Я вскочила, нервно бегала по комнате, не в силах сдерживать нарастающее возбуждение. Что делать? Идти к следователю со своей безумной идеей?
Доказательств никаких. Дом в Лесном человек снимал под чужим именем. Владелец паспорта сейчас в СИЗО. Но он не помнит, когда и при каких обстоятельствах документа лишился. И как связать Берсеньева с пропажей паспорта? Если бы у меня был диктофон, если бы я весной догадалась сделать копию… А что бы это дало? Да ничего. Сама по себе запись не является доказательством, но она бы заставила следствие обратить на Берсеньева самое пристальное внимание.
А что теперь? Выход один: собрать улики его причастности к убийству Милки и уже тогда идти к следователю. У него нет алиби. По словам Берсеньева, в тот вечер он был в своей квартире. Консьерж утверждал, что из квартиры он не выходил, но для типа, который смог осуществить хитроумный план, выбраться из дома, не привлекая к себе внимания, плевое дело. Может, стоит поговорить с отцом? Идея поначалу показалась стоящей, но, поразмышляв, я поняла: чтобы папа отнесся к этому серьезно, нужно что-то посущественнее моих слов. Пока моя версия скорее напоминала авантюрный роман, состряпанный на скорую руку, а папа не любит романы. Остается Агатка. Агатка поверит. И со своей бульдожьей хваткой доказательства непременно найдет. Для начала стоит взглянуть на дом, в котором живет Берсеньев, прикинуть, как он мог незаметно выбраться, а потом так же незаметно вернуться.
Я в нетерпении схватила мобильный и набрала номер сестрицы. Телефон выключен. Тут я вспомнила, что сегодня она покинула меня в большом гневе. Смотреть ей на меня тошно и слушать, судя по всему, тоже. Надо дать ей время успокоиться, а уж потом осчастливить рассказом. Но ждать этого момента не было никакой возможности. Сейчас Агатка, скорее всего, в своей конторе. Хочется ей этого или нет, а увидеть меня ей все-таки придется.
Схватив ключи, я кубарем скатилась по лестнице. Уже в машине я несколько раз набирала Агаткин номер. Выехала на проспект. До офиса сестры всего-то оставалось пару кварталов, и тут я увидела ее. И так надавила на тормоз, что машину занесло. Заслышав визг тормозов, прохожие нервно оборачивались, но только не моя сестрица. Подозреваю, что в тот момент гром небесный остался бы ею не замеченным. Она шла в костюме бирюзового цвета, весело помахивая сумочкой, физиономия светилась от счастья, а рядом шел Берсеньев, которого она держала под локоток. Он склонился к ней с мягкой улыбкой, сестра взглянула на него, засмеялась, покрепче ухватив за локоть. А мне было достаточно одного взгляда, чтобы понять: моя сестрица наконец-то влюбилась. Не просто влюбилась, а начисто лишилась сознания. Агатка все делала с размахом и здесь осталась верна себе.
Вот тут мне стало по-настоящему тошно. Я поняла, каково было моей сестре видеть рядом со мной Стаса, человека, которого она считает убийцей. Это для меня Берсеньев – близкая родня черту, а для нее он, конечно, добрый ангел.
– Полный звездец, – пробормотала я. Они прошли совсем рядом, не обращая на меня внимания. Агатка поправила прядь волос, так кстати выбившуюся из прически, Берсеньев сказал ей что-то, по-хозяйски обнял за плечи, и они направились дальше, занятые исключительно друг другом.
