Поначалу винят себя. Что я делаю не так, где у меня торчит, а где не хватает, чего бы такого подпилить и припаять? Можно перелепить себя, как бог черепаху, а вас всё равно не полюбят.
Тогда приходит вторая стадия, чаще всего её начало инициируют друзья: не любит тебя? вот козёл! Дурак и бездарь. Или «тварь такая» – крепость выражений напрямую зависит от доброты ваших близких.
Вы знаете, очень легко поверить. На ладони лежит ваша сияющая половинка сердца – чистая, красивая, готовая быть и твердой, и текучей, только пожелай. Чего вы только ни делали, а он – не любит. Ну и кто из нас бракованный?! Слепой бесчувственный негодяй, вот он кто.
Большинство на этой стадии останавливается. Со временем обида проходит, остаётся брезгливое сожаление, едва ощутимое, как ложечка уксуса в ведре воды.
И редко кто додумывается – точнее, додумываются многие, но не каждому удаётся поверить, что это история без отрицательного персонажа. Потому что слишком велика печаль, когда не только головой, но и нецелым бесполезным сердцем понимаешь: просто такая величайшая мировая несправедливость произошла, что один хороший человек не полюбил другого хорошего человека.
Не пиши ему
Дали почитать Гавальду, «Просто вместе» очаровательна, а «Утешительная партия игры в петанк», которую только начала, грязновато написана (или переведена). Но именно в ней я встретила простой диалог:
«– Почему ты не бросишь его?
– Наверное, потому что я ему не нужна».
Пожалуй, это самая короткая формула несчастливой любви, главный крючок, о который мы вечно рвём свои колготки.
С ним вообще ничего нельзя сделать – потому что ты ему не нужна Осчастливить, обидеть, «призывно убежать» не получится – потому что он не смотрит в твою сторону. Его даже нельзя бросить, ведь для этого сначала нужно взять в руки, а он не даётся.
Единственное, что можно, – оставить в покое. Но невыносимо, ведь самая противная человеческой природе вещь – это отступиться без результата. Пытаться, осаждать, тратить дни и месяца, а потом вдруг, не одолев ни одного рубежа, развернуться и уйти? Редко кто до такой степени не победитель, чтобы опустить пустые руки. И потому каждый потраченный день, очередное разрывное (ударение на втором слоге) письмо, выпрошенная встреча умножают сумму вклада в безнадежную ситуацию и тем повышают её ценность.
Я уже забыла, как это всё-таки кончается, как отступаются женщины. Наверное, влюбляются в кого-то другого или полностью выгорают для всех. Но пока, пока что-то ещё живёт и теплится, нужна большая сила духа, чтобы просто перестать. Не писать ему проклинающего, покорного, смешного, благородного, какого угодно письма, не дефилировать в поле его зрения вся трагическая и в чёрном, не поворачиваться аппетитным задом, очень медленно удаляясь. И даже не исчезать, неторопливо растворяясь в воздухе, в тайной надежде, что он заметит твоё отсутствие и затоскует.
Нет, всего лишь перестать лезть к человеку без расчёта на его реакцию. Сказать себе однажды «не пиши ему».
И не писать.
И вот ещё что.
Однажды приснилось, будто я предложила мужчине, который мне нравится, секс. А он так же прямо отказался. И меня накрыло потрясающее ощущение. Я хотела сказать ему нечто, сглаживающее ситуацию, такое, что мы все говорим, получая отказы в рабочем порядке или просто в магазине, когда не находим «такой же, но с перламутровыми». Например, «ничего, в другой раз». Или предложить компромисс, привести аргументы в пользу своего предложения, то есть использовать методы, которые обычно применяют, чтобы сохранить лицо.
Но в вопросах любви ничего этого нет – ни компромиссов, ни аргументов, ни сохранённого лица. Есть только «да» или «нет», и во втором случае невозможно никакого продолжения беседы. Кивнуть и уйти. Но запрещённые слова едва не придушили меня во сне, и я проснулась с жестокой и необъяснимой ангиной.
«На кого ты меня променял?»
Почти каждая брошенная женщина позволяет себе это недостойное высказывание: «Видела его новую девушку – в подмётки мне не годится, как он мог?!»
Действительно, как? Не может быть, что самооценка ваша неадекватна или вы дура-дурой, а новенькая, напротив, умна, душа-человек и обаятельна. Нет, давайте сразу договоримся, что вы-то у нас красотка, а она фу-фу-фу.
Но он всё же предпочёл её, ходит за ней по пятам, потом женится и годами преступно счастлив.
