– Через каждые семь дней? – уточнил Беторикс. – В священной роще?
М-да-а, не хватало еще туда соваться. Однако делать было нечего – как еще иначе выйти на Камунолиса? Ох, не столкнуться бы там с Эльхаром! Толстяк, конечно, сидит сейчас на своей вилле… но все может быть. Риск! Ну, а как же без риска-то? Без риска жизнь…
Во дворе послышался громкий раскатистый хохот Нетубада и – чуть потише – Литы. Ишь ты, спелись уже!
– Да нет же, благороднейший, – со смехом объяснял «слуга». – Даже самый сильный борец далеко не всегда побеждает.
Ну, надо же! Уже и о борьбе знают! – неприятно удивился Виталий. – Впрочем, понятно – слухами вся земля полнится, а уж тем более, какой-то там постоялый двор. И все же…
– С чего это ты, благороднейший друг мой, вдруг о багаудах заговорил?
– Да вот собираюсь сходить, посмотреть да сделать ставки, – охотно пояснил Нетубад. – Хочешь завтра вместе пойдем? Тут не так и далеко, в роще… Только не там, где мы заварушку устроили, а с другого края, что ближе к самой крепости, ко рву.
Беторикс покачал головой:
– Так ты что же, точно знаешь, что завтра борьба?
– Конечно, знаю, – ухмыльнулся в усы благороднейший муж. – Шесть дней назад я выиграл там много золота! Ставил на одного парня, здоровый такой, Диким Быком зовут, такое прозвище. Завтра снова поставлю!
Вот уж нет! Вот уже это лишнее – столь колоритного типа, как Нетубад, явно узнают! Что же он, этого не понимает, что ли? Да понимает, просто идет напролом, не обращая никакого внимания на риск – как и положено благородному воину. Одному-то спалиться запросто, а уж на пару с этим фанфароном – точно наверняка!
– О чем задумался, дружище? Что голову повесил? Давай-ка, лучше выпьем!
– Давай.
Опростав с полкружки, Виталий вытер с бородки пену и, встав, извинился:
– Пойду, дам указание слуге. Эй, Лит, хватит тут рассиживаться – почисти-ка лучше мой плащ!
– О! – разбойничий вождь обрадованно хлопнул в ладоши. – И мой заодно пусть почистит. На!
Вальяжно расстегнув золотую фибулу, он, не оглядываясь, бросил плащ на руки подбежавшему «слуге».
– Пошли, пошли, – Беторикс озабоченно махнул Лите. – Растолкую тебе кое-что…
Они вышли во двор, просторный и залитый серебристым лунным светом. Где-то мяукала кошка, в будке громыхнул цепью пес, а вот рядом, в сарае, замычали мулы новых постояльцев – купцов-лемовиков, пробиравшихся из своей лесистой страны в Нарбонскую Галлию. Везли мед, ювелирные изделия, кузнечную ковку – все то, что можно было бы очень выгодно продать.
Взяв Литу за руку, молодой человек отвел ее к самым воротам и тихо сказал:
– Вот что, милая. Мне благороднейший Нетубад завтра на багене нужен! Поняла?
Девчонка пожала плечами:
– Еще бы. Чего тут непонятного? Хорошо, мой господин, я его отвлеку.
– Только ты это… – Виталий вдруг замялся. – Не очень-то усердствуй.
В ответ послышался легкий смешок:
– Так я не пойму – отвлечь или не усердствовать?
– Ла-адно, не выделывайся! Все ты понимаешь. Так сделаешь?
– Все исполню, не сомневайся, мой господин, – на этот раз девушка отозвалась вполне серьезно. – И за меня не переживай, все будет как надо.
– Да, вот еще, – вспомнил молодой человек. – У тебя монеты остались? Мои-то давно уже…
Лита хмыкнула:
– Все мои монеты – твои!
– И все же… Я возьму сколько надо… И не сомневайся – придет время, отдам!
