Высокий, худощавый обрусевший немец в полувоенной форме, с сухим, надменным лицом и колючим взглядом, выслушав Зину, спросил:
- Почему ты хочешь в столовую, а не на работу в Германию?
- Там же меня берут... - испуганно ответила Зина. - Есть договоренность...
- Кто твой отец? - перебил ее начальник полиции.
- Он в Ленинграде, работает на заводе...
- Больше он уже не работает, - скривил губы начальник полиции. Ленинград теперь сплошное кладбище. Повымерли все. Как зовут мать?
- Анна Исаковна.
- Еврейка?
- Нет, - Зина энергично затрясла темными косичками, - белоруска... Она, как и отец, местная: здесь, в Зуе, родилась.
- Исак - это в Белоруссии имя распространенное, - счел нужным вмешаться в разговор вошедший полицейский.
- Комсомолка?
- Нет...
Кончив допрашивать, начальник полиции подписал справку.
Зина не помнила, как ноги вынесли ее из кабинета. В коридоре остановилась перед полураскрытой дверью соседней комнаты, где за пишущей машинкой заметила Нину Азолину. Встретившись с ней взглядом, слабо улыбнулась и поспешила к выходу.
Первый день работы в сыром, промозглом подвале кухни показался Зине бесконечно долгим. С огромным трудом продержалась она до конца.
Вечером от усталости едва доплелась домой и сразу свалилась на постель.
- Не до тебя, Галчонок, дай отдохнуть, - только и смогла проговорить Зина, когда к ней сунулась сестренка.
- Ну как? - спросила тетя Ира, зайдя в комнату. - Выстояла? Тяжело тебе?.. И подбодрила: - Ничего, Зиночка, привыкнешь... Нам с Солнышком тоже с непривычки тяжело показалось таскать поднос с тарелками...
Зина только махнула распухшей рукой. Говорить ей не хотелось.
Руки саднили, ломило спину. И ночью все снилось, что она - чистит картошку, режет овощи... Уже целая гора на столе. А сзади все покрикивают, приказывают быстрее работать...
В следующие дни было так же тяжело, но Зина уже начала втягиваться, привыкать. Появилась необходимая сноровка.
Главное - когда кончался обед, подсобным рабочим наливали по миске супа, давали остатки второго, а картофельные очистки разрешали брать домой.
Сначала напарница - худощавая зеленоглазая блондинка Зося - больше приглядывалась к своей юной подруге, а потом, смешивая в разговоре белорусские слом с польскими, стала учить Зину уму-разуму:
- Смотри... - говорила она, показывая на вьющуюся из-под ножа тоненькую, почти прозрачную картофельную кожуру. - Кожицу снимаешь чуть-чуть. Это когда наблюдают за тобой. А это ты чистишь для себя... Из-под ножа Зоси теперь выходила толстая кожура. - Следи, чтобы на очистках оставался белый след. Домой придешь, хорошие лепешки приготовишь.
На следующий день Зина так и поступила. Галька и двоюродные братья с удовольствием уплетали лепешки из очисток, которые им напекла Зина.
С напарницей Зина сдружилась. Поочередно отпускали они друг друга пораньше домой. Шеф-повар - толстый, неуклюжий немец с круглой бритой головой в белом колпаке - не возражал: были бы приготовлены вовремя овощи.
А необходимость пораньше уйти с работы у Зины возникала нередко.
... На этот раз "вечеринка" собралась в избе Володи Езовитова, в Зуе. В светлой прихожей висело большое зеркало, и Зина невольно задержалась у него. На нее глядела худенькая девочка невысокого роста, темно-русые волосы заплетены сзади в две косички, в синеватом простеньком платье, в бабушкиных подшитых валенках.
За дверью послышались шаги, и Зина, быстро отскочив от зеркала, направилась к ребятам.
