Над крышами домов виднелись столбы дыма: противник обстреливал окраины цитадели, скорее всего, пытался разрушить неприступные стены. Где-то кипел ожесточенный бой: трещали автоматы, басовито гудел пулемет, слышались одиночные хлопки ручных гранат. Сухо щелкали снайперские винтовки.
— Копать-колотить! — Пошта добежал до угла, выдохнул, выглянул.
Инстинкты велели прижаться к стене, чтобы не зацепило шальной пулей, но Пошта знал, что делать этого не следует. Пуля — не биллиардный шар, угол падения которого всегда равен углу отражения. Пуля же, остроконечная автоматная пуля со стальным сердечником, попадая в стену, рикошетит под непредсказуемым углом и чаще всего летит дальше вдоль стены, на расстоянии где-то в полметра. Поэтому ближе, чем на полметра, к стене во время боя прижиматься опасно — не пуля, так осколки кирпича заденут обязательно.
— Чего встал? — прикрикнул на него Телеграф.
— Вроде можно, — оценил обстановку Пошта и крикнул: — Вперед!
Короткими перебежками от укрытия до укрытия Пошта, Телеграф и еще трое молодых листонош добежали до арсенала. Там царил хорошо организованный бардак: все, кто успел добраться до складов оружия, спешно хватали хоть что-нибудь, что под руку подвернется, и спешили на посты. Контейнер, ошалевший от такого наплыва клиентов, проявлял чудеса щедрости и ловкости, следя за тем, чтобы листоноши не схватили, скажем, патроны не того калибра, или что-нибудь совсем уж эдакое, из чего только стрелять полгода учиться надо, а попадать — так целых два.
То, что Пошта, Штемпель и Бандеролька отобрали для экспедиции, сейчас хранилось уже в багажнике «Мародера», то бишь — слишком далеко. Поэтому Пошта, оценив иронию ситуации (выбирали-выбирали, выбрали, спрятали, а теперь будем воевать чем попало) схватил с полки первый попавшийся «калаш», старый «лифчик» с четырьмя кармашками — в каждом по два магазина, итого восемь и один в автомате, двести семьдесят патронов, должно хватить на какое-то время — и выскочил на улицу.
По боевому расписанию Поште следовало охранять Южные ворота. По идее, Штемпель и Бандеролька уже должны были быть там. Телеграф, подписавшись на экспедицию, тем самым признал главенство Пошты и последовал за ним.
Когда они добежали до Южных ворот цитадели, их ждал сюрприз: ворот больше не было. Их разбомбили в щепки, и только два блиндажа из мешков с песком уцелели. В одном блиндаже сидела Бандеролька с древней трехлинейкой в руках, а в другом — Штемпель с пулеметом и парочкой выстрелов для РПГ. Самого гранатомета у него не было.
— Прибыл! — доложил Пошта, врываясь в блиндаж Штемпеля. Краем глаза он увидел, что Телеграф решил пойти на помощь Бандерольке.
— Ленту подай, — спокойно попросил Штемпель, отрываясь на секунду от стрельбы.
Пошта схватил с пола цинк с патронами, откинул крышку и протянул другу ленту. Штемпель прекратил стрелять длинными очередями, откинул затвор пулемета — изнутри пыхнуло жаром, как из доменной печи — и деловито стал менять ленту. Пошта занял позицию и начал постреливать короткими, в три выстрела, очередями по бегающим в дыму фигуркам.
— С кем воюем? — осведомился он.
— Фиг их знает, — ответил Штемпель, возвращая пулемет на бруствер. — По-моему, татары...
— Татары? Египеткая сила! — удивился Пошта. — С какого перепугу? Чего им здесь надо? Я бы еще понял, если казаки...
— А почему казаки? — спросил Штемпель.
— Да так... Был вчера один инцидент, — уклончиво ответил Пошта, не вдаваясь в подробности. — А почему ты решил, что это татары?
— Лопочут не по-нашему. Тут один пробрался через стену — кошку закинул, по веревке залез, двоих наших успел положить, ножом, прикинь! Так вот он перед смертью — Бандеролька ему башку прострелила — крикнул чего-то типа «аллах акбар». Ну кто еще, если не татары?
«Совсем хан Гирей с ума спятил, — решил Пошта. Додуматься надо — на листонош нападать! Чего ж им всем у нас надо?».
Как чего! Перфокарта им нужна. Карта бункеров. Технология. Власть над миром.
Но откуда они о ней узнали?!
Возможно, среди листонош завелся «крот».
Самая мерзкая мысль на свете. После нее перестаешь доверять братьям, товарищам, друзьям. Начинаешь всех подозревать. Парализуешь весь клан одной фразой.
