— Какая глупость! — издала раздраженный вздох Мэгги. — У тебя нормальная фигура с аппетитными формами. И к тому же имеется грудь. Ты же видела своих сестер? Пускай они худенькие, как тростинки, зато и груди у них плоские, точно блин.
Глаза девушки потрясенно округлились, и она помимо воли хихикнула:
— Может, и так… Только парни все равно любят худеньких. А еще у меня волосы стоят дыбом, точно я сунула пальцы в розетку… И такие огромные, пухлые, дурацкие губы! — Снова брызнули слезы, сопровождавшиеся шумным всхлипом. — А Майкл говорит, что я должна помогать Джульетте в «Ла дольче фамилиа», только ведь он ни разу не спросил, чего хочется мне! Я хотела поехать в колледж, но он заставил меня учиться в университете. Теперь мне предстоит получить степень магистра бизнеса, а потом будет долгая-долгая стажировка. Почему я не могу отправиться в Америку и работать в фирме Майкла? Все это нечестно!
Мэгги покачала головой. Бог ты мой, да в этом семействе сплошные драмы! Она осторожно присела на край кровати и дала Карине возможность как следует выплакаться… пока сама лихорадочно соображала, что бы этакое правильное высказала сейчас чья-нибудь мамочка, Алекса или Майкл. А, да ну их всех! Что бы Мэгги сейчас ни сказала, хуже, чем есть, от этого уже не будет.
— Ну ладно, детка, сядь.
Девушка, вытирая слезы со щек, подчинилась. Ненавистно пухлые губы сжались, и Мэгги подумалось, что в один прекрасный день Макс вместо младшей сестренки Майкла увидит перед собой совершенно новую личность. Но это будет потом. Не сейчас. Карине нужно время, чтобы обрести согласие с самой собою.
— Уверена, что ты слышала это и раньше, но жизнь — дерьмо.
И снова Карина, не выдержав, слабо улыбнулась. Что ж, по крайней мере ей удалось немного растормошить девочку.
— Послушай, я понимаю, мы почти не знаем друг друга, но позволь сказать тебе то, что я вижу. Макс — потрясающий мужчина, и ты в него по уши влюблена.
Карина открыла рот. Лицо ее пунцово заалело.
— Н-нет, я не…
Мэгги оборвала ее решительным взмахом руки:
— Я тебя не виню. Проблема в том, что ты лишь недавно достигла совершеннолетия. В глазах тридцатилетнего мужчины ты практически малолетка.
— Что такое «малолетка»?
— Ммм… не важно. Я хочу сказать, что ты для него еще слишком молода и ему трудно разглядеть в тебе женщину. Со временем это может измениться, но вместо того, чтобы еще несколько лет прозябать, ожидая, когда Макс тебя заметит, тебе нужно выпустить себя на волю и пожить в свое удовольствие. Понять, кто ты такая и чего хочешь от жизни. Вот тогда всякий увидит в тебе самостоятельную личность.
Вид у Карины был такой мрачный и безнадежный, что сердце Мэгги разрывалось от сочувствия. Господи, она слишком хорошо помнит, каково это быть молодой, как трудна и запутанна бывает жизнь. Но у Карины есть близкие люди, есть те, кто любит ее и готов помочь… и Мэгги надеялась, что у девушки все выйдет иначе.
— Разве у меня так получится? Ты только погляди на меня — ходячая катастрофа!
— Тебе нравится изучать бизнес в колледже?
— В общем-то, да. У меня способности к математике — это одна из немногих вещей, в которых я сильна. — Карина с упрямым видом вздернула подбородок. — И все же было бы приятно, если бы меня соизволили спросить, хочу ли я это изучать!
Мэгги рассмеялась. У девочки явно есть характер. Отлично! Ей это пригодится.
— Бизнес и бухгалтерия — очень даже неплохие специализации. Ты приобретешь немало полезных навыков, познакомишься с новыми интересными людьми. — Мэгги указала рукой на каморку, оборудованную под мастерскую художника. — Там висят твои работы?
