– Осознает, я думаю, но она еще молода по нашим меркам, не набралась ума-разума и полагает, что к словам старших можно не прислушиваться. А детей наказывают, если они чересчур заиграются, не так ли?
– Кажется, теперь что-то проясняется… – протянула я. – То есть она развлекается либо думает, что помогает Элле, а на самом деле раскачивает весы?
– Можно сказать и так.
– А почему нельзя поговорить с нею напрямую? Снова ваши неведомые правила?
– Конечно, – вздохнула Фея Ночи. – Да она и не поверит мне. А вот по недомыслию выпустить чудовищ вполне может, теперь я это вижу.
– Каких чудовищ?!
– Помнишь, я сказала о колдунах, которых почти не осталось? И о том, что многие были потомками моих сородичей и обычных людей? Так вот, Маргрит, если весы качнутся слишком сильно, в ваш тихий мирок хлынут те, кого лучше не поминать к ночи, и я уже не смогу сдержать их, потому что лишусь власти над ними. А уж что они здесь натворят и кто может народиться от их связи с людьми, не хочется и представлять!
Я содрогнулась.
– И если ты не хочешь, чтобы твои дети и дети твоей кузины жили в таком мире… действуй, Маргрит. И помни, что даже крохотный камешек может сдвинуть лавину. Может, ничего и не случится, сойдись принц с Эллой, но чутье мое – а мне уже очень много лет, и оно еще ни разу не обманывало меня, – подсказывает, что это и есть тот самый камешек.
– Я поняла, сударыня, – сказала я. – Я сделаю что смогу. Но… раз весы уж все равно качнулись, может, выслушаете мою просьбу?
– Какую? – улыбнулась Фея Ночи из темноты.
– Со мною может твориться что угодно, – сказала я, – но Агата должна остаться цела и невредима.
– Я думала, ты потребуешь чего-то иного.
– Я не могу требовать, только поставить условие, разве не так? Я делаю что обещала, а вы оберегите Агату, прошу…
– Ты любишь ее?
– Вряд ли люблю, – поразмыслив, ответила я. – Но больше у меня никого не осталось. У нее тоже.
– Почему ты не попросишь и за герцога? – лукаво спросила темнота. – Ты же видела, что было с ним. Он мог бы и убить тебя. А мог умереть сам после того, как его сбросил конь…
– Он взрослый сильный мужчина и может сам о себе позаботиться. Если это, конечно, не касается волшбы.
– Вот-вот…
– Вы считаете, я не права? Защищать нужно не Агату – кому она, в конце концов, нужна! – а герцога? Потому что кое-кому мешает именно он?
– Я ничего не говорила, – улыбнулась Фея Ночи.
– Хорошо… Хорошо, об Агате позабочусь я сама. Но попросить вас об одолжении я могу?
– Можешь, – кивнула она.
– Тогда оградите герцога от покушений. Он обещал позаботиться о нас с кузиной, и если уж он будет жив и здоров, мы не пропадем.
– Но это будет стоить кое-чего, Маргрит, – сказала Фея Ночи. – И тебе придется изрядно потрудиться. Я ведь говорила тебе, что не могу ничего изменить по своему желанию? Только помочь…
– И во что же обойдется мне ваша помощь? – спросила я.
– Я не знаю, Маргрит, – ответила она, растворяясь в темноте. – Может быть, ты отделаешься испугом. Но можешь и умереть… Не боишься?
– Нет, – ответила я. – Значит, мы договорились? Я продолжаю свое дело, а вы не подпустите к герцогу чужаков?
– Да. Именно так. Иди, Маргрит…
Глава 12
Через неделю нас с Агатой выставили из дома. Долгов было больше, чем стоил сам этот дом, и нам еще повезло: судебные исполнители позволили забрать вещи, сколько сможем забрать.
