Сев на верстак, он начал рассказывать о своей работе.
– Это магнитный взрыватель для противовоздушных снарядов. Снаряд делается из цветного металла и снабжается магнитным устройством, которое его взрывает в непосредственной близости от двигателя самолета или другого металлического предмета. Мы ожидаем, что особенно эффективен он будет на значительной высоте, где почти невозможно прямое попадание. Эту идею мне подсказали магнитные мины, которые, как вы знаете, взрываются в магнитном поле, окружающем стальной корабль. Авиационные двигатели, несмотря на присутствие в них сплавов, содержат значительное количество железа. К тому же магнитное поле в них создается катушками зажигания. Наш взрыватель сильно отличается от того, что используется в магнитных минах, но его можно назвать троюродным братом оного, так как он тоже взрывает снаряд в магнитном поле самолета. Короче говоря, если у нас что-нибудь выйдет, а я думаю, что выйдет, эффект будет колоссальный, – подытожил Фабиан, и глаза его заблестели.
– Не сомневаюсь. У меня только один вопрос. Как вы надеетесь избежать преждевременного взрыва под действием самого пускового устройства или в воздухе?
– В этой штуке будет предохранитель, который не даст взрывателю сработать, пока снаряд находится в орудии и не вращается. В результате мы получаем воздушную магнитную мину. Я покажу вам чертежи, но сначала вы предъявите мне официальное удостоверение, – пошутил Фабиан.
– Мне это крайне интересно. Но если не возражаете, не сейчас. Мне еще надо поработать.
– В таком случае я провожу вас в спальню, предварительно убедившись, что под верстаком не прячется какая-нибудь искательница приключений.
Вернувшись в комнату Аллейна, Фабиан прикурил от свечи и искоса взглянул на гостя.
– Ну как, что-нибудь получилось?
– Вы про нашу беседу?
– Да. Безнадежная глупость?
– Я так не думаю.
– Завтра вы сможете поговорить с семейством Джонсон и со всеми остальными.
– А такая возможность будет?
– Сейчас время стрижки. Вы увидите, как это происходит. Все как обычно. Кроме одного…
– Кроме чего? – спросил Аллейн, когда Фабиан запнулся.
– У нас новый пресс. Я просто не мог видеть старый. Хотя новый точно такой же.
– Я зайду посмотреть, если позволите.
– Да, конечно. И еще одно. Вы уже слышали о нашем немыслимом режиме дня. Вам не обязательно ему следовать. У нас завтрак без четверти шесть.
– Но я согласен.
– Отлично. После завтрака отведу вас в стригальню. Если вам еще что-то понадобится, все к вашим услугам.
– Мне хочется побродить везде самостоятельно. Буду признателен, если меня вообще не будут замечать.
– Вот это вряд ли получится. Но разумеется, у вас полная свобода действий. Я уже предупредил Даки и всех работников, что вы с ними побеседуете.
– Как они это восприняли?
– С энтузиазмом. Это добавляет остроты во всю эту историю с убийством. Проклятые упыри! Хотя там будет пара крепких орешков: Уилсон, сортировщик шерсти, и прессовщик Джек Мерривезер. Ваш друг младший инспектор Джексон потерпел с ними полное фиаско. И потом еще Томми Джонс.
– Отец того мальчишки?
– Да. Непростой парень этот Томми. Я-то с ним отлично поладил. У него свой взгляд на вещи, и в политике мы с ним во многом сходимся. Так что считаю его отличным малым, – усмехнулся Фабиан. – Правда, он довольно упертый. Одно то, что он был против заботы Флосси о его сыне, говорит о многом. А как он судит о полицейских! В общем, не подарок.
– А сам мальчик?
– С ним проще. Он славный парень и очень независимый. Мы с ним по-настоящему сдружились. Я даю ему «Нового политика», и он два-три раза в неделю реформирует правительство, социальный уклад и моральные ценности человечества. Он отличный музыкант, но сейчас у него маловато практики. Я предложил ему играть на нашем «Бекштейне», но он отказался.
– Почему?
– Рояль принадлежал Флосси.
– Значит, они поссорились всерьез?