— Да, — кивнула Карина, — мне нравится рисовать, но, по-моему, выходит не очень.
Мэгги вгляделась в череду нарисованных лиц, охваченных различными чувствами. Глаз профессионала тотчас отметил свободные движения кисти, живость выражений, которая притягивала взгляд зрителя, и зачатки подлинного таланта.
— Нет, ты хорошо рисуешь, — медленно проговорила она. — Не вздумай бросать это занятие. Запишись на какие-нибудь курсы, чтобы развивать свой дар, и никому не позволяй говорить, что у тебя ничего не выйдет. Поняла? — (Карина кивнула, явно восхищаясь своей невесткой.) — Майкл заботится о твоих интересах, но, будучи старшим братом, он всегда будет попадать впросак. Тебе понадобится больше твердости, ты должна внушить ему, что для тебя приемлемо, а что — нет.
Девушка широко раскрыла глаза.
— Но ведь слово Майкла — закон, — прошептала она. — Он глава семьи.
— Я и не говорю, что ты не должна уважать его мнение. Просто говори ему о своих желаниях прямым текстом. Попробуй.
— Хорошо.
— Что касается Макса, возможно, когда-нибудь все изменится, а до тех пор тебе стоит уделить внимание другим парням.
— Я же говорила тебе, парням я не нравлюсь.
— Ты не раскрываешь полностью свой потенциал, — покачала головой Мэгги. Предложение напрашивалось само собой, и Мэгги, не успев прикусить язык, предрешила свою судьбу. — Хочешь поехать со мной на съемки?
Карина с подозрением вглядывалась в нее:
— Зачем?
— Я сделаю тебе имидж, — рассмеялась Мэгги. — Покажу тебе мир профессиональной фотографии и познакомлю кое с кем из манекенщиков. Это не решит твоих проблем, но, возможно, ты поймешь, какой видят тебя другие люди. Ты красива, Карина. Красива душой и телом. Тебе только нужно в это поверить.
Мэгги едва сдержала непрошеные слезы. Если бы кто-то много лет назад сказал ей те же самые слова… Изменило бы это хоть что-нибудь или нет? Что ж, по крайней мере ей подвернулась возможность сказать то же самое другой девушке, а подействуют ее слова или нет, уже не важно. С отвращением думая о тех чувствах, которые пробудились в ней за минувшие сутки, она одернула себя и решительно выпрямилась.
— Ты и вправду возьмешь меня с собой?
— Да, конечно. Это будет здорово.
Карина заключила ее в страстные объятия. Помедлив мгновение, Мэгги обняла ее в ответ, затем неловко отстранилась.
— Спасибо, Мэгги! Ты лучшая в мире невестка!
— Детка, у тебя другой и нет.
Мэгги почувствовала угрызения совести. Одно дело — изображать жену Майкла, но совсем другое — искренне привязаться к его родным. Она пожалела о своем предложении в тот самый миг, как произнесла его вслух, но сейчас уже поздно было что-то менять. Мэгги поднялась с кровати и направилась к двери.
— Grazie!
— Prego. [24]
Мэгги плотно прикрыла за собой дверь. Ох, черт! Майкл будет вне себя.
ГЛАВА 6
Dios, он убьет эту женщину!
Майкл смотрел, как его фальшивая супруга хладнокровно собирается для предстоящих съемок, расхаживая по комнате с таким видом, как будто она здесь одна. К сожалению, это было не так. Майкла все сильней злило, что Мэгги словно и не замечает, как накалилась атмосфера в комнате.
Положение усложнялось. Мэгги не должна была совать нос в его дела. Ей полагалось сдержанно и сухо сыграть свою роль, а потом исчезнуть, не оставив ни малейшего следа. Вместо этого она в первый же день устроила настоящую бурю. Всем, похоже, понравилось, что она так несдержанна на язык. И вот теперь младшая сестренка Майкла хочет поехать на съемки и там глазеть на полуголых мужиков, а Мэгги считает, что это хорошо!
