– И он предложил тебе денег?
– Не сразу. Еще немного дурака повалял, потом откровенно спросил: сколько хочешь? Ну, я решил, раз такое дело… мелочиться не стоит. Думаю, поторговаться всегда можно, а он согласился. Обещал деньги сегодня отдать и не обманул.
– Выходит, девку он придушил?
– Не знаю, но ведь машину зачем-то брал. Иначе с какой стати ему мне деньги платить? Хотя, может, просто с ментами связываться не хочет, а деньги у него должны быть, адвокат все-таки.
– На богатого парня он не похож, если ездит на дерьмовой тачке.
– Может, просто жадный или хитрый.
– Держи, – усмехнулся Димка, протягивая толстяку деньги.
Не хотелось мне вмешиваться, но пришлось. Я выбралась из машины и подошла ближе.
– Вот что. Вы сейчас отправитесь к следователю, тому самому, который вам вопросы задавал, и все расскажете. А чтобы вы по дороге не передумали, ребята вас проводят.
– Так у меня же деньги отберут, – обиделся толстяк.
– Зато совесть ваша будет чиста.
– Девушка дело говорит, – усмехнулся Димка. – О чистой совести она все знает.
– Но вы же обещали! – возмутился толстяк. Чистая совесть его беспокоила мало, а вот деньги было жаль.
– Выполняй свой гражданский долг, – посоветовал Димка и кивнул охране. Те молча сопроводили толстяка к джипу.
– Ну вот, видишь, как все просто, – сказал мне Димка. – И за что только ментам деньги платят?
– Пока мы здесь болтали, Карташов мог из города сбежать.
– За ним Володя приглядывает, так что если надумает сбежать, мы об этом узнаем. Вовка пока не отзвонился, выходит, адвокат ведет себя смирно.
Только тут я обратила внимание, что один из Димкиных охранников отсутствует.
– Теперь у нас есть повод кое-что обсудить.
«Фолькваген» так и стоял на обочине. С понурым видом толстяк в него загрузился и в сопровождении джипа отправился к Витьке, а мы поехали к Карташову. Признаться, смысла я в этом не видела. Не будь рядом Ломакина, я бы позвонила Витьке, предупредила о новых весьма интересных подробностях, а дальше пусть сам разбирается. Как несостоявшийся юрист я знала: показания, полученные под давлением, ни один суд в расчет не примет, и тут Витьке от нас вреда куда больше, чем пользы. Но Димка имел на все свое мнение, а на мое ему плевать.
В общем, вскоре мы вновь оказались возле офиса Карташова, где пасся один из Димкиных головорезов. Тот подошел к нам и коротко сообщил, что Карташов из конторы носа не показывал, у него были какие-то люди, уехали минут десять назад. Димка, кивнув ему, направился в контору, я пошла за ним. Возражений не последовало, хотя Ломакин намеревался поговорить с Карташовым с глазу на глаз. Меня гнало в офис не столько желание во всем наконец разобраться – хотя, конечно, это сыграло не последнюю роль, – а скорее беспокойство. Димка дров наломает, от такого, как он, трудно ждать разумного поведения.
С Карташовым мы едва не столкнулись в дверях.
– Извините… – начал он, но тут заметил меня, перевел взгляд на Димку и нахмурился. В глазах мелькнуло беспокойство, однако Карташов поспешил взять себя в руки, и это ему почти удалось. – Что-нибудь случилось? – спросил он, обращаясь ко мне и игнорируя Димку.
– Случилось, – кивнул Ломакин и сделал пару шагов вперед, Карташову пришлось отступить.
– У меня сейчас нет времени…
– Придется найти.
– Что происходит? – адвокат вновь обращался ко мне. – Кто этот человек?
– Я – твоя большая головная боль, – ответил Димка. И тут не смог обойтись без выпендрежа. – Рассчитывал, что я тебя не найду?
