«Что им нужно от вас?»
«То же, что и вам. Очевидно, произошла утечка информации, и они узнали о кое-каких секретах Габриэля, в том числе о карте нагуалей».
«Я выйду».
«И что станете делать? – В пси-голосе инка прозвучала ирония. – Эти монстры не станут разбираться, кто вы такой, они сразу откроют огонь и убьют вас».
«Ну, это не так просто сделать». – Ставр отключил пси-фильтр, вошел в поток Сил, ускоряя темп жизни на два порядка, но еще до его появления из дома троица почувствовала чужого и… дала деру, не предприняв ни одной попытки сойтись с Панкратовым лицом к лицу. Впрочем, едва ли они выявили личность внезапно появившегося гостя внутри коттеджа Грехова, приняв его за самого хозяина.
«Здорово ты их напугал, парень! – догнал Ставра смех Диего. – Поздравляю. Но скорее всего они действительно приняли тебя за Габриэля. Заходи со своей девушкой, буду рад побеседовать».
Ставр хотел сказать, что Видана не стала его девушкой, потом спросить: а если бы они все-таки выстрелили из аннигилятора? – но ничего не сказал, только пожелал Диего интересных встреч.
Тот его понял как надо.
Забава Боянова давно уже не участвовала в работе тревожных служб человечества, хотя и была в курсе всех дел УАСС, Совета безопасности и СЭКОНа. В последнее время она работала в социостатистическом отделе Всевече и, пожалуй, первая из интраморфов поняла, к чему может привести непрерывный рост негативных явлений, в том числе рост агрессивности молодежи, ухудшение отношения к паранормам и тому подобное. Именно ее рекомендации позволили Аристарху Железовскому подойти к проблеме просачивания с другой стороны.
В этот вечер Забава возвращалась домой с новыми данными, которые получила после окончательного расчета футур-узла, завязанного в проблему ФАГа. Вывод был тревожным и многое менял в расстановке сил, хотя Забава не тешила себя надеждой, что эксперты синклита согласятся с ней.
Последние десять лет Забава и Аристарх жили в небольшом четырехкомнатном коттедже на окраине Софии. Железовский не хотел селиться в доме коллективного поселения, где жили все родственники Бояновой, и Забава в конце концов смирилась. Со своей стороны, ей тоже не очень хотелось жить с родственниками Аристарха и даже с детьми – Веселином и Ангелом. Ангел был бродягой космоса, поэтому так и не женился, а вот у Веселина появилась дочь. Видана. Внучка…
Забава улыбнулась, выходя из такси недалеко от дома, и вдруг почувствовала дуновение чужой мысли. Природа вокруг притихла, словно в ожидании неприятностей, хотя вечер был теплым, тихим и солнечным. Она шла уже по яблоневому саду, когда пси-волна принесла чей-то сложный слоган: смазанный силуэт капкана – яма с водой – падающее лезвие гильотины – выстрел из «универсала» – вскрик – эхо чьей-то боли – тянущиеся к горлу руки, плюс словесное сопровождение: «Осторожнее, Забава, за тобой идут!..»
Она увидела их вовремя, хотя оба прятались за броней «хамелеонов»: их выдало струение воздуха позади, которое мог увидеть только интраморф. Забаве не надо было гадать, кто идет за ней, и готовиться к бою, она была всегда начеку. Но и ее подготовки не хватило бы для сопротивления, если бы не помощь извне.
Двое в «хамелеонах» просто проводили отвлекающий маневр, основное же действие выполняли еще четверо, двое на птеране, экипированные, как десантники в эпоху войн за власть, и двое возле дома Бояновой, поджидающие ее с набором спецсредств.
Пока она играла в «жмурки» с «призраками», сверху на сад упал птеран, управляемый витсом, и с ходу открыл огонь из мощного стационарного парализатора «мастодонт», так что Забаве пришлось напрячь все силы, чтобы отразить пси-натиск. И все же ее сил не хватало, чтобы отразить гипнонападение, хотя «защитник» и взял на себя основную мощь волны. Правда, ей удалось достать одного из «призраков» (он был хорошо тренирован, но с паранормом справиться не мог), однако больше ничего сделать Забава не успела – в схватку вмешались те двое, что сторожили ее у дома.
У них тоже был гипноиндуктор, но другого типа – «удав», и неизвестное оружие, охлаждавшее воздух практически до его конденсации! Разряд этого оружия едва не превратил Забаву в ледяную статую, сковав тело холодом до потери сознания. Гаснущим зрением, силясь отойти от зависшего над ней птерана, она увидела сверкнувшие в небе молнии каких-то скоростных машин и застыла.
