Просто не Ямантау, а гигантское "гнездо параноика". Володя бы оценил такую запасливость, подумал Демьянов.
Он отмечал нужное, отбраковывал лишнее, и то, до чего добраться невозможно или слишком трудно из-за нанесенных бункеру повреждений. Увы, но продовольственные склады пострадали больше всего. Как назло, практически неповрежденными остались только боксы с такой техникой, которую они заведомо вывести не смогут, типа огромных самосвалов.
Тем временем, генерал вместе с Войковым отправились в сопровождении спецназовцев туда, где хранилось "оружие возмездия", которое ССОшнику описали как цилиндрические контейнеры, герметично закрытые жёсткими диафрагмами. Эти "сигары" было ни с чем не спутать.
Вернулись они через сутки. Савельев был мрачен как никогда. Он тяжело плюхнулся на стул. И снял дыхательную маску. Воздух в диспетчерском пункте был очищен и пригоден для дыхания.
- Откуда вы вообще знали, что здесь есть ядерное оружие? - спросил Демьянов.
- У меня был кое-какой информатор, - майор увидел, что у Савельева. - Но в основном логика... Тот, кто вырыл это норку, должен был понимать, что она уязвима, если нет собственных сил сдерживания. Хотя бы минимальных. То есть ракет, выведенных из состава ядерной триады, нигде не значащихся. И я был прав. Они были тут, но нас опередили... Эх, туды-растуды...
Примерно на две минуты затянулся его матерный монолог. Выговорившись, он умылся, и, даже не поев, они приступили к дележу обычных трофеев. Лучше синица в руку, чем журавль с неба на голову. Все это надо было сделать заранее, чтобы не было потом никаких разборок.
- Мы возьмем свою долю стрелковым оружием, патронами, жратвой и всем, что легко унесем, а остальное оставим вам, - подвел итог генерал, когда они закончили читать опись.
- Зачем так скромничать? Берите еще шагающий экскаватор и десять самосвалов.
Сарказм в голосе Демьянова говорил о его раздражении несправедливой дележкой.
- Комбайны картофелеуборочные берите... А то хитрые, нам даете удочки, а себе забираете рыбу.
- Не всю, а только часть. А столько техники нам не нужно. Мы еще не оседлые.
"Ну так это ваши проблемы, - хотел сказать Сергей Борисович, но сдержался. - Тоже мне, народные мстители..."
- Вот, чтоб немного подсластить вам жизнь, - Савельев ткнул пальцем в верхнюю строчку на экране.
- Вижу. Пятнадцать с половиной тонн, - равнодушно констатировал Демьянов. - И зачем оно нам?
- Это ж запас на долгие годы.
- Господа хорошие, а вы знаете, сколько оно весит? Тонна золота, она ж тяжелее тонны железа... Во многие разы.
- Ничего, не рассыпятся твои орлы, перекидают.
- Я про место в транспорте. Это же мертвый груз.
- Не жалейте. Зато когда-нибудь у вас будут монеты собственной чеканки. Пока еще не до рынка - ноги бы не протянуть... Но в один прекрасный день начнете торговать, а не подбирать то, что валяется. И тогда понадобятся деньги. Время бумажек придет еще очень нескоро. Это в масштабах поселения вы можете хоть даром дарить, но с соседями придется за свой кусок держаться. А золото - его можно пощупать, попробовать на зуб. Оно долговечное, ковкое. Оно само по себе ценно, и из него можно делать всякие штуки, которые бабам нравятся.
Демьянов выслушал его и все взвесил. Главный момент Савельев упустил, может, намеренно, а может, по забывчивости. Майор знал, что золото используется не только в зубных протезах и монетах. А в новом мире оно будет даже не на вес золота, а на вес чистого алмаза, ведь все легкодоступные месторождения давно исчерпаны. Когда-нибудь оно понадобится, но не для зубов или женских безделушек, а для микросхем и прочего хай-тека. Так что они делают долгосрочный вклад в далекое будущее. А монеты можно и медные чеканить, или вообще обойтись бартером.
Когда дележ был закончен, они начали обсуждать практические вопросы доставки. Бронепоезд, который был нужен только для перевозки ракет платформами, а без них становился бесполезен, было решено угнать обратно в депо. Раз уж они убедились, что все тоннели точно так же подходят для передвижения автотранспорта.
Как они узнали от Войкова, кроме портала на станции "Пихты" было несколько других, где машины могли выйти на поверхность.
В самой южной точке один из туннелей почти вплотную подходил к Р-316 - автодороге, связывающее горные лесные районы Башкортостана с крупными транспортными узлами. И пусть дорожное покрытие ее оставляло желать лучшего, по ней, минуя разрушенный Магнитогорск, можно было кратчайшим путем выбраться на свой старый маршрут для обратного пути.
