Сталин – гробовщик Красной Армии. Главный виновник Катастрофы 1941 - Бешанов Владимир Васильевич 26 стр.

Однако штабы фронтов так и не получили телеграммы: «Приступить к выполнению плана прикрытия 1941 года». Вместо нее последовала невразумительная Директива № 1, а затем начались сюрпризы…

Как там было в докладе Г.К. Жукова?

«Польша не была готова к войне не только с точки зрения прикрытия своих государственных границ, опоясывания их соответствующими укреплениями, но она не была готова даже к управлению, организации и проведению современной операции. В первый же удар главное командование, командование всех высших звеньев растерялось и в итоге получился конфуз». Очень точное определение!

На Украине всего за 15 дней пять танковых дивизий, «нанося ряд ударов» – прямо по Павлову, – последовательно разгромили десять механизированных корпусов. При этом советские потери составили 4381 танк – по 292 машины ежедневно! В Белоруссии за 18 суток превратились в металлолом 4799 танков, в Прибалтике – 2523.

До конца 1941 года Красная Армия потеряла 20 500 танков. У немцев за этот же период безвозвратно выбыли из строя 2785 танков и 144 штурмовых орудия.

Граждане! Да как же такое возможно?

Невольно хочется повторить вслед за Ю.П. Костенко: «Как же бездарно надо было применять это грозное оружие, чтобы терять его в таких количествах?»

Глава 4

Здесь самое время вспомнить В.К. Триандафиллова, еще в 1929 году написавшего: «Наше исследование… со всей категоричностью выдвигает вопрос о средствах подавления, о средствах сопровождения пехоты в бою, в частности о танках. Оно во весь рост ставит вопросы значения транспортных средств для современных вооруженных сил, вопросы ж.-д. техники, автомобилизации армии. И при всем том на важнейшем месте ставит вопросы качества войск. Вся эта техника, которая имеется или будет иметься на вооружении, может попасть в руки противника, если не будет обеспечена надлежащая выучка и боевая подготовка, надлежащее командование и управление, надлежащее политико-моральное состояние армии, надлежащее качество войск».

В 1930-е годы Красная Армия в основной массе была малограмотной, плохо обученной, ненавидящей Советскую власть и занималась чем угодно, кроме военного дела. Изменилось ли хоть что-нибудь в армии за прошедшее десятилетие социалистического строительства, «великих побед», рекордов и кровавых чисток? В принципе – ничего. Выросли образовательный уровень командиров среднего звена (незначительно) и насыщенность войск техникой (многократно). С другой стороны, увеличился масштаб бардака и самодовольного невежества обновленного руководства, были убиты инициатива и желание самостоятельно мыслить. Пить однозначно стали больше. Список врагов Советской власти пополнили «счастливые» литовцы, украинцы, молдаване, поляки… Их перевоспитывали ударными темпами, не жалея патронов, колючей проволоки, столыпинских вагонов и горячего комиссарского слова. Но история, как всем известно, отвела партии большевиков и ее ударному отряду – НКВД – «слишком мало времени», и в начальном периоде «Священной войны» советским войскам пришлось действовать на враждебной территории, имея в своих рядах призывников, без колебаний стрелявших в спину своим командирам и массово переходивших на сторону противника.

В состоянии боевой подготовки особых сдвигов тоже не произошло.

По итогам приема дел у снятого с поста К.Е. Ворошилова новый нарком обороны составил разгромный «Акт о приеме Наркомата Обороны Союза ССР», в котором, в частности, указывалось:

«Качество подготовки командного состава низкое, особенно в звене взвод – рота, в котором до 68 проц. имеют лишь краткосрочную 6-месячную подготовку курса младшего лейтенанта.

Подготовка комсостава в военных училищах поставлена неудовлетворительно, вследствие недоброкачественности программ, неорганизованности занятий, недостаточной загрузки учебного времени и особенно слабой полевой практической выучки. Усовершенствование командного состава кадра должным образом не организовано…

Боевая подготовка войск имеет крупнейшие недочеты. Ежегодно издаваемые народным комиссаром приказы о задачах боевой подготовки в течение ряда лет повторяли одни и те же задачи, которые никогда полностью не выполнялись , причем не выполнявшие приказ оставались безнаказанными. Воинская дисциплина не на должной высоте и не обеспечивает точного выполнения войсками поставленных им боевых задач».

