Я не та английская дама
И совсем не Клара Газуль,
Вовсе нет у меня родословной…
Поэма, о создании которой пишет в «Решке» Ахматова, не имеет литературной родословной, она нова, но она поэзия и Поэма.
Вовсе нет у меня родословной,
Кроме солнечной и баснословной,
И привел меня сам Июль.
……………………………………..
Мы с тобою еще попируем,
И я царским моим поцелуем
Злую полночь твою награжу.
И — наградила. Чем же? Да тем, что Ахматовой дано было описать и это, совершить подвиг, испытать участь Поэта:
Торжествами гражданской смерти
Я по горло сыта — поверьте…
46-й год, ждановщина; и случайная негибель в лагере:
Мой двойник на допрос идет…
……………………………………
И я слышу даже оттуда…
……………………………..
За тебя я заплатила
Чистоганом…
А раз заплатила — значит, и награждена победой.
В чем же победа Поэта? Об этом сказано в «Эпилоге» — в бессмертии при жизни, в бессмертии после смерти.
В отсутствие
Разлучение наше мнимо:
Я с тобою неразлучима,
Тень моя на стенах твоих,
Отраженье мое в каналах…
и после возврата
И на старом Волковом Поле,
Где могу я рыдать на воле
Над безмолвием братских могил.
Как сказано было о Поэте в первой части:
А несет по цветущему вереску,
По пустыням свое торжество.
Поэт — герой "Поэмы без героя" — несет свое торжество, свою неразлучимость, неотъемлемость от родной земли и от своего города28. Уж не мало ли тешились над ним современные Ликурги, Хаммураби, Солоны — а в душах человеческих остались и останутся не их имена — сколько бы они ни присваивали свои имена улицам, городам и целым краям, — а имя поэта.
Ты железные пишешь законы…
Жданов, Сталин, Молотов, Ежов, Берия поучиться должны у Ахматовой законодательствовать в сердцах человеческих — при жизни и посмертно.
3
Родство Ахматовой с Блоком глубже, чем можно себе представить, глубже, чем оно установлено Максимовым, Жирмунским и другими29. 1) Я не сомневаюсь, что она была влюблена в него (см. стихи "О тебе вспоминаю я редко…" и "Покорно мне воображенье…"). 2) Блоковских образов, интонаций, ритмов в поэзии Ахматовой больше, чем сосчитано, много больше30. При ее знаменитой нелюбви к «Возмездию» — она любила «Пролог» к «Возмездию», а в «Прологе» Блоком изображен тот же Герой, что и в ее «Поэме». Герой «Пролога» — Поэт, существо странного нрава, побеждающее вопреки всему. В «Прологе» он и поэт, и автор открыто (у Ахматовой они как бы разделены). И вот где главная связь «Поэмы» Ахматовой с «Возмездием»: "Существо… странного нрава" совпадает с героем «Пролога» — Поэтом.
Но песня — песней всё пребудет.
В толпе всё кто-нибудь поет.
Вот голову его на блюде
Царю плясунья подает;
Там — он на эшафоте черном
Слагает голову свою;
Здесь — именем клеймят позорным
Его стихи… И я пою,
Но не за вами суд последний,
Не вам замкнуть мои уста!
Пусть церковь темная пуста,
Пусть пастырь спит; я до обедни
Пройду росистую межу,
Ключ ржавый поверну в затворе
И в алом от зари притворе
Свою обедню отслужу.
…………………………………
Позволь хоть малую страницу
Из книги жизни повернуть.
Он повернул ее, но не в «Возмездии», а в «Двенадцати», где от поэмы XIX века, от «Онегина» и от "английской дамы" не осталось и следа.
4
А как поворачивается страница из книги жизни в "Поэме без героя"? Как обращается герой с пространством и временем?
— Никто, никогда, нигде такой поэмы не написал, — утверждала Ахматова31.
"Поэма без героя" — кроме всего прочего, чем она может быть обозначена — историей, возмездием, историческим изображением двух канунов 14-го года и 41-го года — «Поэма», как уже было сказано кем-то, кто писал о ней, есть поэма совести32. В одном из гениальных творений Ахматовой сказано о совести так:
Но для нее не существует время,
И для нее пространства в мире нет33.
