Мы уже имели возможность познать последствия таких переживаний. Когда ребёнок, получивший подобный опыт, становится взрослым, его сексуальность отщепляется от любви. Человек может получить сексуальное удовлетворение с подходящим партнёром, но ему трудно достичь сильного возбуждения с кем-то, кого он на самом деле любит. Слишком сильно его убедили в детстве, что такие сильные чувства по отношению к объекту любви являются табу.
Отщепление секса от любви подвергает сердце опасности, так как оно не может реализовать своих глубочайших стремлений. Выход — стать любящим человеком, сердце которого открыто целой гамме чувств. Для того чтобы этого достичь, следует жить, согласуясь с правилами, которые поддерживают интеграцию личности. В следующем разделе мы займёмся некоторыми из них.
Раздел 10 Здоровое сердце любящего человека
Существует убеждение, что заболевания сердца связаны с жизненными позициями и стереотипами поведения человека В связи с этим люди, заботящиеся о здоровье, не только стараются уменьшить стрессы современной жизни, но и укрепить тело, для того чтобы оно противостояло этим стрессам. Для многих это ограничивается приобретением физической формы. Они соблюдают диету, регулярно занимаются гимнастикой, бросают курение, регулярно проходят контрольные обследования, а иногда практикуют медитацию или другие релаксационные техники. Все эти практики заслуживают похвалы, однако они не имеют отношения к ключевому фактору, приводящему к заболеванию сердца, о котором мы говорили на протяжении всей этой книги, то есть, к недостатку любви. Я утверждаю, что у человека, сердце которого открыто любви, не разовьется ишемическая болезнь сердца. Такой человек не будет жестким, будет свободно дышать и не будет иметь преувеличенной потребности к достижениям, что характеризует стереотип поведения типа А. Если это оценка верна, те из нас, которых заботит здоровье собственного сердца, должны сосредоточиться на том, как открыть собственное сердце любви. Проблемой большинства из нас является то, что защитные механизмы, которые мы создали для того, чтобы защищать наши сердца, стали их тюрьмой. Мы не осознаем эти механизмы. Многие люди не отдают себе отчет даже в том, что их грудная клетка напряжена и они не способны открыть своё сердце. Большинство людей считает, что если бы только их любили, они были бы вполне способны к любви. Они путают тоску по любви с самой любовью. Они чувствуют в своих сердцах любовь, но не могут до нее добраться, потому что отделены от сердца барьерами, которые возвели для того, чтобы его сохранить.
Недостаточно принять решение для того, чтобы стать более любящим. Силой воли мы не в состоянии принудить себя к любви или к счастью. Чувства по самой своей природе происходят из глубины организма; мы можем их подавить, но мы не можем их преднамеренно создавать. Хотя можно пробудить чувства при помощи фантазии и разыгрывания, они не будут подлинными, пока действие не коснется их подавленной основы. Временами можно продраться через барьеры, сдерживающие чувство любви, так что оно появится на поверхности, но такой опыт, хотя он и важен, не изменяет личность, если мы не поймем, что барьеры существуют и не уберем их. Например, многие люди получили опыт огромной радости, которую дает влюбленность. Однако это чувство носит детский или романтический характер и ломается в обличий зрелых обстоятельств жизни, оставляя человека таким же закрытым к любви, как и прежде.
Для того чтобы открыть сердце, чтобы оно давало человеку чувство смысла и жизнь его телу, мы должны определить, почему и как оно стало закрытым и какие силы и страхи эту замкнутость поддержали. Без понимания этого терапевт не может "снять" защитный панцирь, и убрать баррикады в себе или в своем пациенте. Первым шагом является исследование и анализ прошлого человека, особенно детских переживаний. Одновременно мы должны углубить понимание физических процессов, которые создают защитный панцирь. Мы должны рассмотреть тело не как механизм, а как живое свидетельство истории личности. Как мы убедились, любое хроническое напряжение в теле — это след какого-то прошлого конфликта, который оставил в человеке живущие до сих пор опасения. Если он хочет открыть сердце жизни, следует проанализировать эти опасения и прекратить их парализующее влияние. Для того чтобы это сделать, следует освободить мышечные напряжения и дать возможность подавленным чувствам достичь сознания. Оба процесса, аналитический и физический, происходят в психотерапии одновременно, так же, как это происходит в жизни.
