Он вышел из тамбура и скоро вернулся.
– Все в порядке, – доложил обстановку Вадим. – В вагоне все чинно и благородно. Следующая остановка через пятнадцать минут. Время для беседы есть.
По его сигналу Димитр ослабил давление удавки. Правда, жизнь пленника от этого лучше не стала. Веклемишев, не говоря ни слова, ткнул его носком ботинка в солнечное сплетение – не сильно, так, в меру, но чувствительно, чтобы тот понял, что с ним не шутят. И без того натужное дыхание пленника на несколько секунд прервалось. Он сделал попытку скорчиться от болевого спазма, однако Стоянов удержал бедолагу за удавку.
– Отвечай быстро и правду, – нагнувшись к нему, предупредил его Веклемишев. – Твой подельник попытался нам врать. Видишь, что случилось…
Вадим блефовал, но вряд ли плечистый сейчас был в том состоянии, чтобы разобраться, что у его товарища просто не было времени отвечать на вопросы этих безжалостных людей. Недвижное тело Носырева из Светлограда лучше всяких слов призывало к честному и откровенному разговору.
– Я в-се с-кажу, – прохрипел пленник, едва оправившись от болевого шока.
– Кто вы такие и почему нас выслеживаете? – быстро спросил Веклемишев.
– Ну, мы… типа…
– Типа из братвы, – догадался Вадим.
– Он спортсмен, – уточнил пленник, кивнув на лежащего.
– А остальные? Те, что на станции «Лермонтовская» и дальше…
Веклемишев закинул удочку про «дальше» и угадал.
– Разные, – наморщил лоб плечистый. – До Минеральных Вод в основном наши, пятигорские, ну и в помощь спортсмены из Светлограда, Благодарного – качки, борцы. А в Минводах – там свои дежурят.
Веклемишев обменялся выразительным взглядом со Стояновым.
Похоже, обложили их как волков флажками и ждут на номерах.
– Кто вами руководит?
– Вообще или сейчас?
– «Вообще» меня не интересует. Какая перед вами поставлена задача и кто ее ставил?
– Семеныч разбил нас на двойки и приказал ловить… – пленник не договорил и опустил глаза к полу.
– Меня, – уточнил Веклемишев и получил в ответ кивок. – А Семеныч – это кто?
– Начальник службы безопасности нашего охранного агентства.
– Раньше братва крышевала, а сейчас сама под крыши охранных фирм залезла, – хмыкнул Стоянов.
– Значит, Семеныч приказал меня ловить, – задумчиво констатировал Веклемишев. – И сколько вам за это пообещали?
– Штуку баксов, – хмуро сознался парень.
– На каждого? – живо поинтересовался Веклемишев.
– Нет, на всех. Ну, на тех, кто непосредственно примет участие…
– Ну и жлоб! За мою голову штуку баксов! Так дешево меня еще никто не ценил. Хотя, чего с них взять – провинция! – с обидой пожаловался Стоянову Веклемишев. – А объяснил этот ваш начальник, кто я такой, зачем меня ловить?
– Сказал, что клиент из авторитетов, но где-то прокололся по-крупному.
– Вон даже как! Из авторитетов, значит. Слава богу, что не в педофилы-маньяки записали. А если я не поймаюсь? Не захочу ловиться? То что?
– На каждую двойку выдали по стволу… – угрюмо пробурчал плечистый.
– А вот это серьезно! – покачал головой Вадим. – Выходит, дали команду на ликвидацию. Чудненько! А как вы должны были определить, что я – это я?
– По фотографии, – доложил пленник. – Нам еще ваше фото вручили.
– А уж это совсем интересно! – изумился Веклемишев. – И где эта фотография? Я жажду ее лицезреть!
– В кармане, – повел глазами на свою грудь плечистый.
Вадим расстегнул его куртку и вытащил из внутреннего кармана бумажник и мятый бумажный прямоугольник.
– Да, это очень даже занимательно, – внимательно изучив фото, сообщил через голову пленника Веклемишев Стоянову. – Фотография из моего личного дела. Точнее – грубый монтаж. Мундир убрали, прилепили к моему фасу гражданский пиджак.
– Ничего себе! – изумился Димитр. – Личное дело идет под грифом «Секретно» и хранится в наших архивах… Такого не может быть!
– Выходит, может! – отрезал Веклемишев, пряча фотографию себе в карман. – Потом разберемся. Кстати, мое дело идет под грифом «Совершенно секретно».
– Накуролесили же вы, Вадим Александрович, – уважительно протянул Стоянов.
– Да уж, было, девки, было, – задумчиво согласился с Димитром Веклемишев, рассматривая содержимое бумажника плечистого.