При некоторой неуверенности в себе легко впасть в депрессию оттого, что даже это чучело оказалось желанней. Подруги, конечно, заклеймят мужчину идиотом, и только самая неприятная из них скажет: «Просто она ему подходит больше». И вам, конечно, захочется понять почему.
Тому возможна тысяча причин, но я предлагаю сегодня рассмотреть всего одну – секс.
Давным-давно мой друг завёл себе отвратительную девушку со стёртым лицом и множеством недостатков. Я позволила себе несколько слов, в частности, спросила, что он нашёл в этом ушастом чудовище – головные отростки у неё были действительно знатные. И тут милый друг сделал козлиное лицо и мечтательно сказал:
– Знаешь, её за уши берёшь, так и… – дальше следовало пояснение, в процессе которого он чуть не пустил слюну от вожделения.
Понимаете? Вы можете мыслить с человеком на одной волне, разделять его художественные вкусы и философские воззрения, можете даже исполнять в постели любые пожелания, которые он способен высказать, но хрена вы догадаетесь, что всё сознательное детство он мастурбировал чебурашкой.
Вы из последних сил накачиваете безупречную фигуру, а мужчина уходит к жирной корове, потому что свой лучший оргазм находит между пятой и шестой складками её живота. Вы всегда идеально эпилированы, а у неё ноги в шерсти, но её маленькая ступня почти полностью помещается у него во рту. Не пересказать, сколько сочных красавиц бывают брошены из-за анемичного создания со взглядом жертвы, потому что она похожа на девочку. Причём брошены законопослушными мужчинами, ни разу не взглянувшими на ребёнка с вожделением, но именно поэтому.
Попробуйте кого-нибудь из них допросить, и в лучшем случае вам скажут, что новая девушка в постели «ооооо», но, вероятней всего, это лишь ему с ней «ооооо», вряд ли она с детства тренировалась в заглатывании гастроскопа или умеет завязывать черенки вишен вагинальными мышцами. Так что не спешите удалять миндалины.
И, уж конечно, не спешите обзываться извращенцами. Истоки тайных желаний чаще всего остаются тайной для самого человека. Вряд ли какой женщине придёт в голову, что ей нравятся волосатые самцы, потому что свой первый оргазм она получила, тайком читая «Галиани» Мюссе, как раз на моменте с догом. Или не знаю, придумайте что-нибудь другое, столь же неаппетитное. Секс – слишком тёмная вещь, чтобы вам было приятно отдать себе отчёт в играх вашего подсознания.
Для меня, например, остаётся загадкой главное сексуальное противоречие моей жизни. Меня всегда прельщали худые тридцатилетние брюнеты выше метра девяносто – я считаю их самыми прекрасными существами на земле, не считая кошек, и готова смотреть на них часами. Смотреть. Потому что годы бессмысленных опытов показали, что больше ничего с ними делать не нужно, толку не будет. А будет – с мужчинами за сорок, которые весят в два раза больше, чем я (и отнюдь не за счёт роста), без явных признаков интеллекта в лице и манерах. И пальцы чтобы короткие (тут они все посмотрели на свои руки).
И я, честно, не понимаю, нравятся ли они мне, потому что такое живёт у меня дома, и я уже привыкла его хотеть, или оно потому и живёт у меня дома, что нравится. Не желаю ничего об этом знать, загадки во тьме.
(Ой. Если какой-нибудь высокий брюнет моей юности вдруг по случайности меня читает, то, милый, к тебе это не относится. Ты был ослепительным исключением, идеальным любовником, разбившим мне сердце навсегда, но все остальные, да, никуда не годились.)
Возвращаясь к вопросу об экзотических мужских предпочтениях. Вовсе не обязательно быть толстухой, дистрофиком, карлицей или альбиносом, чтобы от вас теряли голову на годы. Наверняка найдётся абсолютно нормальный юноша, который с ума сойдёт от вашей классической красоты и совершенного тела. И от вашей родинки на левой груди, точно такой, как у его старшей сестры.
Женщины, с которыми делишь мужчин
Меня иногда спрашивают, почему я вообще так много внимания уделяю «соперничеству» женщин. Поясню. На самом деле, я искренне считаю, что отношения случаются исключительно между двумя людьми, и если со стороны пришел кто-то роковой-третий и все испортил, значит, паршивые были отношения. Назрело, значит. Не пришел бы третий – птичка бы пролетела, обгадила, и все погибло.