И в том же творении 36-го года лирическая героиня с легкостью переносится из 36-го года в который-то из десятых, и из Ленинграда в Царское (или Павловск).
В другом стихотворении:
И время прочь, и пространство прочь,
Я все разглядела сквозь белую ночь…34
К "Поэме без героя" мог быть взят этот эпиграф:
И время прочь, и пространство прочь.
Новизна "Поэмы без героя", которая нова во всех отношениях, в частности в том, что, спустившись в подвалы и погреба памяти и совести, Ахматова обрела полную способность одолевать пространство и время. Одолевать, преодолевать и, главное, расправляться с ними по собственной воле. Изредка она поступает "как все": "Лирическое отступление" или "Через площадку" в первой части. Но во второй и третьей части «Триптиха» Ахматова уже совсем не нуждается в «отступлениях» — она легко ведет свою обремененную совестью память сквозь пространство и время. Впрочем, это случалось с ней уже и в первой части.
Вы ошиблись: Венеция дожей
Это рядом…
— говорит она, когда к ней врываются "новогодние сорванцы". В каком же смысле Венеция дожей оказывается рядом с Фонтанкой в Ленинграде? Правда, в одном из стихотворений она сравнивала Петербург с Венецией.
И пришел в наш град угрюмый
В предвечерний тихий час.
О Венеции подумал
И о Лондоне зараз35.
О Венеции — потому что в Петербурге много каналов… Но в «Поэме» не потому она говорит:
…Венеция дожей
Это рядом…
что Петербург напоминает ей Венецию. А потому же, почему в «Эпилоге» сказано:
Это где-то там — у Тобрука,
Это где-то здесь — за углом.
Ленинград ничуть не похож на Тобрук. Но это ахматовская расправа с пространством (Ленинград и Африка) и с временем — война у Тобрука сегодня, а за углом Фонтанки начнется завтра; маскарады бывали во времена "Венеции дожей" — а к ней ворвались накануне войны 41-го года, напомнив ей канун 14-го года.
В прозаической ремарке к «Эпилогу» сообщается, что Ленинград в развалинах, что время действия — июнь 42-го года — и что автор находится в 7000 километров от города. Но для памяти, для совести
…не существует время,
И для нее пространства в мире нет,
— а потому первые строки «Эпилога» возвращают нас к первым строфам первой части «Триптиха»: канун, опять канун 41-го года ("Сужается какой-то тайный круг…"36). Это и канун 41-го (в стихах) и 42-го (в ремарке); это и канун:
Нас несчастие не минует…
или
Смотрит в комнату старый клен
И, предвидя нашу разлуку…
— это и канун и уже совершившееся возмездие:
Пусть навек остановится время
На тобою данных часах,
но остановки времени нет, оно бежит назад:
И такая звезда глядела
В мой еще не брошенный дом…
(Марс накануне войны) и вперед:
Все вы мной любоваться могли бы,
Когда в брюхе летучей рыбы
Я от злой погони спаслась…
— это впереди, это уже не накануне войны, а во время осады:
И над Ладогой, и над лесом,
Словно та, одержимая бесом,
Как на Брокен ночной неслась.
"Эпилог" — он же и канун, он же и эпилог. Таково обращение Ахматовой с временем. С пространством еще свободнее: мало того что в ремарке голос автора звучит из Ташкента за семь тысяч километров от Фонтанного дома, нет, он звучит не только из эвакуации, но и из Колымы или из Норильска:
И я слышу даже отсюда
Неужели это не чудо!
Звуки голоса своего…
Это — "мой двойник на допрос идет" под охраной; охраняют его "два посланца Девки Безносой" — то есть посланцы смерти, — и предсмертно ее голос говорит:
За тебя я заплатила
Чистоганом,
Ровно десять лет ходила
Под наганом…
(Ты — как всегда в «Поэме» переменчивое — только что это был Гаршин: "положи мне руку на темя"37; а "за тебя я заплатила чистоганом" — это уже Гость из будущего…38 Когда кончаются лагерные строфы, возникает новое «ты» — то, к которому обращен весь «Эпилог» (один из эпиграфов: "Моему городу"):
А не ставший моей могилой,
Ты, крамольный, опальный, милый,
Побледнел, помертвел, затих.