Ничего интересного он в нем не обнаружил. Водительские права, деньги, какие-то квитанции… Закрыв бумажник, он сунул его назад в карман распахнутой куртки.
Похоже, недаром генерал Ветлугин отправил Вадима в свободное плавание. И понятно, почему молчит спутниковый телефон.
Видимо, очень серьезные люди не хотят, чтобы сведения, полученные Веклемишевым от Дагаева, дошли до Москвы.
А возможно, эти самые серьезные люди в Первопрестольной выполняют роли статистов, потому что слишком сильно замазаны. А кукловоды кто? Вопрос без ответа.
Вадиму в очередной раз пришла в голову не очень приятная догадка, что его используют вслепую, чтобы выявить «кротов» – в погонах и без оных. Одна только информация о том, что фото полковника Веклемишева изъяли из «совсекретного» личного дела, тиражировали и раздали криминалу, стоит многого. Определить того, кто брал его послужной список из секретной части, не составит особого труда. А это значит, что в ход пошли козыри из рукава, законсервированные на самый крайний случай «кроты». Да какие там «кроты», матерые «кротищи» при высоких должностях и погонах задействованы без всякого сожаления, и можно не сомневаться, что их часы сочтены. Игра ва-банк!..
Но это были лишь догадки. Реалии же сегодняшнего дня и часа предлагали Веклемишеву решить трудную задачку со скудными исходными данными и многими неизвестными. Известен лишь ее итог: он должен добраться до Москвы и донести информацию Мусы Дагаева. Точка! За работу!
– На отдых! – повел подбородком в сторону пленника Вадим.
Стоянов словно ожидал этой команды. Рука Димитра немедленно метнулась к шее пленника. Пару-тройку секунд тот еще стоял на коленях, держа спину, застывшими глазами глядя сквозь стоявшего перед ним Веклемишева. Затем он качнулся и мягко осел ватным телом на грязный пол.
Глава 19. Уйти и вернуться
– Проверь «тэтэшку» и блокируй выходы, – приказал Вадим Стоянову и глянул на наручные часы. – Мы потеряли из-за этих балбесов… восемь минут. Ехать до следующей остановки порядка шести-семи минут. Есть предположение, что там нас уже ожидает группа фанатов. Выбора нет, придется десантироваться из электрички на ходу.
– Этих нам еще не хватало! – расстроенно выдохнул Димитр, наблюдающий через стеклянные двери за обстановкой в их вагоне и следующем по ходу движения. – Явление Христа народу.
– Что такое? – тревожно спросил Вадим. – Очередные гости?
– Милицейский патруль, – доложил Стоянов и скороговоркой выдал подробности: – Двигаются со стороны электровоза. Двое, один с автоматом, у второго – на виду кобура и ручная рация. Идут по проходу, осматривают пассажиров… мужчин.
– Можно предположить, что и милицию подключили к облаве, – бесстрастно констатировал Веклемишев. – Скоро они доберутся до нашего тамбура? Как себя ведут?
– Будут здесь через минуту-полторы, – доложил Стоянов. – Идут не быстро, не нервничают, особенно не насторожены.
– Значит, не знают, что мы едем в этой электричке. Похоже, со взаимодействием у охотников за моей головой дела обстоят погано, – с удовлетворением заметил Веклемишев.
– Ну, так что, десантируемся? – вопросительно взглянул на Вадима Стоянов. – Еще успеем до прихода милиционеров.
– Нет, – неожиданно беспечно качнул головой Веклемишев. – Будем действовать согласно изменившейся обстановке. Прыгнуть, конечно, можно, но патрульные нас мгновенно вычислят и поднимут тревогу, – он кивнул на лежащих на полу. – И просчитать, на каком километре мы с тобой десантировались, для них особого труда не составит, как и организовать облаву. А раз милиционеры ведут себя спокойно, можно предположить, что официальная операция «Перехват» по наши души не объявлена. Ну а лишние несколько минут неведения силовых органов нам точно не помешают. Так что работаем по иному плану.
– Понял: другие планы. Какие будут указания? – деловито спросил Димитр.
– Встречаем правоохранителей, нейтрализуем, разоружаем. Далее: ждем остановки, а там – по обстановке. Есть большое желание приобрести самобеглый транспорт. Ребята-охотники не пешком же нас догоняют.
– То есть переходим на иждивение к нашим загонщикам, – подытожил речь Веклемишева Стоянов. – Оружие, автомобили…
– Примерно так, – кивнул в ответ Веклемишев. – Для начала вооружимся и наведем шороху на станции. А дальше… В общем, есть один интересный планчик. И в нем параграфом номер один прописаны милиционеры.
– Я встречаю первого правоохранителя, передаю вам и занимаюсь его напарником, – скороговоркой выдал диспозицию Стоянов.
