Неужели это серьезно? Но ведь любой человек может искренне покаяться… ведь он в церковь ходит. Неужели понял?
Но что делать с этим ей?
Ей-то как жить?
Руки Питы легли на ее плечи. Знакомое тепло обволакивало - и ничего нельзя сделать с этим. Ничего.
— Ты ведь хочешь быть со мной, - прошептал он.
— А ты? - бессильно спросила Ильгет.
— Я люблю тебя, - сказал Пита и прижался. Ильгет замерла в его объятиях, не смея вырваться, не двигаясь. Но ведь нельзя же так… нельзя. Вдруг она услышала сдавленные всхлипы.
Он плакал.
— Я ведь люблю тебя, - шептал он и гладил ее по голове, - ты же знаешь… ты же все равно для меня…
Господи, что же делать? Слезы покатились по щекам. Как жалко его… как тяжело. И ведь это муж все-таки… ведь венчание-то все-таки было… или не было… или было недействительно… но если он сам, сейчас, говорит, что хочет быть с ней, что признает ее своей женой… ведь это преступление - не дать ему шанса?
Господи, что же мне делать, помоги!
Ильгет осторожно высвободилась. Провела рукой по плечу Питы.
— Ты прости меня, - сказала она, - но уже поздно. Я не могу.
Пита молча смотрел на нее, словно не понимая слов.
— Я… люблю другого человека, Пита, - сказала она, - я выхожу замуж.
Молчание резало слух, словно "песня смерти".
— И ты… ты иди. Уже поздно… прости.
Следующая перемена была стремительной. Новая маска. Ярость оскорбленного мужчины.
— Вот как? - резко и ехидно спросил Пита, - значит, такая ты у нас праведная! Будем знать, что ж… Мне, значит, на пять лет запретили венчание, я, значит, неправильный муж, а ты у нас святая! Только вот ты приврала немного, нет? У тебя уже был любовник, просто ты не посчитала нужным это афишировать!
— Перестань, - безжизненным голосом произнесла Ильгет. Господи, ну почему он так легко причиняет ей душевную боль? Ведь чушь же говорит. Чушь!
— Да? Нет, все очень просто, конечно же! Она подает в церковный суд, якобы плохой муж ее обманул. А о том, что у нее самой давно любовник - это священникам знать не обязательно.
— Отец Маркус в курсе наших отношений с Арнисом. С того момента, как я здесь, - сказала Ильгет.
— Думаю, что он не обо всем в курсе! Эх, Ильке, Ильке! Ну не стыдно тебе? - он покачал головой укоризненно, - ну хоть бы Богу-то не врала! У меня-то ведь никого нет. Никого! Я к тебе, по-честному, поверил в твои уверения в любви и преданности. Ага, вот она, твоя любовь и преданность. Только не мне. Какой же я дурак! Почему же я такой лох, почему я так легко поддаюсь на манипуляцию!
В его голосе была неподдельная боль.
— На какую манипуляцию?
— На твою, на какую же еще. Ты же просто мастер, я поражаюсь, как ты умеешь людьми манипулировать!
— Да ты о чем вообще?
— Что, не понимаешь? - он горестно покачал головой, - ты зачем дурочку-то строишь? Ты ведь умная. Ты прекрасно все понимаешь.
"А если он расскажет священнику? - Внутри заледенело от этой мысли, - то есть что он расскажет? Я не сделала ничего греховного, у нас не было отношений с Арнисом до самой помолвки. Никаких. Мы не были любовниками. Но ведь он и соврет - недорого возьмет. Просто пойдет и оклевещет…"
Ильгет почувствовала, как ноги медленно подгибаются. Оперлась руками о спинку дивана.
"Нам запретят венчание… отложат… за такое дело могут и лет на 10 отложить… Господи! Мы же не проживем 10 лет… это очень маловероятно. Господи, за что?!"
— И что ты за человек? - продолжал Пита, - ни совести нет, ни… А, - он пошел к двери.
Ильгет медленно опустилась на диван. Андо тут же подскочил к ней.