В угловой высокой комнате было значительно просторнее и больше мебели, чем у Фрузы в Ушалах. На стенах несколько цветных репродукций с картин Репина, Шишкина. Для конспирации, как и в прошлый раз, простая закуска и несколько бутылок хмельного. Стол уже при Зине заканчивал накрывать сам Володя.
- Прошлое решение мы успешно выполнили, - сказал Володя, когда все собрались. - Листовки со сводками Советского информбюро, наверно, читали?..
"А я не читала", - с досадой подумала Зина.
Володя не назвал фамилии исполнителей. Ограничился только общими сведениями. Перешли к приему.
Первым в члены подпольной комсомольской организации приняли черноволосого тихого, застенчивого парнишку, Ефима Лемнева, - у него недавно немцы расстреляли отца и родного дядю. Все сочувственно глядели на него, не задавая никаких вопросов. После Ефима принимали Машу Ушакову из деревни Ушалы и затем соседку Фрузы - Катю Зенькову.
- "Люди из леса" знают, что мы существуем? - поинтересовался Илья, когда после приема перешли к текущим делам.
- Знают... Просили обратить особое внимание в" движение поездов и автомашин по шоссе, - ответила Фруза.
- Я слежу за движением поездов. Но мне нужен помощник. Одному трудно, отозвался худощавый темноволосый парень в железнодорожной куртке.
Внимательно приглядевшись, Зина узнала в нем своего дальнего родственника - Николая Алексеева. Он выглядел "стариком" среди юных подпольщиков. Николаю было уже двадцать три года.
- Получишь помощника... - Фруза скользнула взором по собравшимся. - Мы это продумаем. Надо будет учесть, кто ближе живет к железной дороге... А вот следить за шоссейкой попросим Машу и Тоню Лузгиных.
- Согласны... - за себя и за старшую сестру ответила Маша.
- Сведения будете передавать Володе, - предупредила Фруза. - А Володя мне, по цепочке. В целях конспирации меня теперь называйте Таней. Советую каждому взять себе подпольную кличку.
- Это обязательно или желательно? - спросил Евгений, имевший привычку возражать. - Начиталась ты, Фруза, всякой приключенческой литературы! В условиях деревни, когда все хорошо друг друга знают, клички совершенно излишни, и нечего заниматься всякими пустяками...
- О пустяках нам "люди из леса" советы давать не будут, - перебила его Фруза и спокойно добавила: - Настаивать я не буду. Как, девочки, думаете? обратилась она к женской половине собравшихся.
И девушки поддержали ее.
- Меня можете звать Ласточкой, - первой откликнулась Маша Лузгина и, взглянув на старшую сестру, добавила: - А Тоню зовите Несмеяной. - И тут же пояснила: - Она у нас редко смеется. Мы ее так дома окрестили. Тоня, ты согласна?
Совершенно непохожая на свою сестру, высокая, стройная, с длинной темно-русой косой, Антонина улыбнулась:
- Ну что ж, пускай буду Несмеяной...
- Орлик, - придумала себе кличку задушевная подруга Фрузы Маша Дементьева. - Так меня звали в детстве... - И шутливо толкнула в бок Нину Азолину: - А тебя как?..
- Василек, - задумчиво отозвалась Нина.
Зина, внимательно слушая, отметила про себя, что эта подпольная кличка очень подходит синеглазой Нине.
- Дело это, ребята, серьезное, - снова предупредила Фруза. Разговаривать о наших подпольных делах, не оглашая фамилий, - закон конспирации. - И обратилась к своей подружке-односельчанке Зине Лузгиной: А тебя как будем именовать?
- Зовите Мальвой. В честь героини повести Максима Горького.
Теперь Фруза смотрела на сидевших рядышком брага и сестру - Митю и Машу Хребтенко.
- Елочка, - назвала себя Mama.
- А я еще подумаю, - отозвался Митя.
И тут Зина уловила взгляд Фрузы на себе.
