– Ну почему сразу узнают? – обиделся наш Молния. – Грим на моём лице остался на месте. Разве только немного перекосился….
– Конечно! Николя по прибытии в столицу тоже в гриме был, а опознали без труда….
– Чем он там занимается? – спросил я.
– Николя? – переспросил Алоис. И с ворчанием ответил: – Спит наверняка! Бока себе отлёживает….
– Везёт человеку! – высказался с разыгранной завистью Армата. Но Роберт в тон ему добавил:
– А мне жаловался на бессонницу…. Странно! Скорей всего сходил к Алоису и взял у него сильное успокоительное средство.
Наверняка мы все улыбнулись одновременно, и наш чернокожий товарищ это почувствовал:
– И куда ж вы все денетесь без старого, больного и беззащитного негра…?
– Как куда?! – воскликнул Малыш. – Пойдём следом за ним на пенсию!
В нашей штаб-квартире возникла сразу небольшая проблема. Остановиться на улице и потом выносить раненых в дом – об этом не могло быть и речи. Но примыкающий к зданию гараж оказался таким маленьким, что бибика влезла в него буквально впритирку. Основательно царапая при этом борта и боковые двери. Само собой, что выйти через них не смогли бы и здоровые. Хорошо хоть всё остальное оборудование работало отменно и при помощи деятельных консультаций Малыша мне удалось открыть заблокированный люк на крыше. И уже через него, притискиваясь под потолком лилипутского гаража, мы вылезли сами и с изрядными усилиями вытащили раненых, Цой Тана, а потом и трёх освобождённых узников. Ими тут же занялись Шекун и двое помощников, которые как раз в тот момент вернулись с захваченного нами ранее склада.
А вот меня Булька буквально заставил госпитализироваться. Настаивая на немедленном и продолжительном сне. И в случае моего неповиновения, снимал с себя всякую ответственность за состояние моего здоровья. Угрожая срочно найти себе более покладистого товарища. И мне только с большим трудом удалось вырвать для себя десяток минут для разговора со своим начальником охраны. Риптон согласился, но видимо уже в тот же момент стал вводить мне нечто усыпляющее. Потому как в начале разговора я позёвывал, почти не притворяясь:
– У-а-ах! Приветствую тебя, Нирьял!
– Здравствуйте, Ваша Светлость! Что же вы не звоните?! Обещали ведь каждые два часа звонить!
– Ох! Ты знаешь, так сладко спалось…. Мне же с самой ночи выспаться не дали!
– И вас никто не разбудил случайно каким-то шумом?
– Что ты?! Да здесь то и окон нет! Могу признаться: мне даже бомбардировка не страшна! Так то! В такой бункер и малейший шум не проникнет! А что, опять что-то случилось?
– Ну ещё бы! Вы там …, хм, спите, а тут такое творится! Говорят: опять путчисты зашевелились! И буквально несколько минут назад военные патрули стали заполнять все улицы. А ведь подобное только при введении военного положения случается….
– Вот это да! – оживился я. – И что же эти путчисты такое вытворили?
– Не знаю! Но по всем каналам транслируется сообщение о временном приостановлении всех транспортных потоков и распоряжение: всем оставаться на своих местах! Видимо кого-то пытаются локализовать и задержать.
– А может это внутренний переворот?
– Да нет, в императорском дворце всё спокойно. Похоже, заварушки происходят где-то в пригороде столицы….
– О! Ну тогда я даже рад, что не попал в новые неурядицы! Скорей всего буду здесь прохлаждаться непосредственно до завтрашнего экзамена. Заодно подготовлюсь, как следует: здесь и тренажёры просто супер! И сауна с бассейном! Мне даже кажется именно здесь мы, и устроим нашу главную резиденцию в ближайшие дни. Ни к чему ютиться в какой-то паршивой гостинице!
– Там такое огромное здание?
– Сам скоро увидишь! Если ничего не изменится…. И что слышно о графе Шалонере?
– Пока ничего…. Зато про виконта Эроски опять подтвердили: здоровье его в полной безопасности.
– Ну вот: есть же и хорошие новости. А ты меня вечно хочешь запугать сразу плохими! – но моя шутка похоже не вызвала должной реакции. Начальник охраны стал меня, чуть ли не умолять:
– Ваша Светлость! Может, вы меня хоть к себе возьмёте?! Неужели возле вас ни одного охранника?
– Я сам себе – неплохой охранник! – похвастался я и тут же добавил: – Хотя и ты настоящий профессионал. Но чем меньше вокруг меня людей, тем меньше я привлекаю к себе внимании! Да и вы будете в большей безопасности. Так что потерпи хотя бы до завтра.