– Ничего не понимаю, – буркнул Карташов, устраиваясь за столом. Для человека, который ничего не понимает, он был слишком напуган.
– Это тот самый знакомый Ольги, о котором она вам рассказывала, – решила я внести ясность. – Они знакомы с тех пор, когда Ольга работала официанткой в клубе «Бордо». О ребенке вы от нее узнали? Или провели собственное расследование?
– О ребенке?
– О том, что Светлана не ее дочь?
– Ничего подобного я не знал.
– Тогда с какой стати заплатил своему приятелю из автосервиса? – насмешливо спросил Димка. Глаза Карташова нервно забегали. – Видишь, как оно бывает: сначала ты кого-то шантажируешь, потом шантажируют тебя.
– Не знаю, что он выдумал…
– Да бросьте вы, ничего он не выдумал, – вздохнула я, устраиваясь на шатком стуле. – Вы рассчитывали, что безнаказанно сможете вымогать деньги у настоящей матери, и вдруг позвонила Ольга, насмерть перепуганная. Объявился давний знакомый, и привело его к ней желание разобраться в одном малоприятном деле. Человеком она его считала опасным и имела к тому основания. Вы попытались ее успокоить, заверили, что к шантажу не причастны, и она вам, возможно, поверила. Но сомнения у нее остались, и утром она вновь позвонила вам, а потом приехала сюда с намерением с вами встретиться. Вы убили Ольгу, убедившись, что ваши доводы на нее впечатления не произвели. Судя по тому, как ловко вы позаимствовали машину из автосервиса, к убийству готовились, все тщательно продумав. То, что вы шантажировали мать девочки за ее спиной, Ольгу возмутило, и чем больше вы оправдывались, тем меньше она вам верила. Вот вы и решили ее убить. Из-за денег. Боялись, что Ольга сообщит ваше имя. Разумеется, не милицию боялись, а вот этого молодого человека, потому что Ольга смогла вас убедить: он вполне способен избавиться от источника неприятностей раз и навсегда. Кстати, угроза еще не миновала, так что вам стоит подумать: чистосердечно во всем признаться или…
– Или оказаться на кладбище, – подсказал Димка.
– Не смейте мне угрожать, – запальчиво крикнул Карташов, но это была последняя попытка все отрицать. Он бессильно откинулся на спинку стула, плечи опущены, взгляд отсутствующий. Он словно разваливался на глазах, как механизм, лишенный важной, все скрепляющей детали. Зрелище было неприятным, и я поспешно отвела взгляд. – Она сама мне рассказала, – произнес Карташов. – Сама. А потом испугалась и просила обо всем забыть. Я и забыл… на время. А потом… безденежье осточертело, – хмыкнул он. – Бьешься, бьешься как рыба об лед… у других богатые папочки, а у таких, как я… так и сдохнешь в этой дыре. Вот я и подумал… я просто хотел купить приличную машину, понимаете?
– Чего ж не купил? – хмыкнул Димка. – Аппетиты возросли?
– У них денег до черта, не обеднели бы, – зло сказал Карташов. – В милицию они бы не побежали.
– Но обязательно поговорили бы с Ольгой. Это вы должны были понимать, – заметила я.
– Ну, поговорили бы, и что? Мне рассказала, могла еще кому-то рассказать. Я был уверен: если правильно ее настроить, она сама мне поможет. Влюбленные бабы дуры. А когда она позвонила… у нее язык заплетался от страха. Сказала, что этот тип бандит и он ей угрожал. В конце концов она бы проболталась обо мне. Я не хотел ее убивать, нет… собирался поговорить, успокоить. А когда в автосервис приехал, сам собой возник план.
– И от Ольги избавиться, и впредь доить настоящую мамашу? – хмыкнул Димка.
– Ольга ждала, когда закончится ваша встреча с клиентами, – подсказала я.