- Ромашка!.. - смутившись и покраснев, назвала она придуманную кличку, вспомнив почему-то Сережу Есина и последний ленинградский вечер.
- А вы... "братья"? - спросила Фруза, окинув долгим взглядом однофамильцев Езовитовых.
- Так и называй - братьями, - посоветовал Евгений.
- Кто из вас старший, а кто младший? - поинтересовался кто-то из девчат.
- Мы - близнецы! - шутливо ответил Илья.
Ребята засмеялись.
Володя, нахмурившись, нетерпеливо переглянулся с Фрузой. Порывисто поднялся с места.
- Почему нам сегодня так весело? - строго спросил он.
- Володя прав... Ведем себя по-ребячески, - сказала Фруза, - а решаем очень серьезное дело. - Она снова овладела собранием.
Установили пароли. Договорились, как оповещать друг друга в случае опасности. Поручили Володе наметить места, где будут находиться тайники для подпольных документов, систему сигнализации, если в дом подпольщика входить нельзя.
- А как мы назовем нашу организацию? - спросил Володя.
- Не знаю... Я не думала, - растерялась Фруза.
Одно за другим предлагались названия, но они не захватывали ребят.
Беспокойно поерзав на стуле, Зина вдруг решилась и подняла руку:
- "Обольские мстители".
Наступила тишина.
- Пожалуй, неплохо, - отозвался Евгений. - Мне правится.
- Лучше - "Юные мстители", - поправила Фруза. - Как думаете, ребята?
Название "Юные мстители" всем пришлось по душе.
- С сегодняшнего дня мы все - юные мстители, - подытожила Фруза. - Так давайте делом оправдаем название - будем мстить проклятым фашистам. Прошу, ребята, встать.
Все встали. И Фруза тихонько запела:
Вихри враждебные веют над нами,
Черные силы нас тяжко гнетут.
В бой роковой мы вступили с врагами...
Черные силы нас тяжко гнетут.
В бой роковой мы вступили с врагами...
Охваченные единым порывом, песню подхватили все юные мстители.
Январские сумерки быстро опускаются на землю. Сыплет снег, крутит пурга. В зашторенных окнах поселка ни одного огонька. Кругом тишина. Две девушки медленно идут друг за другом между сугробами, по тропке вдоль крайнего посада. Наконец они остановились на углу.
Одна - в плюшевом светлом жакете, закутанная белым полушалком, - как невидимка среди сугробов. Другая - в черной шинельке, темном платке и черных ветхих валенках на ногах - резко выделяется на фоне белого снега.
- Начнем, Ромашка! - прошептала девушка в жакете, озираясь по сторонам.
Она быстро вынула листовку, смазала клейстером, слегка прилепила на облюбованное место и ушла вперед.
Та, которую она назвала Ромашкой, приостановилась, разгладила наклеенную листовку, огляделась и заторопилась вслед. И вдруг метнулась в сугроб, воскликнув:
- Ласточка, ложись!..
На противоположном посаде появились двое. Идут они медленно, один за другим, отворачиваясь от ветра.
- Полицаи... - вымолвила Ромашка, глубже зарываясь в сугроб.
Зажмурив от страха глаза, они лежат неподвижно, боясь шевельнуться.
- Чуть не влипли... - прошептала Ласточка, когда полицейские скрылись вдали.
Крадучись, девушки снова торопливо двинулись вдоль посада.
Внезапно в тяжелых изорванных облаках открылось окошко, в которое выглянул белесый предатель-месяц. Девушки стояли, прижавшись к забору, не решаясь двинуться дальше. И месяц, словно сжалившись, скрылся за облаками. И снова две девушки крадутся по посаду. Наконец на телеграфный столб наклеена последняя листовка. Девушки облегченно вздохнули. Заброшена подальше в снег склянка с остатками клея. Скорее к кустарнику возле оврага. Там находятся на страже Илья и Федя, в случае острой опасности ребята должны отвлечь внимание полицейских.