– Да. Его счастье, что он в тот критический момент терзал Баха на старой развалине в бараке. Ведь все знали о той ссоре и его бегстве с фермы. Ваш друг младший инспектор вцепился в это обстоятельство всеми зубами, но мы все были готовы присягнуть, что игра на пианино не прерывалась ни на минуту. С Клиффом все в порядке.
– А как вы объясните инцидент с виски?
– Не знаю, что там произошло, но уверен – он его не воровал. Я пытался его расколоть, но не получилось – молчит.
– А как он ладит с людьми на ферме?
– Неплохо. Сначала они смотрели на него как на чокнутого. Его образованность и наклонности не вызывали у них симпатии. Здесь о молодых людях судят по их умению играть в спортивные игры и работать руками. Но Клифф во время каникул трудился на ферме с таким рвением, что они стали снисходительнее к его отклонениям от нормы и даже просили побренчать по вечерам. А когда он вернулся домой убежденным левым, то просто пришли в восторг. Вообще-то они неплохие ребята – большинство из них.
– Но не все?
– Повар, готовящий для стригалей, довольно противный парень, но он появляется лишь в сезон стрижки овец. О постоянных работниках заботится миссис Джонс. Большинство стригалей сколотят кругленькую сумму – и прямым ходом в паб за перевалом, где и пропьют все без остатка. Это здесь обычное дело, и вряд ли что-то можно улучшить, не меняя их социального положения. Но этот деятель прячет спиртное у себя на кухне, и редкий сезон обходится без запоев и белой горячки. Он, конечно, гнусный тип, но без него не обойтись. Как ни странно, они его любят. Он в приятельских отношениях с разнорабочим Элби Блэком. Тот одно время дружил с молодым Клиффом, но потом они рассорились, что, на мой взгляд, только к лучшему. Этот Элби – полный отстой. Если окажется, что это он стянул виски, я нисколько не удивлюсь. Перс тоже мог это сделать. Повара зовут Перси Гоулд, или просто Перс. Здесь все христианские имена превращают в какие-то клички.
– А как миссис Рубрик справлялась с ними?
– Ей казалось, что вполне успешно. Она подтрунивала над ними и вела себя запанибрата, что меня дико раздражало. Они только усмехались в ответ. Ей казалось, что здесь у нас феодальный строй. Но она жестоко ошибалась. Я как-то услышал, как сортировщик шерсти, кстати, отличный парень, очень похоже передразнивал ее. Слава Богу, что все работники в ту ночь находились в пятнадцати милях от стригальни. У младшего инспектора ярко выраженное классовое сознание, поэтому прежде всего он подозревает работяг.
– Глупости, – энергично возразил Аллейн.
– Вовсе нет. Он страшно оживился, когда Дуглас стал наезжать на Маркинса. Слуга, по его мнению, гораздо более подходит на роль убийцы, чем мы, представители высшего сословия. Господи, как это противно!
– Скажите, вы кого-нибудь подозреваете? – спросил Аллейн.
– Никого! Возможно, какой-то бродяга забрел в сарай и решил заночевать там, а Флосси вспугнула его или затеяла с ним перепалку. Он мог погорячиться и случайно убить ее. А когда до него дошло, что сотворил, он надел комбинезон Томми Джонса, скрыл следы преступления и был таков. Флосси терпеть не могла бродяг. На многих фермах их нанимают за еду и ночлег, но только не Флосси. Это единственное объяснение, которое кажется мне разумным.
– Значит, опять представитель низшего сословия?
– Да, – после паузы ответил Фабиан. – Похоже, вы меня подловили.
– Слишком легкая победа. Ваша теория не лишена здравого смысла. Насколько мне известно, бродяги часто наведываются на фермы.
– Но только не на нашу, особенно когда там Флосси.
– Возможно. И все же, как следует из полицейских протоколов, а они были составлены достаточно добросовестно, никто не видел никаких бродяг ни до, ни после убийства.
– Боюсь, что никакой другой версии предложить не могу. Не смею больше вас задерживать. Спокойной ночи, сэр. Я очень рад, что вы приехали.