Обойма «ланспасад», ведомая самим Герцогом, успела к моменту, когда птеран выбросил из пуза силовую «авоську», собираясь подхватить потерявшую сознание женщину. Пока безопасники расстреливали машину, Герцог в «бумеранге» десантировался к тем двоим, что использовали оружие холода, и вступил с ними в бой, после чего один из них взорвался – он был витсом, а второй сумел уйти, причем Пауль не понял как.
Террорист в обычном унике – с виду, конечно, – просто исчез, породив судорогу пси-поля. Он явно был интраморфом, хотя никакой интраморф не мог бы уйти подобным способом, если только у него не было портативного метро, но таких станций метро еще не существовало.
Террористов в «хамелеонах» задержали через несколько минут, птеран сбили, и бой закончился. Забаву тут же отправили в клинику, сообщив о случившемся Аристарху. Герцог и кобра «ланспасад» отошли в сторонку, к почерневшей и треснувшей во многих местах яблоне.
«Что скажешь?»
«Хорошо готовятся к акциям, гады! И у них появились излучатели холода…»
«Я не о том. Как удалось уйти их вожаку с излучателем?»
«Элементарно – по сети канализации. Здесь под нами сохранилась древняя система канализационных стоков, еще со времен Софии двадцатого века. Я хорошо знаю здешние места».
«Но я не чую пустот!»
«Значит, они заранее установили неподалеку пси-фильтр, создающий фон «плотной породы».
«Дьявол, я не учел этого! Ладно, задержанных – в отдел, допроса не устраивать, ждать меня. Буду через час, только повидаюсь кое с кем».
«Пауль, ты что же… знал о готовящемся нападении?»
Герцог улыбнулся, сжал локоть командира «ланспасад», сел в куттер.
«Просто меня предупредили».
«Кто, если не секрет?»
«Вселенная».
Аппарат взлетел, а руководитель отряда подстраховки остался стоять, запрокинув голову и открыв рот.
Анастасия Демидова собиралась отдыхать – ночной отдых для нее включал три часа полного сна и два медитации, – как в дверь позвонили.
Ратибор обещал быть дома только через два часа, а он всегда был точен, и Анастасия, вспомнив предупреждения Аристарха, решила последовать его совету. Она достала из кабинета мужа оружие, нацепила «защитник» и, не снимая халата, приказала двери впустить гостя. Конечно, до этого она успела оглядеть дом и окрестности в пси-диапазоне, но ничего особенного не заметила. Посетитель, который решил побеспокоить Берестовых в час ночи, судя по ауре, был обычным человеком и опасности не представлял.
Жили Берестовы в Новосибирске: северный радикал, Лосиная Магистраль, сто сорок четыре, в доме коллективного пользования, проекта старого, но удобного. Вернее, жила здесь Анастасия, Ратибор жил в Рославле, недалеко от внука, но жену навещал регулярно.
В квартиру можно было попасть как из коридора с лифтами, так и со стороны балкона-оранжереи. Именно отсюда и собирался войти незнакомец, хотя как он там оказался ночью, Анастасия не поняла, разве что высадился из аэра; квартира их располагалась на сотом этаже.
Дверь бесшумно лопнула лепестками диафрагмы, в гостиную вошел невысокого роста человек в форме пограничника-стармена. Остановился, разглядывая хозяйку. Габриэль Грехов собственной персоной.
Анастасия подняла руку ко рту, глаза ее стали огромными, потемнели.
– Привет, – сказал он тихо, с улыбкой, погасившей мрачный огонь в глазах. – Меня еще помнят в этом мире?
Грехов сделал жест, будто вынул что-то из-за спины, и подал женщине букет цветов, земных, полевых, благоухающих всем спектром луговых запахов.
– Ратибора еще нет, – беззвучно проговорила Анастасия.
– Я знаю. – Габриэль внимательно глянул на нее, понимая все без слов. – Я могу прийти позже.
– Нет, проходи. Извини, я… просто я не ожидала… – Женщина вдруг всхлипнула, глаза наполнились влагой, но она сдержала слезы. – Мы тебя вспоминали…
– Верю.
Они сели в гостиной, разглядывая друг друга. Потом Анастасия вспыхнула и убежала в спальню, откуда вышла в черном вечернем платье, меняющем плотность и рисунок золотых и серебряных жил. Она действительно сохранила всю красоту и грацию, несмотря на прошедшие полвека с момента их расставания, и Грехов передал ей свои чувства в сложном и объемно-красочном слогане.
Хозяйка снова покраснела, но она уже пришла в себя и начала относиться к ситуации с иронической грустью. Сходила на кухню, поставил цветы в вазу, а саму вазу водрузила на полку, где лежали раритеты дочери, Ольги Панкратовой-Берестовой, добытые ею в разных уголках космоса: «поющие глаза» с Орилоуха, два блестящих обломка тартарианского «камня», жемчуг и раковины с Танненбаума, кристалл санлунита с Меркурия.