Ничего ценного – кроме того, что хранилось вовсе не в доме – у меня не было, так что я сложила самое необходимое в садовую тачку, сумку с хрупкими вещами отдала Агате – та плакала, потому что не могла расстаться со своими книжками и безделушками, но нанимать извозчика, чтобы свезти все это к моей няньке на ферму, было глупо, – и мы тронулись в путь. Нас могла приютить и няня, и дядюшка Уолдо, и…
Я встряхнула головой: герцог ведь сказал, что поможет! Что это, снова колдовство? Он запамятовал о своем обещании? Как знать…
– Идем сюда, тут выйдет короче, – сказала я Агате, и мы вышли к колодцу.
Я нащупала в кармане кусочек мела… А, да что теперь проку! Сид, если и пробежит мимо, уже не найдет меня в зеленом доме с белыми ставнями, вон там, у старой сосны…
И тут я услышала перестук копыт.
– Что это с вами, девушки? – весело спросил принц, осадив коня. Герцога в свите не было.
– Ничего, сударь, переселяемся, – ответила я. Агата и вовсе отвернулась.
– А почему слезы на глазах? – Принц соскочил с коня и, бросив поводья кому-то из свиты, подошел к нам. – Неужто пожар приключился?
– Нет, – ответила Агата и с трудом подняла свою поклажу. – Просто дом продают за долги.
Его высочество уставился на нее, будто никогда не слыхал ни о чем подобном.
– Спасибо, нам позволили забрать одежду и кое-какие мелочи, – добавила я. – Идем, Агата. До фермы путь неблизкий.
– Нет, стойте! – приказал принц. – Что за… Чей это дом?
– Мой, – ответила я. – Но я еще не считаюсь совершеннолетней и не могу ничем распоряжаться.
– А откуда долги?
– Мама болела, вот и… вышло… – понуро сказала Агата. – Мы жили с Маргрит, мы очень дальняя родня.
Свободной рукой она схватила меня за пальцы. Я пожала ей руку в ответ.
– Какая-то чушь… – пробормотал принц. – А когда нужен Винсент, который во всем этом разбирается, его нет… Ну-ка, идите домой, девушки! Эй, кто-нибудь, возьмите у них узлы! Я сам проедусь да узнаю, что там за долги такие… Сядешь ко мне в седло, синеглазка?
Агата обомлела, и я больно ткнула ее в спину, чтобы опомнилась.
– Д-да, сударь, только…
Его высочество подхватил Агату под мышки и усадил на холку коня.
– Едем, время не ждет, – сказал он, садясь верхом.
Челядь прихватила наши узлы – не забыть бы потом забрать тачку, если ее до того времени не приберут к рукам – ну а я доехала до дома с одним из слуг: спина у его коня была что диван, садись да держись покрепче!
Понятное дело, что вопросов не возникло: не каждый день в гости наезжает наследник престола со свитой!
– Мы выплатим долги, ваше высочество, – выговорила Агата, кусая губы. – Я выплачу. Дом принадлежит Маргрит, но у меня есть приданое, и я…
– Я списал ваши долги, – ответил принц, узнав которого, приставы живо вымелись вон. – Живите спокойно. И неужто у вас и впрямь нет никакой родни?
– Только очень дальняя, сударь, – ответила я. – Я и не знаю, как их разыскать! Благодарим покорно за помощь, мы совсем растерялись: Агата не разбирается, что да почем, а я так и вовсе ничему не обучена.
Принц молча смотрел на нас. Наверно, мы с Агатой выглядели забавно: я высокая, худая и темноволосая, а она – маленькая, светленькая, кудрявая…
– Я разберусь, – сказал он вдруг, – кто и по какому праву постановил вышвырнуть двух беззащитных девушек из дома. Винсент поможет, я думаю… Кстати, его видел кто-нибудь?
– Нет, господин, – отозвался тот слуга, с которым я сегодня прокатилась верхом. – Его который день не видать! Может, батюшка ваш его с поручением отослал?
– Он бы сказал мне… Ну да ладно! Вас, девушки, никто не тронет, – сказал принц, – потому что я так велел. Жаль, не вожу с собой личной печати, не то выписал бы вам грамоту… А я и так выпишу, пока сойдет и перстень! Найдутся в этом доме чернила?