«Нет, об этом я подумаю завтра, — решил Пошта. — Если доживу. И вслух пока произносить не буду. Потому что это пока даже не предположение, а так — догадка, основанная на интуиции».
Пока займемся делами насущными.
— Сколько их, не прикидывал? — спросил Пошта, меняя магазин
— Сложно сказать, они пока особо не высовываются, — ответил Штемпель.
— А где наша артиллерия?
В клане листонош было целых две пушки — обе стреляли, но ездила только одна. Постоянный предмет шуток и повод для насмешек над Контейнером — ему еще предлагали подводной лодкой обзавестись, куда ж без нее в степи! А вот и дошутились — сейчас бы пальнуть по позициям противника парочкой подкалиберных, а потом еще парочкой осколочных — и вопрос бы снялся сам собой.
— Кончилась артиллерия, — Штемпель резко дернул подбородком. — Первую гаубицу накрыли первым же залпом из миномета, как будто специально целились и знали, где она стоит. А вторая — безоткатка — взорвалась при собственном выстреле. Что-то в стволе.
«Пахнет диверсией», — подумал Пошта, но промолчал.
— Эти черти, — продолжал говорить в перерывах между очередями Штемпель — разбомбили все сторожевые вышки и блокпосты, взорвали ворота. Но саму цитадель не трогали — видно, что-то им тут надо. Или кто-то. Но, я думаю, у них с боеприпасом напряженка. Видно, нашли где-то армейский склад, да весь и выпуляли. Сейчас в штыковую пойдут, мы их и положим. У нас-то патронов поболе будет, да и обороняться всегда легче, чем наступать.
Но тут случилось непредвиденное. Атака татар вроде захлебнулась, сменившись короткими наглыми вылазками, которые листоноши пресекали в зародыше. Татары залегли и вяло постреливали по блиндажу, Бандеролька отвечала точными выстрелами из трехлинейки (все-таки Штемпель в ней не ошибся — девчонка прирожденный снайпер). Казалось, вот-вот и татарское начальство, какой-нибудь там юз-баши или он-баши — Пошта не помнил, как точно в Ханстве называются десятники и сотники — даст команду отступать, но у мусульман нашелся свой козырь в рукаве.
БТР!
Древний, весь побитый, латаный-перелатаный, пятнистого серо-буро-малинового цвета, он выполз из клубов дыма, натужно воя движком и фыркая выхлопом.
На башне БТРа стоял, как и полагается, пулемет КПВТ — калибра двенадцать целых и семь десятых миллиметра. Такая дурища разнесет блиндаж из мешков с песком с одной очереди.
— Где РПГ?! — заорал Пошта, хватая выстрелы к вышеозначенному оружию.
— За воротами валяется, — ответил Штемпель. — Гранатометчик, салага неопытный, выскочил — вот его и убило.
— Прикрой меня, я сгоняю!
— С ума сошел?! — закричал Штемпель, но Пошта уже выскочил из блиндажа.
В беготне под пулями есть один секрет: каждые два шага надо менять направление бега, а каждые пять-шесть — уровень своей головы относительно поверхности земли, то бишь приседать, кувыркаться, ползать по-пластунски и так далее. От шальной пули это, конечно, не спасет — но на то она и шальная; а вот от снайпера — очень даже.
На том месте, где когда-то были Южные ворота цитадели листонош, сейчас зияли воронки от бомб. Возле одной из воронок лежал убитый. Пошта кувыркнулся в сторону трупа, спрыгнул в воронку и стащил тело противника за собой. Над головой рассерженным осами гудели пули.
Пошта сорвал с трупа маску. Точно, татарин! Так, а что у тебя» разгрузе? Аптечка, сухпай, малая пехотная лопатка, ошибочно именуемая саперной, ты что, дружок, не на войну, а на строительные работы собрался? Ага, вот они. Дымовые шашки. То, что мне нужно.
Каждая дымовуха представляла собой алюминиевый цилиндр сантиметров двадцати в длину и около пяти — в диаметре. Пошта выдернул зубами оба запальных шнура и швырнул дымовые шашки в сторону неторопливо приближающегося БТРа.
Когда поле боя основательно заволокло серым дымом, Пошта продолжил свой бег с кувырками и так далее к убитому гранатометчику. Тому на вид было лет двадцать. Неудивительно, что пацан сглупил и решил идти в атаку. А вот и РПГ, заряженный, мальчишка даже выстрелить не успел.
Пошта подхватил гранатомет, встал на одно колено, поймал в прицел уродливую тушу бронетранспортера.
Выстрел! И ракета, оставив после себя густой белый след, пронеслась в паре сантиметров от брони.
Мимо! Ну что ж за день сегодня такой!
Бронетранспортер, оценив угрозу, начал разворачивать башню с КПВТ в сторону Пошты.
