Однажды Назар ввозил в Зону партию таких чудо-патронов, каждый из которых стоил, как пачка обычных. Однако наблюдать эти суперпули в действии Чупренко до сего момента не доводилось. Разумеется, их эффект был и близко не сравним с эффектом от взрыва кумулятивной ракеты. Но поскольку противник не стремился поджечь БТР, а лишь вывел из строя орудие и экипаж, очередной вражеский удар был не менее продуктивен, чем предыдущие. Машина не выгорела в мгновение ока изнутри, как остальные, но возникший в ней обычный пожар тушить было уже некому. Изрешеченные пулями, водитель и бортстрелок погибли на боевом посту, наверное так и не поняв, что их убило.
– Мразь!!! – рассвирепев, заорал во все горло Чупренко, вскидывая автомат и поливая очередями крышу дымящегося бронетранспортера. Тарасенко и Хвыля дружно поддержали командира огнем, однако – вот досада! – разъяренные вояки стреляли уже в небо. Показавшийся им всего на несколько мгновений враг скрылся с глаз и был в данный момент заслонен от стрелков корпусом БТРа. Обежав машину, Назар и «сверчки» не удивились, когда выяснили, что ни в кого не попали. Пальнув для острастки по ближайшим вероятным укрытиям противника, троица засела в развалинах, дабы самой не нарваться на суперпули монолитовца.
Через полминуты, пробравшись через завалы обломков, к капитану присоединилась группа сержанта Цурича. Они уже начали повторно обыскивать пристройки, когда заслышали стрельбу и решили, что товарищам требуется помощь. Но, прибыв к последнему подбитому БТРу, выяснили, что теперь помощь требуется им всем – враг находился от них в двух шагах и мог расстрелять любого бойца даже сквозь стену.
– Кто-нибудь заметил этого гада? Он должен был пробежать мимо вас! – спросил капитан у Цурича. Восемь бойцов переглянулись и неуверенно помотали головой. Отдышавшись, Чупренко подвел в уме разгромные итоги боя и пришел к поразительному выводу, что им противостоит всего-навсего один, но отлично подготовленный и знающий местность противник. Каждый из нанесенных по чупренцам ударов был единичным, коротким, производился с перерывом и бил точно в цель. Причем не абы в какую, а только в ту, что своей гибелью блокировала отступление угодившей в засаду колонны. Действуй враги в составе подразделения, они попросту обложили бы солдат со всех сторон и учинили им жаркую кровавую баню. Выверенные атаки «серого» одиночки, начиная с уничтожения разведгруппы Сербакова и заканчивая подрывом последнего БТРа, являлись частицами одной большой мозаики и планомерно складывались ее автором в целостную картину.
Картину неотвратимой смерти, на которой предстояло быть запечатленными всем, кто ступил в это утро на территорию форпоста. И в центре этого батального полотна находился он, капитан Назар Чупренко, чьи незаконные делишки и мечты о красивой жизни привели к гибели стольких замечательных ребят, служивших под командованием алчного до легких денег командира…
– Что будем делать, товарищ капитан? – спросил Цурич, выглядывая краем глаза из-за укрытия. – Похоже, эти долбаные уроды просто так от нас не отвяжутся.
– Отделение, слушай мой приказ! – угрюмо, но твердо заявил Чупренко, проглотив внезапно подкативший к горлу комок. – С этой минуты вашим командиром назначается сержант Цурич. Сержант Цурич!
– Я! – на миг замешкавшись, откликнулся тот. Причиной этой заминки был странный тон командира, в голосе которого звучали непривычные нотки, а глаза застила нездоровая мутная пелена.
– …Сейчас ты возьмешь свое отделение и бегом уведешь его к северным воротам, – продолжал Назар. – А затем будете отступать по дороге, пока не окажетесь в безопасности. После чего доложишь по рации в штаб, расскажешь все как есть и вызовешь «вертушки», чтобы они вытащили вас с «Агропрома»! Задача ясна?