Я принесла требуемое, прихватив заодно бумагу и сургуч.
– Вот, – проговорил принц, дописав и поставив на сургуче оттиск своей печатки. – Теперь вас не тронут. Ну а мне пора…
Он улыбнулся на прощание Агате, и кавалькада ускакала прочь.
– Ставь чайник на огонь, – сказала я. – Ужинать пора. Хотя нет, иди лучше разбери вещи, не то еще ошпаришься… Агата, очнись, тебе говорят!
– Да… Да, я уже иду, – кивнула кузина и убежала потрошить сваленные на крыльце узлы.
Ох, что-то подумают соседи, невольно улыбнулась я. Могут ведь и решить, будто до Агаты снизошел принц. Не до меня ведь, куда мне…
«Интересно, а почему он не узнал меня по голосу? – подумала вдруг я. – На балу мы много говорили, да и прежде он мой голос слышал. Не иначе, снова волшебство! Герцог тоже ведь не сразу понял, кто перед ним, даже когда я заговорила».
– Маргрит, ты сама сейчас ошпаришься, – сказала Агата и отобрала у меня чайник. – О чем задумалась? О принце?
– Нет, я думаю, куда подевался… – тут я осеклась, – один человек из его свиты.
– Значит, тогда ты все же ходила на свидание? – Кузина заварила чай и уселась, подперев подбородок обеими руками.
– Можно и так сказать. – Я села напротив. – Это кто-то из слуг, я с ним столкнулась в дворцовом саду, когда подглядывала за тобой на балу.
– Симпатичный? – живо спросила Агата.
– Не принц, конечно, но на лицо неплох, одет хорошо и потом за милю не разит. Главное, сразу под юбку не полез. Но хвастун и враль еще тот: так и разливался, мол, принц его ценит, с собой берет! Я посмеялась сперва, а потом глядь – он и вправду в свите. Ну да и бог с ним, – перебила я сама себя, – он, поди, служаночку посимпатичнее меня нашел.
– Может, приболел, – утешающе произнесла кузина. – Или с поручением послали, бывает же. Объявится еще, не переживай!
– Да буду я о такой ерунде переживать… Дай лучше бумаги, которые сутяжные оставили, попробую понять, что там к чему. А то грамота грамотой, но долги лучше выплатить, хоть понемногу.
– Это ты верно говоришь, – кивнула Агата. – Давай станем отдавать, сколько сможем, из арендной платы за мой домик.
– Попробуем, вдруг выйдет сговориться с арендаторами, чтобы плату передавали сразу нашим кредиторам? Сами-то мы пока не можем распоряжаться… Не получится – продам кое-что, а как получишь свою собственность… Тьфу, да что считаться!
– Я тебе еще и должна, Маргрит, – негромко сказала кузина. – Ты знаешь, за что.
– Не будем об этом, – с нажимом ответила я. – Пей чай, стынет ведь…
После ужина я перемыла посуду, пока Агата заканчивала раскладывать вещи, пожелала ей спокойной ночи, убедилась, что она легла, а сама, взяв тетушкину теплую накидку – я могла завернуться в нее вдвое, – выскользнула из дома.
Заднюю калитку мне на этот раз открыл Сид.
– Ой, как хорошо, что вы пришли! – шепотом сказал он. – Его светлость который день на стену лезет, а сказать ничего не может.
– Почему не может? – поразилась я.
– Так простыл, голоса лишился начисто, – пояснил мальчик. – Написал бы, что ему нужно, да я-то только свое имя читать умею, а другим он только по делам что-то строчит, Мэд уже замучился письма возить туда-сюда. Я уж спросил, может, передать вам записку – нет, наверно, думает, что я ее оброню или отберет кто и прочитает… Вот и бесится.
– Доложишь обо мне?
Сид кивнул и сунулся в знакомую дверь. В него что-то полетело, он привычно увернулся и кивнул мне.