Тот, с кем разлучение мнимо, тот, на чьих стенах ее тень, в чьих каналах — ее отражение — и где, как сказано в другом «Эпилоге», в «Эпилоге» к «Реквиему»:
А если когда-нибудь в этой стране
Воздвигнуть задумают памятник мне,
Согласье на это даю торжество,
Но только с условьем — не ставить его
Ни около моря, где я родилась…
. . . . . .
Ни в царском саду у заветного пня…
. . . . . . .
А здесь, где стояла я триста часов
И где для меня не открыли засов.
Памятник напротив тюрьмы.
Впрочем, она не нуждается в нем. Нерукотворный памятник великому поэту и великому городу создан ею при жизни.
"Существо это странного нрава" победило навсегда и опять.
5
У Ахматовой было не только совершенно особое отношение к своей «Поэме», как к созданию никогда не бывшему в мире — ни в ее поэзии, ни в чьей-либо иной ("кто, когда?"39) — но и, как ни странно это выговорить, особые отношения с «Поэмой». Как с неким особым существом, живым и таинственным. "Первый раз она пришла ко мне в Фонтанный дом в ночь на 27 декабря 1940 года, прислав как вестника еще осенью один небольшой отрывок"… "В течение 15 лет эта поэма неожиданно, как припадки какой-то неизлечимой болезни, вновь и вновь настигала меня"40. И в «Прозе», и в «Решке» подчеркивалась ее связь с музыкой:
Музыкальный ящик гремел…
с театром (Мейерхольдовы арапчата, Пьеро, Коломбина) — но это все о «Поэме», о ее нраве и обычае — как говорят о нравах и обычаях в какой-нибудь особой стране или на особой планете. Но это случалось [и раньше]- взять хотя бы стихотворение под названием "Последнее стихотворение", там рассказывается о том, как по-разному давались Ахматовой — или не давались — разные стихи. Ну и в «Поэме» — как в цикле "Тайны ремесла" — рассказана подробно тайна создания Петербургской повести "Девятьсот тринадцатый год". Но «Поэма», на протяжении многих лет ее создания, превратилась, видимо, для Ахматовой в живое существо, в собеседницу. Она к ней обращается, она превращает ее в новое «ты»:
И ты ко мне вернулась знаменитой,
Темно-зеленой веточкой повитой,
Изящна, равнодушна и горда…
Я не такой тебя когда-то знала,
И я не для того тебя спасала
Из месива кровавого тогда.
Не буду я делить с тобой удачу,
Я не ликую над тобой, а плачу,
И ты прекрасно знаешь почему,
И ночь идет, и сил осталось мало.
Спаси ж меня, как я тебя спасала,
И не пускай в клокочущую тьму.
Ахматова не только создала «Поэму», не только вложила в нее всё, что вложила — судьбы людей ее поколения, судьбу народа, историю времени и свою биографию — не только рассказала о тех чернилах, какими «Поэма» написана, она обращалась к ней, она молилась ей:
И ночь идет, и сил осталось мало.
Спаси ж меня, как я тебя спасала,
И не пускай в клокочущую тьму.
17/XI 84, Москва-20/XII 84, Переделкино
22/II 85, Переделкино-8/III 85, Переделкино
Список сокращенных названий
ББП — Анна Ахматова. Стихотворения и поэмы / Сост., подгот. текста и примеч. В.М. Жирмунского. Л.: Сов. Писатель, 1976. (Б-ка поэта. Большая серия).
Возмездие — А. Блок. Возмездие: Поэма.
Записки — Лидия Чуковская. Записки об Анне Ахматовой. Т. 1. 1938–1941. Т. 2. 1952–1962. Т. 3. 1963–1966. М.: Согласие, 1997.