– Да. Ждала. Я забежал домой, оставил свет включенным, какое-никакое, а алиби. До автосервиса от моего дома по прямой всего пятнадцать минут пешком, сторожа на месте не было, убрел куда-то, и офис открыт. Все как нарочно… Я подумал, это судьба. Взял машину. Когда Ольге звонил в последний раз, сказал, что буду ждать ее возле церкви за торговым центром, там по вечерам ни души. Объяснил, что машину взял у приятеля, потому что своя в ремонте. И повез ее в поселок. Поговорить можно и по дороге.
Он рассказывал, постепенно успокаиваясь, подробно и даже охотно, словно речь шла не об убийстве женщины, которая была его любовницей, а о том, как он провел вечер с друзьями. Закончив свой рассказ, вздохнул, вроде бы с облегчением, и перевел взгляд на меня.
– Ольгина сестра знала о шантаже? – задала я вопрос.
Карташов вроде бы удивился.
– Сестра? – Тут он, должно быть, вспомнил, что случилось с Милкой, и возмутился: – Да вы что, спятили? Я к ее смерти никакого отношения не имею. Откуда ей было знать? Да если бы вдруг узнала, ее-то мне с какой стати бояться? Сами подумайте?
Выходит, Ольга погибла потому, что считала Димку опасным и смогла убедить в этом Карташова. «Ломакин может гордиться своей репутацией», – с невеселой усмешкой подумала я. Он и гордился.
– Вот видишь, покаялся, и самому легче стало, – сказал Димка и потянул меня за руку. – Пошли.
– Куда вы? – растерянно пробормотал Карташов.
– За кудыкину гору. А ты подумай, что дальше делать, хорошо подумай.
Тут я здраво рассудила, что наш недолгий союз с Димкой подошел к концу. Вряд ли Ломакин захочет, чтобы Карташов отправился к следователю каяться в содеянном. Он заинтересован в том, чтобы вся эта история не выплыла наружу, разумеется, если намеревался помочь Марине. Надумай адвокат сбежать, Димке это только на руку.
– Отправляйтесь без меня, – сказала я, когда мы покинули контору. – Загляну к родственникам.
– Какие, к черту, родственники? – удивился Димка.
– Ну, значит, погуляю немного.
– Карташова будешь сторожить? Хорошо, покараулим вместе, пока твой мент не соизволит появиться.
– Марина вряд ли скажет тебе спасибо, – заподозрив подвох, произнесла я.
– А мне ее благодарность по барабану. Бабы, для которой деньги дороже собственного ребенка, у меня добрых чувств не вызывают.
– Это ведь и твой ребенок, – напомнила я.
Димка пожал плечами.
– Не жди, что я брошусь удочерять девчонку. В конце концов, у нее бабка есть… А там посмотрим.
Еще час мы болтались под окнами конторы. Карташов не показывался. Может, бежать у него просто не было сил, а может, настораживало наше присутствие. Наконец подъехал Витька в компании грузного усатого дядьки. Они вместе вошли в адвокатскую контору, не обратив внимания на припаркованный джип. «Мерседес» заблаговременно перегнали в соседний переулок, в нем я и ожидала развития событий, так что я Витьку видела, а он меня нет.
Забегая вперед, скажу, что на третий день он мне все-таки позвонил, чтобы сообщить: следствие закончено, убийца найден, покаялся и готов понести заслуженное наказание.
Когда за Витькой с усатым закрылась дверь, Ломакин устроился рядом со мной и сказал с усмешкой:
– Теперь ты довольна?
– Не особенно. Но ты здесь ни при чем. Поехали домой.
– Все, что угодно, спасительница.
По дороге Димка пробовал меня разговорить, но я все больше смотрела в окно и отмалчивалась. Убийца Ольги найден, но оставалось загадкой, кто и за что убил Милку. Я-то была уверена: убийства сестер связаны. И вот опять нахожусь в исходной точке. Никаких идей. Оставалось вернуться к первоначальной версии заговора против Берсеньева, но и здесь все виделось смутно. Может, и были у Милки компрометирующие бумаги, вот только где их искать?