– О, господин мой, – девушка подняла глаза к небу. – О, боги…
– Сказал же – не называй меня наедине «мой господин»! Ты же мне как сестра… младшая…
– Сестра… Ах, как я хотела бы, чтоб это было правдой!
Эти слова вырвались с губ девушки с такой непосредственной искренностью, с таким пылом, что Виталий ощутил укор совести. В конце концов, это же он втравил девчонку во все эти события, которые еще неизвестно, к чему приведут. И Лита во всем ему помогала, даже с Эльхаром помогла – к месту вылезла со своим чиханьем. Лита, Лита… Чтоб для тебя сделать-то такого хорошего? Замуж за Нетубада отдать? Тьфу-ты… этого еще не хватало! В данном конкретном случае как раз поговорку и вспомнить – «хорошее дело браком не назовут»!
– Благородный Беторикс…
– Что, душа моя?
Девушка понизила голос почти до шепота:
– Я давно хотела тебя попросить об… об одной вещи… такой важной… и такой несбыточной.
– Так спроси! Что молчишь-то?
– Я спрошу, – выдохнула юная жрица. – Я не побоюсь, я наглая, правда-правда.
Молодой человек хмыкнул:
– За спрос денег не берут!
Наглая она… ишь ты. И все же – чего ж хочет-то? Секса? Непохоже – у нее теперь другой объект разработки – благороднейший Нетубад.
– Спрошу, правда-правда… только чуть позже, ладно?
– Как хочешь, – повел плечом Беторикс. – Ладно, оставляю тебе плащи. И это… С Нетубадом смотри, осторожнее!
– Ты это уже говорил, благороднейший.
Девушка негромко засмеялась, затем вздохнула и снова посмотрела в небо. В темных глазах ее, отразившись, вспыхнули звезды.
На взятые у Литы деньги молодой человек нанял себя свиту – двух дюжих парней – приказчиков из того каравана, что остановились у дядюшки Сегума на целых три дня. Ждали попутчиков в Нарбонну, одни ехать осторожничали – лихих людишек на пути хватало.
– Нам бы только до римской границы добраться, – почтительно отвечал на вопросы знатного нанимателя один из парней – крепкий, сероглазый и светловолосый, звали его Каим, напарника же – рыжего и вихрастого – Фелгом.
– До границы, до лимесов, а там разбойников нет, римляне всех повывели! Порядок.
Порядок… Приказчик произнес это слово с такой тоской, с такой завистью, что Виталий – в который раз уже – со всей отчетливостью подумал о том, что в мятежной Галлии творится что-то не то. Свобода вроде бы есть, но – какая свобода? Свобода сильным и богатым обирать бедных? Свобода делать то, что хочется? Свобода кулака? Это произвол, а не свобода, самый настоящий хаос. Наверное, было бы куда лучше, если б по всей Галлии установился римский порядок, римский закон. Да, пусть так, пусть даже чужой, римский… но это был бы закон, обязательный для всех, для каждого, а не так, как сейчас, когда у благороднейших – своя рука – владыка. Приглянулась Эльхару чужая усадьба – взял да и отобрал. Просто так, без всякого закона, по праву сильного. Ах, Верцингеторикс, какую ж ты делаешь глупость! Не хватает сил установить твердые законы, проследить, чтоб исполнялись, приструнить «благородную» шваль? Скорее всего, да что там – «скорее» – именно так и есть! Точно так же, как и в России-матушке – власть вроде как есть, а на самом деле – она только для сирых да бедных – власть, олигархи-чиновники на нее плевать хотели. То же самое здесь, в Галлии… в Свободной Галлии… Да нет никакой свободной Галлии, вообще Галлии, как единой страны – нет! А есть арверны, эдуи, битуриги, намнеты, сеноны, паризии… Всего больше трех десятков племен. И у каждого – своя земля, свои законы, свои божества. И знать – своя же, алчная неуемная знать, для которой никакой закон не писан!