- Ну как?.. Разгрузились?.. - встревоженно спрашивают они, выходя навстречу и стряхивая с девушек снег.
- Порядок! - вполголоса отвечает Ласточка.
Легко одетая, Ромашка продрогла, но слабо улыбается. Почему-то теперь, когда главная опасность миновала, ее бьет нервная дрожь.
В сумраке над полотном железной дороги вспыхивает и некоторое время горит ракета, освещая поле и участок пути.
- Боятся "людей из леса", - замечает Илья.
Он провожает домой Ромашку, а Федя - Ласточку.
Вернувшись домой, Ромашка снова становится Зиной и погружается в разные хозяйственные заботы.
К своим подпольным кличкам ребята привыкают не сразу. Но Фруза очень пунктуальна в своем требовании не называть друг друга настоящими именами. Для всех подпольщиков она - Таня.
- Хорошо проявили себя Ласточка и Ромашка! - говорит на очередном сборе подпольщиков Фруза. Она отмечает также Мальву и Елочку. Это благодаря им поздно вечером в комендатуре гестапо зазвонил телефон: передавали тревожное сообщение - на дороге из Оболи в Уллу по неизвестной причине сгорел мост. И в заключение Фруза приказывает: - Тем, кто еще не устроился на работу, не медлить ни одного дня. Устраиваться срочно!
И встречает резкое возражение Феди Слышенкова:
- На немцев работать не буду!
- Будешь... Не поступишь на работу, так заставим, - невозмутимо замечает Володя.
Федя весь багровеет:
- Это как понимать?.. "За-ста-вим"! Кто заставит? Ты?
- Только не ершись, Федор Федорович! Не маши кулаками. Что ты боксер, мы знаем. Заставим мы, наша организация. Поступив на работу, ты получаешь возможность бороться. Ты пойми, если тебя завтра заберут и повезут в Германию, нам же придется выручать тебя, - успокаивает Фруза Слышенкова и объявляет: - Организация наша создана. Для повседневного руководства ею необходимо выбрать комитет. Предлагайте кандидатуры.
Называют: Таню, Володю, Евгения, Илью, Орлика и Ромашку.
И вдруг:
- Беру самоотвод! - Это поднял руку Евгений. Последнее время он неузнаваем - хмурый, молчаливый. - Вы, наверно, не все знаете. У меня брат поступил в полицию.
Это известие было полнейшей неожиданностью, в том числе и для Фрузы.
- А ты не знал, что брат собирается поступить в полицию?
- Нет.
- А брат твой знает, что ты - подпольщик? - осторожно спросил Володя.
- А ты как думаешь? - резко ответил Евгений и потупился. Перед его глазами вновь возникла та ужасная сцена.
... Евгений вернулся домой, когда отец и мать уже спали, а старший брат Алесь сидел один за столом. Перед ним стояла бутылка. В избе пахло самогонкой.
- С какой это радости ты пьянствуешь? - спросил брата Евгений.
Глаза у того уже были мутные, осоловелые.
- Я теперича - власть... - заявил Алесь и достал из кармана белую повязку. - Могу и тебя рекомендовать в полицию.
Евгений, побледнев, кинулся к Алесю с кулаками:
- Иуда! Предатель! - выкрикивал он ему в лицо. - Мне стыдно будет в глаза людям смотреть!..
- А привлечь брата на нашу сторону ты не сможешь? - Вопрос Фрузы отвлек Евгения от воспоминаний об этой удручающей сцене.
- Врага не привлекают. Врага уничтожают, - глухо ответил кто-то за Евгения.
Выступил Федя Слышенков:
- Я предлагаю Евгения оставить в списке. У нас нет оснований не верить ему. За брата-предателя Женя не ответчик.
После долгих прений решили самоотвода Евгения не принимать и оставить его в списке. Приступили к голосованию. Все выдвинутые в комитет прошли. Прошла и Ромашка.