«Ты не изменился, – перешла на пси-речь Анастасия. – Словно и не уходил».
«О нет, изменился, – с оттенком тоски и надежды возразил Грехов. – Ты даже представить не можешь, как я изменился. Чувственное восприятие человека ограничено, даже интраморф не может воспринимать тонкие уровни материи ниже определенного молекулярного порога – электроны, протоны, кварки, а также более сложные и масштабные – галактики, их скопления, а я научился видеть это, понимаешь? Сидя напротив, я вижу тебя всю – как тело, образ, личность, и как систему кровеносных сосудов, нервных связей, сердце, легкие, почки, и еще глубже – сложный молекулярный конгломерат…»
Анастасия поежилась, потом рассмеялась.
«Ну, и как это выглядит на молекулярном уровне?»
Габриэль засмеялся тоже.
«Я забыл, что и ты при надобности можешь видеть внутренние органы других людей. Да, я отвык от людей, от Земли, отвык от дома». Он медленно продекламировал:
«Это… страшно!» – прошептала Анастасия.
«О нет, это нормально. Я понимаю, все течет, все изменяется, все уходит, чтобы не вернуться никогда, но… все проходит, а мы – остаемся. И не стоит напрягаться, Стася, я все прекрасно понимаю, я и ушел-то с Конструктором тогда больше потому, что ты все решила сама. Как Ратибор?»
«Ратибор есть Ратибор, – слабо улыбнулась Анастасия. – Я люблю его больше, чем он меня, но… иной доли не хочу. Что касается памяти… и возвращения… у твоего любимого Хорхе есть и такие строки:
«Похоже, ты знаешь, куда идешь. Я не ошибся в тебе ни тогда, когда уходил, ни сегодня. И чтобы к этому не возвращаться, добавлю: о моем появлении никто не должен знать. Пока».
«И Ратибор?»
«Наверное, ты не сможешь утаить от него нашу встречу. Пусть знает, он достоин».
Грехов подумал и вытащил из нагрудного кармашка серебристо сверкнувшую паутинку.
«Возьми, пригодится. Это… скажем так, усовершенствованный «защитник». С ним ты можешь не бояться никаких пси-нападений».
Анастасия нахмурилась, поколебалась, но паутинку взяла, внимательно осмотрела и спрятала под прядью волос на затылке.
«Ты уверен, что мне это пригодится?»
«Почти уверен».
«Что происходит? С нами, с людьми, со всей Землей…»
«Вы сами правильно во всем разобрались. Это вторжение, пока робкое, просачивание, как сказал Аристарх, но это и разведка боем. А началось это давно, еще до прихода Конструктора, просто вызрело наконец. Зародыши абсолютно мертвого пространства – вы назвали их нагуалями – растут медленно. Но все-таки растут. Самое плохое в этой ситуации не физика явления – на нынешнем этапе Игры, а именно нападения на интраморфов. Это создаст панику… впрочем, все это будет позже. Мне пришлось откорректировать кое-что, подсказать твоему внуку, где искать нагуаль в лесу под Владимиром, внушить Аристарху тревогу… Конечно, Тартар и Чужая могут сыграть роль катализатора спонтанного возбуждения вакуума, что грозит местному скоплению галактик полным вырождением, изменением законов физики, но ФАГу это пока не выгодно».
«Ты так спокойно говоришь! – Анастасия зябко поежилась. – И мы не в силах этого предотвратить? А по моим прогнозам все должно закончиться благополучно…»
«Потому что ты считала футур-узел в пределах действия местных законов физики, а они изменятся. Вы не представляете, против кого выступили, несмотря на точное имя, которое ему дали, – Фундаментальный Агрессор. Чтобы бороться с ним, необходимо будет внедряться во все уровни вселенной, начиная с самых тончайших: преоны, то есть суперточки, стринги, кварки – и до галактик, их скоплений, сверхскоплений, всей сетчатой структуры метагалактики. Вы пока застряли в середине, напрягаясь в социуме, но это не главная линия фронта, хотя и весьма существенная. Если бы человек сумел переболеть болезнью, называемой разумом, воевать было бы проще, да и Война перестала бы быть войной, а превратилась бы в Игру. Но этого момента ждать надо еще миллион лет. Ты права в одном, закончится вся эта заваруха благополучно – наша метавселенная уцелеет».
Глаза Анастасии снова стали огромными и полными тревоги.
«То есть война будет жестокой и ужасной… и уцелеем ли мы – неизвестно. Так? Что молчишь? Или, как всегда, ты видишь будущее не отчетливо, а только главные узлы событий?»