Размышления были прерваны самым неожиданным образом. «Мерседес» тормозил во дворе моего дома, когда я заметила Настю. Она сидела на качелях, прижимая к груди сумку и глядя себе под ноги.
– Черт, – буркнула я в досаде и тут же пожалела об этом.
– По-моему, тебя ждет сцена ревности, – хмыкнул Димка. – Это ведь жена Стаса? Я не ошибся?
– Мы с ней дружим, – растянула я губы в улыбке. – Водой не разольешь.
– То-то на твоей физиономии так много счастья. Не забудь передать ему мои слова.
– Ты так много говоришь, что всех слов не упомнишь.
Я вышла и немного потопталась возле подъезда, ожидая, когда Димка с охраной уедут, а потом направилась к качелям. Настя поднялась мне навстречу, а я в который раз подумала, что она похожа на испуганную птичку, и мгновенно появилось чувство… нет, не жалости… тревоги, словно она была маленьким ребенком, а я… «Рожать пора», – подумала я с неудовольствием.
– Здравствуйте, – сказала Настя, поправляя прядь волос. Движение вышло нервным, да мне и без того было ясно: девушка очень взволнована. Или напугана. Скорее и то и другое. И что мне с ней делать?
– Хотите чаю? – сказала я, так ничего и не придумав.
– Нет, спасибо. Я… я сегодня приехала из Питера, а Стаса нигде нет. Он не велел приезжать, но я все равно… вы не знаете, где он?
– Нет, не знаю, – ответила я.
– Но… он ведь был у вас?
– У него есть мобильный, вы не пробовали позвонить?
– Я звонила, но он не отвечает.
– Возможно, какие-то важные дела. Зайдете? – Откажись она от приглашения, я была бы только рада, и все же… не могла я оставить ее одну.
– Если вы не против, – вздохнула она.
– С какой стати? Идемте.
Мы поднялись в квартиру, я все-таки включила чайник и собрала на стол, решив быть гостеприимной. Настя сидела нахохлившись, теребя ручку сумки, которую так и держала на коленях.
– Он изменился, – вдруг произнесла она, а я невольно поморщилась.
Меньше всего я хотела говорить о Стасе. Она же могла говорить только о нем, не подозревая, что у меня кишки сводит от боли, стоит мне просто услышать его имя. Идиотская ситуация: передо мной его жена, она вроде бы ждет от меня сочувствия, а я ей в самом деле сочувствую и думаю о том, как ее успокоить, внушить уверенность в скором и безграничном счастье. И побыстрее прекратить это самоистязание.
– Он изменился, – повторила Настя с печалью. – Стоило вам встретиться, как все пошло не так. Зачем вы меня обманывали? Вы ведь раньше были любовниками. Думаете, я не поняла? Вы нам помогли, но не просто так. Вы же знали, что после этого он не сможет просто взять и уехать.
– Слушайте, я не знаю, где ваш муж… и, честно говоря, у меня очень много дел, – прозвучало это не особо уверенно.
– Он сюда из-за вас приехал, – как будто не слыша меня, продолжила Настя. – А мне приезжать не велел. Вы меня дурой считаете, да? Стас иногда во сне разговаривает, шепчет «Принцеска» и улыбается. Это ведь он вас так зовет? Он придумал это прозвище еще тогда, много лет назад, да? И… я ему совсем не интересна… Что вы в него вцепились, точно клещ? – вдруг закричала она. – У вас же ваш Славка есть. Вам что, мало? Вам еще мой муж понадобился? Он мой муж, мой… Я люблю его и никому не отдам, слышите, никому!
– Я на него не претендую, – сказала я как можно мягче.
– Вы не претендуете? Тогда почему он здесь? Не отвечает на звонки… Почему я ему не нужна? Почему?
– Разбирайтесь сами со своим мужем, – не выдержала я.
