– Ты похитил карту, – хмуро прервал хвастливые излияния Непутевого Дори. – Обойдемся без подробностей кражи. Что было дальше?
– Дальше… – Ангар серьезно оскорбился – это была самая эпичная часть его повествования. – Эх, я подменил карту и сбежал так, что следы простыли на сухой дороге. Карта была у меня, но она была стерта. Я не мог ее расшифровать, поскольку не знал слов ключа. Я уже думал похитить самого господина Вепря, применить пытки, раздобыть запрещенное зелье правды, из тех, что использует тайная стража, или какую-нибудь магию, упаси Дрикх от подобного злодеяния. Но… – Ангар Дортан важно поднял вверх указательный палец, – я поступил намного хитрее. Я поймал гоблина… Да не простого, а геррге-нома. Каждый из вас, полагаю, знает, что так Гаручи называют своих летописцев и мастеров тайных знаний. Тут уж я не стеснялся – каленое железо, как выяснилось, не во всех случаях является горячо любимым гоблинами. В общем, крики, проклятия, шипение и три таких важных для меня слова… Прошу любить и жаловать…
Ангар подошел к столу и прочитал слова ключа: «Аззарах ур Г’арах». Тут же карта проявилась. Гномы окружили трофей своего товарища.
– Но это еще не все, Ангар, верно? Нам нужно знать, что является предметом Дела.
– Эээ… предметом? – сконфуженно пробормотал Непутевый. Было видно, что Ангар что-то скрывает, что-то недоговаривает. Дори знал его слишком долго, чтобы сразу же это понять. Как опытный предводитель, Рубин осознавал, что, конечно же, не стоит с самого начала распугивать будущих компаньонов предполагаемыми драконами и еще всем, что Ангар решил оставить при себе. А что уж говорить о любви Дортана к приукрашиванию и преувеличению собственных заслуг. Дори не удивился бы, узнав, что Непутевый придумал всю историю от начала и до конца.
– Ну, это чья-нибудь казна, – пояснил рыжебородый Ангару очевидную вещь. Дори не любил тратить свое время на толкование очевидных вещей. – Чье-нибудь наследство, припрятанное награбленное или еще что-нибудь…
– Ах да… – Непутевый задумался с таким видом, будто бы впервые его посетила мысль, откуда же на самом деле в той пещере валяются горы их пока еще не добытого клада, – в общем… это казна, да, казна. Мне рассказал старый геррге-ном.
Дори понял, что его друг начал сочинять на ходу. Разоблачать он его отнюдь не собирался: есть карта, есть клад – и хорошо. Это лучше, чем ничего. Лучше, чем надрывать спину и зарабатывать простуду, вкалывая до изнеможения на старого хрыча Глойна. Хочется Непутевому приписать себе парочку подвигов, потешить душу выдуманными историями – пусть.
– Чья же это казна? – спросил один из молчавших до того гномов. С короткой и черной, как груда угольев, бородой и взлохмаченными волосами. Подле него сидел его брат-близнец. Эти гномы путешествовали со странствующим цирком Горация Головешки и заслужили славу непревзойденных метателей, мастерски швыряясь буквально всем: от пивных кружек до тяжелых топоров. Близнецы Клыка (это было их манежное прозвище) были старыми товарищами Рубина и несколько десятилетий назад даже принимали участие в некоторых авантюрах рыжебородого, поэтому неудивительно, что, как только наметилось нынешнее путешествие в Тэрион, предводитель отправил им письмо с приглашением войти в долю. Не теряя времени, они покинули пестрый многоцветный лагерь на новом дайканском тракте, где тогда выступал цирк Головешки…
– Да, и в самом деле, чья? – поддержал первого близнеца второй.
– Я расскажу вам! – напустил на себя таинственный вид Ангар. – Слушайте же, друзья, это очень долгая и запутанная история, окутанная мраком, тайнами и кровью…
– Ангар!
– Ну да. На севере Хребта Тэриона в своих темных подземельях жил один гоблинский король, злобный-презлобный. У него, как водится, было множество сыновей, ясное дело, принцев, и все они пошли своим нравом в любимого батюшку. Но злее всех был самый младший из них. Справедливо рассудив, он понял, что трона ему не видать как собственных ушей, и решил сделать по-своему. Парнишка вовсе не стал дожидаться, пока на тот свет отойдут и батюшка, и восемнадцать его старших братцев, а нетерпение, как всем известно, ни к чему хорошему не приводит. В этом случае также. Принц попытался было поднять мятеж, но, как это обычно бывает, что-то пошло не так, и все провалилось. В общем, он собрал всех недовольных и попросту сбежал из подземного замка отца. Не прошло и двадцати лет, как немного западнее он основал свое собственное королевство, построил город, столь же безвкусный и мрачный, как бывшее родовое имение, и завел довольно пристойное количество слуг и вассалов. Спустя пару сотен лет он накопил столько золота и самоцветов, что им не было уже счета. Именно эта казна мятежного принца нам и нужна.