Вот и Виталий сейчас ощущал себя такой знатью, с гордостью восседая на белом коне, с усыпанной жемчугом уздою. И конь, и жемчуг, конечно, были трофейные, уведенные у благороднейшего Эльхара. Так этому поганому толстяку и надо, лишь бы сегодня не нарисовался. Не должен бы, не должен…
Эльхар, Камунолис – предатели… раньше они помогали римлянам, но, как только Цезарь увел легионы из Галлии, тут же перекрасились в самых рьяных патриотов. Так всегда и бывает: громче всех кричит о любви к Родине тот, у кого рыльце в пушку.
Глянув на шедших по обеим сторонам коня «слуг», молодой человек приосанился, с достоинством отвечая на поклон встретившихся на дороге обозников. Тоже что-то куда-то везли, что именно – не было видно под рогожками. Верно, конкуренты постояльцев дядюшки Сегума…
– Ой! – пропустив обоз, приказчики радостно переглянулись. – Так ведь их мы и ждем. Уж, если так – завтра и в путь тронемся, чего тут сидеть?
– Удачи вам в пути.
Беторикс качнул головой, придерживая роскошный тюрбан, какие были в моде у галлов, живущих на западном побережье. Ярко-красный, с золотой вышивкой и украшенный птичьими перьями, сей головной убор – кстати, стоивший вовсе не дешево – отвлекал любопытные взгляды, люди смотрели не на лицо, а на тюрбан да на красивый плащик, на сверкающую шейную гривну. Это как военная или полицейская форма – от физиономии отвлекает всегда. Как социолог, Виталий прекрасно понимал это, а потому оделся на выезд как можно более ярко, потратив половину оставшихся у Литы монет. Ладно, разберемся потом с «сестренкой».
Лита… Интересно, о какой это озерной фее она, словно бы невзначай, упомянула в трапезной? Да так упомянула, что благороднейший Нетубад услышал, тут же ее подозвал, начал что-то выспрашивать… Как понял Виталий, речь о какой-то женщине шла. О какой? Лита что-то обещала своему собеседнику показать или – кого-то… Черт знает. Но цель-то достигнута – благородный атаман шайки на багу не поехал, остался на постоялом дворе, вернее – ушел со «слугой» на прогулку. Не догулялись бы до… Не, не должно бы, разбойник же не знает, что слуга Лит – девушка.
В той части Священной рощи, что располагалась на склоне горного кряжа, ближе к крепостному рву, после полудня уже начали собираться люди – судя по одежде и свите – люди непростые, знатные. Еще бы – раз в месяц подобные мероприятия не брезговал посетить и сам Верцингеторикс, но сегодня его не ждали – день был обычный, не праздничный, а потому пришли только завсегдатаи да немногие приезжие, задержавшиеся у друзей или хороших знакомых после Дня трех богов. Ясно, что простолюдинов средь таковых не имелось, на что пристально обращали внимания вооруженные мечами и копьями стражники, выстроившиеся по обеим сторонам широкой, ведущей к роще, тропы. Позади, на скале, на круче, взмывалась к голубым небесам твердыня Герговии, неприступной крепости арвернов. Впереди же, насколько мог рассмотреть Беторикс – мешали деревья, скопилось уже немало народу, многие спешивались, оставляя лошадей под присмотр коноводов – юных отроков в праздничных разноцветных плащах.
Точно так же, подъехав, поступил и Виталий, продолжив свое дальнейшее шествование пешком в сопровождении дюжих приказчиков – «слуг». Никаких вопросов к нему со стороны стражников не последовало, наоборот – те даже поклонились со всей возможной вежливостью, пожелав удачи. Что и говорить, как и во всех древних обществах, встречали здесь по одежке, по ней же и провожали, а вовсе не по уму. Одежда – важный показатель высокого социального статуса, а социальная мобильность в кельтском обществе, как и вообще в древности – крайне низкая, социальных лифтов мало… пожалуй, только война да образование – то, что давали друиды, опять же, далеко не каждому страждущему, а лишь детям знати.