— Ты даже не спросила у меня разрешения, прежде чем ее пригласить, — холодно сказал он. — Я глава семьи, Мэгги, не забывай об этом.
Она продолжала укладывать сумку, даже не соизволив удостоить его взглядом. Атласная черная пижама при каждом ее движении струилась, точно вода, облекая и подчеркивая соблазнительные округлости. Шелковистые волосы размеренно взлетали и опадали на плечи, повергая Майкла в медитативный транс.
— Не припомню, чтобы в наших взаимных обещаниях звучало «подчиняться во всем». В любом случае я ведь уже сказала, что насчет свидания вслепую просто пошутила. По крайней мере на этот счет можешь не беспокоиться.
— Не смешно.
— Послушай, у меня не было выбора, — фыркнула Мэгги. — Карина билась в истерике, и мне нужно было как-то ее успокоить. Все могло быть иначе, если бы ты не обращался с ней как с пятилетним ребенком.
— Карина — невинное дитя, и я намерен сохранить ее такой.
Мэгги опять фыркнула, и Майкл ощутил новый прилив бешенства.
— Проснись и пой, Граф! Карина вот-вот станет женщиной в полном смысле этого слова. Рано или поздно с ней это все равно случится, но лучше бы под нашим присмотром.
— Только не в моем доме! Мой долг — оберегать Карину, и я буду ее оберегать. Она должна закончить учебу и заняться своей карьерой. Шашни с парнями в этот план не входят.
— Карина без памяти влюблена в Макса.
— Что?! — взревел он так, что эхо заметалось между стен. — Это он ее спровоцировал? Я убью его!
— Господи, да уймись ты. Макс ничем ее не провоцировал. Он тоже считает Карину ребенком. Я просто пытаюсь тебе втолковать, что ей нужно дать послабление. Не так-то легко сходить с ума по лучшему другу своего брата.
Майкл, сидевший до того на кровати, вскочил и стал расхаживать по комнате. За считаные минуты Мэгги вызвала у него сексуальное возбуждение, гнев и бессилие. Такими темпами он не доживет до конца недели.
— Макс все равно что член семьи, и Карине в жизни не пришло бы в голову в него влюбляться. — Майкл осекся, пораженный, как громом, чудовищной мыслью. — Почему же это случилось? А? Ты сама на него запала, да? Это ты ее надоумила?
Вот теперь ее проняло. Она стремительно развернулась, и от нее хлестнуло таким убийственным холодом, что Майкл едва не попятился. Зеленые глаза Мэгги угрожающе сузились.
— Что бы ты обо мне ни думал, Граф, я не привыкла бросаться на каждого встречного. И Карина вполне способна сама разобраться в своих чувствах. Тебе только и нужно, что начать думать головой, а не другим местом и по-настоящему ее выслушать. — С этими словами Мэгги вернулась к своему занятию.
Майкл в пару шагов преодолел расстояние между ними, схватил ее за плечи и рывком развернул к себе.
— Ты переходишь границы, la mia tigrotta! — прорычал он. — Хватит вмешиваться в дела моей семьи! Карина не поедет с тобой на съемки, и я разберусь с ней сам. Capisce?
Другая женщина сжалась бы от страха… но Мэгги лишь приподнялась на цыпочках, и они оказались лицом к лицу. Чувственный аромат сандала и амбры окутал Майкла, затуманивая разум.
— У меня нет ни малейшего желания соваться в дела твоей семьи. Хочешь изображать тирана — валяй, путь свободен. Я всего лишь пытаюсь объяснить: твоей сестре нужно, чтобы ее не отчитали, а внимательно выслушали.
— И ты как раз подходящий внимательный слушатель?