****
- Пусть никто не разевает рты, - предупредил Демьянов всех по рации. - Мы не в музее.
Бойцы и не разевали, это было неудобно в их дыхательных масках. Но все равно молча поражались месту, куда их занесла судьба.
Только малая часть подземных катакомб имела внутреннюю отделку - не мрамор, а утилитарный железобетон. Остальные щерились голым гранитом, пугали нависшей каменной толщей, рядом с которой крепления казались тонкими, как паутинки. Должно быть, тут были применены технологии, которые только начинали входить в гражданское строительство. Мощные перекрытия станций вызывали шок уже от одной мысли, что человек мог такое построить.
Сколько еще простоят они, если даже взрыв ядерных фугасов, оплавивших стены тоннелей, не смог обрушить их?
Одетые в железобетон тоннели выглядели как метрополитен нестоличного города. Да они и были метрополитеном, подумал Данилов. "Метро-3", если называть специальную метро ветку в Москве "Метро-2".
Были у этого метро и свои станции - без названий, с буквенно-цифровым индексом вроде А1 или C2, в котором буквы обозначали широту, а цифры долготу. Некоторые из них были поделены на жилые модули, другие отведены под технические нужды, третьи под гигантские хранилища. Но большинство стояли пустые.
- Петрович, ты же работал проектировщиком, - услышал Александр тихий голос Дэна. - Оцени смету.
- Триллион убитых енотов по курсу года начала строительства, - так же полушепотом произнес бывший оборонщик.
- Твари. Это ж все наши деньги...
- А мне не жалко, - высказал свое мнение Данилов. - Допустим, я недополучал какую-то часть стипендии... Но зато Ямантау поможет нам выжить.
- Пока что оно чудом не помогло нам умереть.
Александр не нашелся, что сказать, да и не время было для разговорчиков. Он думал о тех, кому Ямантау уже "помогло". И все равно это место завораживало. Он вспомнил строчки из Шелли:
"И сохранил слова обломок изваянья:
'Я - Озимандия, я - мощный царь царей!
Взгляните на мои великие деянья,
Владыки всех времен, всех стран и всех морей!'
Кажется, Александр понял, чем руководствовался тот, кто довел это начатое еще при СССР строительство до конца. Не только страхом за свою шкуру.
Рано или поздно понимаешь, что жизнь коротка, а коллекционировать виллы и копить на счетах миллиарды бессмысленно. С собой все равно не унесешь. Можно обрюхатить всех балерин, можно скупить хоть весь аукцион "Сотбис". Но это все бренное. Любовницы иссыхают еще при жизни, полотна и драгоценности, хоть и подлежат реставрации, но тоже не вечны, а их ценность относительна. Да и владеть ими можно только тайно, увы. В этом положение "дуче", диктатора, проигрывает доле обычного олигарха. Дворцы в курортных зонах простоят дольше, но после твоего ухода эти спецдачи уйдут с молотка, и там поселятся рядовые нувориши: нефтетрейдеры, стальные, колбасные или пивные магнаты.
Вот тогда и хочется создать что-нибудь монументальное. И когда все твои поступки - и глупые, и подлые, и просто сумасбродные, и редкие нужные - забудутся, это место, вырубленное в камне, еще будет вселять в сердца трепет. Фараону нужны были свои пирамиды, и ничто в стране лучше не подходило на эту роль. Гражданский метрополитен осыплется, подмытый подземными водами, уже за сотню лет, но кто знает, сколько тысяч могут пережить эти катакомбы?
Глава 4. Homo hapiens
Господи, почему так плохо... Неужели голова всегда будет болеть.
Маша вспомнила свой первый день в Убежище. Еще когда она была Чернышевой, и думала, что пересидеть придется максимум час. Тогда пробуждение было таким же неприятным.
Иван. Сквозь забытье откуда-то она слышала его голос.
Иван? Рядовой срочной службы, который первым пришел ей на помощь в тот страшный день, в подземном переходе на Университетском проспекте. Целую эпоху назад.
Откуда он здесь? Да, она знала, что он в ополчении, и ему часто выпадает стоять на часах или патрулировать улицы в ночь. И часто маршрут, которым он походил, лежал рядом с ее поликлиникой. Она над этим подсмеивалась, а Володя, когда узнал, что это ее бывший, стал дико ревновать и устраивать скандалы, которые очень разнообразили жизнь.
Что они с ним сделали?
Что они с ним сделали?
Откуда-то пришла железная уверенность, что он мертв. Выстрелов не было, но это еще ничего не значило. Они могли воспользоваться ножом или этим пистолетом с глушителем.