– Идите, только осторожно. Господин, когда не в духе, может чем-нибудь шваркнуть…
Герцог выглядел вполне живым и относительно здоровым, но говорить мог только едва слышным шепотом. Представляю, как это выводило из себя человека, привыкшего отдавать распоряжения во весь голос!
– Где вы ухитрились так простыть, сударь? – спросила я.
– А кто окатил меня ледяной водой? – едва слышно просипел он и закашлялся.
– Больно нежны вы, господа, как я посмотрю. Мы вон с Эллой зимой в проруби белье полощем, так не жалуемся, если горло заболит.
– Что Элла?
– Ничего, сударь. Вы уж лучше молчите, я расскажу, что тут у нас приключилось…
Герцог слушал меня, мрачнея на глазах, хотя, казалось бы, куда уж больше!
– Я ведь распорядился… – произнес он почти одними губами. – Вас не должны были тронуть! Но Феликс… не ожидал…
– Принц добрый, как сказала моя кузина, добрый и смешной, – вздохнула я. – И великодушный.
– Он не сможет править, если останется таким, – герцог опять откашлялся и начал говорить чуть громче.
– А если изменится – это будет не он.
– Ты права… Что дальше?
Я помолчала, а потом коротко пересказала, о чем узнала от Феи Ночи.
Герцог тяжело вздохнул.
– Хуже нет этих колдовских штучек, – пробормотал он. Мне показалось, будто голос у него делается нормальным. – Не знаешь, чего ожидать, и ведь не обережешься… Маргрит?
– Да, сударь?
– Ты сама, часом, не ведьма ли? Ты ведь намекала, помнится…
– Нет, сударь. А почему вы так решили?
– А ты не слышишь, что ко мне голос вернулся? – Он снова кашлянул и позвал неожиданно громко: – Эй, Сид!
– Да, господин! – моментально появился тот.
– Подай одежду попроще, мне нужно выйти в город.
– Сей момент, господин! Кого разбудить?
– Никого, я пойду один.
Мальчишка улетучился, а я взглянула на герцога.
– Я подумал вот о чем, – сказал он. – Если ты уверяешь, что сама не ведьма, отчего рядом с тобой злое колдовство не действует либо исчезает? Рана у меня была скверная, но после твоего визита я проснулся почти здоровым. Затем, ты помнишь, у меня помутился рассудок, но я все же опомнился. И сейчас вот снова… А история с твоим домом: не встреть вы Феликса, все закончилось бы печально, я полагаю!
– Сударь, сама я не умею колдовать, – честно сказала я, – хотя не отказалась бы от таких умений. Я просила Фею Ночи помочь, это верно. Она залечила вашу рану, а как-то раз устроила так, чтобы принц проехал мимо колодца, когда мы с кузиной пойдем по воду, но это было еще до выселения.
Он глубоко задумался. Сид тем временем принес неприметный темный камзол, теплый плащ и сапоги. Герцог отослал его жестом, а сам повернулся ко мне.
– О чем еще ты можешь ее попросить?
– Не знаю, сударь. Иногда она сама говорит, что весы покачнулись слишком сильно, поэтому ей позволено выполнить какую-то мою просьбу. Иногда – отвечает на вопросы, но я не могу знать заранее, как обернется разговор.
– А позвать ее ты можешь?
– Обычно она является сама.
Герцог молча одевался. Интересно, куда это он собрался на ночь глядя? Неужто на свидание?
– Идем, – сказал он, накинув плащ. – Может быть, она явится и сейчас. Я тоже хочу задать пару вопросов.
– Сударь!..
– Не явится – значит, спросишь ты в другой раз. Я скажу, о чем именно.
Признаться, я не представляла, как отреагирует Фея Ночи на подобное, но… куда мне было де- ваться?
– И вот еще, – сказал герцог, положив ладонь на дверную ручку, но медля открывать. – Ты, как я понимаю, умеешь работать по дому. А кузина твоя?