Следующий отрывок терапевтической сессии иллюстрирует эту связь. Одной пациентке — женщине после 30 лет, которую я буду называть Барбарой — я предложил во время сессии лежа протянуть руки и сказать, чего она хочет. Она сказала: "Я хочу чувствовать любовь в сердце". Как она пояснила мне позже, она имела в виду своего мужа и сестру. Выраженное ею желание породило чувство печали, но она не могла плакать. Сжатые челюсти и напряженное тело не давали ей возможности расплакаться. Когда мы анализировали ее неспособность к плачу, она сказала: "У меня та же самая проблема, когда я нахожусь в постели с мужем и начинаю расслабляться под влиянием сексуального желания. Я становлюсь жесткой, отделяюсь от своих чувств и становлюсь враждебной. Если бы я проявила свои чувства, люди бы хорошо позабавились и получали бы какое-то извращенное удовольствие от моего бессилия". Затем она добавила: "Если я потеряю контроль, то окажусь в невыгодном положении". "И буду унижена", — дополнил я.
Барбара жаловалась ранее на недостаток самостоятельной личной жизни в детстве. У нее было сильное чувство, что мать постоянно за ней наблюдает, и что отец обращает слишком много внимания на ее сексуальность. Став взрослой, Барбара все еще вела себя так, как если бы какое-либо проявление чувств обрекало ее на унижение. Конечно она знала, что на самом деле это не так, но ее сознание не могло побороть чувство страха, закодированного в хронических напряжениях тела.
Чувства, как мы указали ранее, это проявление того, что происходит в теле. В случае Барбары подавление чувств было сигналом страха перед уличением и унижением. Если бы она плакала, она чувствовала бы себя униженной, а унижение было чувством, которое она старалась подавить. Но даже если бы она никогда не плакала, она всегда опасалась бы уличения и унижения. Была ли эта ситуация ловушкой? Не обязательно, при условии, что Барбара нашла бы в себе отвагу попробовать стать взрослой. Чувство унижения, которое она могла бы испытать, решаясь на плач, было бы только минутным. Оно быстро уступило бы чувству облегчения и радости, так что близкие отреагировали на ее плач симпатией и пониманием.
Барбара нуждалась в таком облегчении, поэтому её не трудно было к этому склонить. Я предложил ей снова вытянуть руки и на этот раз попросить меня о помощи. Несмотря на то, что она испытывала в этом отчаянную потребность, ей было трудно выполнить этот жест с чувством. Когда она произносила слова: "Помоги мне, прошу", я стал надавливать сбоку на её челюсти, благодаря чему они расслабились. Не прошло и минуты, как она начала плакать Когда Барбара выплакалась, она сказала, как прекрасно иметь возможность расслабиться. Она знала, что без моего вмешательства она была бы на это не способна.
И не она одна. Многих людей парализует конфликт между "хочу" и "не хочу, и они нуждаются во вмешательстве психотерапевта для того, чтобы перенести центр тяжести с подавления чувств на их проявление.
Исключение составляют маленькие дети. Когда младенец испуган, травмирован или фрустрирован, его челюсть начинает дрожать, что тут же приводит к глубокому рыданию. Этот плач выражает чувство несчастья, и одновременно конвульсивно разряжает напряжение.
Когда младенец подрастает, он учится другим методам разрядки напряжения. Например, он впадает в злость, когда кто-то травмирует или оскорбляет его. Ребёнок, испуганный неожиданным движением, может ударить человека, который его испугал. Выражение злости, проявляющееся в физической атаке, разряжает напряжение. Ребёнок также учится разряжаться, отдаляясь от стрессогенной ситуации. Когда он вырастает, он может также использовать смех.
Ни один из этих способов недоступен младенцу, для которого плач является единственным путём разрядки напряжения. И для взрослых плач является единственным способом разрядки напряжения, возникающего в результате потери любви. Траур не в состоянии уменьшить боль утраты, если он не сопровождается глубоким рыданием. Смерть любимого человека может также вызвать гнев, как эго бывает у примитивных народов, но их гневу всегда сопутствуют возбуждение, крик и плач. Один из пациентов сказал мне, что много лет назад, после смерти жены, он плакал каждую ночь в течение недели. Боль, связанная с утратой была, такой большой, что он думал, что не выдержит её. Но плач позволял ему уснуть, и эго давало ему энергию для жизни.