«Примерно так, – кивнул Грехов. – Не совсем так. – Помолчал. – Совсем не так, хотя это не принципиально. Я был там… в будущем. Или, может быть, в альтернативном будущем, если быть точным. Через миллион лет на Земле будут жить только те, кто этого хочет. Остальные живут в других… даже не мирах – реальностях! – создавая их себе сами, под свой вкус, характер, желания, фантазию, чаще всего – многомерные и многовременные композиции. Люди там, если правомерно называть наших потомков людьми, обходятся без техники, науки, социальной среды, всякого рода конфликтов».
«Боги…»
«Скорее маги, потомки файверов… что это такое, ты еще узнаешь, но возможности их действительно велики. – Лицо Габриэля стало вдруг на мгновение струящимся, костюм вспыхнул всеми цветами радуги, засиял и погас, изменив форму и покрой: теперь это был стандартный уник, в каких ходило три четверти мужчин во всем мире. – Извини, меня нашли по гиперсвязи, и я отвлекся. Это не костюм, как ты заметила, а «чистая энергия». И носить такие «вещи» могу пока только я».
Анастасия усмехнулась, хотя лицо ее оставалось печальным.
«Ты… счастлив?»
«Чисто женский вопрос… Не знаю. Индивидуальность человека заранее определяет меру возможного для него счастья. Мне не хватает сына, жены, друзей… тебя. Можно назвать мое состояние счастьем?»
– Бедный мой! – невольно прошептала Анастасия. – Vae soli[25].
Грехов удержал себя от порыва прижаться лицом к коленям женщины, твердо заблокировал в себе эмоции человеческого «я».
«Все нормально, Стаси. Повидал тебя, и стало легче и светлее. Предупреди Ратибора: планируются широкомасштабные акции по уничтожению обычных людей, с тем чтобы списать потом на паранормов. Этого можно избежать, используя инк-потенциал УАСС или Вече. Тебе это под силу, возьмись. Но будь осторожна, охота на интраморфов началась серьезная. «Защитника» не снимай даже ночью и дома, не помешает. – Грехов встал, подошел к женщине, поцеловал ей руку. – До связи, мать. У тебя хорошие дети и замечательный внук. Таким был Ратибор когда-то». Вышел из гостиной.
«Подожди, – встала Анастасия, догнала его в прихожей. – Не хотела жаловаться, но… дело в том, что я иногда слышу… не голос и не пси-импульс… а как бы «судороги вакуума». Это колебание всего континуума, словно кто-то берет аквариум с рыбкой и трясет его… рыбка, естественно, при этом я. С головой у меня все в порядке, специально тестировалась втайне от мужа, но оказалось, и он чувствует то же самое».
«Вы с ним очень тонкие натуры, парачувствительные люди, сильные интрасенсы, и чувствуете вы не что иное, как «нервный сигнал», передаваемый по «нервным каналам» нашего домена-вселенной, которая есть всего-навсего клетка Универсума. Об этом мы как-нибудь поговорим. На этот сигнал реагирует даже вся надчеловеческая система технических связей, порождая тот самый поразительный эффект Голоса Пустоты, который мы совершенно точно назвали «эффектом наведенной разумности».
– А я считала этот Голос чьей-то мистификацией, затянувшейся шуткой…
Грехов хмуро улыбнулся, глядя на зардевшуюся Анастасию, которая не хотела, чтобы он уходил, и не знала, как его задержать.
«Сложность объединенных компьютерных связей достигла такого уровня, когда достаточно малейшего толчка – вот этого самого «колебания вакуума», который ты ощущаешь, как толчок в голову изнутри, – чтобы родилось удивительное псевдоразумное существо, вернее, разумная система, успевающая за доли секунды осознать себя как личность, изучить мир в меру своих возможностей и сообщить о себе миру. И, кстати, предупредить этот мир об опасности. Не все это понимают».
«Что он предупреждает об опасности, я поняла… недавно. – Анастасия отступила. – Прощай».
Габриэль кивнул, обнял ее мысленно и исчез, только ветерок прошумел в коридоре.
Анастасия подождала немного, потом вернулась в гостиную и зарылась лицом в букет цветов.
Часть вторая УКРЕПРАЙОН. ГАБРИЭЛЬ ГРЕХОВ
ЛЕМОИДЫ И ГОРЫНЫЧИ
Допрос задержанных террористов, участвовавших в нападении на Забаву Боянову, ничего не дал. Сразу после захвата у них, очевидно, сработали внедренные в психику дезорганизующие сознание «мины», и боевики стали идиотами, способными лишь с трудом справлять физиологические потребности. Оба до недавнего времени работали барменами в рижских ресторанах, интраморфами не были и помнили только, что инструктировал их… комиссар-прима отдела безопасности УАСС Пауль Герцог!