Я вернулась в свою квартиру, плюхнулась на диван и до утра смотрела в потолок. Можно было и далее продолжать это занятие без всякой надежды найти выход. Слушать меня сестра не станет, в этом мы с ней похожи. А если я затею расследование за ее спиной и она об этом узнает (конечно, узнает, а как иначе?), никогда мне этого не простит. Моя правильная, занудливая сестрица, радость родителей, по уши влюблена в убийцу. Впрочем, то, что Берсеньев убил Милку, еще доказать надо. Следовательно, речь идет лишь о грязных домыслах и наветах на ее возлюбленного, которого она со всей страстью души и нехилым адвокатским умением кинется защищать. Что же тогда делать? Молча ждать, когда Агатка обнаружит в своем избраннике малоприятные черты, и со своим вздорным характером начнет ему на них указывать, и они счастливо разбегутся, удивляясь, как их угораздило припасть к груди друг друга? А если не обнаружит и не разбегутся? Что ж ты, дура, ничего не чувствуешь? У тебя же нюх на мерзавцев почище собачьего. А я чувствовала? Впрочем, своим нюхом я никогда и не хвасталась. Эх, Агатка, как же тебя угораздило!
К утру стало ясно: у меня только один выход. Я отправилась в офис Берсеньева. Увидев меня в приемной, Татьяна выразила недоумение легким поднятием бровей.
– Сергей Львович у себя? – задала я вопрос, кивнув в сторону его двери.
– Вряд ли он вас примет. Через полчаса совещание.
– Примет, – усмехнулась я. – Мы теперь почти что родственники.
– Серьезно?
– Нет, шучу. Но все-таки спросите.
Она направилась в кабинет Берсеньева, вернулась через пару минут и сказала, придерживая передо мной дверь:
– Прошу.
Сергей Львович сидел за столом, просматривая документы, поднял голову и одарил меня улыбкой.
– Ефимия Константиновна, рад вас видеть. Присаживайтесь.
– Причину своей радости не назовете? – поинтересовалась я, устраиваясь напротив.
Он вроде бы смутился, но лишь на мгновение, хохотнул и сказал:
– Агата предупреждала о вашем своеобразном чувстве юмора. Кстати, у вас потрясающая сестра.
– Ага. Я с детства хожу потрясенная.
– Чем обязан? У вас появились новые вопросы? Все еще пытаетесь найти шантажиста самостоятельно?
– У меня только один вопрос: кто ты?
Я смотрела на него, пытаясь уловить беспокойство, на худой конец удивление. Ничего подобного. Он все понял. Это было ясно. Он все понял, но ни один мускул на физиономии не дрогнул, как любят выражаться в романах. В самой глубине серо-голубых глаз появилась усмешка. Взгляд исподлобья рождал в душе смятение, я невольно поежилась и подумала: если глаза зеркало души, в эти глубины лучше не соваться. Себе дороже.
Берсеньев поспешил улыбнуться, но улыбка вышла скорее издевательской.
– Я сам, бывает, задумываюсь над этим вопросом, – пожал он плечами.
– И как?
– Иногда выходит что-то совсем неутешительное.
– Поговорим начистоту? – предложила я.
– Давай попробуем.
– Я тебе расскажу историю, а ты кивай в нужных местах.
– А история интересная?
– Зашибись.
– Валяй, только покороче.
– Жил-был парень, ничем особенно не примечательный. Работал, крутил романы с девицами и не подозревал, что кто-то пристально за ним наблюдает. Этот кто-то снял дом в Лесном и стал являться гражданам в двух ипостасях: старичка-пенсионера и его племянника.
– Эту занимательную историю я уже слышал.
– Ну, так еще раз послушать не грех. Берсеньеву не повезло, у него не было никаких родственников, зато была подходящая внешность, что и позволило благополучно занять его место.
– Ты упомянула мою фамилию…
– Она не твоя.
– Вот как?
– Настоящий Берсеньев, отправляясь в далекую Венесуэлу, получил билет в один конец. Чтобы провернуть такое, тебе требовался помощник. И тут Берсеньев, весьма кстати, дал Милке отставку. На чем ты ее развел? На большой любви?
– Любовь и бабло – самая ходовая приманка, – подмигнул он.
– Мало было занять его место. Поведение шефа после возвращения из отпуска не должно вызвать подозрений у подчиненных. И в делах фирмы он что-то соображать должен. И тут без Милки никак. Несколько месяцев ушло на подготовку.
