– Все понял! – Маркиз юркнул в платяной шкаф, закрыл за собой дверцу, оставив маленькую щелку, через которую он мог видеть комнату.
Артемий лег в постель и принял позу спящего. Выглядел он очень натурально, точно так же, как тогда, когда Леня забрался в его палату: запрокинул голову, приоткрыл рот и негромко похрапывавл. Из этого Маркиз сделал вывод, что Рвакля и тогда не спал, а только прикидывался.
Едва пациент занял свое место, дверь негромко приоткрылась, и в палату вошел рослый широкоплечий санитар. Осмотрев комнату, он подошел к пациенту, взял его за руку и сделал укол одноразовым шприцем.
Едва санитар покинул палату, Леня выбрался из шкафа и подошел к Артемию. Тот лежал в прежней позе, в горле тихо клокотало, как в отопительной трубе.
– Эй, Рвакля! – негромко окликнул его Маркиз. – Можешь подниматься! Санитар ушел!
Рвакля не шелохнулся.
– Ушел он, говорю! – повторил Леня и потряс Артемия за плечо.
Тот никак на это не реагировал, только клокотание у него в горле стало еще громче.
– Вот черт! – пробормотал Маркиз. – Санитар ему вколол какое-то снотворное! Если они и дальше будут колоть парню всякую дрянь, очень скоро он превратится в натуральный овощ! Надо его скорее отсюда вытаскивать...
С этой мыслью Леня открыл дверь, выглянул в коридор, убедился, что там никого нет, и бесшумно двинулся в обратный путь.
Вдруг дверь одной из палат скрипнула и начала открываться. Видимо, оттуда выходил тот самый дежурный санитар, который только что побывал у Артемия. Леня запаниковал и дернул ручку ближайшей двери. К счастью, дверь открылась, и Маркиз проскользнул внутрь.
Это была не палата, а бельевая. Вся комната была заставлена корзинами с постельным бельем, приготовленным к стирке, в дальнем углу виднелась откидная крышка люка – видимо, через этот люк использованное белье спускали в прачечную.
Не успел Маркиз оглядеться, как в коридоре за дверью послышались приближающиеся шаги и негромко скрипнула ручка двери. Времени на раздумья не было. Леня скользнул в угол, открыл крышку бельевого люка и нырнул в него.
Он плавно съехал по наклонному желобу и упал на груду белья.
Леня попал в полуподвальное помещение прачечной, где стояли несколько больших стиральных машин и гладильных досок. Под потолком было небольшое окно, к счастью, не забранное решеткой. Маркиз пододвинул к этому окну огромную стопку белья, взобрался на нее, откинул щеколду и открыл створку. Затем подтянулся и, с трудом протиснувшись в окно, выбрался наружу.
Он оказался с задней стороны особняка. Здесь находились трансформаторная будка, какие-то служебные постройки и мусорный бак. Примыкающий к клинике участок с этой стороны был огорожен не бетонной стеной, а оградой из колючей проволоки и высоким дощатым забором. Земля на этом участке была когда-то заасфальтирована, но асфальт растрескался, через него пробилась трава.
И еще Леня заметил проложенные здесь давным давно трамвайные рельсы, уходящие за ограду.
– А вот это интересно... – протянул он, разглядывая эти рельсы.
Он взглянул на часы, затем достал из кармана мобильник и набрал хорошо знакомый номер.
– Ухо, пора! – проговорил Леня, услышав в трубке знакомый голос.
В переулке за забором стоял автомобильный кран. В кабине этого крана дремал Ленин приятель. Прошло совсем немного времени с тех пор, как Ухо сыграл роль старшего лейтенанта ГИБДД, но за это время он успел переодеться, пробраться на территорию строящегося супермаркета и угнать оттуда этот самый кран.
Услышав Ленин звонок, Ухо включил мотор, подъехал к ограде клиники и выдвинул стрелу крана на максимальную длину. Затем он развернул стрелу, пронес ее над оградой и опустил крюк.
По ту сторону ограды Маркиз подошел к крюку, пристегнул к нему пояс своего комбинезона и скомандовал в трубку:
– Вира!
Крюк медленно пополз вверх, поднимая Леню. Затем стрела развернулась, и через минуту Маркиз спрыгнул на тротуар по другую сторону ограды.
Ухо помахал ему рукой и открыл кабину.
Однако прежде чем присоединиться к приятелю, Леня осмотрел тротуар возле стены.
Трамвайные рельсы продолжались и по эту сторону ограды, они проходили через весь переулок и заканчивались только в сотне метров от стены клиники.
Видимо, когда-то давно здесь проходил трамвай. Потом маршрут отменили, но рельсы на этом участке не заасфальтировали.
Переулок немного поднимался в гору, так что рельсы в этом месте шли под уклон к ограде особняка.
