– Я пришел по делу, – сухо ответил принц. – Как только мы его обсудим, я попрошу мистера Роллза прогуляться со мною… Мистер Роллз, – строго прибавил он, – разрешите напомнить вам, что я еще не садился.
Священник с извинениями вскочил на ноги. Тогда принц сел в кресло у стола, передал свою шляпу мистеру Венделеру, а трость мистеру Роллзу и, предоставляя им, словно лакеям, прислуживать себе, заговорил:
– Я пришел, как уже сказал, по делу. Приди я сюда для удовольствия, мне были бы очень неприятны и ваш прием, и еще больше ваше общество. Сэр, – обратился он к мистеру Роллзу, – вы вели себя неучтиво со старшим по положению. Вы же, Венделер, встречаете меня улыбками, отлично зная, что ваши руки замараны бесчестными поступками. Не перебивайте меня, – прибавил он повелительно, – я пришел сюда говорить, а не слушать и вынужден просить вас выслушать меня с уважением, а все мои требования выполнить неукоснительно. В самый короткий срок ваша дочь должна обвенчаться в посольстве с моим другом Фрэнсисом Скримджером, которого ваш брат открыто признает своим сыном. Вы обяжете меня, выделив не меньше десяти тысяч фунтов приданого. Вас самого я посылаю в Сиам – ждите от меня письменных распоряжений по существу важного дела, которое поручается вашим заботам. А теперь, сэр, ответьте мне напрямик: принимаете ли вы мои требования?
– Простите меня, ваше высочество, – сказал Венделер, – и разрешите почтительнейше задать вам два вопроса.
– Разрешаю, – ответил принц.
– Ваше высочество, – продолжал свою речь диктатор, – вы назвали мистера Скримджера своим другом. Если бы я только знал, что вы почтили его своей дружбой, поверьте, я отнесся бы к нему с должным уважением.
– Хитрый ход, – сказал принц, – но он вас не выручит. Вы получили мои приказания; они остаются по-прежнему в силе, даже если бы я познакомился с этим джентльменом только сегодня.
– Вы, ваше высочество, уловили мою мысль со своей обычной проницательностью, – заявил Венделер. – Далее: я, к сожалению, обратился в полицию для розыска мистера Скримджера по подозрению в краже. Взять мне обратно свое обвинение или настаивать на нем?
– Как вам угодно, – ответил Флоризель. – Это дело вашей совести и законов этой страны. Дайте мне шляпу, а вы, мистер Роллз, дайте мне трость и идите со мной. Спокойной ночи, мисс Венделер. – Обратившись к Венделеру, он добавил: – Считаю ваше молчание знаком безоговорочного согласия.
– Если мне не удастся ничего сделать, – ответил старик, – я подчинюсь. Но я открыто предупреждаю вас, что без борьбы не сдамся.
– Вы стары, – сказал принц, – но годами не скрасить порока. В старости вы безумней иного юнца. Не сердите меня, я могу оказаться суровей, чем вы думаете. Впервые мне приходится в гневе становиться вам поперек дороги, смотрите, чтобы это было в последний раз.
И, подав священнику знак идти за собой, Флоризель вышел из дома и направился к садовой калитке. Диктатор освещал им дорогу, следуя сзади со свечой, и снова сам отомкнул сложные засовы, при помощи которых надеялся уберечься от непрошеных гостей.
– Так как вашей дочери сейчас здесь нет, – промолвил принц, обернувшись с порога, – я могу сказать вам, что понял ваши угрозы; но попробуйте только пальцем шевельнуть, и вы навлечете на себя скорую и неминуемую погибель.
Диктатор ничего не ответил, но, когда в свете уличного фонаря принц повернулся к нему спиной, он в безумной ярости погрозил кулаком. Через миг, скользнув за угол, он уже со всех ног бежал к ближайшей стоянке фиакров.
Здесь, говорит мой арабский автор, цепь событий уводит нас прочь от дома с зелеными ставнями. Еще одно приключение, добавляет он, и мы покончим с Алмазом Раджи. Это последнее звено цепи называется у обитателей Багдада «Повесть о встрече принца Флоризеля с сыщиком».