Даже фактическую численность вооруженных сил установить не удалось, ввиду «исключительно запущенного учета». Засучив рукава, нарком рьяно взялся за подъем боеспособности своих подчиненных.

Приказ Тимошенко № 120 от 16 мая 1940 года о боевой подготовке войск на летний период требовал коренной ее перестройки: «Учить войска только тому, что нужно на войне, и только так, как делается на войне». Но хотя 15 июля в Красной Армии были восстановлены дисциплинарные батальоны (решение всех проблем в Советской стране начиналось с укрепления дисциплины, тем обычно и заканчивалось), дело от этого не поправилось.

На достославном декабрьском совещании командного состава Семен Константинович, подводя итоги учебного года, заявил: «В целом огневая подготовка должного роста не дала и оценивается плохо».

Начальник Управления боевой подготовки генерал-лейтенант В.Н. Курдюмов основными причинами такого положения назвал: отсутствие руководства и контроля со стороны старших командиров и их штабов; значительный отрыв личного состава на хозяйственные работы, оборонительное строительство и караульную службу, сопровождение и охрану грузов; систематическое невыполнение учебных планов «во всех проверенных военных округах»; постоянные срывы и переносы занятий в большинстве соединений и частей. Никто из командиров за эти упущения не наказывался, бездельников и неучей, по заведенной советской традиции, отправляли на повышение.

Имелись как достижения:

«В организации взаимодействия родов войск на местности достигнуты первоначальные успехи. Артиллерия, танковые части, авиация, инженерные и химические части во всех военных округах получили большой опыт в совместных действиях с пехотой в наступательном и оборонительном бою», —

так и отдельные недостатки:

«Преодоление крупных водных преград (усиленными стрелковыми и кавалерийскими полками и дивизиями) проводилось в военных округах только в некоторых дивизиях. Войска не умеют организовать и вести разведку, обеспечивать фланги и стыки, оборонять и атаковать УР, оборонять и преодолевать крупные водные преграды».

«Больший опыт совместных действий» тоже не стоит преувеличивать, так как, по мнению генерала армии К.А. Мерецкова, опыт этот лишь подтвердил неумение организовать взаимодействие пехоты и танков, «часть танков отстает во время атаки, а другие далеко отрываются вперед, вследствие чего взаимодействия танков с пехотой на поле боя не получается».

В ходе осенней инспекторской проверки лишь отдельные подразделения смогли получить положительную оценку. Например, в Западном Особом округе из 54 частей, проверенных по огневой подготовке, положительную оценку получили только три, в Ленинградском округе – лишь пять из 30. Такая же картина наблюдалась и в других военных округах. Главную причину всех недостатков командующие видели в низкой квалификации подавляющего большинства командного состава Красной Армии, исключая, разумеется, себя.

Начальник Главного автобронетанкового управления генерал-лейтенант Я.Н. Федоренко поведал о том, каков порядок в танковых войсках. Он отметил, что механизированные и танковые соединения, затратив много времени и моторесурсов, научились хорошо делать марши, но не успели отработать целый ряд вопросов вроде умения стрелять, знания материальной части, умения наладить связь и вести разведку:

«Механизированные соединения еще не отработали взаимодействия внутри себя, не отработали взаимодействия даже с мотопехотой и артиллерией, которые входят в состав механизированных корпусов и дивизий. В этом отношении только есть попытки. В этом году корпуса и дивизии отрабатывали вопросы вхождения в прорыв и наступление, но это только ознакомление, никакого боевого взаимодействия и сплоченности в этих вопросах еще нет. И этот вопрос остался в этом году недоработанным.

Один из видов боевой подготовки – поднятие и выход по тревоге – также остался недоработанным. Поднятие по тревоге соединения показало, когда отъедешь на 30–40 км от расположения части, то нужно пять дней ездить обратно и забирать нужное, но невзятое, и отвозить взятое, но ненужное.

Нужно заранее рассчитывать, что машина должна везти. При проверке вышедших машин оказывалось, что все машины, как правило, недогружены на 300–500 кг, а есть такие машины, которые вмещают в себя 3 тонны, а на них грузится одна тонна. В результате командиры заявляют, что машин не хватает. Нужно заранее, еще в мирное время, рассчитать, что на каждую машину грузить, сколько грузить, и тогда у нас тыл окажется намного меньшим и машин вместо недостачи будет много излишних. (То есть заранее расписать, чего и сколько надо взять в грузовик, отличить и отделить необходимое для боя от ненужного барахла – непосильная задача для красных командиров! Как для Жукова соотнести мобилизационные запросы с возможностями промышленности. Генерал Павлов отметил еще один, как он выразился, «великий грех» начсостава: плохо читают карту и частенько «перепутывают маршруты». – Авт.)