Когда младенец подрастает, он учится другим методам разрядки напряжения. Например, он впадает в злость, когда кто-то травмирует или оскорбляет его. Ребёнок, испуганный неожиданным движением, может ударить человека, который его испугал. Выражение злости, проявляющееся в физической атаке, разряжает напряжение. Ребёнок также учится разряжаться, отдаляясь от стрессогенной ситуации. Когда он вырастает, он может также использовать смех.
Ни один из этих способов недоступен младенцу, для которого плач является единственным путём разрядки напряжения. И для взрослых плач является единственным способом разрядки напряжения, возникающего в результате потери любви. Траур не в состоянии уменьшить боль утраты, если он не сопровождается глубоким рыданием. Смерть любимого человека может также вызвать гнев, как эго бывает у примитивных народов, но их гневу всегда сопутствуют возбуждение, крик и плач. Один из пациентов сказал мне, что много лет назад, после смерти жены, он плакал каждую ночь в течение недели. Боль, связанная с утратой была, такой большой, что он думал, что не выдержит её. Но плач позволял ему уснуть, и эго давало ему энергию для жизни.
В то время как злость снижает напряжение задней поверхности тела, плач снижает напряжение передней поверхности. Каждое всхлипывание — это пульсация, которая зарождается в глубине живота (плач из живота) и движется выше, к грудной клетке п горлу, для того чтобы освободиться вместе со звуком. Для того чтобы издать звук, надо сделать выдох; плач невозможен, если мы сдерживаем дыхание. Блокирование звука посредством напряжения в горле и челюстях также подавляет плач. Но если эти трудности преодолеваются, и человек выплачется, в его грудной клетке возникает чувство лёгкости и облегчается дыхание.
Смех, так же как и плач, способен разрядить напряжение. Как мы убедились, Норман Казинз рекомендует смех в качестве антидота от паники и как лечебное средство. Его ценность очевидна. Смех поднимает дух. С психологической точки зрения смех и плач не сильно один от другого; это конвульсивные реакции, в которых используется голос, и мобилизуется дыхание. Освобождение напряжения — результат конвульсивных движений тела, но в то время, как смех вызывает движение мимических мышц вверх, плач вызывает их движение вниз. Но смех из живота и хороший плач из живота — не одно и то же. Смех в состоянии печали не разряжает печаль, хотя может привести к её частичному освобождению. Только глубокий плач разряжает печаль.
Многие пациенты смеются, блокируя или отрицая собственную печаль. Иногда пациент, лёжа на биоэнергетическом столике и глубоко дыша, начинает спонтанно смеяться, но этот смех неадекватен, так как ситуация не имеет в себе ничего смешного. Но если мотивировать этого человека смеяться дольше, временами смех превращается в плач. Может возникнуть также обратная ситуация. Я вспоминаю один такой инцидент. Я сидел на ковре, а жена занималась напряжением в моих руках. Она стояла за мной и разминала пальцами напряжённые мышцы между моей шеей и руками. Это было настолько болезненным, что я начал плакать. Неожиданно боль пропал, я начал смеяться. Когда мышцы расслабились, из них ушло напряжение, а вместе с ним и боль. Я смеялся с облегчением от хорошего самочувствия.
Некоторым людям очень трудно плакать, и они даже гордятся своей способностью переносить неприятные ситуации без видимых проявлений. Есть обстоятельства, в которых такая позиция является проявлением отваги. Умение не сломиться перед лицом опасности достойно похвалы, но перенесение этой позиции в повседневную жизнь опасно и его нельзя назвать мудрым решением. Можно спросить, старается ли такой человек показать, что он сделан из камня? Но в этих случаях, как и во многих других, очевидные причины скрыты под поверхностью, в бессознательном. Будучи детьми, эти люди выжили благодаря этой способности. Не плача, ребёнок может не дать наказывающему родителю удовлетворения от того, что он подчинил ребёнка себе. Каменея, можно вызвать у родителя чувство бессилия. Никто не имеет достаточно сил для того, чтобы подчинить себе камень. Кроме того, многие мужчины стыдятся плакать. Если они плачут, то заслоняют лицо руками. На уровне сознания они считают, что плач является чем-то не мужским. Но трудности, которые приносит им плач, имеют свой источник в бессознательной жёсткости, блокируя глубокое дыхание и являясь проявлением подавленных конфликтов.