– Не такая уж интересная твоя история, – перебил Берсеньев, правда, теперь у меня язык не поворачивался называть его так. – Но дело даже не в этом. Ты можешь все это доказать? Очень верно подмечено: Венесуэла далеко, скажу по секрету, бардак там страшный, уровень преступности удручает, полиция коррумпирована… – Он вздохнул с притворным огорчением. – Чтобы их заставить шевелиться, надо хотя бы труп найти. Да и найдут, как свяжут с двумя туристами из России?
– Может, стоит поискать тебя, настоящего?
– Поищи, – кивнул он. – Есть идеи?
– Например, отпечатки пальцев.
– Как же я об этом не подумал? – поднял он брови и засмеялся, а я выругалась мысленно, чтоб не дать ему возможности потешаться над моей наивностью. Впрочем, он и так вовсю веселился. – На всякий случай, наличие пломб в моих зубах полностью соответствуют медицинской карте, которая хранится у дантиста. А что касается отпечатков… ты просто не обратила внимания на мои руки. Видишь ли, машина во время аварии не только перевернулась, но и загорелась. Так что с пальчиками незадача.
Он говорил, а я с тоской подумала, что мобильный купила самый дешевый, ни диктофона, ни камеры. Он лежит у меня в кармане, и при некоторой ловкости… что за прок от моей ловкости, если диктофона нет… зато на домашнем телефоне есть автоответчик. А вдруг получится?
– К чему такой сложный план? – спросила я. – Спер у алкаша паспорт, уехал подальше и живи в свое удовольствие. На деньги Берсеньева позарился? Или так припекло, что надо было исчезнуть, стать совершенно другим человеком?
– Не такая уж интересная твоя история, – перебил Берсеньев, правда, теперь у меня язык не поворачивался называть его так. – Но дело даже не в этом. Ты можешь все это доказать? Очень верно подмечено: Венесуэла далеко, скажу по секрету, бардак там страшный, уровень преступности удручает, полиция коррумпирована… – Он вздохнул с притворным огорчением. – Чтобы их заставить шевелиться, надо хотя бы труп найти. Да и найдут, как свяжут с двумя туристами из России?
– Может, стоит поискать тебя, настоящего?
– Поищи, – кивнул он. – Есть идеи?
– Например, отпечатки пальцев.
– Как же я об этом не подумал? – поднял он брови и засмеялся, а я выругалась мысленно, чтоб не дать ему возможности потешаться над моей наивностью. Впрочем, он и так вовсю веселился. – На всякий случай, наличие пломб в моих зубах полностью соответствуют медицинской карте, которая хранится у дантиста. А что касается отпечатков… ты просто не обратила внимания на мои руки. Видишь ли, машина во время аварии не только перевернулась, но и загорелась. Так что с пальчиками незадача.
Он говорил, а я с тоской подумала, что мобильный купила самый дешевый, ни диктофона, ни камеры. Он лежит у меня в кармане, и при некоторой ловкости… что за прок от моей ловкости, если диктофона нет… зато на домашнем телефоне есть автоответчик. А вдруг получится?
– К чему такой сложный план? – спросила я. – Спер у алкаша паспорт, уехал подальше и живи в свое удовольствие. На деньги Берсеньева позарился? Или так припекло, что надо было исчезнуть, стать совершенно другим человеком?
– Припекло, припекло, – кивнул он. – Бабла своего немерено, проще было бы свалить за границу, но там скука смертная. На родине куда веселее. Я, знаешь ли, люблю жить на широкую ногу, а это всегда привлекает внимание. Наличие денег надо как-то объяснить. Значит, должен быть легальный доход, солидный, чтоб мои дорогие привычки не вызвали подозрений. Давай поговорим о твоей подруге. Как считаешь, зачем она придумала эту историю с шантажистом?