Сочинения — Анна Ахматова. Соч.: В 3 т. Т. 3. Paris: YMCA-Press, 1983.
Цветаева — Марина Цветаева. Стихотворения и поэмы: В 5-ти т. Т. 3. New York: Russica Publishers, INC, 1983.
Примечания
В примечаниях приводятся только заглавия цитируемых в статье стихов без ссылок на сборники. Цитаты из "Поэмы без героя" в сносках не оговариваются.
Иногда Лидия Корнеевна приводит строки, не вошедшие в окончательный текст «Поэмы», так как она хранила в памяти многие промежуточные варианты.
Авторские примечания к конспекту — это, главным образом, ссылки на третий том «Сочинений» (Paris, 1983), где под названием "Заметки о "Поэме без героя"" были собраны крупицы ахматовской "Прозы о Поэме", разбросанные по научным статьям и книгам. Теперь "Проза о Поэме" многократно переиздана в России и читатель легко может с ней ознакомиться.
1 «Творчество».
2 "Они летят, они еще в дороге…"
3 ""Для Лиды"- это не письмо ко мне, а запись, сделанная Ахматовой в тетради. Запись представляет собою рецензию на первый том «Сочинений» Анны Ахматовой, вышедший в 1965 году под редакцией Г.П. Струве и Б.А. Филиппова" (Записки. Т. 3, с. 465). Ныне запись "Для Лиды" опубликована полностью, см.: Записные книжки Анны Ахматовой (1958–1966) / Сост. и подг. текста К.Н. Суворовой. Вст. ст. Э.Г. Герштейн. М.-Torino: Einaudi, 1996, с. 697–700.
4 Речь идет о предисловии Глеба Струве к первому тому «Сочинений», в котором он утверждал, что "период между 1925 и 1940 был период почти полного молчания". По поводу того, «молчала» Ахматова или "не молчала", Лидия Чуковская высказалась во втором томе своих Записок (с. 348–349) и в статье "Голая арифметика" (Записки. Т. 3, с. 489–497).
5 Имеется в виду запись Блока 6 июля 1919 года в альбом К. Чуковского: "Было бы кощунственно и лживо припоминать… звуки в беззвучном пространстве" — см.: Чукоккала: Рукописный альманах Корнея Чуковского. М.: Премьера, 1999, с. 136.
6 В этом перечне Лидия Корнеевна пропустила "Поздний ответ" ("Невидимка, двойник, пересмешник…") — стихотворение, прямо обращенное к Цветаевой. По словам Ахматовой: "Ей я не решилась прочесть… из-за страшной строки о любимых" (Записки. Т. 2, с. 199).
7 "Когда в июне 1941 г. я прочитала М(арине) Ц(ветаевой) кусок поэмы (первый набросок), — вспоминает Ахматова, — она довольно язвительно сказала: "Надо обладать большой смелостью, чтобы в 41 году писать об Арлекинах, Коломбинах и Пьеро", очевидно полагая, что поэма — мирискусничная стилизация в духе Бенуа и Сомова… Время показало, что это не так". Цит. по кн.: Сочинения, с. 160–161.
8 Цветаева, с. 391. Речь идет о строках Цветаевой в ее рабочей тетради по поводу сборника Ахматовой "Из шести книг" (Л., 1940). "Даже такая читательница, как Марина Цветаева, — писала Лидия Чуковская, прочитав эти строки, — вернувшись на родину и взяв в руки "Из шести книг", не догадалась о вынужденных пропусках, о цензурных изъятиях!" (Подробнее см. Записки. Т. 2, с. 623.)
9 Строки из эпиграфа к «Реквиему».
10 Напоминаем читателю, что статья писалась в 1984–1985 годах, что вторая и третья части «Поэмы» — «Решка» и «Эпилог» — целиком были опубликованы только в конце 80-х. См. сб.: Анна Ахматова. Узнают голос мой… Стихотворения. Поэмы. Проза / Сост. Н.Н. Глен, Л.А. Озеров. М.: Педагогика, 1989.