– Я не могу без него, неужели вы не понимаете… – Она разрыдалась, уткнувшись лицом в ладони. Я подошла к ней и нерешительно коснулась ее плеча. Настя сбросила мою руку, вскочила и кинулась к двери, уже на пороге она повернулась и заговорила вновь: – Он любил меня, любил, пока вы не появились. Такие, как вы… вам все надо испортить, сломать, вы не любите своего Славку, вы никого не любите. Просто не умеете. Дрянь, вот вы кто…
Хлопнула входная дверь, и стало тихо. А я принялась шарить по шкафам в поисках сигарет. Руки мелко дрожали, я привалилась к стене и заревела. Не от обиды. Обиды на Настю у меня не было, я ревела от безысходности, ее и моей, я чувствовала ее боль, и она странным образом смешалась с моей болью, становясь с каждой минутой все острее, все невыносимее.
– Он уедет, – бормотала я. – Он уедет, и все наладится.
Сигареты я так и не нашла. Отправилась в комнату, легла на диван, накрыв голову подушкой. Не видеть, не слышать, не чувствовать… Мобильный настойчиво трезвонил в кармане джинсов.
– Где тебя носит? – возмущенно спросил Славка.
– У меня хорошая новость. Нашли убийцу Ольги, – заговорила я преувеличенно бодро.
– И кто это?
– Адвокат, с которым у нее вроде был роман. Завтра отпразднуем победу, а сегодня я ужасно устала.
– А что ты делала?
– Суетилась. В основном по пустякам. От этого устаешь даже больше.
– Я не понял, какое отношение этот адвокат имеет к Милке?
– Вышло так, что никакого. Так что самое время завалиться спать, все лучше, чем голову ломать: кто убил и за что.
– Ломать голову надо бы ментам.
– Ладно, увидимся завтра.
Славка что-то недовольно буркнул, а я поспешно отбросила телефон. И вновь сунула голову под подушку. Лежала, прислушиваясь к тишине, пока не хлопнула входная дверь.
– Что ж ты неугомонный какой, – пробормотала я, уверенная, что это Славка. Отбросила подушку, села и потерла лицо ладонями. Дверь в комнату распахнулась, и вошел Стас. Господи, ну зачем?
– Выглядишь паршиво, – заявил он, приглядываясь ко мне, сел в кресло, закинул ногу на ногу и закурил.
– Спасибо за комплимент, – кивнула я.
– Проблемы?
– Головная боль с перепоя. У подруги был день рождения.
– Серьезно? А имя у подруги есть?
– Какая тебе разница, если ты ее не знаешь?
– Просто подумал, может, ее Димка зовут? Твои соседи сказали, вчера ты прибыла на черном «БМВ», и даже номер тачки сообщили. Примечательный.
– Соседям бы своими делами заниматься…
– Что он хотел на этот раз?
– Его интересовал один человек, меня тоже. Мы объединили усилия.
– Вот как?
– Ага. Практически подружились. Вряд ли надолго.
– Ходит слух, в него вчера стреляли.
– Может быть. Наша дружба не так крепка, чтобы он со мной откровенничал.
– Мне не нравится, что он опять объявился.
– Он настроен дружелюбно. Даже что-то говорил об отпущении грехов. Моих. К тебе он добрых чувств не питает. Велел передать, чтоб ты из города выметался.
– Непременно, – хмыкнул Стас.
– В самом деле, – сказала я как можно мягче, избегая его взгляда. – Не стоило тебе приезжать. Наследством может заниматься адвокат.
– Может, – кивнул Стас, и мы замолчали. Я не выдержала первой.
– У меня была Настя.
– Поэтому ты так паршиво выглядишь?
– Она боится за тебя и… ей здесь тоже не безопасно.
– Я велел ей оставаться в Питере.
– Ты, по крайней мере, мог бы отвечать на ее звонки.
– Тебе-то что до этого?
– Да пошел ты к черту…