«Если», 2002 № 04 - Резник Майкл (Майк) Даймонд 12 стр.

Об этом фильме написано много. Критики ломают копья, пытаясь разобраться, что это за жанр предложил Спилберг на суд зрителя — мелодраму, фэнтези, НФ, современную сказку о Пиноккио? Насколько сильно сказалось влияние гения Стэнли Кубрика, долгие годы носившего в себе идею этой картины? Мы же попытаемся рассказать о том, как создавался фильм.

В 1969 году на свет появился рассказ Брайана Олдисса с названием, напоминающим рекламный слоган: «Super-Toys Last All Summer Long».

Чуть позже рассказ попался на глаза уже тогда знаменитому режиссеру Стэнли Кубрику, и он решил непременно сделать фильм.

Но после продолжительных размышлений мастер отказался от этой мысли: уровень визуализации в кино был еще слишком низок для тех идей, которые режиссер намеревался заложить в картину. И все же в начале восьмидесятых Кубрик приобрел двадцатилетние права на экранизацию рассказа. Тогда же он поделился идеей фильма со своим другом Стивеном Спилбергом. «Это была странная дружба, — вспоминал Стивен. — Мы познакомились в 1979 году и за всю двадцатилетнюю историю наших отношений виделись от силы 12 раз. Но вели многочасовые беседы по телефону (порой трансатлантические), обменивались факсами…» Кубрик сделал первые наброски сценария, однако до съемок так и не дошло. Эксперимент с пластмассовым лицом юного робота не удовлетворил режиссера — оно показалось слишком безжизненным. А может быть, Кубрика остановил факт выхода в 1985 году фильма Саймона Уинсера «D.A.R.Y.L.», в котором вовсю эксплуатировалась идея любви маленького робота (Баррет Оливер) к приемным родителям.

К тому же Кубрик любил снимать не торопясь, процесс съемок порой занимал два года. За такое время любой ребенок-артист вырастет. Возможно, именно по этой причине Кубрик предложил Стивену, гораздо более «скоростному» мастеру, стать режиссером фильма, а себе отвел роль продюсера. «Я был поражен, — говорит Спилберг. — Но он пояснил: «Ты можешь прочувствовать этот фильм лучше, чем я». После этого разговора Спилберг помчался в аэропорт, и через несколько часов Кубрик у себя дома показывал Стивену написанные варианты сценария и наброски знаменитого художника-иллюстратора Криса Бейкера, известного также как Фангорн.

Однако после трехмесячного перезванивания и обмена факсами Спилберг решил все-таки отказаться от съемок: список причин занял пять страниц текста. «Я, например, не мог окончательно понять, зачем я ему нужен, — за спецэффектами пусть обращается непосредственно в компанию ILM — их волшебники реализуют любую идею», — вспоминал Стивен. Кубрик действительно обратился к знаменитому мастеру спецэффектов из ILM Деннису Мурену (неоднократному обладателю «Оскара» в этой области) и показал рисунки Бейкера. Однако вскоре Кубрик неожиданно увлекся другим проектом — и лента «С широко закрытыми глазами» стала его последней работой. В марте 1999-го Кубрика не стало.

И тогда родственник и многолетний продюсер Кубрика Йэн Харлан, а также вдова режиссера Кристин обратились к Спилбергу и президенту компании «Уорнер бразерс» с просьбой все-таки довести до конца идею Кубрика. Безусловно, Спилберг не мог отказать в такой просьбе, свернул переговоры по поводу режиссуры цикла о Гарри Поттере и начал восстанавливать все наработки Кубрика. Режиссер «тряхнул стариной» — ведь в последний раз он выступал как сценарист аж в 1977 году.

С претендентом на главную роль проблем не было. Хейли Джойл Осмент в свои двенадцать был уже настоящим кинопрофи с семилетним съемочным стажем. Его «фирменный стиль» — исполнение ролей детей необычных, неординарных. Мировую славу и номинацию на «Оскар» ему принесла роль в «Шестом чувстве» Найта Шьямалана. (Хейли играет мальчика, умеющего видеть души умерших. Его фраза «I see dead people» уже стала крылатой в Америке.) «Я посмотрел «Шестое чувство» три раза подряд, — восхищался Спилберг, — и решил, что обязательно сниму этого гениального ребенка в любой своей следующей картине». «Он классный парень! — отвечает комплиментом Осмент. — Когда мы встретились на пробах, то вообще не беседовали о сценарии, а просто болтали о куче разных вещей».

