– А если ты ошибаешься насчет Демьяна?
– Я редко ошибаюсь. Очень редко. Жизнь приучила просчитывать ситуации на несколько шагов вперед. Но… если допустить, что я ошибусь, то все останется, как было. Никто не пострадает. Все получат заработанные деньги по справедливости.
– А ты не допускаешь того, что я, используя твое доверие в корыстных целях, не подставлю Демьяна, для того чтобы встать вместо него?
– Допускаю. И не вижу в этом ничего угрожающего нашей основной деятельности в России. Выживает сильнейший. Он руководит более слабыми. Если ты сильнее Демьяна, то обходи его. Мне нужна крепкая бригада, способная решать любые задачи. И за это я, а точнее, организация, которую я представляю, готова платить хорошие деньги. За работу на трассе – по миллиону баксов в месяц. И это независимо от того, будут ли проводиться акции или по каким-либо причинам придется их отложить.
– Понятно!
– Так я могу считать, что мы договорились?
Кожанов обладал острым умом. В ходе разговора с Адаевым он быстро просчитал, насколько выгодно сделанное ему Ачилом предложение. В конце концов, почти всю грязную работу выполнял именно он, а деньги делил Демьян, не отчитываясь перед подельниками. Таким образом, практически ничем не рискуя, Демьян брал себе столько, сколько хотел. Теперь же появлялась возможность все изменить. И не воспользоваться ею было глупо. Впрочем, отказаться Кожан по-любому не мог. Его бы просто не выпустили живым из этой хаты. Поэтому он, недолго думая, ответил:
– Да, Ачил, мы договорились. И не потому, что хочу любой ценой встать вместо Демьяна, а потому, что не могу допустить, чтобы он кинул пацанов. Во что я лично не верю, но что, если знать Леню, не так уж и невозможно!
Адаев улыбнулся:
– Вот и хорошо, Слава! Впрочем, другого ответа я и не ждал. Ты умный малый и понял все верно. Одно прошу: не думай о том, что мы намерены избавиться от вас, когда наша собственная работа завершится. Поверь, это не в интересах организации. Вы получите все, что заработали, и останетесь при своих интересах. Не исключено, что нам вновь потребуются ваши услуги. И тогда мы выйдем на вас и будем договариваться. От нас вам ждать подставы или угрозы не надо. Угроза и главная опасность в вас самих. Предательство одного подонка может весьма печально закончиться для бригады. Смертью закончиться. Хотя предатели и не живут долго, но до того, как позорно сдохнуть, они успевают, к сожалению, уничтожить тех, кто работал с ними. Предательство – страшная вещь, и нет ничего хуже него. У тебя есть ко мне вопросы, Кожан?
– Как я должен вести себя с Демьяном?
– Так, как вы договорились.
– Если ты уверен, что мы о чем-то договорились, то почему не спрашиваешь, о чем конкретно?
– Посчитаешь нужным – сам расскажешь; принуждать не буду, это не в моей натуре.
– Я должен сообщать тебе о наших делах?
– Посчитаешь нужным – сообщишь. Нет так нет!
– Если Демьян действительно решит кинуть всех, что я должен сделать?
– Я уже сказал: самому решить его судьбу. Предатель заслуживает одно наказание – смерть.
– Стоит ли помочь Верке выйти из-под удара, если Демьян решит убрать ее?
– Не думаю, но и это на твое усмотрение.
– Последний вопрос: сколько я теперь буду получать?
Адаев рассмеялся:
– Молодец, Кожан, хватка у тебя что надо. Учитывая то, что с этого дня ты будешь находиться на особом положении в бригаде, я готов доплатить тебе по полтиннику в месяц. И по двадцать штук за каждую акцию.
– А информация?
– А за информацию, Слава, оплату мы обговорим тогда, когда ты начнешь сбрасывать ее, на чем, повторяюсь, я не настаиваю.
– Ясно! Ты можешь рассчитывать на меня, Ачил, а Демьян, если решит кинуть нас, подохнет страшной смертью.
– Прекрасно. Выпьешь еще?
– Не откажусь!
Кожанов выпил еще сто граммов, после чего Адаев проводил его в прихожую. У двери сказал:
– Завтра обдумаете план работы на подготовительном этапе. С понедельника выходите на трассу. Задачу знаешь. Как только оценим ситуацию, подберем место, проведем акцию. Впрочем, все может произойти спонтанно. Но с минимальным риском и максимальной эффективностью. Пока игру ведет Демьян, дальше все само собой разрулится. О нашей встрече никому ни слова. Не знает Демьян, что я в городе, пусть и остается в неведении. Если захочешь связаться со мной, звони, не стесняясь, прямо на мой мобильник. Номер придется запомнить.