А взять с собой пару запасных выстрелов Пошта, конечно же, не догадался. Вот что значит принимать решения впопыхах!
А взять с собой пару запасных выстрелов Пошта, конечно же, не догадался. Вот что значит принимать решения впопыхах!
Пошта стремглав метнулся обратно, когда басовито зарокотал КПВТ. Каждая пуля взбивала из земли фонтан грязи метра в полтора. Пошта бежал, как заяц, петляя и прыгая, и только благодаря этому ни одна из маленьких, но стопроцентно гарантированных смертей его не задела.
Пробегая мимо второго блиндажа, Пошта услышал, как Телеграф ругается с Бандеролькой:
— Не трать зря патроны! — отчитывал девушку пожилой листоноша. — Все равно броню не пробьют!
— Я по смотровым щелям стреляю! — азартно отвечала Бандеролька.
Когда Пошта кувырком ввалился в блиндаж Штемпеля, тот приветствовал его восхищенным выдохом и отеческим подзатыльником:
— Ну ты и дурак! Везучий, конечно, но такой дурак!
— Подай гранату, пожалуйста, — как ни в чем ни бывало попросил Пошта. — А то забыл с собой захватить.
Дальнейшее было просто: зарядить РПГ, проверить, нет ли чего позади стрелка на расстоянии пару метров, взять упор о бруствер, подпустить бронетранспортер поближе. Прицелиться. Выстрелить.
В этот раз Пошта не промахнулся — реактивная граната попала точно в тупое рыло бронетранспортера. Кумулятивный заряд прожег броню, волна сжатых раскаленных газов убила экипаж, а потом сдетонировал боезапас и баки с соляркой.
БТР превратился в огненный шар.
От взрыва содрогнулась земля. Потеря столь ценной техники, очевидно, деморализовала противника и послужила сигналом к началу отступления. Листоноши проводили убегающего противника дружескими очередями из пулеметов и автоматов.
Пошта закинул «калаш» за спину и резюмировал:
— Ну что, вроде отбились?
— Ф-фу, — выдохнул Штемпель. — Отбились. Но с трудом. Если бы не ты и твоя дурная везучесть...
— Ладно, — отмахнулся Пошта, — не надо оваций. Пойдем, проверим, как на остальных постах. Кстати, я Телеграфа уговорил с нами пойти, а значит, и остальные подтянутся. Вот он-то как раз везучий, мне до него еще расти и расти.
Клану удалось отбить набег татар, но с существенными потерями — и в личном составе, и материальными. Минометный и ракетный обстрел полностью уничтожил Южные и Северные ворота цитадели, серьезно пострадал склад провианта и сортировочная станция. Через Северные ворота, вернее, то, что от них осталось, в Джанкой прорвались разрозненные группы татар, но были уничтожены листоношами в ожесточенных уличных боях. Диверсанты успели обстрелять арсенал, прежде чем Контейнер смел их ураганным огнем из шестиствольного пулемета на крыше здания. Также татары попытались штурмовать офицерский барак, он же штаб клана, и, если бы не племянник Контейнера, шустрый мальчишка Костя, нападение бы удалось. Пацан успел подать сигнал тревоги и даже срубил одного из нападавших своим бумерангом после чего на помощь поспешил отряд листонош и выкосил диверсантов всех до единого, не взяв, к сожалению, ни одного пленного. Хотя и без «языка» было очевидно, что именно штаб Филателиста интересовал нападающих больше всего...
Детали головоломки складывались в одну картину.
Филателист отозвал Пошту и, пока остальные члены клана убирали тела своих и чужих убитых, подметали гильзы и укрепляли поврежденные здания, сказал мрачно:
—Началось. Даже раньше, чем мы предполагали. Сначала казаки, теперь татары. Чует мое сердце, следующими будут бандиты Рыжехвоста. Времени нет совсем. Вам пора выдвигаться, пока нас не смяли. Долго мы не продержимся.
—Мы не успели толком набрать отряд, — возразил Пошта. — Снаряжение, оружие, карты...
— Выезжайте прямо сейчас, — Филателист был непреклонен. — Скорость прежде всего. Или мы доберемся до бункеров первыми, или нам — конец.
— Понял, — кивнул Пошта и пошел собирать своих людей, потрепанных, усталых, жаждущих холодного пива и сна — чтобы обрадовать, что им прямо сейчас в экспедицию.
Что поделать, не всегда лидера любят. Иногда и матерят сквозь зубы.