Уже к концу собрания пришли партизаны, сопровождаемые братом Фрузы. Их было двое. Средних лет, русоволосый, с короткой бородкой мужчина в сапогах, ватном пиджаке, немного прихрамывающий, и девушка лет двадцати пяти, белокурая, большеглазая, одетая по-деревенски - в овчинную шубейку, темный платок, в валенках.
- Наташа! - перешептывались подпольщики, узнав в девушке секретаря райкома комсомола.
- Ого! Вас порядочно собралось. Наш резерв, - отметил русоволосый, поздоровавшись с Фрузой за руку.
Все сгрудились вокруг гостей. Ребята спрашивали: далеко ли до партизанского отряда? как туда попасть? будут ли партизаны помогать подпольщикам? какое теперь положение на фронте?
- Вижу, вы все настроены уходить к нам в лес? - спросил партизан, прищурившись и широко улыбаясь. - Но этого делать не следует: нам, партизанам, нужны глаза и уши здесь, на месте. Нам нужны здесь и ваши руки, ваша смелость и храбрость в борьбе с врагом. Очень нужны. Уходить к нам надо только в том случае, когда кому-либо из вас будет грозить непосредственная опасность.
Ответив на все вопросы, он счел необходимым предостеречь:
- Не допускайте торопливости в своих действиях. Обдумывайте заранее каждый свой шаг. Помните: враг очень силен, умен и хитер! При вовлечении в свою организацию вы должны соблюдать осторожность и еще раз осторожность! Ну вот пока все. Надеюсь, мы еще не раз встретимся. Вижу, моя спутница жаждет поговорить с вами по душам.
Наташа обратилась к ним очень задушевно, просто:
- Дорогие мои, хорошие! А я ведь многих из вас знаю, помню! Встречались не раз в райкоме комсомола. Да и у вас в Оболи была не раз... Могу от себя добавить: каждый из вас уже зачислен в основной состав партизанского отряда по рекомендации райкома. Ваша комсомольская организация "Юные мстители" (хорошее название придумали!) состоит у нас на учете. Секретарем райком утвердил вашу... - она чуть запнулась, посмотрев на Фрузу, - вашу Таню.
Партизаны пробыли недолго. Их пошли провожать Фруза с братом.
- Вы слышали, о чем предупреждали нас "люди из леса"? - спросил Володя, когда они остались одни. - Без ведома комитета не должна совершаться ни одна диверсия.
- А если руки чешутся? - спросил Федя, невинно улыбаясь.
- Пойди и вымой их с мылом.
Вскоре Фруза вернулась и объявила, что на следующей неделе подпольщики будут принимать присягу. Не удержавшись, спросила:
- А вы знаете, кто с Наташей у нас был?
- Секретарь райкома партии, - отозвался Николай Алексеев.
- А теперь секретарь подпольного райкома, - уточнила Фруза.
Глава двенадцатая
Рано утром в барак с обыском пришли полицейские, тщательно все перерыли, но ничего в комнатах тети Иры и Зины не нашли.
- Можете идти на работу... - пробурчал старший.
- Что они искали? - тревожно спросила Зина.
- Трудно сказать... Столовая у нас ведь курсантская, на особом контроле, - ответила тетя Ира.
Но Зина заметила, что и сама она, и Солнышко тоже были очень встревожены.
Узнав об обыске, у них в тот же день побывал дядя Ваня.
- Нужно быть очень осторожными, - предупредил он тетю Иру и Солнышко.
"О чем он их предупреждал?" - размышляла Зина, отправляясь в Ушалы.
На этот раз юные мстители собирались днем в лесу на заснеженной поляне.
Пришли Наташа и с ней еще трое. Один из них, как потом узнала Зина, комиссар партизанского отряда. Несколько партизан, вооруженных автоматами, охраняли подступы к поляне.