А потом Машенька усилием воли разлепила глаз и обнаружила, что лежит на полу в луже собственной крови. Она не могла понять, откуда взялась эта кровь, пока не взглянула на свою руку.
Комната расплывалась перед ней; лампочка на потолке горела ярко, но перед глазами у нее было темно, а сам потолок казался далеким как небосвод. Кровь продолжала сочиться, оставляя на полу темно-вишневую дорожку.
- Ваня, ты тут? - шепотом спросила она. - Ответь, пожалуйста.
- Ты ему сначала голову на место пришей, тогда заговорит, - ответил вместо Ивана глумливый голос и тут же тоненько, как гей, засмеялся: "И-хи-хи-хи-хи!"
Веревки глубоко врезались в запястья и разорвали кожу. Слава богу, кляп вынули. Но пошевелиться было трудно. Маша начала разминать руки, потирая одну о другую. Ей не препятствовали.
- Ты гляди-ка, очухалась, - снова услышала она голоса над собой.
- Живучая, кукла.
Голоса были знакомые. Над ней стояла все та же двоица в поношенных черных куртках с эмблемами зимней Олимпиады в Сочи, штанах "германках" - зимой и летом одним цветом - и растоптанных сапогах. Обувь была грязная, в глине, в городе такую днем с огнем не найти.
- На хрена... - сумела, наконец, выговорить Маша. - Зачем вам это?
- А ты не поняла, овечка? - ближайший силуэт грубо схватил ее за подбородок. - Заканало все. Не город, а архипелаг ГУЛАГ. Нам обещали нормальную жизнь. А где она? Шакалы все имеют.
- И всех, - поддакнула вторая фигура.
- Ага. А мы работаем за похлебку! За ворота не выйти. Вставай по расписанию, шаг в сторону побег. Тебе легко, Марусь; ты шалава командирская. Этот твой Володя еще сильнее на голову ударенный, чем майор. Ты чистенькая, жрешь сколько хочешь, спишь вволю. А мы вкалываем от зари до зари за буханку.
"За бухалку, скорее уж", - подумала она.
Но говорить ничего этого Маша не стала. Не надо дразнить зверя, даже если он всего лишь гиена, а не тигр.
Сколько она их знала, они никогда не перенапрягали силы. Всегда за них работали другие. Этим летом хорошо уродился подсолнечник, вот они и сидели на карачках, стаей, как воробьи на проводе, лузгали семечки, сплевывая шелуху сквозь зубы. И подгоняли тех, кто помладше и послабее.
За это они уже по разу оказывались в штрафном отряде, но правосудие города было гуманно. Сергей Борисович руководствовался подходом, что неисправимых нет, и каждого надо тащить из дерьма.
Но злить их сейчас было не надо. Эти нехорошие глаза выдавали самоподзаводную истерику. В таком состоянии даже не плохой, а средней паршивости человек может натворить много мерзкого.
Поэтому она попыталась подойти к ситуации прагматично: пусть делают, что угодно, лишь бы не убивали. Все плохое можно потом вытеснить из памяти. Главное, остаться в живых. Потому что очень не хочется в землю.
- Скоро здесь будет Бурый, - нарушил молчание тот, в ком она узнала отпрыска обеспеченных родителей. - И тогда нас пошлют в бой. Надо оторваться, пока есть возможность.
- Мажор, я ж тебе говорил, не трепли языком.
- Да кому она расскажет?.. Ну, что с ней делать будем? Чур, я первый. Уступи другу, ты ж нормальный поц. У меня вон раньше вообще только свеженькие были, телку с пробегом считал как второй сорт.
- Баран ты, - прогудел мнимый олигофрен. - Свеженькая, она ж ниче не умеет. Всему ее учи. А эта, видать, опытная. Ладно, дуй первый.
В темноте Маша увидела, как недомерок подошел к ней и остановился в двух шагах. Расстегнул ширинку. Постоял минуту, потом застегнул, сплюнул и непечатно выругался.
- Не, в другой раз, - он смотрел в пол. - Мандраж. На серьезное дело идем... не до этого.
- Сдрейфил? - закатился, давясь смехом Лось. - Не встает? Таблетки принимай. Да ладно, я никому не расскажу. Теперь моя очередь. У меня-то проблем нет.
Маша прикусила губу до крови, когда дверь негромко хлопнула, и в комнату вошел третий. Гематоген, этого она узнала сразу.
- Че вы тут третесь? - зло прошипел Роман. - Она моя. Я еще вчера застолбил.
- Ты уверен? - попробовал возразить Мажор. - Старый хрен сказал ее не трогать. А мы так... только потискать.
- Да в гробу я видал этого доходягу. Скажем, она выломиться пыталась, почти удрала. Вот мы ее и приложили по темечку, - мужик погладил увесистый кастет. Этим в отличие от носка можно было вырубить насовсем.