Один из видов боевой подготовки – поднятие и выход по тревоге – также остался недоработанным. Поднятие по тревоге соединения показало, когда отъедешь на 30–40 км от расположения части, то нужно пять дней ездить обратно и забирать нужное, но невзятое, и отвозить взятое, но ненужное.

Нужно заранее рассчитывать, что машина должна везти. При проверке вышедших машин оказывалось, что все машины, как правило, недогружены на 300–500 кг, а есть такие машины, которые вмещают в себя 3 тонны, а на них грузится одна тонна. В результате командиры заявляют, что машин не хватает. Нужно заранее, еще в мирное время, рассчитать, что на каждую машину грузить, сколько грузить, и тогда у нас тыл окажется намного меньшим и машин вместо недостачи будет много излишних. (То есть заранее расписать, чего и сколько надо взять в грузовик, отличить и отделить необходимое для боя от ненужного барахла – непосильная задача для красных командиров! Как для Жукова соотнести мобилизационные запросы с возможностями промышленности. Генерал Павлов отметил еще один, как он выразился, «великий грех» начсостава: плохо читают карту и частенько «перепутывают маршруты». – Авт.)

Надо сказать, что подготовка тыла у нас плохая, этот вопрос остается недоработанным. В тылу остается людей столько, сколько идет в бой, а иногда и больше. На деле получается, что эти люди для обороны тыла не организованы ни в роты, ни во взводы, остается куча-масса людей…

Вождение в колоннах транспортных машин, связь, разведка остаются недоработанными и в особенности с разведкой и ориентировкой. Пустишь танк в разведку, он пройдет вокруг леса, болота, экипаж выйдет и не знает, где юг, где север (!). Нужно научить экипаж разбираться по карте».

Командир 132-й стрелковой дивизии генерал-майор С.С. Бирюзов поделился своими впечатлениями от полевой поездки в Киевский округ, обратив особое внимание, что если в период подготовки операции управление войсками «еще можно назвать удовлетворительным», то в динамике «получается совершенно иная картина».

Командные кадры для бронетанковых войск готовила Военная академия механизации и моторизации (ВАММ) в Москве и годичные курсы при ней, а средний и технический комсостав – сеть двухгодичных учебных заведений. К 1941 году в нее входили Орловское имени Фрунзе, 1-е Харьковское, 1-е и 2-е Саратовское, 1-е Ульяновское танковые, Киевское танкотехническое, Пушкинское автотехническое, Горьковское автомотоциклетное, Полтавское тракторное училища. Уровень подготовки выпускаемых ими специалистов определялся «заказчиком» как неудовлетворительный, «вследствие недоброкачественности программ, неорганизованности занятий, недостаточной загрузки рабочего времени и особенно слабой полевой выучки». Специальные дисциплины преподавались в учебных классах без практических занятий, на свежем воздухе курсанты-танкисты осваивали строевой шаг, переползание, штыковой и рукопашный бой, тактику стрелкового взвода. Организацию родов войск, по соображениям секретности, изучали по абстрактным «учебным штатам». Технику противника, ее характеристики, слабые и сильные стороны не изучали вообще, хотя, казалось бы, чего уж проще, вся она была скуплена и разобрана до винтика. Опыт иностранных армий рекомендовалось изучать с сугубой осторожностью, чтобы избежать «преувеличения и преклонения перед успехами этих армий», то есть безопасней для здоровья было вообще не интересоваться такими вопросами.

Половина личного состава танковых и механизированных соединений несла караульную службу, вторая половина что-то строила и ремонтировала. Да мало ли занятий у военного человека: политические мероприятия, патрульная служба и наряды по камбузу, уборка мусора и побелка бордюров, покраска травы и уничтожение одуванчиков, постройка дач и уход за генеральскими лебедями, освоение целины и строительство городков. А сколько было потрачено усилий на оформление ленинских комнат и изготовление бесчисленно-однообразных плакатов «Учиться военному делу настоящим образом» и «Помни войну».