– Так точно, товарищ капитан! – дрогнувшим, но четким голосом подтвердил Цурич. – Добежать до ворот, затем отступить на безопасное расстояние, доложить в штаб и вызвать «вертушки».
– Все верно, – кивнул Чупренко. – Вот, держи мою рацию, позывные ты знаешь. А теперь забирай ребят и бегом марш отсюда! И чтоб, когда я досчитаю до десяти, на базе уже вашего духу не было! Время пошло! Раз!..
– Но… А как же вы, товарищ капитан? Вы что, не с нами?.. – вновь замешкался сержант, растерянно глядя, как взор командира становится все мутнее и безумнее.
– Выполнять без разговоров!!! – гаркнул Назар, мигом выводя из ступора не только Цурича, но и остальных бойцов, также удивленных распоряжением комроты. – Кто задержится еще хоть на миг – пристрелю на хрен!
И для убедительности навел на сержанта автомат.
Гнев командира возымел эффект и подстегнул нерешительных чупренцев к действию. На счет «два» парни уже выскочили из пристройки, а на «три» улепетывали к воротам во все лопатки, будто у Назара в руках была взведенная бомба с отсчитывающим последние секунды таймером. Капитан с замиранием сердца проследил, как десять его выживших бойцов подбегают к КПП, и ощутил облегчение лишь тогда, когда замыкающий их нестройную колонну Цурич скрылся с глаз в растущей за забором тополиной роще.
– Молодцы, сынки! Удачи вам, и помните: деньги – это пыль! Причем гораздо хуже радиоактивной… – севшим голосом напутствовал Чупренко убежавших бойцов, а затем встал в полный рост и без опаски вышел во двор перед главным корпусом.
Надежды Назара оправдались. Серый невидимка не выпустил вслед его парням ни одной пули: то ли не успел среагировать на поспешное отступление противника, то ли невидимке и впрямь был нужен лишь Чупренко и никто иной. Что ж, если это действительно так, настала пора раз и навсегда разобраться с этой проблемой.
– Эй, тварь, ты меня слышишь?! – хрипло прокричал впавший в смертельный раж капитан, после чего отшвырнул на асфальт «калаш», извлек из ножен штык-нож и, храбрясь, перебросил его из руки в руку. – Выходи, потолкуем, как два мужика, один на один! Давай, падла, я жду! Или ты только мастак пацанам из-за угла в спины стрелять?! Иди сюда, мудозвон тухлый, я т-тя щас, как шмат сала, на ломтики покромсаю! Ну где ты, сука?! Ко мне бегом марш!..
Никто не отзывался. Лишь где-то за пределами форпоста тоскливо завыла псевдособака, словно разделяя охватившее Чупренко беспросветное отчаянье. А хмурое небо все так же равнодушно взирало на капитана, как и в тот день, когда он впервые очутился в этой проклятой двуличной Зоне. Она подарила Назару несусветное по его меркам богатство, а теперь вынуждала Чупренко запоздало сожалеть о содеянном беззаконии. Верно говорят сталкеры: рано или поздно, но Зона будет судить каждого, кто хоть однажды ступил на ее проклятые земли. И никто не получит от нее оправдательного приговора, потому что здесь нет невиновных, а путь на небеса отрезан неприступным барьером свинцовых туч.
«Добро пожаловать в Ад!» – с усмешкой прочел Назар на стене каких-то развалин, когда отправился с бойцами в свой первый рейд по Зоне. Все эти годы Чупренко считал ее чем угодно, но только не Преисподней и даже не Чистилищем. Ведь кто стал бы платить в Аду обычному комроты такие бешеные деньги? Однако, похоже, начертанная на той стене неведомо чьей рукой пророческая надпись не лгала, и сегодня капитан наконец-то добрался до места назначения…
Глава 6
Кальтер поймал обезумевшего Чупренко в оптический прицел и подумал о том, что сегодня финал разыгранного интрудером сценария выдался действительно непредсказуемым. Бравый капитан нашел в себе мужество выйти с честью из своего маленького, но доходного бизнеса, буквально в одночасье разрушенного «мизантропом». Да, не каждому дано умереть красиво, а тем более – в Зоне. Здесь удачной смертью считается уже та, после которой труп поддается хотя бы приблизительному опознанию. Можно сказать, в этом плане Назару несказанно повезло. Как, впрочем, и со смертью, принятой им не от кровожадного монстра или аномалии, а от руки профессионального палача.