– То есть мы собираемся пробиваться в гоблинский подземный оплот?! – вскричал Кили. – А как же пресловутая «бесхозность» клада? Или тебе, Ангар Дортан, растолковать значение этого слова?
– Обойдусь, премного благодарен, – скривился Ангар. – Вы же не даете договорить и все время меня перебиваете… Так вот, друзья-гномы, доношу до вашего сведения, что подземная крепость пуста, и уже давно. Что-то… – Непутевый запнулся, не зная как это объяснить. – Что-то неизведанное пришло…
– …и убило всех жителей оплота, – закончил за него Лори Дарвейг. Все удивились, откуда Неудачник знает о тех событиях.
– Да, – пораженно согласился Ангар.
– Что-то явилось из снежной бури… – прохрипел Лори, резко тряся головой, словно его кто-то тянул за ухо.
– Да.
– Что-то выбралось из чудовищной метели…
– Да, но ты-то откуда об этом знаешь?
– Я знаю… хе-хе… я знаю… мы читали, помнишь, Вчера? – криво улыбнулся Лори. Его глаза наполнились привычным полубезумным выражением. – Потому что это одна из самых известных баллад о гоблинах. «Ледяная чума». Король Гемлаг Недовольный (тот самый младший принц) пал от снежного чудовища. Я много чего перечитал, чтобы выяснить все о монстре, который преследует меня самого, – признался Лори. – Но нашел лишь рассказы и истории о других тварях, иных напастях.
– Что-то ты темнишь, Ангар, – покосился на Непутевого один из молчавших до сей поры гномов, хмурый Долдур Неммер, присоединившийся вместе с братом к отряду лишь прошлым вечером – для этого они покинули небольшую деревушку на тракте, где жили уже три десятка лет. Лицо гнома имело медный оттенок, как и всклокоченная, судя по всему, из-за долгого нахождения подле горна, борода. Сказать по правде, он и был кузнецом. Подле сидел его младший брат в зеленом кафтане и с недлинной каштановой бородой, напоминающей кусок древесной коры.
– Да нет, – пробормотал Непутевый. – Просто история такая…
Почти одновременно гномы почувствовали, как к каждому из них начинает подбираться страх. Как он запускает свои ледяные пальцы им под одежду, пытаясь нащупать сердце. Нор-Тегли действительно испугались некоей неведомой твари, что вышла из снежной бури и уничтожила всех гоблинов Гемлага Недовольного…
Ангар и предположить не мог, что его выдуманная на ходу история найдет свои привязки к древним легендам и превратится в нечто подобное. Из истории о его храбрых подвигах все переросло в какую-то зловещую жуть.
– Никто не знает, что это было на самом деле, – продолжал перехвативший нить рассказа Лори Неудачник. – Так гласит легенда. В полночь, когда зазвонили колокола под сводами главного зала города Гемлага, а ворота, ведущие в глубь подземелий, сорвало бурей, нечто проникло под гору. Оно, подобно чуме, истребило всех. Туннель за туннелем наполнялись непередаваемым холодом, вода в подземной реке замерзла и стала льдом. Младенцы гоблинов превратились в безжизненные обмороженные трупики в своих колыбелях, а старики просто позастывали на месте, будто ледяные скульптуры. Остальные жители: и мужчины, и женщины встретили свой конец в клыках монстра. Неведомая тварь, вышедшая из снежной бури, сожрала всех: и короля Гемлага Недовольного, и всех его подданных. И никто с тех пор ни на шаг не приближается к разоренному оплоту.
– Эээ… ну все не совсем так, – попытался оправдаться Ангар. – Там просто никого нет, и все. Зато много сокровищ… Это легенда, и ничего более.
– Давайте оставим различные заумные истории, ведь, полагаю, мало что в них – правда, – убеждал и себя, и остальных младший брат кузнеца. Его звали Хонир. – Все это гоблинские сказки.
– Вот-вот. Но меня до сих пор мучает еще один вопрос, Ангар, некая мелочь… – протянул Дори. – А какую часть ты обещал…
– Одну девятую часть от общей добычи, – перебив друга, скороговоркой выпалил Непутевый и отвел глаза.
– …своему осведомителю, – закончил Дори и тут же понял, что из всей истории это было единственной правдой. Ангар кому-то задолжал одну девятую часть сокровищ, и, кажется, лишнее упоминание об этом доставляло ему не самые приятные ощущения.