— Ильгет, а пирожки?
— Знаешь что, - сказала она, - давай я тебе лучше кинушку поставлю… хочешь?
Какие там пирожки… какие дети…
— Сбежал я от них, - сказал Арнис, - ну их, думаю. Лучше пойду к Ильке.
Он погладил Ноку и взял на руки золотистого щенка.
— Арнис, посмотри! - Андо настойчиво тянул его в кабинет. Ильгет против воли слегка улыбнулась. Андо хотел показать Арнису построенный из вариопласта домик.
— Ты есть хочешь? - спросила она вслед.
— Не… там была жратва. А маленькая где?
— Спит, - сказала Ильгет. Лайну она уложила в спальне.
— Да, уже поздновато. Но давай с тобой, пожалуй, чайку выпьем?
— Ага, - Ильгет пошла на кухню. Через некоторое время Арнис присоединился к ней.
— Мне кажется, у тебя не в порядке что-то, - сказал он озабоченно.
— Да нет, все… - Ильгет вдруг всхлипнула. Арнис подошел к ней, обнял, прижал к себе.
— Радость ты моя. Солнце. Что случилось? Ну что? Болит что-нибудь?
— Нет… Пита приходил.
— Господи! Что ж ему надо здесь?
— Говорил, что любит, что хочет вернуться.
— А-а…
— Я сказала, что поздно…
Ильгет вдруг разрыдалась, ткнувшись носом в грудь Арниса. Он растерянно гладил ее по голове, прижимая к себе.
— Душенька моя… девочка…
Ильгет шмыгнула носом, оторвалась от Арниса и рассказала о предположениях своего бывшего сожителя.
— Он же теперь пойдет и… сообщит… и как тогда?
— Фу-у, - Арнис вздохнул, казалось, с облегчением, - слушай, Иль, не надо из-за такой ерунды плакать. Ничего он не сообщит, и ничего не будет. Будет свадьба.
Ильгет начало казаться, что и в самом деле - ничего не сообщит. С чего она это решила? Фантазия слишком богатая.
— Ты знаешь, с ним так трудно… он с таким уверенным видом говорит… например, что я манипулятор. Я правда манипулятор?
— Ага, злостный.
— И совести у меня нет.
— Конечно, нет. Откуда у тебя совесть? Связалась с каким-то ско, а разве от ско чему-нибудь хорошему научишься?
Ильгет улыбнулась.
— Слушай, знаешь что? Пожалуй, я чай пить не буду сегодня. Я вспомнил - обещал же еще статью закончить для "Общей социологии". Ничего?
— Конечно, ничего.
— Ты успокоилась? - он внимательно заглянул ей в лицо, провел ладонью по щеке, - ничего не болит внутри?
— Нет.
— Если будет плохо, немедленно звони мне. Статья подождет тогда. С детьми ты справишься?
— Лайна уже спит, этого сейчас уложу, и все…
Арнис наклонился к ней и стал целовать. На несколько секунд Ильгет забыла обо всем на свете.
— Все, до завтра! Спокойной ночи!
Арнис вскочил на скарт, но направил его отнюдь не в сторону собственного дома в верхнем квартале.
Где живет Пита, он знал. Случайно, Ильгет показала как-то во время прогулки. Впрочем, выяснить это было бы делом нескольких секунд.
Арнис поднялся высоко над верхушками деревьев и летел, плотно сжимая древко скарта. Словно ведьма на помеле. Темнеющий воздух свистел, убегая назад. У небольшого дома, колбасой обвившего зеленый холм, Арнис спикировал вниз. Безошибочно выбрал нужную дверь. Перебросил скарт за спину - без бикра, конечно, носить его не так удобно, но ничего. Свет в окне горел. Арнис встал в сигнальную зону перед дверью.
Прошло довольно много времени, он хотел предпринять что-нибудь еще, но дверь наконец медленно растаяла в воздухе. Пита стоял на пороге.
— Добрый вечер. Разрешите войти? - попросил Арнис.