Женщины, с которыми делишь мужчин
Меня иногда спрашивают, почему я вообще так много внимания уделяю «соперничеству» женщин. Поясню. На самом деле, я искренне считаю, что отношения случаются исключительно между двумя людьми, и если со стороны пришел кто-то роковой-третий и все испортил, значит, паршивые были отношения. Назрело, значит. Не пришел бы третий – птичка бы пролетела, обгадила, и все погибло.
Но. Мужчины же такие скучные – не побегают с нами, не поиграют, – вот и приходится развлекать друг друга кошачьими боями в грязи.
Интересно, что тень «другой женщины» сопровождала меня почти треть жизни – собственно, практически с самого начала ее половой части. Когда я была маленькой, ровесники меня откровенно не интересовали, а взрослые мужчины были заняты, поэтому «другая женщина» маячила уже в условии задачи. Тогда я относилась к ним с огромным почтением – как же, это прошлое моего любимого, которое нужно уважать и, по возможности, не злить, как тотемного божка. Я рвалась не просто познакомиться, но и возложить цветы к стопам «Той, которая сделала Тебя тем, кого я Полюбила».
И никак не могла понять, почему знакомиться не хотят, а цветы норовят засунуть мне в задницу – и хорошо, если в переносном смысле. Казалось бы, так сладко дружить, обсуждать нашего мальчика и делиться секретиками. Она может столько рассказать о нем! А я бы по-доброму объяснила ей, где она ошиблась и почему потеряла его. Я полагала, нам обеим нужно быть великодушными…
Резкая перемена в отношении происходила, когда я догадывалась, что «она» – это отнюдь не только его прошлое (и существенная часть настоящего), но и будущее. А меня там, в этом будущем, нет. Тут наступало гигантское недоумение, но я придумывала себе сложное объяснение: поскольку Он благороден по умолчанию, по праву моей любви, во всем виновата эта ведьма, которая его а) шантажирует детьми, б) бьет на жалость, в) опоила приворотным зельем.
Большая удача, что у меня тогда ни разу не хватило энергии и доброй воли, чтобы разрушить чужой брак.
Чуть позже я как-то успокоилась насчет чувств. «Занятые» по-прежнему были актуальны – они не покушались на мою жизнь и не пытались заявиться в дом с двумя чемоданами, чтобы жить вместе до конца наших дней. Женщины моих мужчин легко становились подругами: без всякого пафоса, простая вежливость – если постоянно с кем-то встречаешься в чужой постели, проще здороваться и перекидываться парой слов, чем делать вид, что это досадная случайность.
Более того, и со своими личными подружками я старалась по старой индейской традиции «преломить член», это как-то сближало. Чисто чтоб посплетничать потом – а как он тебе?
Этот этап закончился, когда в моей жизни стало слишком много таких девушек и таких разговоров. Реальность постепенно превращалась в «Секс в большом городе» – ну, кого мы сегодня трахнем и кому перемоем косточки. Захотелось более изысканных отношений и с женщинами, и с мужчинами.
Следующий период я называю «эрой гладиаторов»: я связывалась только с теми мужчинами, которые могли предоставить достойный материал для развлечений – не унылую жену или стадо тупых телок, а несколько умных и сильных женщин, с которыми интересно было играть. Мы интриговали, делили сферы влияния, элегантно пакостили и красиво проигрывали. Это было упоительно. Иногда в процессе партии спорная территория (собственно мужчина) настолько не имела значения, что мы просто не замечали, как приз отползал в сторонку и исчезал из виду.
Трудно сказать, как это кончилось, – как-то вдруг, в одночасье, стало тошно от случайности и неважности окружающих людей. Для меня оказалось невозможно делить с кем-то мужчину и при этом серьезно к нему относиться. К тому же есть что-то унизительное в том, что умные женщины посвящают столько своего бесценного времени «шашням».
Теперь я вроде бы научилась выбирать подруг самостоятельно, нужда в мужчине-поставщике отпала… или, наоборот, мой мужчина отказался приводить мне сестренок, и пришлось самой изворачиваться.
Возвращенцы
С тех пор как у меня завёлся блог и круг общения, хотя бы и сетевого, стал заметно шире, я стала лучше о себе думать. Не в плане «чем больше узнаю людей, тем больше люблю себя», а просто раньше казалось, что проблемы мои какие-то дикие и я не понимаю самых простых вещей, которые всем остальным женщинам внятны.