– Ну, Маркиз, что ты задумался? – поторопил Ухо приятеля. – Надо смываться, пока там не подняли шум!
Леня вскарабкался в кабину, и автокран поехал прочь от клиники.
– Слушай, Ухо, – заговорил Маркиз, как только они свернули за угол. – А ты трамвай водить умеешь?
– А что там уметь-то? – Ухо покосился на Леню. – С трамваем, наверное, ваш карманный волкодав и то справится!
– Это ты про Пу И? – уточнил Маркиз. – Ну, ты его способности преувеличиваешь... А достать трамвай можешь?
К безусловным достоинствам Уха относилось то, что он никогда не задавал лишних вопросов. Другой на его месте удивленно спросил бы Маркиза, зачем ему понадобился трамвай и не повлияло ли на него посещение психиатрической клиники. Ухо только с интересом взглянул на Леню и спросил:
– Когда он тебе нужен?
– Хорошо бы завтра...
– А завтра у нас что?
– В каком смысле?
– Какой у нас завтра день?
– День работников легкой и пищевой промышленности, – ответил Леня не задумываясь.
– Да я не о том! Какой у нас завтра день недели?
– Вторник.
– Тогда ты получишь свой трамвай к трем часам дня.
Ухо затормозил и высадил Маркиза в том месте, где тот оставил свою машину, а сам поехал на стройку, возле которой двумя часами раньше позаимствовал автокран.
Проводив своего боевого соратника и компаньона на дело в психиатрическую лечебницу, Лола хотела принять ванну и лечь спать. Но сначала нужно было слегка прибраться в квартире, потому что Ленька, собираясь, оставил после себя форменный кавардак. Потом понадобилось вычесать Пу И, потом – вычистить клетку попугая, потом – вытряхнуть покрывало в комнате Маркиза, потому что кот, валяясь на нем, оставил после себя огромное количество черной шерсти.
– Аскольд, вроде бы весенняя линька у тебя закончилась! – громко удивилась Лола.
Кот посмотрел очень серьезно и нехотя сошел с покрывала. Лола встревожилась, она знала, что коты линяют от стресса. Аскольд был кот необыкновенно умный и предусмотрительный, и если сейчас волновался, то только из-за своего дорогого Маркиза. Лола коту доверяла и тоже слегка обеспокоилась.
В результате ванну она приняла, но без всякого удовольствия, потому что хоть и налила она в воду щедрую порцию лавандовой пены, расслабиться все равно не получилось.
Приходилось все время коситься на мобильник, сама же Лола позвонить Маркизу не могла, чтобы не помешать.
Время шло, Леня не появлялся и не давал о себе знать. Кот Аскольд спать и не думал, он сидел на кухне, аккуратно подогнув под себя лапы, и время от времени приоткрывал изумрудный, совершенно не сонный глаз. Лола тоже решила на всякий случай не ложиться, а разобрать пока журналы, сваленные в гостиной под телевизором, накопилось их там ужасающее количество.
Были там журналы дамские, глянцевые, были Ленины про машины и разные технические новинки, а также про путешествия. Был журнал для животных, где на обложке восседал близкий родственник Пу И в очаровательной полосатой попонке. Журнал был прошлого года, собачьи моды давно устарели, но Лола не выбрасывала журнал, потому что уж очень похож был песик на Пу И.
Сейчас Лола решила заняться делом. Она быстро собрала в пакет более потрепанные журналы, таких тоже было много, учитывая наличие в доме хвостатых и пернатых хулиганов.
Потом Лола недрогнувшей рукой запихнула туда же все Ленины журналы. В крайнем случае, если он хватится, всегда можно будет сказать, что все разорвали звери.
Затем Лола отложила в сторону парочку проспектов по цветоводству, а также каталог узамбарских фиалок. Она обожала эти цветы, покупала очень часто, но понимала в душе, что дело это совершенно безнадежное. Кот Аскольд отчего-то Лолины фиалки тоже полюбил. И объедал их регулярно, невзирая на строгое внушение от Маркиза и воспитательное битье полотенцем от Лолы.
Туда же на полку отправился рекламный журнал про Италию, Лоле дали его в ресторане «Тутти-Фрутти». Журнал был посвящен итальянской кухне, уж очень красивые были фотографии.
И наконец, с мучительной болью в сердце Лола открыла журнал «Сериал». Там, на семнадцатой странице во весь разворот была фотография Лолиной подруги по Театральному институту Людмилы Ирискиной. В прошлом году Людка, прозябавшая в детском театре, ухватила удачу за хвост – ей досталась главная роль в сериале, причем сразу заявлено было сто пятьдесят серий и показывать собирались на одном из главных каналов. Теперь вместо зайцев и поросят Людка играет женщину с непростой судьбой, и перед зрителем проходит ее жизнь с юности до зрелости. Показ уже начался.