– Я встречаю первого правоохранителя, передаю вам и занимаюсь его напарником, – скороговоркой выдал диспозицию Стоянов.
– Согласен, работаем, – утвердил его предложение Вадим.
– А вот и они. Три – шестнадцать, – дал отсчет Димитр и изобразил на лице идиотскую улыбку. – Здравия желаю, товарищ милиционер!
На этой жизнерадостной ноте он неуловимо быстро выкинул руку, ухватил за рукав серой куртки показавшегося на пороге тамбура патрульного и, провалившись в полуприседе, закрутил того вокруг себя и направил по касательной к Веклемишеву. Вадим встретил потерявшего равновесие милиционера несильным «тван чуан» – коротким тупым ударом в лоб. И приложился он не «головой удава», как положено, а мягкой подушечкой основания ладони, то есть пожалел служивого.
Правда, прапорщику – Веклемишев успел разглядеть погоны милиционера во время его полета – хватило и этого. Ни о каком сопротивлении и речи не было, товарищ прапорщик замер как вкопанный, а его глаза подернулись легким туманцем с эдакой томной поволокой, предвещающей потерю сознания. В следующее мгновение он качнулся, полуприкрыл веки и попытался осесть на пол, однако Вадим поддержал бедолагу левой рукой, а правой задрал куртку, расстегнул и вытянул притороченные к поясу прапорщика наручники. Развернув послушного милиционера затылком к стене тамбура, он охватил одним замком наручников запястье, а вторым приторочил его к трубе стоп-крана. Откинув ремешок кобуры, Веклемишев вытащил штатный «макаров» и засунул пистолет в карман своей куртки.
К этому времени и Стоянов закончил возиться со вторым правоохранителем. Короткоствольный «АКСУ» уже висел на плече Димитра, а милиционер сидел на грязном полу, безвольно опустив голову ниц.
– Жить будет? – заботливо поинтересовался у Стоянова Веклемишев.
– Долго и счастливо, – доверительно сообщил Димитр. – В скором времени оклемается. Куда болезного?
– К напарнику, – кивнул на пристегнутого к стоп-крану прапорщика Вадим. – И мой сейчас в себя придет.
Дождавшись, пока Димитр подтащит и зацепит наручниками за трубу своего «клиента», Веклемишев подошел к прапорщику и аккуратно похлопал его по щекам.
– Эй, дядя, просыпайся, – ласково позвал он милиционера.
Негромкий стон был ему ответом.
«Дядя» приоткрыл глаза, очумело оглядел лежащих на полу неизвестных, вырубленного напарника и поднял на стоящего над ним Вадима глаза, полные ужаса.
– Живой, соколик? – улыбнулся ему Веклемишев. – Головка болит? Но это ничего, скоро пройдет. Поведай мне, служивый, кого вы в электричке высматривали?
Прикованный прапорщик помедлил несколько секунд и аккуратно повел подбородком на Вадима. Похоже, милиционер верно оценил обстановку и решил не строить из себя Зою Космодемьянскую.
– Замечательно! Я так и думал, – энергично кивнул в ответ Веклемишев. – И какой легендой вас, милиционеров, снабдили по поводу моей личности?
– Из СИЗО в Ростовской области сбежал рецидивист. На нем убийство с отягчающими, – мрачно сообщил прапорщик и покосился на недвижные тела двух неизвестных ему мужчин и своего напарника.
– И фотографию мою вручили? Из серии «Их ищет милиция».
– Выдали ориентировку на разводе… – хмуро отвел глаза в сторону прапорщик.
– И проинструктировали, что преступника следует задержать, а будет сопротивляться – мочить без пощады и сожаления, – закончил недосказанное Веклемишев. – Все предельно ясно. Вот только с фантазией у охотников слабовато. У криминала я банально залетевший авторитет, у милиции – рядовой рецидивист. Нет индивидуальности, нет ни яркого имени, ни леденящей душу истории. Не останусь я в памяти народной ни Джеком Потрошителем, ни Аль Капоне…
– Скоро остановка, – подал голос Стоянов. – Уже тормозим.
– Готовимся, Дима, – посерьезнел Веклемишев, которого действительно ненадолго развеселила информация о себе, а точнее – дезинформация. – Попробуем уйти тихо, а если не получится, пошумим.
– Цыганочка с выходом? – ухмыльнулся Стоянов.
– Кадриль с переплясом и сменой партнеров, – уточнил Веклемишев. – Но сначала попробуем без народных плясок. На перроне не задерживаемся. Ужиками сквозь осоку – и в болотце. И, кстати, поделись со старшим товарищем стволом.
Уйти тихо не получилось. Правда, и шума великого Вадим с Димитром не произвели. И то верно, чай, не Гражданская война на дворе, и они не казачки Шкуро или, к примеру, горные орлы из Дикой дивизии.