Шагнул в коридор.
— Добрый вечер, - с нажимом сказал Пита. Арнис внимательно смотрел ему в лицо. Бывший муж Ильгет отвечал тем же. Нет, он не собирался отводить глаза. Арнису где-то внутри стало смешно - так два кобеля, собравшись драться, выполняют сложный ритуал, пытаясь дипломатическим путем доказать другому свою крутизну.
Вот только драться он не планировал. Да и крутизну доказывать - тоже.
Но взгляда не отвел.
Даже интересно было смотреть в это лицо… в общем, симпатичное такое, привлекательное. Неудивительно, что Ильке он нравился. Узкое, интеллигентное лицо. Умные глаза. Вот только кажется, что зрение застилает красноватый туман. Кровь на ресницах. И тошнит со страшной силой. Ведь до того было больно, что внутренности выворачивались. Сейчас от одного воспоминания тошнота подступила к горлу. А ведь я даже не помню ничего, подумал Арнис. Лицо вот это - помню, да. А кто и что со мной там делал - нет.
Забыть. Это давно уже прошло. Забыть. Интересно, правда, помнит ли он? Вряд ли. Сильно уж помяли мне морду тогда.
— Вы, возможно, меня не знаете, - сказал Арнис, - я жених Ильгет. У нас свадьба через две недели.
Он улыбнулся.
— Я вот решил вас навестить. Кстати, Ильгет об этом не знает, и я бы просил вас ей не сообщать.
— Что вам нужно? - спросил Пита.
— Хотел поговорить с вами с глазу на глаз. У меня к вам две просьбы. Первая - я прошу вас оставить Ильгет в покое и предоставить ей жить своей жизнью. Вы ведь, как я правильно понимаю, отказались от претензий быть ее мужем? В таком случае, ни она за вас, ни вы за нее ответственности не несете, и я прошу вас впредь рассматривать Ильгет как постороннюю женщину и не навязывать ей общение.
— Ну этот вопрос я бы хотел решать с самой Ильгет… - возразил Пита. Арнис покачал головой.
— Сама Ильгет не испытывает желания дальше общаться с вами. Поэтому я попрошу…
— А почему вы решаете за нее? - спросил Пита.
— А почему вы решаете за нее? - спросил Пита.
— Потому что я собираюсь быть ее мужем, и в этом качестве считаю своим долгом ее защитить. В том числе, от неприятного ей общения. В общем, понимаете, ди Эйтлин, я совершенно не собираюсь дискутировать на эту тему. Я просто довожу просьбу до вашего сведения. Не надо больше общаться с Ильгет. В Коринте много женщин. Вам понятно?
— Понятно, - сказал Пита, так и не отводя взгляда, - второй вопрос?
— Второй вопрос, по поводу наших отношений с церковью. Ильгет мне рассказала о вашей беседе. Вы знаете, ди Эйтлин, что между мной и Ильгет не было никаких отношений до прошлой осени. До того момента, когда вы приняли решение уйти из семьи и заявили, что венчание с вашей стороны было неискренним. И еще точнее - до того момента, как это ваше заявление признал церковный суд и объявил, что вы не были мужем Ильгет, а были ее сожителем. И только после этого между мной и Ильгет появились отношения…э… более близкие, чем отношения товарищей по декурии. Кроме того, Ильгет не оставляла вас, она никогда вам не изменяла, и она не ушла от вас и не выгнала вас из дома. Вы сами свободно приняли решение уйти от нее. Я правильно излагаю ход событий или у вас есть возражения?
— Да нет… правильно, - хмыкнул Пита.
— Если вы согласны со мной, я прошу вас в дальнейшем нигде, никоим образом не искажать эти факты, и везде, всегда придерживаться только этой версии.
— Что вы вообще хотите от меня? - Пита придвинулся ближе.
— Что я хочу - я только что сказал. Больше никаких просьб у меня к вам нет. Если у вас нет вопросов…
— Нет почему, вопросы у меня есть…
— Да, пожалуйста!