– Вы бы себя на моё место поставили! И попробуйте представить, как я себя чувствую……
– Ставлю…. Пробую…, – стал дурачиться я. – И легко представляю: ты спокоен за меня! Потому как уверен в моей полной безопасности! Угадал?
– Как вам не стыдно? – похоже, Нирьял не на шутку расстроился.
– Ладно, ладно! Приказы надо выполнять. В общем, я иду в спортзал, сауну и бассейн, а это на часа три, четыре. Как сгоню с себя все лишние утолщения, так тебе и звякну. Постарайся собрать для меня любые сведения о происходящем и обстоятельно доложишь при следующем моём звонке. Понял?
– Понял.
– Тогда до встречи!
При последних словах мои глаза прямо слипались от наваливающегося сна. Только и добрался до удобной кровати и расположился под руководством Бульки в требуемом положении, так сразу же и заснул.
Но спал я очень и очень неспокойно. Даже и не припомню таких нервных передёргиваний всего организма. Всё время меня мучили какие-то кошмары. Куда-то я бежал во сне, прыгал, стрелял и больно-пребольно падал на самые твёрдые и острые предметы. Потом вообще угодил в трясину, и меня засосало в неё с головой. Вот ужасу то натерпелся! Хорошо хоть каким то краем сознания я постоянно держался за спасительное ощущение нереальности происходящего. Во мне жила некая уверенность в том, что эти иллюзорные кошмары мне навеяны сном. Только вот легче от этого не становилось.
И самое главное: весь сон я что-то силился поймать, кого-то догнать и понять нечто архиважное. И смутная подсказка маячила где-то далеко впереди. Увы! Так ко мне и не приблизившись, и не повернувшись лицом.
Поэтому проснулся я в ещё худшем состоянии, чем засыпал: усталый, раздражённый и сильно обеспокоенный. Рывком сев на кровати я смахнул правой рукой обильный пот со лба и при этом почувствовал боль в плече. Хотя намного и меньшую, чем раньше. Булька тут же не замедлил со своими нравоучениями:
«Да что же ты извиваешься как червяк на сковородке?! Перегрелся в бою?! Я ж не могу такое огромное тело держать в неподвижности и одновременно заниматься твоей раной!»
– Не можешь? А говорил, что станешь светилом в медицине!
«Ладно, не подначивай! Направляйся лучше в душ: нам не помешает хорошенько промыться. Я уже не справляюсь с твоим потовыделением. Тебе что, кошмары снились?»
– О! Ещё и какие страшные! – подтвердил я, заходя в душевую кабинку и открывая краны с водой. – Ты себе даже не представляешь, что в моей башке творится….
«Не представляю?! – с сарказмом хмыкнул риптон. – Точно так же мог бы сказать расстроенный мужчина своему соседу по поводу очень напряжённых отношений со своей женой. Только забывая при этом, что сосед живёт за тоненькой стенкой и круглые сутки сам дуреет от подслушанных семейных скандалов».
– Да? – по всему телу прошла волна приятной истомы, и напряжение стало постепенно спадать. Но Булькин сарказм меня задел за живое: – Так ты можешь слышать буквально все мои мысли?
«Опять таки, приведу аналогию со стенкой, – стал лениво объяснять риптон. Видимо водяные струи и его приятно расслабляли. – Даже если ты не прислушиваешься к тому, что творится за стенкой, но за ней орут как сумасшедшие; что делает твоё сознание? Правильно – прислушается поневоле! Пойдём дальше. Если ты захочешь подслушать негромкий разговор за той же стенкой, то тебе достаточно приложить к ней ухо и замереть. Даже постараться не думать самому в тот момент. Ну и если за стенкой будут говорить шёпотом и ходить на цыпочках, то тебе придётся лишь фантазировать на тему там происходящего. Понял?»
– А как сделать, что бы мои мысли разговаривали только шёпотом?
«Во-первых: я не отношусь к тем созданиям, которые любят подслушивать через стенку! Во-вторых: для возведения так называемой „стенки“ тебе необходимо быть в сознании и держать свои эмоции под контролем. И, в-третьих: суммируя так сказать вышесказанное; мне всегда нравится, когда со мной разговаривают через открытую дверь! Или хотя бы окошко!»
– Здорово! Ты весь в меня! – похвалил я риптона. – Только вот мне по долгу службы приходилось в половине случаев сначала приложиться ухом к стене, и лишь потом переходить в следующее помещение….
«Бедненький….» – послышалось в моих мозгах. А может, это я сам так подумал? Странно, неужели стал страдать раздвоением личности? Но хлопот от этого не уменьшится! Поэтому, уже вытираясь полотенцем, я спросил:
– И сколько же я спал?