Лола привычно скрипнула зубами, почувствовав, как зависть вонзила ей в сердце все свои когти. Ну почему, почему в жизни все так несправедливо? Почему одни получают все, а другие – ничего?
«Это у тебя-то ничего нет? – рассмеялся в свое время Маркиз, заставший Лолу в бессильной ярости взирающей на снимки в журнале. – Лолка, опомнись! Ты красивая, богатая и успешная, ты видела мир и увидишь еще! У тебя есть я, который не дает тебе скучать! А ты посмотри на свою подружку! Может, она и талантлива, но бедна как церковная крыса и всю жизнь обречена играть поросят и белочек. Даже роль Мальвины ей не светит, потому что фигурой не вышла твоя Людка! И вот, когда наконец бедной девушке улыбнулась удача, ты, вместо того чтобы искренне порадоваться за подружку, начинаешь ей люто завидовать! Нехорошо, очень нехорошо...»
Глупо ждать понимания от этого черствого и равнодушного человека, думала Лола. Маркиз советовал ей выбросить журнал, чтобы не расстраиваться лишний раз, раз уж она принимает успех подруги так близко к сердцу.
Лола подумала немного и отложила журнал в сторонку.
С гламуром дело пошло быстрее, Лола просто бросила всю пачку в пакет.
Один журнал вывалился из рук и раскрылся на середине.
Лола взяла журнал в руки, глаз машинально зацепился за знакомую фамилию.
Дмитрий Осетровский. Ну да, это тот самый богатый человек, владелец частного музея нумизматики, где они с Маркизом проводили свою последнюю операцию.
Статья была большая, очевидно, проплаченная. Много снимков. Вот музей, вот загородный дом, вот Осетровский с женой и двумя дочками на фоне городских пейзажей. Жена молодая, вторая небось или вообще третья. Манекенщица, что ли, высокая как жердь. Но фигура ничего себе. Он тоже неплохо выглядит.
Лола критически обозрела фотографии. Мужчина, конечно, не первой молодости, но и не старик. Дочки-то маленькие, десяти лет и то нету.
Глаза Лолы скользили по строчкам статьи. Так, сейчас ему полтинник стукнул, что ж, утверждают, что для мужчины это хороший возраст – зрелость и так далее... Но что это?
Лола вспомнила, как Леня пересказывал ей первый свой разговор с заказчиком. Что тот говорил? Что Митька Осетровский украл у него эту чертову монету, когда они учились в школе.
Но Леня утверждал, что заказчику, этому самому Штемпелю, под шестьдесят, а может, и больше. Стало быть, разница у них с Осетровским лет десять. Так как же они могли учиться вместе в школе? То есть теоретически... Этот – выпускник, а этот – только в первый класс пошел. Но тогда вряд ли они могли дружить и беседовать на равных о коллекции монет.
К тому же... Лола поднесла журнал к глазам. Вот оно! Осетровский рассказывает о детстве, оказывается, отец его был крупный инженер-строитель, работал за границей и семь лет с семьей жил в Китае, электростанции там строил. И Дмитрий ходил в школу при посольстве, только последний год на родине проучился, рассказывает, как ему было трудно привыкнуть.
Стало быть, заказчик Лене все наврал? Не ходили они вместе в школу! Стало быть, и не крал Осетровский у него монету!
Для чего заказчик все придумал? Чтобы получить монету, ясное дело. А то Маркиз мог и заартачиться, он, мол, мошенник высшего класса, до вульгарной кражи не хочет опускаться! А тут требовалось восстановить справедливость, вернуть украденный талисман. Нет, все-таки Ленечка хоть и великий мошенник, а совершенно предсказуем, как все мужчины.
Но зачем понадобилась заказчику такая дешевая монета? Надо Маркизу рассказать, вечно он за какие-то сомнительные дела берется.
Тут Лола спохватилась, что на дворе глубокая ночь, а ее компаньона все нет. Не иначе, дело снова пошло не так...
Промаявшись еще минут сорок, Лола потеряла терпение и решила все же ложиться. Пу И давно уже спал у нее в кровати, и попугай дремал в клетке, только кот притворялся, что спит.
И вот когда она утомленно вытянулась на чистых простынях и прикрыла глаза, в замке повернулся ключ.
Лола недовольно застонала и потащилась в прихожую как была – в пижаме и босиком.
– Как дела? – спросила она Маркиза и тут же прикусила язык, но было уже поздно.
Они были вместе больше двух лет, за это время Лола прекрасно изучила своего компаньона. Ничем особенно он не отличался от всех остальных мужчин. Все они терпеть не могут признаваться в собственных неудачах и ошибках, и никогда не следует их торопить, разоблачать и выяснять все до конца. Вот пришел мужчина домой усталый и недовольный – сразу видно, что дела у него нехороши, так зачем спрашивать? Только на грубость нарвешься.