В Зоне также имеет немаловажное значение, как человек умирает: в муках или без оных, ибо большинство здешних смертей не пожелаешь и заклятому врагу. Чупренко мог с куда большей вероятностью погибнуть, угодив на обед кровососу или став жертвой какой-нибудь аномалии. Но Назару выпал шанс пасть на поле боя от вражеской пули, как и подобает умирать на войне настоящему боевому офицеру. Жаль, правда, никто, кроме Кальтера, этого так и не оценит.
Продолжая удерживать «помеху» на прицеле, майор поднялся из-за своего укрытия, позволил Чупренко себя заметить и только потом трижды спустил курок. Смелость достойна награды, пусть даже такой сомнительной, как возможность взглянуть в лицо своему убийце. Уважить храбреца иным способом Кальтер не собирался и уж тем более не мог ответить на брошенный ему вызов. Капитан вызывал на честный поединок противника, который ни разу за свою карьеру в Ведомстве не воевал по благородным правилам и не собирался впредь отступать от подобной линии. Чупренко уже считал себя мертвецом, в то время как Кальтер продолжал выполнять задание и намеревался выжить. Вот и все. Обычная работа, в которой нет места излишнему геройству и эмоциональным порывам.
Продолжая удерживать «помеху» на прицеле, майор поднялся из-за своего укрытия, позволил Чупренко себя заметить и только потом трижды спустил курок. Смелость достойна награды, пусть даже такой сомнительной, как возможность взглянуть в лицо своему убийце. Уважить храбреца иным способом Кальтер не собирался и уж тем более не мог ответить на брошенный ему вызов. Капитан вызывал на честный поединок противника, который ни разу за свою карьеру в Ведомстве не воевал по благородным правилам и не собирался впредь отступать от подобной линии. Чупренко уже считал себя мертвецом, в то время как Кальтер продолжал выполнять задание и намеревался выжить. Вот и все. Обычная работа, в которой нет места излишнему геройству и эмоциональным порывам.
Майор стрелял с короткого расстояния тремя одиночными выстрелами – два в грудь и один в голову, – планируя прикончить Назара мгновенно. Но тот, завидев врага, успел в последний миг инстинктивно отпрянуть, и потому последняя пуля интрудера прошла мимо цели. Так что умереть быстрой смертью у Чупренко не вышло. Споткнувшись, он упал на бок, а затем, уже находясь в агонии, перевернулся на спину, продолжая судорожно стискивать рукоять штык-ножа.
Подойдя к распластавшемуся на асфальте капитану, Кальтер наступил ему на запястье сжимающей оружие руки и нацелил винтовку в лоб умирающему противнику. Чупренко шумно хрипел простреленными легкими, кашлял и пускал кровавые пузыри. И пусть глаза его уже подернулись пеленой, тем не менее он был жив и прожил бы, наверное, еще минуты две или три. Но палач не собирался продлевать ему жизнь на этот срок – безмерно короткий для живого, но весьма щедрый для умирающего.
– Она судит всех, – сквозь кашель из последних сил прохрипел Назар, когда ему на лицо упала тень убийцы. – Потому что здесь нет… невиновных… И тебя, тварь… она тоже осудит… Скоро… Уже скоро…
И умолк навеки, стукнувшись простреленной в упор головой об асфальт. Лужа крови, вытекающей из развороченного затылка капитана, начала разливаться вокруг его головы, словно зловещий багровый нимб. Самый что ни на есть подходящий нимб для искупившего свою вину грешника.