«Чуть больше четырёх часов».
– Как? И ничего за это время не произошло?
«А ты думал, что в любом случае не смогут обойтись без твоей командирской сиськи?»
– Булька! Будь другом – не ехидничай! Неужели таки никто не заходил?
«Да несколько раз в дверь заглядывали, но я выращивал на твоём плече большой указательный палец и строго махал им в стороны. Запрещая тебя будить. Или ты хотел бы на несколько суток остаться с недееспособной рукой?!»
– Не кричи, я и так полностью с тобой согласен и благодарен за уникальную, просто-таки волшебную помощь. Но мне спокойнее быть в курсе всех событий.
В этот момент я вышел из ванной комнаты и увидел улыбающегося Алоиса. Тот понимающе кивал головой:
– А я то думаю: с кем это он в душевой разговаривает?
– С моим ангелом-хранителем! – и в тот же момент в моей голове пронеслась молнией мысль:
«Вспомнил! Я об одном деле давно с тобой хотел поговорить! Но это не срочно, посоветуемся, когда появится свободное время».
– Даже не верится! – Алоис осторожно придавил мне пальцем плечо: – Болит? – а когда увидел моё отрицательное движение головой, уважительно зацокал языком: – Да! Действительно ангел-хранитель!
– Что нового? И почему не будили раньше?
– Да вроде, как и без тебя справлялись. А новостей полный короб. Да вот только все такие, что влияния на них мы оказать не можем….
– А конкретнее? – я надел на себя чистый комплект одежды, и мы отправились в нашу комнату связи. Но Алоис продолжил рассказ на ходу:
– Вначале о наших внутренних делах. Цой Тан до сих пор пребывает в прострации, но уже вскоре должен из неё выйти. Единственные опасения у нас вызывает лишь то, что ему могли ввести не домутил, а что-нибудь из последних медицинских разработок.
– Зачем же ставить лошадь впереди повозки?
– Вот и мы так подумали. Теперь дальше. Освобождённые пленники скорей всего находятся в состоянии сильного пост допросного синдрома. Видимо их допрашивали с нарушением всех медицинских норм и боюсь, что своими силами с восстановлением их нарушенной психики нам не справится. До сих пор они не пришли в себя и мы даже не можем им задать какие-либо вопросы. Но восстанавливающие силы лекарства, витамины и внутривенное вливание мы им устроили. Может за два, три дня вернутся к нормальной деятельности. Если нет, как-нибудь передадим специалистам. Наибольшие хлопоты нам доставил обескровленный комендант. Для его спасения даже пришлось вызвать отличного хирурга и привезти сюда с полным набором инструментов.
– А он надёжный человек?
– Без понятия! Хотя выбрали мы его по хорошим рекомендациям.
– А если он проговорится? – ужаснулся я.
– Кому? Он согласился считаться неделю в командировке без права выхода наружу. За что мы и выплатили ему солидное вознаграждение авансом.
– А почему именно на такой срок?
– Думаю, за это время всё станет на свои места и нам не придётся прятаться в подполье….
– А если не станет?
– Тогда продлим командировку ещё на неделю. Хирург дал предварительное согласие, – заметив, что я осуждающе мотаю головой, Алоис благожелательно улыбнулся: – Не переживай, парень он нормальный. И с этим Шилони старается. Зашил ему голову и всё что мог, заклеил. Вот только руку пришлось ампутировать: слишком уж вы её пулями раскурочили.
– Что сделаешь, – я осторожно подвигал своим плечом. – Не мы бы его, так он нас…. Что ещё?
– Синява Кассиопейская таки нашла предателя на своей яхте….
– И кто он?!
– Главный инженер по ремонту двигателей последнего поколения. И разоблачили его лишь после тщательнейших просмотров всех видеозаписей последнего месяца. Предатель видно догадывался о постоянном надзоре и говорил по краберу глубокой ночью, в полной темноте и накрывшись четырьмя одеялами. Но инфракрасные объективы и это зафиксировали, а сверхчувствительные микрофоны уловили звуковые колебания, раздающиеся из-под одеяла. Сам разговор даже приборам разобрать не удалось, но факт оставался фактом. Все остальные члены экипажа в чём-то подозрительном замечены не были. Поэтому проверили тщательно все вещи инженера, и сразу нашли крабер.
– А его самого?! – не терпелось мне узнать всё сразу.
– А вот с самим предателем неувязочка вышла. Он ведь на орбите остался, и миледи дала команду его арестовать. Но то ли тамошние ребята опростоволосились, то ли инженера кто предупредил, то ли просто стечение обстоятельств, но ему удалось спрятаться в реакторном отсеке и заблокировать переборку изнутри….