Зато для отработки восьми огневых задач на танк выделялось 6 снарядов в год, хотя, по мнению специалистов, «чтобы подготовить экипаж, необходимо отстрелять как минимум для командира танка следующие задачи: стрельба с места (одна задача требует 3 снаряда); стрельба с коротких остановок (одна задача требует 3 снаряда); стрельба с хода (одна задача требует 4 снаряда); стрельба в составе взвода (одна задача требует 3 снаряда); стрельба в составе роты (одна задача требует 3 снаряда). Это – без всяких инспекторских проверок. Таким образом, для подготовки только командира танка требуется 16 снарядов. Башенных стрелков в основном надо учить стрелять пулей по пушечной шкале, но неплохо бы было дать и башенному стрелку одну стрельбу с места – 3 снаряда». На практическую подготовку механика-водителя отводилось 1,5–2 часа – берегли горючее.

Словом, если бы вдруг решили заменить маршала Тимошенко обратно на маршала Ворошилова, новый «Акт о приеме» не надо сочинять, можно процитировать предыдущий слово в слово: «Ежегодно издаваемые народным комиссаром приказы о задачах боевой подготовки в течение ряда лет повторяли одни и те же задачи, которые никогда полностью не выполнялись».

Как ни бились над этой проблемой до войны и после, решить ее так и не смогли. Такой уж «миролюбивой нацией» был советский народ.

Поэтому так удивляет решение советского руководства о формировании гигантских механизированных корпусов, да еще в таком количестве. Новая генерация сталинских выдвиженцев особыми знаниями не блистала, общее образование, как правило, ограничивалось начальной школой, абстрактное мышление отсутствовало напрочь, опыт управления войсковыми объединениями у большинства «больших начальников» был минимален.

Полковник И.Х. Баграмян неспроста вписал в жуковский доклад:

«Для того чтобы успешно вести современные наступательные операции, необходимо иметь отлично подготовленные войска, командиров и штабы. Современные операции, развивающиеся быстрыми темпами, требуют исключительной слаженности, маневренности и гибкости. Войска, не обладающие этими способностями, не могут рассчитывать на успех. Особенно высокие требования должны быть предъявлены командирам и штабам высших соединений».

Так это же все про нас!

Затея с массовым развертыванием мехкорпусов лишь усугубила хаос. Ротация людей и техники вела к снижению боеготовности уже сложившихся и сколоченных частей и соединений. Неразбериху порождал постоянно менявшийся порядок подчиненности танковых частей. Из-за нехватки боевых машин их пришлось забирать из танковых батальонов стрелковых дивизий и танковых полков кавалерийских дивизий. Взрывной рост бронетанковых сил вызвал дефицит командных кадров и обученных танкистов. Кадры спешно переучивали из других родов войск, что не лучшим образом сказывалось на уровне новоиспеченных экипажей, получивших мизерную практику эксплуатации танков.

В феврале – марте 1941 года были дополнительно развернуты: Казанское, Сызранское, Чкаловское, 2-е Ульяновское, 3-е Саратовское танковые, Орджоникидзеградское автомотоциклетное, Камышинское тракторное училища. Для усовершенствования командных кадров действовали Ленинградские Краснознаменные бронетанковые курсы усовершенствования командного состава (ЛК БТКУКС), Казанские курсы усовершенствования военно-технического состава РККА, Харьковские КУКС запаса танковых войск. Но, несмотря на все усилия, проблема командных и технических кадров была очень острой. Во многих штабах остались неукомплектованными даже ведущие отделы, включая оперативные и разведывательные.

Не удавалось организовать боевое слаживание частей и подразделений. Много хлопот доставляла пестрота танкового парка. Часть машин была снята с производства, к ним прекратили выпускать запасные части. Новые танки, поступавшие в войска, были слабо освоены личным составом. Изучать их, тем более эксплуатировать, разрешалось лишь в специальных учебных подразделениях, в весьма ограниченном объеме, поскольку машины были не только новые, но и секретные. Положение усугублялось тем, что для использования КВ и Т-34 необходимо было наладить заново всю систему снабжения, обеспечить дизельным топливом и трехдюймовыми снарядами. К примеру, накопить запас бронебойных 76-мм выстрелов к танковым орудиям не удалось.

Время шло, количество произведенной и принятой на вооружение бронетехники так и не перешло в качество. Потом началась война. Началась совсем не так, как планировали, и не такая, о которой мечтали. Изящно выразился маршал А.М. Василевский: Красная Армия была «еще не совсем готовой к войне».