— Вы беретесь решать за Ильгет и за меня, что нам делать, встречаться или нет… По какому праву?
— Я уже сказал, по какому.
— Может быть, Ильгет сама решит, хочет она со мной общаться или нет?
— Я прошу вас, - Арнис подчеркнул слово "прошу", - больше не обременять ее вашим присутствием.
— А если я буду обременять? - криво усмехнулся Пита, - Может, надо выяснить отношения по-мужски?
Арнис снова улыбнулся.
— Ну что вы, ди Эйтлин. О чем вы? Что значит по-мужски? Вы что, хотите на кулаках отношениях выяснять? Но ведь вы же понимаете, что я профессионал. А бить беззащитного человека - это не в моих правилах, - с наслаждением закончил Арнис.
— Я рад, - было похоже, что Пита растерялся.
— Ну вот и хорошо. Надеюсь, мы поняли друг друга. Спокойной ночи.
На улице Арнис засунул "ракушку" в ухо и проверил запись - беседа сохранилась в пристойном качестве. Он вскочил на скарт и полетел к дому.
Во всяком случае, если кое-кому и придет в голову мысль оклеветать Ильгет перед церковным судом - доказать клевету будет теперь несложно.
Ильгет никого не видела вокруг. Только Арниса. Только его лицо, серые блестящие глаза. Арнис был одет в праздничную скету - из белой блестящей ткани, шитой серебром, воротник - как у Ильгет - открытый спереди, охватывающий голову сзади, светло-серые брюки и такой же, серебром отливающий плащ. Так и в церковь на праздник одеваются мужчины. Арнис застыл, не сводя глаз с Ильгет.
— Ты… - выговорил он наконец, - Боже мой, Иль! Я тебя и не узнал. Королева моя.
— А ты мой король, - тихо ответила Ильгет.
— Я знал, что ты будешь сегодня красивая, но… - он помотал головой, - это уж совсем. Как в сказке.
Ильгет стояла в своем платье, текучем, серебряном, белом, сверкающем драгоценными искрами. Ее лицо сияло. Визажисты сделали ее семнадцатилетней, девочкой с огромными горящими глазами и нежной кожей, вот только родинки злополучные так и чернели на скулах, но если не знать, откуда они - то даже красиво…
— Арнис, ну все, пойдем уже, - поторопила Белла, - пора!
Они спустились вниз. Там ждали мама Ильгет, свидетель Арниса - Иост, с ним Аурелина (в последнее время они все чаще оказывались вместе), и Гэсс держал под уздцы четверку крупных светло-серых коней, украшенных султанами, запряженных в открытую карету, белоснежную, всю убранную цветами.
Арнис подал Ильгет руку, помог взобраться на повозку. Они уселись позади Гэсса - возницы, на двойное сиденье, над которым возвышалась арка из живых цветов, а позади уже уселись все остальные. Гэсс причмокнул, взмахнул кнутом, и кони двинулись вперед мелкой рысью.
Хор, звенящее радостное многоголосье, возносит к куполу древний эдолийский гимн.
Laudate Dominum, omnes gentes,
Collaudate eum, omnes populi.
Quoniam confirmata est super nos misericordia ejus,
Et veritas Domini manet in aeternum.
…- Я беру тебя, Ильгет, в жены и обещаю любить тебя и быть тебе верным до самой смерти.
Казалось, что она не сможет этого произнести - но выговорить слова оказалось на удивление легко, Ильгет сама поразилась тому, как радостно зазвенел ее голос.
— Я беру тебя, Арнис, в мужья, и обещаю…
Рука в руке. Скользнуло на палец сверкающее золотое колечко. Ильгет взяла руку Арниса - раза в два больше ее ладошки, и пальцы длиннее, надела и ему кольцо на безымянный палец.
Сидели тихо в зале Общины. Народу было много, но Ильгет не видела никого. Арнис. Его рука. Иволга поет негромко, ее мальчишки подыгрывают на флейтах.