Интерлюдия. Позывной «Буревестник»
Словно ленивый неповоротливый зверь, баркас «Буревестник» пытался уйти от погони, неспешно маневрируя среди обросших кораллами спин горбатых китов. Капитан Воха уверенными движениями крутил штурвал то вправо, то влево, бросая баркас в узкие просветы между многотонными тушами животных. В машинном отделении, ругаясь благим матом, орудовали лопатами матросы Железняк и Бакула. Отработанными за долгие годы службы на флоте практически до автоматизма движениями, матросы закидывали в топку древесный уголь, не забывая при этом поглядывать на датчики давления и пара.
Капитан, спокойный, словно индейский вождь, пристроил баркас параллельным курсом меж двух китов, самцом и самкой. Левиафаны то и дело появлялись из воды, чтобы совершить очередной глубокий вдох, прежде чем вновь уйти на глубину. От каждого подобного всплытия на баркас обрушивались мощные волны, грозящие того и гляди перевернуть судно на бок. Но Воха слыл бывалым моряком и всякий раз успевал отвести баркас чуть в сторону, чтобы с противоположного борта его поддержала волна от всплытия второго кита. Таким образом он не только поддерживал баркас на плаву, но и весьма успешно прикрывался китовыми тушами от пушек и пулеметов преследователей. Единственным недостатком подобной тактики было то, что в результате страшной болтанки всех членов экипажа и единственного пассажира «Буревестника» безжалостно мотало по палубе. Если бы, перед тем как укрыться в китовой стае, Воха не отдал приказ всем обвязать себя страховочными тросами, то к этому моменту капитан мог бы не досчитаться нескольких человек.
Почуяв небольшую передышку, капитан включил рацию и в очередной раз попытался призвать кого-нибудь на помощь.
—Всем, кто меня слышит. Говорит капитан корабля «Буревестник». В водах неподалеку от Гурзуфа мы подверглись нападению пиратской флотилии. Нужна помощь. Повторяю. Всем, кто меня слышит...
Радиоэфир отвечал лишь помехами и шумами. Капитан было подумал, что пираты глушат его сигнал, но потом отбросил эту мысль. Откуда у морских падальщиков подобные технологии? Скорее всего, у его рации просто не хватает мощности для того чтобы пробиться сквозь эфирные помехи, доставшиеся в наследство от Катастрофы.
— Капитан! Хватить глотку драть. Лучше сдай свой «Буревестник» нам и, возможно, мы сохраним жизнь тебе и твоим людям.
Голос, обратившийся к нему по рации, капитан Воха знал гораздо лучше, чем ему бы хотелось. Рыжехвост, один из главарей отребья, что называет себя пиратами. Много лет назад сотни воров, убийц, насильников и прочих маргинальных элементов общества собрались в городе Краснопресненске и переименовали его в Тортугу. Собрав уцелевшие после Катастрофы катера, яхты и другие оставшиеся на плаву суда, так называемые пираты стали промышлять в водах вокруг острова. Далеко от берега они не ходили, так как там могла встретиться живность, которая запросто могла бы использовать прогулочный катер вместо зубочистки. Вот и промышляли пираты набегами на прибрежные поселения или грабежами цивилизованного флота.
К последним и относился баркас капитана Вохи. В этот раз «Буревестник» совершал не вполне стандартный для него рейс из Ялты в Судак. Судно зафрахтовал молчаливый парень, оплативший проезд настоящими драгоценными камнями. Но за такой щедрый куш он потребовал выйти из порта глубокой ночью, не зажигая огней. Как говорится, хозяин-барин. «Буревестник» шел вдоль берега медленно и степенно, делая узлов десять, не больше. Но ранним утром из неприметной бухты наперерез баркасу бросился пиратский лайнер на подводных крыльях.
У баркаса ещё был небольшой шанс дотянуть до Гузуфа и укрыться там, но в этот момент на мостик ворвался наниматель и принялся уговаривать капитана Boxy не пытаться уйти от погони, а тихо-мирно сдаться на милость пиратам.
— У меня ещё есть горсть золотых цепочек с бриллиантами, мы легко и безболезненно откупимся от пиратов. Больше на вашем баркасе нет ничего ценного. Они пороются в трюме и отпустят нас.
— Во-первых, плохо ты знаешь повадки пиратов, приятель, — как всегда невозмутимо ответил капитан, — во-вторых, у нас неплохие шансы оторваться от этих бакланов.
Но пока капитан и пассажир пререкались, со стороны Гузуфа появились ещё несколько лодок и катеров с черными полотнищами на флагштоках.
— Грот-мачту вам всем в задницу по самый такелаж! — выругался Воха, разворачивая баркас прочь от береговой линии. После чего капитан склонился к медной трубе рядом со штурвалом и закричал: — Железняк! Бакула! А ну подкиньте угольку, у нас гости нарисовались!
— Есть, капитан! — откликнулся из трубы искаженный глухой голос то ли Железняка, то ли Бакулы.