Другого главного героя картины — андроида Жиголо Джо — исполняет Джад Лоу, номинант «Оскара» за фильм «Талантливый мистер Рипли». «Джад — один из самых веселых людей в съемочной группе, — говорил Хейли. — Он никогда не унывает. Я не чувствовал себя единственным ребенком в группе — рядом был Джад, сам большой ребенок».

Перед артистами стояла нетривиальная актерская задача — играть роботов, которые в течение фильма все больше становятся людьми. Особенно тяжело было поначалу. «Постоянно приходилось следить за своими глазами, — вспоминает Осмент. — Сначала перевести взгляд и только потом поворачивать голову. И при этом не моргать. Это очень сложно: все время думать, что нельзя моргать, и при этом не моргать».

Персонажем, вызвавшим наибольшее количество проблем, стал третий герой картины — разумный игрушечный медвежонок Тедди. Основная модель несла внутри 50 сервомоторов, причем 24 из них были в голове — для создания мимики. Модель весила более 12 килограммов, и маленькому Осменту очень нелегко было таскать на руках механического партнера. Хотя он часто забывал, что партнер — механический, настолько выразительной оказалась мимика игрушки. Для разных целей было сделано еще пять моделей Тедди. Также существовала и уникальная компьютерная версия медвежонка.

Кроме Тедди специалисты из ILM собрали более сотни моделей роботов — как андроидов (с участием живых актеров), так и совсем не похожих на людей. Особенно впечатляет сцена на свалке старых запчастей. Уникальны также компьютерные подводные картины затопленного города. Художник фильма Крис Картер (также оскаровский номинант), ориентируясь на рисунки концептуалиста Бейкера, разделил фильм на три условные части — квартира Суинтонов, Роуг-сити и мир затопленного города. Каждая из этих частей решена в собственной изобразительной манере.

Но все же главные проблемы легли на плечи Спилберга — сценарий и режиссура. «Я чувствовал себя так, как будто у меня раз за разом вырывают зуб мудрости, — признался Стивен, — потому что Стэнли как будто все время находился у меня за спиной…»

Что ж, рожденное в муках становится еще более ценным.

РЕЦЕНЗИИ

БЕЛЬФЕГОР — ПРИЗРАК ЛУВРА (BELPHEGOR — LE PHANTOME DE LOUVRE)

Производство компании Le Studio Canal+ (Франция), 2001.

Режиссер Жан-Поль Саломе.

В ролях: Софи Марсо, Мишель Серро, Фредерик Дифенталь.

1 ч. 33 мин.

Спецэффекты уже давно перестали быть визитной карточкой только Голливуда, как, впрочем, и мистицизм. И если американская киноиндустрия тяготеет к римейкам фильмов Старого Света, то старушка Европа пошла обратным путем. Тема египетского фольклора, предложенная дилогией «Мумия» и «Мумия возвращается», получила новое воплощение во французском кинематографе.

Роман Артура Бернеда о Бельфегоре — популярном в средние века древнем могущественном демоне, своеобразном наместнике Сатаны во Франции, способном воплощаться в теле прекрасной женщины, стал основой для нового мистического фильма.

Сюжет не оригинален: в 1935 году (привет Индиане Джонсу!) единственный выживший из группы французских египтологов доставил в Лувр саркофаг с 35-вековой мумией. Спустя более полувека дух демона, обитавший в высохшем теле, мумифицированном без соответствующих приличий, начинает охальничать и вселяется в тело девушки Лизы, живущей рядом с музеем и только недавно встретившей своего потенциального жениха, рабочего-электрика. Для того, чтобы разобраться с возникшей в Лувре проблемой, директор музея нанимает пожилого, но еще крепкого инспектора (Мишель Серро), когда-то уже имевшего дело с демоном. Понятно, что мятущемуся духу что-то нужно, чтобы успокоиться навеки. Но что? Ответ — в конце фильма.

Далее все предсказуемо, не очень страшно, но завораживающе: проблемы с электроэнергией в музее, легкий французский юмор, немного убийств и много мистики, душевные терзания героини, ночами гуляющей по залам в черной мантии-хламиде и маске, снятой с кадавра. И конечно, спецэффекты — таинственные перемещения призрака, забавные Лизины прыжки по стенам…

В финале европейского триллера победит, конечно же, любовь. А как же без нее — Франция все-таки!

Софи Марсо, как обычно, восхитительна, и фильм найдет своих зрителей, как минимум, среди ее многочисленных поклонников.

СКАЗ ПРО ФЕДОТА-СТРЕЛЬЦА

Производство кинокомпании СТВ, НП «Орион», при участии РТР, 2002.