- Гема, не гони лошадей, - включился в спор "умственно отсталый". - Можь, еще как заложница пригодиться. Она подстилка очень крутого мужика.
- Ну так пусть поплачет, - зло бросил Ромка, и Марии стало не по себе от его голоса. - Все равно зарежу. Я из-за нее в штрафной отряд угодил, когда эта тварь у меня перегарыч унюхала.
Ах вот оно что, щелкнуло у Маши в голове. Она с трудом вспомнила этот эпизод. Естественно, определила не она сама, а прибор-анализатор. Для рабочего времени "сухой закон" в городе был незыблем, так уж повелось с самого начала. А этот человек был шофером, а не землекопом. Поэтому и наказание было суровым. Ага, тогда он ляпнул первое, что пришло в голову. Что выпил кефира. Все бы ничего, но кисломолочных продуктов в городе не делали. Никто не стал бы тратить молоко. За вранье в глаза ответственным лицам ему срока еще добавили: если уж не умеешь лгать, то не пытайся.
Вот почему он ее ненавидел. Из штрафного отряда он сбежал прямо за стену.
Роман продолжал буравить ее осатаневшим взглядом, то и дело переводя его на своих подельников. Наконец, те не выдержали.
- Да ладно, забирай, - Мажор отрывисто кивнул и отошел в сторону, стелясь, как павиан-омега перед альфой. Похоже, даже эти двое побаивались вошедшего. - Чего ты там кушаешь? Че за нямка?
- Котлетка "мяу-мяу". Вкусняшка. На плитке изжарил. Как курочка, мммм... - Гематоген обглодал кость, бросил на пол, облизнул пальцы и грубо ущипнул Машу за бедро. - Такая же нежная, гы. Идите жрите, а я пока с ней покувыркаюсь.
Оба вышли, направившись на крохотную кухню, где работники поликлиники сами готовили себе еду. Пищеблок стационара не работал, как и сам стационар. Держать дармоедов на больничном из-за одного чиха в городе было не принято.
Бедный котик, подумала Маша. Выродки, долбанные выродки. Самих бы вас на фарш, на котлеты, нет, лучше свиньям на прокорм...
Гермогененко повернулся к ней, торжествующе скалясь. И в этот момент, словно пение петуха, прогоняющее нечистую силу, где-то совсем близко истошно завыла сирена. Маша никогда бы не подумала, что будет рада этому звуку, который когда-то вырвал ее из прежней мирной жизни и перенес в постъядерный ад.
В дверь начали молотить, потом заорали благим матом. Что-то произошло, и явно не по их планам.
Обезьянья рожа Гематогена перекосилась от злости.
- Тогда я тебя просто убью, сучка.
И ударил ее в солнечное сплетение кулаком. На этот раз сознание никак не хотело уходить, и не покидало бренное тело, даже когда она почувствовала хруст своих костей от ударов его сапог. К счастью он не воспользовался кастетом, успела подумать она.
******
Обстановка, в которой встретились три старших должностных лица Подгорного, была неформальной. На столе была бутылка коньяка, закуски и горячий чайник. Да и комната была не рабочим кабинетом, а комнатой отдыха, которую для себя прежний мэр устроил на совесть, с мини-баром и сауной.
Но доклад, который делал зам по безопасности Масленников, был всамоделешний.
- Пришли ко мне, значит, неделю назад саксаулы... то есть аксакалы из диаспоры и говорят: "Есть у нас три паршивых барана. Из города ходят, долго пропадают, вай-вай. Мы за ними следим, все видим, все слышим. Но если что-то учудят, они нам совсем чужие, да".
- Хитрые какие, - исполняющий обязанности главы города Богданов, кивнул и отхлебнул зеленого чая.
- Это еще не все. Сегодня они пришли снова и говорят, что эти орлы вчера на какое-то время отлучались из города.
- На работу они сегодня выходили?
- Выходили.
- Ну и добро. Если куда-то еще пропадут, сразу сообщай. Это все?
- Еще Морозов у меня вызывает подозрения и шантрапа из его компании.
- Опять буянят?
- Наоборот, пашут как тимуровцы. И это подозрительно.
- Так и запишем... встали на путь исправления. Продолжай оперативную работу. Сам понимаешь, могли бы их задержать. Но чем мотивировать? Народ не поймет, - со значением произнес временный глава города. - Эх, скорей бы уже Борисыч возвращался. Погодите... куда запропастилась Маша, блин? Она же обещала придти.
- Не знаю, Володя. Нам она не отчитывается. Где-то задержалась.
- Телефон не отвечает, - Владимир опустил трубку, - Нет, ну я балдею от этой самодеятельности. Говорили же ей, русским языком: никуда не ходить. И где теперь ее искать?