11 Корней Чуковский. Читая Ахматову: На полях ее "Поэмы без героя" // Москва. 1964. № 5, с. 200.
12 Т. е. в ББП.
13 Вот краткий перечень первых публикаций «Поэмы» за границей: "Воздушные пути". Альманах № 1. Ред. — изд. Р.Н. Гринберг. Нью-Йорк, 1960; Там же. № 2, 1961; в двуязычном издании, по-русски и по-итальянски в кн.: Anna Achma'tova. Poema senza eroe a altre poesie / Prefazione e traduzione di Carlo Riccio. Torino, 1966; Anna Akhmatova. Poem without a Hero // Slavonic and East European Review [London]. XLV. № 105. July 1967, pp. 475–496 [публикация Аманды Хейт]; Анна Ахматова. Сочинения. Т. 2 / Ред. и примеч. Г.П. Струве и Б.А. Филиппова. [USA]. 1968, с. 95–133.
14ББП, с. 517.
15 Владимир Казимирович Шилейко (1891–1930) — ученый-востоковед, второй муж Анны Ахматовой.
16 Сочинения. Т. 3, с. 400, 462–463. Борис Владимирович Анреп (1883–1969) — художник-мозаичист и художественный критик, адресат многих стихотворений Ахматовой в "Белой Стае" и в «Подорожнике».
17 Примеры взяты из стихотворений: "В ремешках пенал и книги были…"; "Пустых небес прозрачное стекло…"; "Пора забыть верблюжий этот гам…".
18…забытые сувениры — "Шкатулка дорожная, серебряная… Рядом со шкатулкой… иконка, а рядом с иконкой — камень и колокольчик, — записывает Л.К., перечисляя эти «сувениры» в своем Дневнике сорокового года… — Тут же пустой флакон из под духов" (Записки. Т. 1, с. 33).
19 "Умирая, томлюсь о бессмертьи…"
20 «Тень».
21 "Заплаканная осень, как вдова…"
22 Строки из стихотворения «Бежецк».
23 "Опять подошли "незабвенные даты…""
24 "Городу Пушкину", 1 — первоначальный вариант, не пропущенный цензурой в последнем прижизненном сборнике Ахматовой — ср.: Анна Ахматова. Бег времени. М., 1965, с. 415.
25 Сочинения, с. 133.
26 "Ты напрасно мне под ноги мечешь…"
27 «Эхо».
28 В оригинале пометка Л.К.: "Подарено мною К.И.Ч." — т. е. подарено ею для предисловия, которое писал Чуковский к сборнику Анны Ахматовой в Лениздате. История этой статьи отражена в переписке Л.К. и К.И. Первоначальный вариант статьи К. Чуковского "Анна Ахматова" напечатан в его книге «Современники» (М., 1967). 23–24 августа 1967 года Л.К. писала отцу: "Спасибо… за «Современников». Я сразу накинулась и прочла про Ахматову. Статья прекрасная, точная, очень музыкальная; очень много сказано необходимого и много опровергнуто клевет… Но есть и ошибка, которую умоляю исправить. И кое-что, что необходимо добавить — что просится само из твоего же текста.
Ошибка вот какая…"гость из будущего" — вовсе не Маяковский… Маяковский же — полосатой наряжен верстой, размалеванный пестро и грубо это в Поэме переход к самому главному месту, к декларации, к манифесту о поэзии и поэте:
Не обманут притворные стоны,
Ты железные пишешь законы…
и т. д.
и
Существо это странного нрава…
и т. д.
Вот почему это не лично Маяковский, а Поэт вообще.
Мысль о победе поэта очень важная — тебе не хочется о ней сказать?" См. в кн.: Корней Чуковский, Лидия Чуковская. Переписка: 1912–1969. М.: НЛО, 2003, с. 445–446.
Из письма 15–16 сентября [1967]:
"…Теперь перехожу к "Поэме без героя"… как я уже тебе писала, мне кажется необходимым раскрыть ее манифест о поэте вообще, т. е. слова "Существо это странного нрава"". — Там же, с. 451