Я перегнулась к нему, нащупала мобильный в кармане, быстро набрала номер своего домашнего телефона, боясь ошибиться, перепутать кнопки… Главное, ничем себя не выдать. Спокойно, спокойно… Черт, только бы не услышал гудки и приветствие, записанное на автоответчике. Я прикрыла телефон рукой.
– Да-да, это была ее идея, – засмеялся Берсеньев. – Она ею очень гордилась. – Теперь убрать руку, отодвинуться от стола… – Когда ты ей рассказала о доме в Лесном, твоя подруга прибежала ко мне в панике. Надо же такому случиться: именно тебя нелегкая занесла в Лесной, а еще ты заявила, что голос, записанный на диктофоне, можешь узнать. И это за пару недель до нашего бракосочетания. С мужем она тебя познакомить просто обязана, раз уж пригласила на свадьбу. Двенадцать ночи, уединенное место, просьба никому не говорить, куда и с кем едешь. Бейсбольная бита в машине. Не догадываешься, зачем все это? А кто тебе по голове этой битой задвинул, тоже не догадываешься?
– Врешь, сволочь, – не выдержала я.
– Смысла не вижу. Ты была препятствием на пути к ее счастью, и подруга заманила тебя в ловушку. Избавиться от тебя мне показалось разумным, но куда разумнее было избавиться от нее. И я воспользовался ее планом, чтобы осуществить свой.
– Чего ж меня не добил?
– Зачем? В роли свидетеля ты была куда полезней. Теперь менты ищут шантажиста, и будут искать, пока им это не надоест.
Все так и есть, вот простое объяснение всех странностей, что не давали мне покоя. Удивительно, но обиды на Милку не было. Жалость – да, но не обида. Не мне призывать на ее голову гнев божий, если я точно так же поступила с собственным мужем. Тем более что за свой грех Милка уже получила сполна, а мне еще предстоит за свой расплачиваться.
– Теперь ты знаешь о своей подруге все, – продолжил Берсеньев. – Дальше самое интересное: твоя сестра. Поторгуемся? Ты ведь за этим пришла?
– А ты парень предусмотрительный, – сказала я. – На этот случай ее и обхаживал?
– Я не большой любитель психологии, но кое-что усвоил. Женщина ждет от мужчины ясности, решимости, силы и действия. Ради этого она с гордостью принесет себя в жертву. Можешь поверить, твоя сестрица не исключение.
– Уже поверила. Оставь ее в покое.
– А что взамен? – Он смотрел на меня с откровенной издевкой. – Я могу поиграть с ней, как кошка с мышью. Надежда то вспыхивает, то гаснет. Это будет продолжаться довольно долго.
– Оставь ее в покое, – по слогам повторила я.
– Разумного предложения я так и не услышал. Давай добавим к сестрице твоего Стаса. Чего ты удивляешься? Ты приглядывалась ко мне, а я к тебе. Если уж у нас разговор начистоту, ответь, детка, твоего мужа Стас завалил? Я немного покопался в его биографии. Занятный парень. А если копнуть поглубже? Уверен, найдется много чего интересного. Рыбак рыбака видит издалека.
Я резко поднялась, спеша покинуть кабинет, сил больше не было видеть его наглую рожу. Берсеньев тоже поднялся, схватил меня за руку.
– Мобильный, – с усмешкой сказал он.
«Спокойно… не дай ему повод заподозрить…»
– Что за недоверие? – в ответ усмехнулась я и протянула телефон. – Как видишь, дешевка. Диктофона нет.
Он повертел телефон в руках и вернул мне.
– Пока, детка. Может, как-нибудь встретимся за семейным обедом?
Это явилось той самой каплей, которую принято называть последней.
– Я тебя, сволочь, все равно достану, – тихо сказала я.
Он засмеялся.
– А знаешь, ты мне нравишься. Напоминаешь одну девчонку, та тоже… ершистая. Неутомимый борец за справедливость. Но те, кого любишь, куда важнее справедливости, верно? Тем более что теперь ты знаешь: твоя Милка получила по заслугам.