Софи Марсо, как обычно, восхитительна, и фильм найдет своих зрителей, как минимум, среди ее многочисленных поклонников.

СКАЗ ПРО ФЕДОТА-СТРЕЛЬЦА

Производство кинокомпании СТВ, НП «Орион», при участии РТР, 2002.

Автор сценария и режиссер Сергей Овчаров.

В ролях: Константин Воробьев, Андрей Мягков, Владимир Гостюхин, Ольга Волкова, Виктор Сухорукое и др.

1 ч. 42 мин.

Сергей Овчаров давно зарекомендовал себя как интерпретатор литературной классики, способный, не изменив ни единого слова в каноническом тексте, перевернуть произведение с ног на голову. Яркий пример тому — фильм «Оно», в котором действие «Истории одного города» Салтыкова-Щедрина было растянуто на всю российскую историю, включая советский период и перестройку…

Создавая экранное воплощение известной всем, раздерганной на цитаты стихотворной пьесы Леонида Филатова, режиссер также полностью сохранил ее текст, но при этом искрометный лубок превратился в апокалиптическую притчу с элементами антиутопии и научной фантастики…

Действие картины начинается на покрытом грязным снегом пустыре, над которым клочьями вьется малиновый дым. Среди куч мусора бродят гротескные нищие с явными признаками уродства и деградации. Они собираются вокруг одного из своих товарищей, и тот принимается рассказывать сказку — читать скомороший текст, с которого начиналась пьеса Филатова. Произнося последние слова: «Здесь и сказки начало», — он энергично тыкает в землю у своих ног, подчеркивая, что именно в этом месте все и происходило…

Далее все по тексту. Пока Царь не отправляет Федота искать То-чего-не-может-быть. Искомым существом оказывается детина в красной рубашке, половина головы у него выбрита, а на другой стороне — борода и кудри. Он с помощью веревок и блоков сквозь колодец, проходящий через центр Земли, отправляет всех желающих в Америку. Узнав о коварстве Царя, пытавшегося отбить у Федота жену, наши герои возглавляют народное восстание…

Когда Царь, Генерал и Баба-Яга отправлены в плавание и филатовский текст кончается, герои начинают петь аутентичные частушки и… убивать друг друга. От ножа Того-чего-не-может-быть гибнет и Федот.

Заканчивается фильм на том же пустыре. Вокруг нищих уродов бродят лошади: у одной две головы, у другой шесть ног. На заднем плане виднеется Храм Василия Блаженного в окружении уходящих ввысь небоскребов…

ПРОТИВОСТОЯНИЕ (THE ONE)

Производство компаний Hard Eight Pictures и Revolution Studios, 2001.

Режиссер Джеймс Вонг.

В ролях: Джет Ли, Карла Гуджино, Джейсон Стетем, Делрой Линдо, Марк Борхард и др.

1 ч. 27 мин.

Как только не переводили название этого фильма — и «Одиночка», и «Единственный», и даже «Другой». Однако в официальный российский кинопрокат картина вышла под титулом «Противостояние» — поэтому, несмотря на некоторую нелогичность такого перевода (и к тому же напрашивающуюся неверную ассоциацию с экранизацией романа Кинга «The Stand»), будем именовать ленту именно так.

Представьте себе, что наш мир состоит из параллельных вселенных, коих почему-то 124. Между вселенными можно перемещаться — но это запрещено, а за выполнением закона присматривает некое межвселенское ФБР. Однако один из сотрудников этой организации выясняет, что если убить своего двойника в одном из миров, то некая внутренняя энергия перераспределяется между оставшимися в живых. И он начинает последовательно, мир за миром, убивать свои «альтер эго», желая, а-ля бессмертные горцы, остаться единственным. Он уже убил всех, став крутым как вареные яйца, пока не нашла коса на камень. В роли «камня» выступил последний двойник, скромный лос-анджелесский полицейский в нашем мире.

Весь этот фантастический антураж — лишь оболочка весьма динамичного боевика с новомодным китайско-голливудским рукомашцем Джетом Ли («Поцелуй Дракона», «Смертельное оружие 4»). И если смотреть этот фильм, то исключительно ради хорошо поставленных поединков с применением спецэффектов, весьма попахивающих «Матрицей». Ведь сначала отрицательный, а потом и положительный вариант Джета Ли обладают сверхвозможностями — огромной силой, скоростью перемещения вплоть до способности уворачиваться от пуль. И конечно же, зритель, вдоволь насладившийся аритмичными сценами, в которых китаец красиво и играючи Расправляется с толпами американских полицейских, с нетерпением Ждет момента, когда этот китаец станет биться с самим собой…

Стоит также отметить весьма добротную, в рамках жанра, работу китайского же режиссера Д жеймса Вонга, известного нам по блестящему триллеру «Пункт назначения» и некоторым сериям «Секретных материалов».