– Надеюсь, вы не измените своего мнения. И позвольте еще один вопрос: сколько человек играли в теннис в тот вечер, когда исчезла миссис Рубрик?
– Почему вас это заинтересовало? – удивился Фабиан. – Играли мы с Дугласом.
– Значит, когда вы искали брошку, на вас были туфли на резиновой подошве?
– Естественно.
– А другие в чем были? Вы не помните?
– Женщины в туфлях на каблуках. Они всегда надевают их по вечерам.
– А когда именно миссис Рубрик заявила, что собирается пойти в сарай?
– Вскоре после того, как мы сели. Или даже перед этим. Она, как всегда, сначала жеманничала. «Как вы думаете, что сейчас на уме у вашей старушки Флузи?» Что-то в этом роде. Потом стала говорить про вечеринку и так далее.
– Ясно. Благодарю вас. Спокойной ночи.
2
Фабиан ушел, и Аллейн остался один в пустой комнате. Он стоял неподвижно, и его высокая худая фигура темнела на фоне свечей. Наконец он подошел к бюро и отпер один из своих чемоданчиков. Достав оттуда кусочек ваты, он бросил его на ковер. Даже в свете свечей он был хорошо заметен – белое пятно на темно-зеленом фоне. Именно так должен был выглядеть клочок шерсти, когда Урсула чистила ковер механической щеткой наутро после исчезновения миссис Рубрик. И все же она не заметила его. Или просто забыла об этом? Все сошлись во мнении, что Флоренс не потерпела бы его присутствия на ковре. Она поднималась в комнату после ужина, перед тем как выйти в сад. Выходит, шерсти тогда на полу не было. Аллейн снова услышал голос Урсулы: «Но что бы там ни говорили, без пяти минут три кто-то прошел по площадке».
Он вынул трубку, сел за стол и открыл свой кейс. Там лежали полицейские протоколы. Аллейн со вздохом выложил их на стол. Комната постепенно затягивалась дымом, шелестели страницы, часы на площадке пробили двенадцать, половину первого, потом час.
«…19 февраля 1942 года в 14.45 я получил распоряжение отправиться на склад шерсти братьев Ривен по адресу Джениган-авеню, 68. В 14.50 я и капитан полиции Уэзербридж прибыли по указанному адресу, где нас встретили кладовщик Альфред Кларк и мистер Сэмуэль Джозеф, закупщик шерсти. Мне показали тюк, от которого шел сильный запах гниения. Мне также был предъявлен крюк для перетаскивания тюков, на котором имелись красновато-коричневые пятна. Я заметил, что вокруг крюка обвилась прядь волос рыжевато-золотистого цвета. Указанный тюк был частично вскрыт. Я распорядился, чтобы капитан Уэзербридж полностью разрезал упаковку и открыл тюк, что и было проделано в присутствии меня и Альфреда Кларка. Сэмуэль Джозеф в этот момент отсутствовал, так как почувствовал тошноту и вышел из помещения. Внутри тюка было обнаружено тело в сильной степени разложения. Оно находилось в сложенном положении – ноги согнуты в коленях и привязаны к туловищу по-средством девятнадцати витков веревки, руки согнуты в локтях и привязаны к телу посредством двадцати пяти витков веревки. Подбородок упирался в колени. Веревка была опознана как шпагат для перевязывания тюков с шерстью. Тело помещалось на плотно спрессованном слое шерсти толщиной шесть дюймов. Над телом также находилась плотно спрессованная шерсть. Длина и ширина тюка составляли по 28 дюймов, высота – 4 фута. Тело принадлежало женщине очень хрупкого сложения ростом около пяти футов и трех дюймов. Оставив его в найденном положении, я приступил…»
Аллейн медленно листал страницы.
...Далее следовал подробный протокол судебно-медицинской экспертизы. Аллейн пробежал его глазами:
«Треугольный разрыв у нижнего края платья, соответствующий по расположению внешней части лодыжечной кости, вершина разрыва… в ходе след-ствия… гвоздь в стене сарая за прессом… нитка от материи, приставшая… недостаточное количество улик вследствие значительного времени, прошедшего с момента смерти».