– Вот-вот. Но меня до сих пор мучает еще один вопрос, Ангар, некая мелочь… – протянул Дори. – А какую часть ты обещал…
– Одну девятую часть от общей добычи, – перебив друга, скороговоркой выпалил Непутевый и отвел глаза.
– …своему осведомителю, – закончил Дори и тут же понял, что из всей истории это было единственной правдой. Ангар кому-то задолжал одну девятую часть сокровищ, и, кажется, лишнее упоминание об этом доставляло ему не самые приятные ощущения.
* * *Пони, медленно перебирая копытами, шагали на север. Отряд состоял из восьми путников. Все они были гномами, все вооружены до зубов. Сгущались сумерки, когда за спиной раздались стук десятков копыт и звуки трубы, призывающие освободить дорогу. Кладоискатели съехали на обочину, и мимо пронесся отряд всадников, во главе которого скакали лорд в дорогих доспехах и человек в длинной мантии, алой, точно закат, и такой же остроконечной шляпе.
– Маги… маги… – задумчиво проговорил Дори Рубин, выплевывая залетевшую в рот пыль. Гномы продолжили путь. – Главное, чтобы они не влезли в наши дела.
Ближайший друг и соратник рыжебородого, именовавшийся Дортаном, презрительно на него покосился:
– Не упоминай при мне этих подлых фокусников. Я очень их не люблю…
– Но нельзя забывать о старом Неверморе, – воззвал к его разуму Дори. – Нельзя о нем забывать…
– Кто такой этот Невермор? – спросил молодой Хонир. Он следовал сразу за предводителем и его другом.
– Наш путь будет пролегать через его земли, Хонир, – пояснил Рубин. – Это злобный сумасшедший старик, который живет где-то на заброшенной поляне в лесу Дерборроу, в нескольких милях севернее Истара. Говорят, что он бывший некромант или еще нечто в том же духе. Кто их, чернокнижников, разберет… Его дом нужно обходить стороной и ни в коем случае не прислушиваться к вою ветра, когда мы окажемся в тех местах.
– Некромант? – испуганно проговорил Хонир. – Может, обойдем лес Дерборроу, и все?
– Нет. Там только одна дорога. Наша.
– Невермор?! – встрял в разговор Лори, он ехал на своем пони подле Ангара и все время разговаривал сам с собой – вел приглушенный диалог с невидимым собеседником по имени Вчера. Подле никого не было. Подчас он судорожно дергал то рукой, то плечом, и вскоре все уже привыкли к его необычному поведению. Все, кроме Кили, который по-прежнему исподлобья глядел на этого безумного компаньона. – Слыхал я о старике Неверморе. Говорят, что любой, кто захочет найти его дом, с легкостью его отыщет, в какой бы части леса ни находился. А уж старик всех приютит… разделает на своем кухонном столе…
– Ладно, оставим магов, – закрыл больную для себя тему Непутевый. Помнится, когда он только начинал заниматься своим опасным ремеслом, его ничто не могло остановить. Ничто, даже если требуемые ему сокровища лежали под замком и принадлежали еще живому и вполне здравствующему человеку. Что там было у него на двери написано? Слова врезались в память и тело гнома на всю жизнь:
Как жаль, что тогда он не внял этому предостережению. Как же! Такая честь и слава среди собратьев по промыслу – пролезть в сам Асхиитар, королевский дворец! Да не просто во дворец, а в покои Архимага Элагонского… Что ж, теперь Ангар, как он сам смел надеяться, стал умнее, получив после того приключения большой ожог в виде отпечатавшихся букв злого стишка на правом плече. «Никогда не связывайся с волшебником» – вот была главная и единственная на данный момент заповедь Непутевого, и неважно – некромант это или честный-пречестный королевский маг.
Дори тем временем думал о своем. Как было бы неплохо, если бы Дело выгорело. Если авантюра пройдет как по маслу, то о бедности можно будет забыть на долгие годы. Можно будет найти наконец ту единственную, которой ему так не хватало последние пятьдесят лет. Жива ли она еще в Глен-Хорте? Помнит ли его? Или уже выплакала все слезы по такому сорвиголове, как Рубин, и нашла себе кого-нибудь поумнее, посолиднее, да что себе лгать, – побогаче?
Дори посмотрел в непроглядное небо.
– Только грозы нам к ночи и не хватало, – процедил он, и тучи будто услышали его – тут же заморосило.
Гномы набросили на головы капюшоны.
– Лори, давай вперед, присмотри нам убежище на ночь, – Рубин повернулся к вновь бормочущему что-то себе под нос Дарвейгу.