– «Помеха» устранена, – пробормотал Кальтер, как делал это всегда, когда исполнял возложенный на него приказ. Тоже своего рода традиция, закрепившаяся за майором чуть ли не с первой его боевой командировки. Этакое «аминь», подводящее черту под очередным этапом работы. К сожалению, пока не финальным. Задание интрудера заканчивалось лишь по возвращении его к пенатам Ведомства, давным-давно ставшего для Кальтера родным домом. Другого дома, куда майора тянуло бы после долгого отсутствия на родине, у него не было.
Интрудер был твердо уверен, что такие, как он, не должны заводить семью, поскольку вряд ли из этого вышло бы что-нибудь хорошее. Кальтер был и оставался одним из лучших «мизантропов» во многом благодаря тому, что никогда ни к кому не привязывался. На войне, в которой он участвовал вот уже два десятилетия, семья служила первейшей мишенью для вражеского удара. Вопреки расхожему мнению, надежным тылом для интрудера было не наличие семьи, а отсутствие таковой – сильнейшее подспорье для солдата теневых войн. Враг не мог подобраться к Кальтеру с тыла, и потому, находясь в длительной зарубежной командировке, «мизантроп» был спокоен, как скала. Он полностью концентрировался на работе и не думал об отвлеченных вещах тогда, когда любая несвоевременная мысль могла стоить ему жизни.
«Помеха» была устранена, но уходить из «Агропрома» Кальтер пока не собирался. Стратег предвидел, что весть о нападении на участников нелегальной сделки дойдет (если уже не дошла) до командира Шестого батальона – ставленника Сердобольцева – раньше всех и люди подполковника Пушкаря прибудут сюда быстрее особистов и готовых сопровождать их в Зону оперативников Ведомства. После чего можно будет напрочь забыть о каких-либо доказательствах причастности Чупренко и его покровителей к продаже украденного ПРК. Поэтому единственным вариантом добыть компрометирующие банду Сердобольцева улики было поручить их сбор непосредственно Кальтеру.
О возвращении «Пурги-Д» речь, понятное дело, не шла. Даже отбей майор у противника неповрежденный грузовик, интрудер ни за что не провез бы ракетную установку через Свалку, в объезд аномалий, бандитов и высланных на экстренный перехват груза солдат Пушкаря. Сбор необходимых доказательств должен был пройти на порядок быстрее и проще. Кальтеру предписывалось всего лишь извлечь из «Пурги-Д» модуль с центральным микрочипом трансформации, так называемым ЦМТ – главной деталью секретного ПРК, без которой он являл собой всего-навсего бесполезную груду железа. Затем следовало вытащить из каждой ракеты не менее ценный микрочип-сателлит, а после уничтожить ракетный комплекс мощным взрывным зарядом. Технологию демонтажа майор успел отработать на лабораторном прототипе этого оружия и мог вынимать из него нужные детали хоть с закрытыми глазами. Однако, даже пройдя подготовку, интрудер тратил на извлечение электронной начинки не менее четверти часа, так что у него не было в запасе и минуты на передышку.
Покончив с Чупренко, Кальтер со всех ног бросился к КПП – туда, где горел подбитый майором грузовик «псевдоученых». Взрыв бензобака сорвал с автомобильной рамы кузов и перевернул его, отчего термоустойчивые контейнеры, прорвав горелый тент, в беспорядке вывалились на дорогу. Возиться с ними вблизи догорающего грузовика было невыносимо жарко. И интрудеру пришлось сначала оттащить тяжелые ящики на безопасное расстояние, к шлагбауму, и только потом вскрывать их и приступать к делу. Больше всего хлопот доставил контейнер с самим ПРК, весу в коем было не менее центнера. Пришлось буксировать груз посредством двух связанных вместе ремней, снятых с автоматов убитых солдат. Каждая из четырех ракет была упакована в отдельный ящик из-под сейсмических датчиков и весила гораздо меньше, но из-за неудобной тары их также пришлось тащить волоком. Эвакуировав последний контейнер, майор осмотрелся и все же позволил себе полуминутную передышку. Если бы не нестерпимая жара, по вине которой Кальтеру приходилось в прямом смысле суетиться как угорелому, эта трудоемкая работа не отняла бы у него столько сил.