Умная жена тут же начнет суетиться, бегать вокруг, курточку поможет снять, чайник поставит. Некоторые подают мужу тапочки, но это уж высший пилотаж, не каждая женщина такое может.
Но спрашивать ничего нельзя, лучше просто языком молоть – устал, переоденься, душ прими, а я пока ужин накрою. Он расслабится и сам потом все расскажет. Тогда тоже охать и причитать не стоит – провалил дело, так все равно криками не поможешь.
Лола прекрасно знала все эти правила, ее вопрос можно объяснить только тем, что была спросонья.
И разумеется, ее боевой соратник не промолчал, не буркнул что-то нелюбезное и не скрылся в ванной, уходя от ответа. Нет, он, бросив нерасшнурованную кроссовку, поднял голову и посмотрел на Лолу очень нехорошо.
Кот Аскольд, заглянувший в прихожую, чтобы поприветствовать хозяина, тут же попятился обратно. Лола взглянула на кота и сразу поняла, что сейчас ей будет плохо.
Кот прекрасно разбирался не только в интонациях, но и во взглядах хозяев, да что там, он и мысли умел читать. Правда, в данном случае такого умения не требовалось – у Лени на лице было написано, что он жаждет сорвать на ком-нибудь злость. Аскольд не собирался становиться мальчиком для битья, он такого никому не позволил бы, поэтому быстро удалился от греха подальше.
– Вот, значит, как... – медленно проговорил Маркиз и распрямился, – вот как со мной обращаются в собственном доме...
Лола хотела удивиться и напомнить компаньону, что дом этот не только его, но и ее тоже и что вовсе незачем начинать скандал, нужно просто ответить, достал он эту чертову монету или нет. Но к этому времени она уже окончательно проснулась, и здравый смысл взял верх.
– Ленечка, будешь кушать? – залепетала Лола. – Яишенку могу пожарить или просто чайку согреть... А еще у меня сырники...
– Сырники, – горько повторил Маркиз, – у нее – сырники!
– Слушай, может, хватит дурака валять? – миролюбиво предложила Лола. – Раздевайся уж да проходи на кухню. Только сначала помойся, а то, говорят, новое слово в психиатрии, представляешь, оказывается, шизофрению вызывает одна бактерия, забыла как называется. Где угодно можно ту бактерию подцепить, а уж в психушке-то и подавно. Так что ты уж продезинфицируйся, будь любезен!
– Это что – я, по-твоему, псих? – ту же завелся Маркиз. – Аскольд, ты слышал, что говорит эта женщина? А я-то к ней со всей душой...
Он оглянулся в поисках кота, но Аскольд, как уже говорилось, отсутствовал, так что Леня совсем расстроился. Он дернул шнурок на кроссовке, узел, вместо того чтобы распуститься, завязался намертво. Леня попробовал снять кроссовку просто так, не расшнуровывая, но едва не свалился на пол.
Лола не удержалась и фыркнула. Маркиз поглядел злобно и пошел на кухню прямо так, в грязной кроссовке и в одном носке.
– Паразит! – ахнула Лола. – Только пол вымыла!
Она схватила швабру и огрела бы своего компаньона по затылку, но он уже плюхнулся на стул на кухне.
– Лолка, – Маркиз сменил тактику и теперь бил на жалость, – я устал... Там, в психушке этой, полный дурдом!
– Так там и есть дурдом, чему ты удивляешься?
Компаньоны поглядели друг на друга и расхохотались. Попугай проснулся в клетке и заорал спросонок: «Др-рузья! Перри хор-роший!»
В дверной проем всунулись две морды – кота и Пу И. Аскольд явился, потому что понял, что скандал рассосался, а песик – из чистого любопытства.
Через полчаса в кухне царила полная ламбада. Чисто вымытый и причесанный Маркиз ел вторую порцию сырников и рассказывал Лоле про свои ночные приключения. У него на коленях сидел Пу И, а кот устроился рядом на стуле. Попугай хрустел орешками на буфете.
– Лолка, завтра ты мне понадобишься! – предупредил Леня. – Будешь корреспондентку изображать. Оденься поскромнее, они все вечно в джинсах, бегают много...
Засыпая, Лола вспомнила, что хотела сообщить Маркизу что-то очень важное, но соображать, что же это такое, было лень, и вставать тоже.
В бывшем трамвайном парке на Среднем проспекте Васильевского острова несколько лет назад был создан Музей городского электротранспорта, в просторечии именуемый Трамвайным музеем. В этом музее собраны трамваи, ходившие по улицам нашего города с тысяча девятисотого года и до наших дней, а также несколько отреставрированных ретротроллейбусов. Есть даже один вагон городской конной железной дороги, или попросту – конки. По вторникам и четвергам экскурсии проводятся с десяти часов утра, по средам и пятницам – с трех.