Тот прекратил шептать и, ткнув каблуками в бока своего пони, поехал быстрее по тракту, вглядываясь в даль. Перед глазами лежала прямая дорога, с двух сторон подпираемая лесом. Сумерки сгущались довольно быстро, тем более что свинцовые тучи делали небо все темнее и темнее.
Гном Лори Дарвейг, выходец из клана Грон-Карраг, давно покинул родной оплот, вот уже долгие годы прозябая в странствиях. Чего только не повидал он в дороге! Известный охотник за сокровищами Дори Рубин всегда предпочитал брать «в долю» профессионалов: храбрых, умелых и сильных. Лори со странным прозвищем Неудачник был именно таким. Что еще более важно, он был надежным. Но в жизни ему не повезло, больше всего это отразилось на его широком улыбчивом лице, которое придавало ему вид обманчивого добродушия, запечатлелось в больших синих глазах, с неизменной печалью взирающих из-под кустистых бровей на окружающий мир. Долгие дни и ночи в дороге, ночевки в грязных канавах и подворотнях превратили некогда красивые русые волосы в немытые и нечесаные лохмы, ведь он нечасто останавливался под уютным кровом. Оттиск нищенства крепко въелся в его лицо своими голодными клыками. Лори уже давно забыл о такой вещи, как гребешок, и просто перехватывал волосы кожаным ремешком.
Предводитель не зря послал Неудачника высматривать укрытие на ночь – тот был самым зорким во всем отряде. Превосходный стрелок; его любимым оружием был арбалет с задорным прозвищем Не промахнись. И после того, как Лори вернул его себе, он ни на минуту не расставался с этим изумительным четырехзарядным чудом гномьей инженерной мысли – оружие всегда висело в чехле у него за спиной, откуда могло быть извлечено в считаные мгновения…
Не прошло и пятнадцати минут, как гном обнаружил то, что искал. Вдали, из-за леса, уже накрытого пеленой дождя, виднелось какое-то высокое каменное строение. Кажется, башня…
Обрадованный Лори поспешил вернуться к товарищам.
– Где, ты говоришь? – спросил предводитель отряда.
– В полутора милях западнее тракта, если идти от старого поворота.
– Ну что ж, в путь! – воскликнул Дори и первым пришпорил своего пони в указанном направлении…
Через некоторое время, промокшие и злые, гномы стояли перед башней, крышу которой узрел над деревьями Лори. По сути, это строение даже башней можно было назвать лишь с большой натяжкой. Жалкие останки и руины – вот что это было. Полуразвалившиеся стены, покрытые мхом, заросшая травой каменная кладка плит и обломанные части каркаса крыши, конечно же, без черепицы – в общем, никакого уюта и тепла.
– И как это называется, друг Лори? – Рубин сердился.
– Это называется, что у кого-то голова находится не на плечах, а в мешке за пазухой, – злобно проговорил Кили, до боли в суставах сжимая рукоять топора.
– Нд-а-а, не ахти, – подтвердил Ангар, – но и это сгодится. Вон под теми останками этажа вроде не мокро, и дождь туда не проникает. Быть может, духи развалин нальют нам эля?
– Нет здесь никаких духов, – проворчал Дори. – Да и будь они, тебе бы лишь крови налили… кого-нибудь из нас. Будьте настороже, друзья, глядите в оба. Красные Шапки[7] не дремлют, у всех при себе есть осиновые кинжалы?
– Да чего ты хмуришься-то, Рубин?! – расхохотался Непутевый. – Свежий воздух, хорошая погодка!
В этот миг ударил гром и сверкнула молния. Начался ливень. Гномы зло поглядели на своего товарища, которому так и не удалось их подбодрить. Улыбка, смахивающая на промокшую под дождем кошку, сползла с широких губ Ангара.
Руины круглой дозорной башни приняли путников под свой прохудившийся кров. Наверное, когда-то это было высокое сооружение с толстыми стенами и стрельчатыми окнами. От дождя, снега и солнца верхнюю площадку защищала коническая крыша, устланная некогда красивой красной черепицей (Ангар пнул обломок одной, когда направлялся к темному закутку, скрытому под обломками винтовой лестницы).
Гномы расселись под широким карнизом – здесь действительно было сухо. Причем места хватило даже для пони.
– Кто пойдет за дровами? – спросил Дори. – Хотя какие сейчас дрова – сыро, как в ковше для ковки.
– Я пойду, – хмуро вызвался Неудачник и, не дожидаясь ответа, направился к ближайшим деревьям, которые подступали к самим руинам и разве что не росли из плит.