Ранее я уже упоминал о собственных трудностях с плачем. В течение многих лет я осознавал, что моя грудная клетка напряжена, и в ней скрывается паника. Я знал, что страдаю от страха отвержения. Терапия, через которую я прошёл, и упражнения, которые я выполнял, заметно уменьшили панику и страх, но я знал, что всё ещё являюсь кандидатом на сердечный приступ. Мне снилось, что у меня будет сердечный приступ и что я умру. Хотя причин для сердечного приступа не было, сон сообщал, что он случится в скором будущем. Эта перспектива не наполняла меня страхом. Я просто сказал себе: "Всё в порядке, только бы умереть с достоинством". На следующую ночь мне приснилось, что я был доверенным управляющим короля-ребёнка. Я был убеждён, что предал его, и он приказал меня казнить. Меня привели на место казни, где должны были отрубить мне голову. Я видел палача, стоящего с топором около пня, но не испытывал страха, так как был убеждён, что король осознал свою ошибку и освободит меня в последнюю минуту. Проходили секунды, приближался момент казни, а помилования всё не было. В последний момент я увидел, что цепи у меня на ногах игрушечные и что я могу их попросту отбросить и уйти. В этот момент я проснулся. Пластичность этого сна указывала на его значение.
Размышляя над этим сном, я осознал его смысл. Король-ребёнок — это моё сердце; доверенный управляющий — это моя голова. Управляющий предал короля, используя его несовершеннолетие. Сон был отражением типичного конфликта между взрослым эго и сердцем. Если я исцелю сердце — я потеряю голову — таково было послание сна. Другим посланием было то, что моей жизни ничего не угрожает, если я осознаю свою реальную ситуацию. Я был свободен. Я должен был только принять гегемонию сердца. Во мне был конфликт, и я мог его разрешить, осознав, что роль управляющего не в принятии решений. Отношения между сердцем и головой выглядело бы следующим образом: сердце должно говорить нам, что мы должны делать, а голова — находить наилучшие пути, как это сделать.
Мои подход к рассматриваемой в этой книге проблеме — неспособности открыть сердце любви — в равной степени и психологический, и соматический. На психологическом уровне человек должен осознать сущность проблемы и глубоко заглянуть в неё. Это требует подробного анализа, который должен помочь человеку установить контакт с переживаниями детства. Но я считаю, что одного анализа недостаточно. Проблема находит своё структурное выражение в теле, в виде хронических мышечных напряжений, на что я много раз в этой книге обращал внимание. Я описал мышечный панцирь впереди грудной клетки, который блокирует печаль и панцирь сзади, что делает невозможным проявление злости. Если мы хотим вернуть организму здоровое функционирование, следует освободить эти напряжения. Первым шагом в лечении является разрядка этих напряжений.
Рисунок 14 А выполнен но фотографии сорокалетнего пациента, мужчины, страдающего от депрессии, который два года назад перенёс инфаркт миокарда. Наиболее характерная черта на этом рисунке — искривление спины. Некоторые животные выгибают хребет, когда они злятся, так что шерсть встает дыбом на загривке. Спина этого мужчины была изогнута подобным образом. За четыре недели до инфаркта его вызвал "на ковёр" шеф, что пациент описал как очень унизительное событие. Хотя он был разъярён, он не дал выхода своим чувствам. Во время Рождества он чувствовал себя одновременно измученным и возбуждённым. У него были также определённые проблемы с дыханием. Он был настолько истощён, что ему посоветовали взять отпуск. Перед Новым Годом он поехал в отпуск к своей сестре в Калифорнию и там жених сестры, молодой человек, предложил ему поиграть в пинг-понг. Пациент не мог отказаться от этого вызова. Он проиграл первую партию 21–12, проиграл также и вторую. В третьей партии он выложился полностью, но снова проиграл. После третьего проигрыша он гулял около 15 минут. Когда он присел, то ощутил боль в грудной клетке. К счастью, больница находилась в пяти минутах ходьбы.
Хотя на представленных рисунках обращает на себя внимание, прежде всего, изгиб спины, существенным является также мышечный панцирь грудной клетки, который свидетельствует о "разбитом сердце" и панике. Если бы пациент был одет, из-за изгиба спины мы не увидели бы раздутой грудной клетки. Когда он раздет, это хорошо видно. Этот пациент никогда не был женат и никогда не пережил длительной или удовлетворяющей связи с женщиной. Когда мы говорили о его детстве, он не осознавал того, что пережил утрату любви.