Молодой человек усмехнулся – вот ведь, начал мыслить социологическими терминами, почти по Питириму Сорокину. Усмехнулся… И тут же отвесил ответный поклон какому-то живенькому толстячку в ярко-желтом плаще и гламурной, расшитой стразами, тунике… Ха! Стразами? Как бы не так! Самыми настоящими самоцветами! Нет еще их, стразов-то, не изобрели.
– Вижу, ты впервые у нас на борьбе, благороднейший, – подойдя ближе, радушно заметил толстяк.
Виталий, кстати, его вспомнил – сей гламурный господин заведовал у Верцингеторикса то ли конюшней, то ли обозом. В общем, занимал достаточно ответственную и почетную должность. И – весьма хлебную. Звали его… м-м-м…
– Мое имя – Виридомар, сын Каждарига, – склонив голову, представился новый знакомец.
Ах, ну да, да, именно так – Виридомар.
Беторикс быстро вскинул глаза:
– Меня зовут – Массилаун из рода Белых Воронов.
– Извини, благороднейший, – удивленно пошевелил бровями толстяк. – Никогда не слышал про твой род. Ты, видно, очень уж издалека?
– Мой народ – лексовии.
– Лексовии?! – Виридомар непритворно ахнул. – Это ж там, аж за эбуровиками, к северу…
– Да-да, на побережье.
– Ну уж, не близко! Первый раз на баге?
– Первый. И как-то, знаешь, любезнейший, чувствуя себя не очень. Не знаю, куда идти, как делать ставки…
Растянув толстые губы в самой обаятельнейшей улыбке, благороднейший Виридомар широко развел руками:
– О, друг мой! Идем же за мной, я тебе все объясню, все покажу… И расскажу, пожалуй что, обо всем. Слугам своим скажи – пусть держатся сзади.
Молодой человек так и сделал, последовав рука об руку с новым своим знакомцем. Да-да, именно с новым, ибо в бытность свою при дворе Беторикс с обозником на короткой ноге не общался. А тут вот – пришлось. И не напрасно!
Виридомар – толстенький, с длинными черными волосами, живчик – оказался из тех типов людей, что прямо таки обожают заводить знакомства и потом оказывать своим новым друзьям покровительство, не за что-нибудь, а просто так, из любви… нет, не к ближнему, а к себе, любимому, ибо таким образом поднимались в собственных глазах на недосягаемую для всех прочих высоту, с которой и посматривали лишь иногда на грешную землю. А как такие люди любили поговорить! Вот и Виридомар обожал потрепаться, почесать языком, хитрый Виталий лишь направлял его речь в нужную строну.
– Вот видишь, уважаемый друг мой, эту поляну? На склонах сейчас уже соберутся зрители, люди столь же благородные, как и мы с тобою… Нет-нет, властителя сегодня не будет, но будет не менее интересно, чем с ним. Вон, смотри, там, за можжевельником, разминаются борцы, видишь? Тот, что зарос, как образина – Неистовый Волк, за ним сразу, рядом, лысый – Разящий Кулак, слева, у елки, остроухий – Моркус Глазные Искры…
– А Дикий Бык где? – вспомнив прозвище борца, спросил Беторикс.
Его собеседник тут же задергал бровями:
– О, да ты знаешь уже Дикого Быка? Спору нет, боец опытнейший, храбрый… Но, увы, неудачливый – третьего дня его принесли в жертву!
Молодой человек вздрогнул:
– Ого!
– Да-да! Так сказали боги. Проиграть сразу троим – это уж слишком. Так что Дикий Бык уже в прошлом, советую поставить на Разящий Кулак. Я сам на него поставлю вот эту пектораль!
– Изящная вещь, – заценив, Беторикс вытащил из сумы монеты. – Вот эти бы золотые… Кто принимает ставки?
– А вон тот, в зеленом плаще, оват… Сейчас позовем!