Возьми в ладонь пепел, возьми в ладонь лед.*
Это может быть случай, это может быть дом.
Но вот твоя боль -
Так пускай она станет крылом.
Лебединая сталь в облаках
Еще ждет.
Я всегда был один - в этом право стрелы.
Но никто не бывает один, даже если б он смог.
Пускай наш цвет глаз
Ненадежен, как мартовский лед.
Но мы станем как сон, и тогда сны станут светлы. *Б.Гребенщиков
Ильгет вдруг поднимает голову, и видит перед собой Беллу, и по щеке Беллы ползет слезинка. Рядом сидит мама, и как будто не понимает, что происходит.
Потом она видит Миру и Гэсса, сидящих рядом, и лица их странно похожи. Ильгет тоже хочется заплакать, но сейчас не время для этого.
Дэцин. Ойланг. Иост. Данг с детьми. Новенькие - Чен и Рэйли. Аурелина. Все родные, роднее и ближе не бывает.
Так возьми в ладонь клевер, возьми в ладонь мед.
Коринта, разноцветная весенняя Коринта, дурманящий запах роз, маленькие кафе в переулках Бетрисанды, Набережная - вечный праздник. В этот день мы отдались на волю города, и он нес нас по волнам, и маленькие девочки, замирая, глядели на Ильгет - принцессу, белую королеву, и на ее короля. Вся Коринта узнала о случившемся, и вобрала в себя их счастье так, как вбирает все счастье и горе своих неразумных детей.
В конце мая стартовал с базы Бетриса гигантский лайнер "Алмазная корона".
Денег, подаренных на свадьбу родственниками Арниса и друзьями, хватило даже на то, чтобы снять весьма комфортабельную каюту-люкс. Впрочем, большая часть подарка уже перешла на счет Артиксийского банка, зато теперь два долгих месяца Ильгет и Арнис могли совершенно ни о чем не беспокоиться - все питание, и все развлечения для них стали бесплатными.
Полет до Артикса - всего двенадцать дней, все планеты Федерации довольно близки друг к другу в четырехмерном континууме (сигма-пространстве), но и это время лучше использовать с толком.
"Алмазная Корона", выполняющая регулярные рейсы до Артикса, была роскошным пассажирским лайнером. Ильгет и Арнис почти и не выходили из своего великолепного люкса, только вот Палубу посещали ежедневно, да в какой-нибудь ресторанчик заглядывали. Ну еще иногда отправлялись бродить по кораблю просто на экскурсию.
— А здорово здесь, правда?
— Конечно. Мы вот вроде бы эстарги, а Космоса совсем не видим.
— Мы не так много бываем в Космосе, да и пока летишь - все некогда, ну иногда выберешься на Палубу.
— Но это гораздо лучше обычной Палубы, верно?
Они сидели в одной из обзорных камер, прямо на серебристом полу, а вокруг, со всех сторон раскинулся Космос, сквозь почти незримый ксиоровый купол - бархатная чернота, россыпи немигающих, но очень крупных звезд, местами темные провалы, густые залежи мелкого бисера, цепочки и дороги из небесных бриллиантов.
— Настоящие звезды, - сказал Арнис задумчиво, - все отдашь, чтобы увидеть Настоящие звезды.
— Через атмосферу они даже по-своему красивее, хотя и не такие крупные. Впрочем, здесь… правда, здесь ощущаешь себя как-то иначе?
Арнис лег на спину, закинув руки за голову, глядя в черное живое небо.
— Вот так бы смотреть всю жизнь…
Ильгет положила руку на его лоб.
— Знаешь, я часто думаю, что все это, что произошло - настолько нереально, неправдоподобно… так в жизни не бывает. Ну понимаешь, вот если описать это в романе - точно скажут, что так в жизни не бывает.
— Так жизнь все-таки и отличается от романов.
— Иногда, - Ильгет помолчала, - иногда я думаю, может, я сплю? И мне все это снится? Может это вообще мне все сагон внушил? А на самом деле я, например, лежу где-нибудь на Ярне…