А оказивается, как говорил мой двоюродный братик, поднимая палец, а оказивается, что все влипают в одни и те же тёпленькие гудронные лужи, все мучаются одинаковыми проклятыми вопросами. («Никогда не говори “все”, говори “многие”» – вторая заповедь блогера.) И самый проклятущий из них вот какой: те, кого мы любили и с кем потом расстались – не важно, по чьей инициативе, но по их вине, – зачем они возвращаются? (даже так —?!)
Человек, который год или пять лет назад разбил тебе сердце, от которого уползла в слезах и соплях, ненавидя или прощая – не важно, которого не забыла до сих пор, как нельзя забыть удалённый аппендикс, хотя бы из-за шрама, даже если всё зажило. Который ясно дал понять, что всё кончено. Зачем – он – возвращается? Раз в месяц или в полгода, но ты обязательно получаешь весточку. Эсэмэску, письмо, комментарий в Сети, звонок. Он хочет всего лишь узнать, как дела, похвастать очередным успехом, позвать в кино, переспать или снова послать меня к чёрту.
Я не могу, я всю жизнь подыхала от недоумения, и не я одна страдаю, потому что ну всё уже, всё – он десять раз с тех пор женат, и я дважды замужем, гадости все друг другу пересказаны, извинения принесены. Я давным-давно равнодушна, мне до сих пор больно.
Такие дела, милый, такие дела – если бросить этот тон и забыть почившего Воннегута, – всё сводится к противоречию: «я давным-давно равнодушна, мне до сих пор больно». Неубедительно? Но это именно то, что я чувствую.
Полюбив, мы открываем доступ к своему сердцу, односторонний канал на сколько-то мегабит, который заблокировать невозможно. И каждый, давно не милый, отлично чувствует линию и раз от разу набирает номер, чтобы спросить: «Хочешь в кино?» И я отвечаю: «Я не хочу в кино. Я хотела прожить с тобой полвека, родить мальчика, похожего на тебя, и умереть в один день с тобой. А в кино – нет, не хочу». Вслух произношу только первые пять слов, но разговор всегда об одном: он звонит, чтобы спросить: «Ты любила меня?», и я отвечаю: «Да». Да, милый; да, ублюдок; просто – да.
Я давным-давно равнодушна, мне до сих пор больно. Я до сих пор выкашливаю сердце после каждого коннекта. Не знаю, как сделать так, чтобы они, возвращенцы эти, перестали нас мучить. Можно быть вежливой, орать, не снимать трубку, но в любом твоём деянии (действии или бездействии) он всё равно услышит ответ на свой вопрос: «Ты любила меня?» – «Да».
В покое оставляют только те, кого не любила. Точнее, если они и звонят, то этого просто не замечаешь. Вывод напрашивается, и он мне не нравится.
Может, самой слать им эсэмэски раз в месяц? Расход небольшой, покой дороже: «Я любила тебя». Уймись.
Возвращенцы-2, Другие Возвращенцы, Возвращенцы навсегда…
Мне, как существу маленькому, но внутри себя царственному, давно пристало обзавестись титулованием вроде Ваше Высочество или Ваша Честь, и я думаю, что больше всего подошло бы Ваша Нелепость. Только благодаря общей абсурдности окружающего мира меня не вытесняет из него, как пузырёк воздуха из воды. К счастью, в нашей реальности достаточно лакун, где найдётся место для таких, как я. А может, мы наблюдаем проявление божьего милосердия, пока не разобралась.
И потому бывает неловко узнавать, что кто-то считает меня образцом женской рассудительности: становится тревожно за этих людей – то ли они чудовищно думают о женщинах, то ли о рассудке вообще. С другой стороны, и у меня случаются кризисы авторитетности, и не реже, чем раз в год, я избираю какого-то кумира, который понимает и умеет всё, и начинаю оголтело копировать его тактические приёмы, не очень-то заботясь, чтобы адаптировать их к собственной стратегии. К счастью, это быстро заканчивается.
В основном моя жизнь проходит в череде невротических откровений: «внезапно» узнаю очевидное то о себе, то о других и не устаю радоваться. Недавно поняла, что фразу «я хочу об этом поговорить» использую не в контексте коммуникации – «хочу обсудить нечто с вами», а исключительно как повод для трансляции – «хочу проговорить вслух/написать». Тяга к диалогу исчерпывается формулой «скажи и дай сказать другому», но не «поделись сокровенным».
Или однажды читала в Живом Журнале нехитрое девочковое сетование: почему, когда некто всего лишь симпатичен, запросто приглашаешь его встретиться и легко принимаешь отказы, а если интерес особый, то и позвать тяжело, и отказ ощущается как отвергание.