– Я запомню.
Адаев продиктовал цифры. Кожан повторил их.
– Запомнил!
– Тогда удачи, Слава!
– Угу! До свидания!
Кожанов покинул квартиру террористов, вышел на улицу Попова, поймал такси и в 22.35 вернулся к себе домой.
Адаев, проводив бандита, прошел на кухню. Попросил Мамедова:
– Сделай мне чаю, Хасан! Хорошего чаю!
– Хоп!
– Как думаешь, Кожан не проколется? Не побежит к Демьяну докладывать о встрече?
– Он не идиот. Засядет дома и прикинет, что к чему. Прикинув и до конца осмыслив, что он получит, работая на нас, начнет работать против Демьяна.
– Лишь бы не переусердствовал; если Демьян расколет его, всей нашей операции кранты!
– Провалимся здесь – уйдем в другой регион.
– Не хотелось бы! Организации нужна дестабилизация здесь. А за Кожаном не мешает присмотреть.
– Это сложно осуществить, – сказал Мамедов. – Демьян нас знает. И тачки наши тоже.
– Мы, как кто-то говорил, пойдем другим путем.
Он достал сотовый телефон, набрал по памяти номер:
– Алло! Школяр?
– Ачил? Не ожидал! Поздновато звонишь…
– Так дело срочное! Говорить можешь?
– Да, я дома, жена у матери. Слушаю тебя.
– У тебя найдется пара парней на неприметной тачке, способных вести наружное мобильное наблюдение?
– Такие люди есть – правда, из числа бывших клиентов, которых я отмазал в свое время.
– А мне менты и не нужны. Значит, говоришь, такие люди есть?
– Есть! А что?
– Надо установить наблюдение за Демьяном, Кожаном, а возможно, и Метлой – Авдотьевой.
– Ты назвал три объекта, а просишь двоих человек для контроля над ними?!
– Демьян будет кататься на своем «Форде» вместе с Кузнецом. А Кожан с подстилкой Демьяна – на другом автомобиле.
– Понятно. Только это удовольствие тебе обойдется в 50 штук «зеленых».
– Не дороговато ли?
– Я не настаиваю…
– Ладно, согласен! Но платить буду за качественный товар.
– Само собой! Когда необходимо установить наблюдение?
Подумав, Адаев сказал:
– Завтра!
– Если только ближе к вечеру, – уточнил майор милиции.
– Ближе к вечеру объекты будут дома водку жрать. Давай с утра послезавтра.
– Хорошо. Отчет каждый день?
– Необязательно. Проявится что-нибудь интересное, звони!
Адаев отключил телефон. Подумал: скоро 30-е число, еще один месяц пролетел. Хороший месяц, который лично ему принес доход в полмиллиона долларов. 30-го же числа в ячейку № 16 автоматической камеры хранения железнодорожного вокзала оборотню из УВД заказывалась одна и та же сумма —10 000 евро. Во столько по взаимному соглашению террористы оценивали информационные услуги мента. Резервными являлись ячейки № 14 и 18. И запасная № 21 —на случай, если остальные были заняты. Запасная ячейка находилась у тупиковой стены, ею пассажиры практически не пользовались. Продажный чин УВД вовремя получал свою вторую зарплату.
Выпив чаю с ханкой, Адаев ушел в спальню. Пришло время и отдохнуть.
Понедельник, 25 августа.Новая «Тойота» с местными номерами выехала на южную трассу в 7.00. Вел внедорожник Окунько, на сиденье переднего пассажира находился Кожанов. Вчера машину затонировали, и со стороны не было видно, кто находится в ней. Первоочередной задачей бандитов являлось обнаружение видеокамер управления ГИБДД на участке Блачинск – Решта. В этом им должен был помочь человек Ачила в УВД области, майор Школяров, но оборотню удалось узнать лишь предполагаемое место размещения этих камер.
«Тойота» двигалась по средней полосе со скоростью семьдесят километров в час. Проезд до Решты протяженностью в сорок километров не принес результата. Там, где, по информации Школярова, должны были находиться камеры, бандиты их не обнаружили. Это вызвало раздражение у Кожана, когда Окунько развернул автомобиль на окраине поселка Решта.
– Что за черт! Я осмотрел каждый столб, каждую эстакаду, периметр ограждения, отбойник – нигде никаких камер. Сука Школяр! Может, наблюдение на этом участке трассы вообще не ведется? А он ни хрена не знает. И за что ему только бабки платят?