Владимир Хотиненко «Я БЕЗУСЛОВНО ДОВЕРЯЮ СУДЬБЕ»

Его фильмы «Макаров» и «Мусульманин» собрали практически все самые престижные награды (и «НИКУ», и «Золотого Овна», и призы прессы). А он своим лучшим и любимым называет ничем не увенчанный «Рой», а главной наградой — острый интерес зрителя к «Зеркалу для героя». В январе ему исполнилось 50. Сейчас у режиссера в работе два проекта — «Новая версия «Знатоков» и философско-мистический «Третий Рим».

— У вас какое-то время было совершенно реалистическое кино, а потом случилось «Зеркало для героя». Почему?

— На самом деле мое кино никогда сильно реалистическим не было. Некий подтекст существовал во всех картинах, начиная с самой первой — десятиминутного «Завоевателя». Хотя, конечно, в школьные годы у меня было совершенно атеистическое сознание, даже не приходило в голову, что может быть что-то иное… Но потом жизнь стала подсовывать мне такие перипетии, которые постепенно поменяли мое к ней отношение.

— Интересно, и что же это было?

— Ну, в частности, мой приход в кино. Я ведь учился в архитектурном (а до этого — даже в юридическом), но, закончив, понял, что строить то, что я хочу, мне не придется.

— А что вы хотели строить?

— Допустим, как в Париже на Пляс-Бобо, у нас таким даже не пахло… Я абсолютно не знал, что же мне делать дальше. Ушел в армию, там что-то писал… И вдруг — первый сигнал Судьбы! Я случайно попал на встречу с Никитой Михалковым, который приехал в Свердловск, случайно разговорился, и он предложил после армии приехать в Москву. И — пошло-поехало. Первую свою маленькую картину, притчу «Завоеватель», я снял так, как задумал. Но уже после второй, «Один и без оружия», я, честно говоря, решил, что вообще не ту профессию выбрал. Получилось совсем не то, что я подразумевал. В третьей — «В стреляющей глуши» — что-то забрезжило, но опять не до такой степени, как было в «Завоевателе»… На четвертой картине я взбунтовался, отверг сценарий очень известного драматурга и прямо от него рванул к тогдашнему министру (а мне до этого дали на Свердловской студии почитать фантастическую повесть Станислава Рыбаса «Зеркало для героя»). И вот я в течение часа показываю: ложусь, ползаю, бегаю, машу руками — рассказываю, о чем будет кино. Я министру до сих пар благодарен — он сказал: «Пишите заявку — я вас запускаю». Невероятная совершенно история! Дальше — «Рой»: я лечу к родителям в Павлодар, кто-то забыл журнал «Новый мир» в сеточке, я открываю его как раз на той странице, где собака ползет к слепому медведю. Меня потрясает эта сцена, я читаю роман целиком, звоню на студию — так появляется моя самая любимая картина… После «Роя» идей пока никаких, фильм меня все-таки выжал. Захожу на студию, на меня группа с тоской смотрит: лето надвигается, пора снимать… В дирекции говорят: «Хоть газетную вырезку принеси — мы тебя запустим, у нас деньги пропадают…» И мы с молодым драматургом Леней Порохня, по некоей моей еще студенческой придумке, ужасно веселясь, пишем в течение десяти дней «Патриотическую комедию». С «Макаровым» получилось так: весна наступает, и Валера Золотуха мне рассказывает, что хочет написать историю с запахом весны. Герой — учитель, это я потом придумал, что он поэт. Более цельный образ: поэт и пистолет… Вот так из ничего, из двух слов выкристаллизовалась эта идея. Времени было очень мало, и я его попросил написать только диалоги, про все остальное я уже знал, как будет… «Мусульманин»: были мы в Сочи на фестивале. Идем с Валерой по набережной — обстановка прямо-таки сюрреалистическая: лебеди в том году не улетели, и вся набережная забита белыми лебедями, легкий дождик, тепло, а в Москве зима… Я говорю: «Ну, что дальше делать будем?» И он мне в двух словах рассказывает свою новую идею: после нескольких лет плена возвращается парень в деревню, а в плену он принял ислам. У меня — мурашки. Говорю: «Все, Валера, пиши! Мне уже все ясно!»