– Тоже, но очень плохо, – вздохнула я. – Стряпает скверно, потому как без привычки, а стирка ей не по плечу.
– Но хоть менять постели, протирать пыль и полы мести она в состоянии?
– Да, сударь, посуду мыть и чистить она тоже умеет, но к чему ваши вопросы?
– Я вечно занят, и мне некогда проверять, осталась ли пыль на каминной полке, – ответил он. – Словом, мне нужна еще пара служанок. Ты сперва поможешь отцу Сида на кухне и вместе с кузиной займешься уборкой. Ну а чуть погодя я сделаю тебя экономкой. Кажется, характер у тебя именно такой, какой нужен, чтобы гонять лентяев.
– Сударь! Но это… немыслимо!
– Если ты снова заговоришь о сплетнях… – герцог сделал выразительную паузу. – Придет время, обеим мужья найдутся. Поняла?
– А как же мой дом? – глупо спросила я.
– Не убежит. Захочешь – продашь или сдашь. Идем!
Я шла за ним, пытаясь осмыслить это предложение. Да какое предложение, это был приказ! Суть его была мне ясна: решив, что мое присутствие сводит на нет действие чужого волшебства, герцог попросту решил обезопаситься. И, разумеется, он понимал, что я не оставлю кузину в одиночестве, а что ему еще одна горничная? Впрочем, и нам будет лучше под присмотром… Что до приличий… Мне до них дела нет, так и так вековать старой девой, а вот Агата, может быть, приглянется какому-нибудь оруженосцу или даже гостю его светлости…
– Да, недооценила я Черного герцога, – прошелестела темнота рядом со мной. – Тс-с-с, молчи. Ему меня видеть не надо. Просто кивни, если поняла.
Я едва заметно кивнула.
– Он догадался, – сказала Фея Ночи мне на ухо. – Ты в самом деле не даешь волшебству моей соперницы действовать в полную силу, ты как плотина на пути реки. Но будь осторожна… И передай, что на его вопрос ответ – нет. Нельзя убивать Эллу. Вот замуж выдать можно, если получится, конечно. Думаю, получив определенную мзду, мачеха ее согласится, а девушку никто не спросит.
Я снова кивнула.
– Что ты мотаешь головой, как норовистая лошадь? – спросил герцог.
– Комара отгоняю.
– Какие комары в такой холод? – фыркнул он.
– Наверно, почудилось, сударь.
Фея Ночи негромко рассмеялась, но вдруг замолчала. Я не видела ее, но чувствовала, как нарастает напряжение, и вдруг…
– Весы качнулись, – изменившимся тоном произнесла Фея Ночи. – Слишком сильно, мне не удержать их в одиночку! Торопись, Маргрит!
Я оглянулась.
– Она тут? – живо спросил герцог.
– Уже нет… – ответила я и невольно ахнула, увидев зарево невдалеке. – Пожар! О господи…
Кажется, он не сразу нагнал меня, когда я бросилась бежать под горку… И не ошиблась: это пылал мой дом, горела и сосна возле него – будто факел великана, несчастные куры охлопьями огня разлетались по двору…
Соседи пытались заливать огонь, но ничего не выходило: до колодца идти смысла нет, до реки тоже не близко. Люди все же выстроились цепью и старались уже не гасить пламя, а поливать соседские заборы, чтобы не полыхнуло. А если упадет горящая сосна…
– Агата! – не своим голосом звала я, мечась между ними. – Агата!!!
– Я здесь! – отозвалась она из цепочки людей с ведрами, и я выдохнула с облегчением. Жива, слава богу, успела выскочить…
Неужели я не закрыла заслонку? Нет, я трижды проверила, нет ли угольев, перед тем, как уйти. Или не заметила, как уголек упал на пол? Но от такого не вспыхнет разом весь дом! Может, Агата уснула с книгой и опрокинула свечу? Тогда она не успела бы выбежать или выскочила в ночной сорочке и босая, а она в платье.