– Как будто я этого не знаю, – вздохнул он и перевернул страницу.
...– Круг замкнулся, – вздохнул Аллейн и снова набил трубку.
...Становилось прохладно, и Аллейн натянул свитер. В доме стояла мертвая тишина. Вероятно, так было и в ту ночь, когда Урсула Харм проснулась от звука шагов на площадке, а Дуглас Грейс услышал, как кто-то идет по коридору, удаляясь от его комнаты. Был ли это один и тот же человек?
Поднявшись, Аллейн подошел к платяному шкафу. Открыв дверцу, он обнаружил там свою одежду, аккуратно повешенную на плечики. Все тот же Маркинс. Именно здесь, у задней стенки шкафа, под тремя свернутыми коврами стоял чемодан миссис Рубрик, который она упаковала для так и несостоявшейся поездки. Его обнаружила Теренс Линн через три дня после того вечера. Сумочка с деньгами и документами нашлась в ящике туалетного столика. Не ради ли этого приходил ночной визитер? Спрятать чемодан и сумочку? Тогда он вполне мог оставить здесь клочок шерсти с ботинка, которым утрамбовывал шерсть над головой жертвы?
Все было проделано быстро и четко, но не слишком изобретательно. Удар по голове, достаточно сильный, чтобы оглушить, но не настолько зверский, чтобы размозжить голову. Затем удушение и сокрытие тела. Убийца был хладнокровен и дерзок. Действовал весьма рискованно, но продуманно и результативно. Самую трудную задачу выполнили за него другие.
Возникал естественный вопрос: на что надеялся этот убийца? Ведь утром, когда стригали приступят к работе, неизбежно наступит момент, когда прессовщик, навалившись на рычаг храповика, сбросит вниз спрессованную шерсть для упаковки. Мог ли убийца быть уверен, что когда пресс откроют, на нем не будет пятен? А когда шерсть упакуют и тюк подцепят крюком, чтобы оттащить в грузовик, не покажется ли он слишком тяжелым? Конечно, миссис Рубрик была дама миниатюрная, но все же весила больше той шерсти, место которой занимала.
Аллейн вернулся к протоколам.
...«Как всегда, осторожничают», – подумал Аллейн. Так вот. Допустим, убийцей был мужчина. Мог ли он быть уверен, что его никто не потревожит и он завершит свое черное дело, когда все еще будут бодрствовать? Работников на ферме не было, но там оставалась семья Джонсов, Маркинс и Альберт Блэк. Они наверняка заметили бы свет в сарае. Или в сорок втором все еще затемняли окна? Вероятно, нет, поскольку Урсула отметила, что без пяти девять, когда она искала свою опекуншу, свет в сарае не горел. Это означает, что она в принципе могла его увидеть. В протоколах это обстоятельство не упоминается. Если Урсула слышала шаги убийцы, то, значит, он, разделавшись с телом, вернулся в дом, чтобы, спрятав чемодан и сумочку миссис Рубрик, создать иллюзию ее отъезда. Был ли какой-то перерыв между убийством, связыванием тела и помещением его в пресс, или все произошло сразу? Миссис Рубрик была убита после восьми, но никто не смог назвать точного времени, когда она отправилась по лавандовой дорожке к стригальне. Она собиралась порепетировать в сарае и вернуться. Ее наверняка интересовало, нашлась ли брошь. Для того чтобы выступить с речью в пустом сарае, хватило бы десяти – пятна-дцати минут. Вряд ли она собиралась оставаться там дольше. Значит, она была убита или до того, как поисковая партия вернулась в дом, или сразу же после этого. Брошь нашли без пяти девять, и в это же время прекратил музицировать Клифф Джонс, за которым пришла мать. С того момента, когда все в доме легли спать, и до возвращения работников с танцев, которое произошло без четверти два, стригальня находилась без присмотра. Грузовик высадил гуляк у ворот, но голоса их разносились по всей округе еще до того, как они подошли к сараю. Так что преступник вполне мог успеть погасить свет и скрыться. К этому времени тело наверняка уже находилось в нижней части пресса, а верхняя камера была наполовину набита шерстью.