Желающих испытать судьбу оказалось так много, что образовалась даже очередь, хотя ставки принимал не один оват, а много, примерно с дюжину или того больше.
Перед началом схваток друиды в белых одеждах, как водится, принесли жертвы, нынче по-скромному – рябчика, перепелов, овечку. А уж потом, окропив жертвенной кровью поляну, дали знак к началу боев.
– Во славу богов бьются ныне Разящий Кулак и Моркус Глазные Искры! – громко и торжественно объявил оват и, махнув рукой, разрешил схватку.
Собравшаяся толпа ненадолго притихла.
Широко расставив ноги, обнаженные по пояс борцы сходились медленно, присматриваясь друг к другу и выжидая – кто предпримет маневр первым. Беторикс, как бывший гладиатор, чувствовал, что пауза слишком уж затянулась, что еще чуть-чуть, и зрители начнут разочарованно вопить, то и бросаться в борцов чем-нибудь.
Ага! Вот Разящий Кулак, выставив вперед правую ногу, ринулся в бой, сразу же ухватив соперника за плечи, толкнул… И тот едва не упал, настолько силен оказался натиск!
Однако выстоял, сгруппировался и неожиданно ударил противника ногой в пах! Но и Разящий Кулак оказался вполне готов к подобной выходке – тут же отпрянул, ударил Моркуса рукой в шею… не попал, но ногою достал соперника в грудь… И все… уже больше не было столь красивых ударов, бойцы сцепились, упали в траву, покатились под крики толпы в грязь, бестолково мутузя друг друга.
Победил-таки Разящий Кулак!
– Ну?! – радостно завопил Виридомар. – Что я говорил? Сейчас еще раз на него поставим! Эй, оват, оват, подойди-ка.
– Кто этот человек? – кивнув на появившегося на краю поляны Камунолиса, негромко поинтересовался молодой человек. – Такой важный, богатый…
Обозник хохотнул:
– Еще бы, не важный! Один из самых благороднейших людей, опора и надежда великого вождя арвернов. Видишь, с ним охрана – воины с синими, как небо, щитами? Он всегда с охраной, благороднейший Камунолис, так просто к нему не подойдет никто.
– Жаль, – искренне расстроился Виталий. – А я уж было хотел познакомиться. Потом бы хвастал перед своими. Жаль.
Виридомар повел носом:
– Погоди, не рвись. Может, и выпадет удобный момент, я тебя и… О, как раз сейчас! Видишь, благородный Камунолис подозвал овата? Давай-ка за ним!
Молодой человек не заставил себя просить дважды, и вот уже оба приятеля, почтительно кланяясь, предстали перед глазами вельможи.
– Хочу представить тебе, благороднейший, своего друга из далеких земель, – выкрикнул из-за спины овата толстяк. – Он хочет с тобой познакомиться и потом рассказать своему народу.
Красивое лицо вельможи исказила довольная гримаса:
– Что ж, пусть подойдет, засвидетельствует свое почтение. Эй, воины, пропустите!
Склонив голову, Беторикс подбежал к Камунолису и негромко бросил:
– Нам бы поговорить. Так чтоб никто не слышал.
– Так и здесь никто не услышит… Постой-ка! Ты кто?
Темные глаза вельможи вспыхнули подозрительностью, белые, вымытые известковой водой волосы приподнялись, словно гребень. И – самое опасное – Камунолис повернулся к воинам…
– Не делай этого, благороднейший, – подойдя еще ближе, сверкнул глазами Беторикс.
– Что?!
– Не надо звать воинов, благородный Камунолис. Я ведь твой друг…
– Друг?
– И посланец твоих старых друзей… римлян.
Виталий сейчас шел ва-банк, иначе просто не получалось. Рисковал, но… не слишком, хорошо себе представляя, что с умным подонком договориться куда как удобней и легче, нежели с человеком хорошим, но глупым. Камунолис был умным. Умным подонком. Предателем и – вследствие этого – трусом.
– Что ты сказал?
– Мне повторить громче?