Пассажиров на станции было немного, и среди них без труда можно было определить охотников за головой Веклемишева. Загонщиков прибавилось, Вадим навскидку насчитал восемь человек, рассредоточенных по перрону вдоль состава. Оружия на виду не наблюдалось, и это радовало, хотя и не расслабляло. Если плечистый дал верные сведения о стволе на пару наблюдателей, то у преследователей на станции может быть до четырех пистолетов. Это в минусе, а в плюсе – снятый с предохранителя «АКСУ» у Димитра и «тэтэшка» с «макаровым» наготове в руках Веклемишева. На фактор внезапности уповать не стоило, однако вряд ли охотнички местного криминального разлива были в полной мере готовы к встрече с двумя профессионалами экстра-класса.
У выхода из здания вокзала наблюдался милиционер, который не проявлял каких-либо признаков нервозности или служебного рвения. Кстати, и трубка радиостанции, торчащая антенной из нагрудного кармана куртки прикованного к стоп-крану милицейского прапорщика, издавала нечленораздельные, но относительно спокойные звуки, свидетельствовавшие о том, что правоохранительные органы не участвуют в загоне электрички с Веклемишевым.
А вот мобильники последние несколько минут трезвонили беспрерывно. Однако состояние владельцев трубок не располагало к телефонному общению, и потому их товарищи оставались в полном неведении об оперативной обстановке в электропоезде.
Электричка плавно затормозила и остановилась. Прижавшийся к стенке тамбура Вадим еще раз оглядел станцию. Окончательно оценив обстановку, он выкинул пальцы, приказывая Димитру взять на себя правую часть перрона. Створки дверей с шипением поехали в стороны.
– Вперед! – выдохнул Веклемишев и метнулся из поезда наружу.
Перед их тамбуром никого из охотников не оказалось, но слева в трех-четырех шагах от Вадима, напротив дверей соседнего вагона стоял едва не клон тех уродов, которые сейчас «отдыхали» после общения с Веклемишевым и Димитром.
Черная кожаная куртка, короткая стрижка, лицо с ломаным носом, тяжелый взгляд из-под выдающихся надбровных дуг явно не принадлежали выпускнику Сорбонны или Йеля. Пожалуй, здесь и паровозостроительным техникумом не пахло, а в недалеком прошлом более виделся боксерский ринг.
Надо отдать должное, «клон» отреагировал на появление Веклемишева и Стоянова весьма активно. Его рука резво дернулась к поле расстегнутой куртки. В следующую секунду на свет мог явиться близнец «тэтэшки», которую сейчас сжимал в руке Вадим. Объяснять, что товарищ поступает неправильно, не было ни желания, ни времени. Веклемишев выбросил в сторону «клона» пистолет и дважды нажал на спусковой крючок. Пули просвистели над головой «клона» и ушли в небо.
– Лежать! Убью, сука! – что есть мочи заорал Вадим.
– Размажу, падлы! Всем лежать! – вторил ему справа Стоянов.
Две короткие очереди подтвердили серьезность намерений капитана. Практически все, кто находился на перроне, если не упали на асфальт, то уж присели точно. Лишь милиционер у дверей вокзала застыл соляным столпом, в крайнем изумлении наблюдая за совершавшимся на вверенном ему участке службы безобразием. Веклемишев на всякий случай, чтобы тот не вздумал геройствовать, направил в его сторону «макаров», одновременно рыская стволом «ТТ» по сторонам.
– Уходим через вокзал. Держи спину! – крикнул Вадим Стоянову и рванул к дверям с застывшим около них стражем порядка.
В несколько прыжков Веклемишев оказался рядом с милиционером и, развернувшись, в свою очередь, подстраховал пятившегося к нему Димитра. Пистолеты плясали в руках Вадима, выискивая героя, с дуру или от излишней самоотверженности вдруг задумавшего помешать их бегству. Однако таковых в поле зрения не наблюдалось. Встречающие настолько были ошеломлены появлением из электрички не одного «залетного авторитета», а двух очень резких товарищей с автоматическим оружием, что предпочли залечь и притвориться травкой, пробившейся сквозь асфальт.
Считаные секунды прошли с того момента, как Вадим и Димитр покинули электричку. Не задержались они ни на перроне, ни в здании вокзала. Вылетев на привокзальную площадь, Веклемишев с ходу облюбовал стоявший в нескольких метрах от выхода синий трехдверный тойотовский «джипик» из разряда пляжных. Стекло двери со стороны водителя было опущено, и из него торчала голова молодого мужчины и рука с сигаретой, от которой тянулась тонкая струйка дыма. Принадлежал ли он к числу преследователей, судить было трудно, но поза и выражение лица показывали, что отзвуки стрельбы весьма его встревожили.