– Не думал о том, что придет и твоя очередь?
– Помечтай немного, милая.
Я торопилась оказаться в своей квартире. Если мне удалось… телефонная запись еще не доказательство, но она подтвердит мой рассказ. На ходу я достала ключи и бросилась к стоянке. Когда до машины оставалось каких-то пару метров, увидела, что заднее колесо спущено. Вчера, встретив Агатку вместе с Берсеньевым, я так надавила на тормоз, что машину занесло, колесо ударилось о поребрик… Как же я не заметила? Черт с ней, с машиной, заберу ее позднее, главное, поскорее оказаться дома. Я намеревалась бежать к стоянке такси, и тут из «Форда», припаркованного по соседству, появился молодой мужчина.
– Запаска есть? – весело поинтересовался он.
– Должна быть, – вяло ответила я.
– Могу помочь.
– Наверное, не стоит.
– Одна вы точно не справитесь.
– А это займет много времени?
– Если номер своего мобильного дадите, то управлюсь за пять минут.
– Можете и мобильный забрать, правда, он дешевый.
Мужчина начал менять колесо, болтая без умолку, а я рядом пританцовывала от нетерпения, утешая себя тем, что если бы отправилась на такси, времени потратила куда больше. Забросив пробитое колесо в багажник, мужчина сказал:
– Меня Антоном зовут. Ну так могу я позвонить?
– Можешь, – ответила я и продиктовала номер. – За помощь спасибо, а сейчас, извини, очень тороплюсь.
– Зовут-то тебя как? – крикнул он, когда я уже была в машине.
– Фенька.
– Обалдеть.
Пока я прыгала рядом с добрым самаритянином по имени Антон, успела успокоиться и сейчас напомнила себе о правилах дорожного движения и необходимости их соблюдать. К примеру, реагировать на красный свет светофора. Но все равно очень спешила. Во дворе дома выстроилась вереница машин, украшенных лентами и гирляндами роз. У кого-то из соседей свадьба. Здорово, конечно, но припарковаться негде. Я сдала назад, проехала чуть дальше по переулку, но и там места не нашлось.
Машину я бросила возле гастронома и оттуда припустилась резвой рысью. Дверь в квартиру оказалась не заперта. Стас? Или Славка решил заглянуть? Дурацкая затея. Кстати, следует вернуть подарок, как-то неловко ездить на его машине, когда я уже не невеста.
Меня ждал сюрприз. Да еще какой. В прихожей Берсеньев вешал на стену телефон.
– Идею я оценил, – сказал он весело. – Хорошо, что твоя Агатка рассказала о ключе под ковриком, не пришлось ломать замок. Еще какие-нибудь идеи? Нет? Прежде чем решишь продолжить в том же духе, как следует подумай. А что, если мне жениться на твоей сестре, а? Довольно забавно…
– Ты… – только и смогла произнести я, а он засмеялся.
– Не вздумай мне грозить. Лучше забудь про меня. А я, так и быть, забуду про сестрицу и твоего любимого Стаса. Не нравится проигрывать? – подмигнул он. – Мне тоже не нравится. Не тебе со мной тягаться. Удачи, дорогая.
Он вышел из квартиры, дверь захлопнулась, а я сползла по стенке на пол.
Сидела я так довольно долго, пробовала реветь от бессильной ярости, укусила себя за палец и затихла. Перед мысленным вздором возникла Агата с сияющей физиономией, в эйфории от своей первой любви. Правда, был еще мальчик Паша в седьмом классе. А может, все не так скверно, и она, услышав, кто такой Берсеньев, вспомнит любимое изречение «преступник должен сидеть в тюрьме» и наглядно продемонстрирует мерзавцу, что значит иметь дело с женщиной ее темперамента. Я достала из кармана мобильный и набрала номер сестры.