– Так газом надо было его усыпить, газом!
– Не один ты такой умный, – фыркнул Алоис. – Пустили газ, да он успел скафандр на себя напялить. А там ведь запас воздуха на десять часов. Вот и ведёт с ним сейчас миледи душещипательную беседу. Но предатель не поддаётся пока на уговоры. Если ему придёт в голову покончить жизнь самоубийством, может даже очень основательно подпортить реактор изнутри. А то и вообще взорвать самый большой корабль разведки Синявы. У него опыт для этого имеется, в профессиональном плане он один из лучших в Галактике. Так что пока его арест под вопросом. Людей конечно спешно с орбиты эвакуировали на шлюпках. Осталось только три добровольца из охраны. Тем временем прошлись скрупулёзно по его истории и докопались, что он служил когда-то личным пилотом у одного твоего хорошего знакомого….
Пауза слишком затянулась и я прикрикнул:
– Не тяни! Специально дразнишь?!
– Да как можно, командир?! – обиделся Алоис. Но в глазах его горели две весёлые искорки. – Наоборот, стараюсь каждую мелочь вспомнить и тебе рассказать….
Но договорить он не успел. Одновременно с прозвучавшим последним словом дверь резко распахнулась и в комнату влетел взбудораженный Роберт. Даже не извинившись, как обычно, что без стука, он зачастил словами:
– Быстрее! Там этот комендант Шилони очнулся! Хочет с тобой говорить. Так и сказал: «Позовите мне срочно Тантоитана! Буду говорить только с ним!» Я ему доказываю, что нет его здесь. А он: «Я тебя узнал: ты Роберт. Из его команды. Значит он здесь! Зови его срочно!»
– Хорошо! Спускаемся к нему! – решил я. – Но ты, Алоис, продолжай свой рассказ до тех пор, пока я тебя не попрошу остановиться!
– Понял, командир! Так вот….
И мы все втроём спешно, а если быть более точным, бегом, покинули комнату.
Глава седьмая И снова – барон
Пока мы бегом неслись в подвал, Алоис тараторил без умолку.
– Так вот: этот самый любитель поболтать под четырьмя одеялами, служил в своей молодости личным пилотом всё у того же герцога Давида Рибенгола….
– А ниточки сходятся в один узелок! – порадовался, уже всё знающий Роберт.
– …Но герцог его отпустил, так сказать, в Большой мир из-за уникальных талантов и способностей. Благодаря этому молодой пилот переквалифицировался в инженера, и долгие годы делал блестящую карьеру. Вследствие чего дожился до того, что стал, пожалуй, самым высокооплачиваемым специалистом в своей области. Вот миледи на него и клюнула.
В подвальную комнату, переоборудованную в больничную палату я вошел последним, пропустив вперёд товарищей. На данный момент я имел внешность лысого ревнивца, вполне резонно полагая, что вернуть себе истинное лицо успею всегда. Нас встретил симпатичный полноватый человек в белом халате и тут же разочаровал констатацией фактов:
– Я же вам говорил: у него состояние очень тяжёлое! Вот, буквально несколько секунда назад, вновь потерял сознание. И мне кажется, негативные тенденции прогрессируют….
– Но он вообще то хоть вытянет? – я спросил с явным сожалением. Уж очень мне стало интересно: что хотел мне поведать комендант Шилони. В категорических оценках хирург был весьма осторожен:
– В таком тяжёлом случае ничего нельзя сказать с уверенностью. При ранении с него сорвало почти всю кожу с макушки и только чудом череп не треснул от такого основательного удара. Но тяжелейшее сотрясение мозга, совместно с декомпрессоционным переломом шейных позвонков, у раненого наличествует. Если добавить к этому болевой шок от раздробления полностью костей правой руки и последующей её ампутации, то можно с полным основанием предполагать весьма существенные отклонения в нервно-волоконной деятельности. Я знавал немало случаев, когда после подобных травм люди становились умственно неполноценными. В данном случае всё зависит от массы неучтённых факторов. В том числе и к такому: как пострадавший отнесётся к ампутации своей правой, наиболее удобной, руки.
– Если вопрос только в этом, то думаю, этот человек весьма силён морально. – Роберт криво усмехнулся. – Вернее должен таким быть по должности. Хоть и гад он редчайший.
– Для меня все пациенты одинаковы. – Доктор, как бы извиняясь, развёл руки в стороны. – Единственное, что могу лишь обещать с уверенностью: человек этот физически должен справиться с ранениями и остаться в живых.