О второстепенной «помехе» – покупателе – волею обстоятельств приходилось забыть. В идеале, конечно, следовало бы дождаться, когда вся банда соберется здесь в полном составе, и только потом наносить по ней удар. Но вряд ли покупатель прибыл бы на сделку без эскорта, так что никакой идеальной атаки у Кальтера не получилось бы. Он и без того рисковал, замахнувшись разом на уничтожение Чупренко и продавцов, охраняемых моторизированным взводом солдат. А примкни к ним вдобавок головорезы «Монолита», интрудеру и вовсе противостояла бы небольшая армия. Прежде, когда майору доводилось заниматься чем-то подобным, он тратил на подготовку операции не одну ночь, а гораздо больше времени.
Сегодня Кальтеру и так несказанно повезло, особенно с выверенной до минуты ликвидацией дозорной группы Чупренко. Допусти майор даже малейшую оплошность, и Назар получил бы по рации сигнал тревоги, после чего затея интрудера пошла бы коту под хвост. Но благодаря установленным ночью в казарме и на КПП миниатюрным подслушивающим устройствам Кальтер имел возможность следить за всеми ведущимися там разговорами. Поэтому и не проморгал последний сеанс радиосвязи старшего разведгруппы с командиром роты. А также выведал много другой полезной информации касательно намечающегося в «Агропроме» мероприятия. Предвкушая щедрый куш и будучи уверенными, что никто из них не стучит особистам, дозорные трепались между собой обо всем, о чем сроду не стали бы говорить в открытую за пределами Зоны. К утру Кальтер был уже в курсе, сколько продавцов пожалует на сделку и какие силы будут их сопровождать.
О покупателе дозорным было известно не больше, чем Сидоровичу: сектанты «Монолита», планирующие установить «Пургу-Д» на трофейный вертолет и нанести из секретного ПРК удар по Небесному Пауку. Также независимо друг от друга чупренцы и кордонный торговец сходились во мнении, почему секта питала к Пауку столь жгучую ненависть. Торчащая над Рыжим Лесом загадочная агрессивная цитадель была для хозяина тех территорий «Монолита» будто бельмо в глазу. Но основная проблема – Паук не позволял сектантам приблизиться к радиолокационной станции, что занимала господствующую высоту и являлась для «Монолита» стратегически важным объектом. Именно на базе РЛС секта некогда соорудила тот самый «выжигатель мозгов» – источник вредоносного пси-излучения, что не позволял сталкерам из других кланов приближаться к Рыжему Лесу и намертво перекрывал им все подходы к Припяти и Чернобылю.
Три недели назад, накануне уже ставшего историей грандиозного штурма ЧАЭС, некий героический сталкер (Кальтер подозревал, что Сидоровичу известно имя того героя, но по каким-то соображениям старик его замалчивает) прорвался на радиолокационную станцию и отключил «выжигатель». Чем, собственно говоря, и спровоцировал хлынувшую на Припять волну сталкеров, коим больше ничто не препятствовало заняться поисками легендарного «Исполнителя Желаний». Штурм Саркофага захлебнулся, монолитовцы выстояли и решили снова изгнать со своей территории чужаков. Однако не тут-то было. Возникший откуда ни возьмись над Рыжим Лесом Небесный Паук не позволял сектантам приблизиться к РЛС и заняться восстановлением их психотропного оружия. За что и обрек себя на уничтожение другим оружием – заказанным сектой из-за Кордона новейшим ПРК «Пурга-Д».