— Примерно так, — сверкнула дерзкой ухмылкой Мэгги. — Повезло, что я здесь оказалась, верно?
Ее откровенная непокорность уязвила Майкла и направила его злость в иное русло — куда более опасное.
Пальцы его ощущали скользкий атлас пижамы, и ему представилась гладкая золотистая кожа, которая скрывается под черной тонкой тканью. Отчаянно захотелось сжать ладонями голову Мэгги, впиться грубым поцелуем в ее губы и насладиться тем, как гневный бунт сменится манящей покорностью. От этой мысли Майкл возбудился, одержимый потребностью покорить не только ее бунтарский дух, но и соблазнительное тело. Есть ли на свете другая женщина, способная ввергнуть мужчину в такое помешательство? Мелькнула смутная мысль: если он поддастся искушению затащить ее в постель, угаснет ли его желание к утру? Раньше все происходило именно так. Быть может, ему и нужно разок удовлетворить свою страсть, чтобы избавиться от неодолимого искушения раздвинуть эти роскошные бедра и заставить ее забыть обо всем на свете, кроме него?
— Ты вбиваешь опасные идеи в голову неопытной девушки, — предостерегающе процедил он, — а мой долг — защищать своих близких. Всего один день — и ты уже наворотила дел! Ты не знаешь, что нужно моей сестре. Ты не знаешь, что нужно другим людям. Черт возьми, ты даже не знаешь, что нужно тебе!
Майкл тут же пожалел о своих словах. Мэгги окаменела в его руках, и в глазах ее вспыхнула нестерпимая боль. Нечто омерзительное высунулось из глубин ее прошлого, словно пресловутый бука, живущий в шкафу детской, и Майкл видел, как она борется с чудовищем, загоняя его обратно.
Сердце сжалось от нестерпимого желания обнять ее, утешить и все исправить. Что за сумасшедшее сочетание похоти и нежности? Что с ним творится?
Улыбка Мэгги была отчужденной и неестественной.
— Ты, конечно же, прав, — с притворной покорностью произнесла она. — Отныне я ни во что не буду вмешиваться. Но и не собираюсь говорить Карине, что она не сможет поехать со мной.
С этими словами Мэгги попыталась отстраниться, но Майкл обвил руками ее талию и привлек к себе.
— Прости, cara, — тихо сказал он. — Я не хотел говорить тебе гадостей. Просто иногда ты будишь во мне зверя.
В глазах Мэгги промелькнуло удивление, но она не смягчилась:
— Извинения приняты. А теперь отпусти меня.
Повинуясь порыву, Майкл лишь тесней прижал ее к своей груди. Мэгги выгнулась, отстраняясь, и задела бедром предательски твердую выпуклость. Она тихонько вскрикнула, но тут же замерла.
— Похоже, твоя звериная сущность всецело меня одобряет. Может, ты говоришь мне гадости потому, что это тебя заводит?
Майкл рассмеялся. Его неизменно восхищал острый язычок Мэгги, хотя в последнее время он научился замечать за острословием проблески странной уязвимости. Неужели ему наконец-то начала открываться настоящая Мэгги? Майкл припомнил поговорку «лает, да не кусает», и ему подумалось, что сейчас самое время проверить свою новую теорию.
— Нет, cara, — сказал он вслух, — похоже, меня заводишь именно ты. Впрочем, тебе это и самой хорошо известно. Но сейчас я хочу только одного: обнимать тебя, чтобы утешить.
Мэгги застыла, и голос ее прозвучал жестко, как удар плети.
— Поверь мне, Граф, я слыхала гадости пострашнее и, как ни странно, осталась жива. Я не нуждаюсь в твоих утешениях.
— Нет, это я нуждаюсь в твоих утешениях, — прошептал он. — Ты не заслужила такого бесчестного удара, и мне надо как-то прийти в себя.
Мэгги попыталась вырваться, словно одна мысль об утешении приводила ее в ужас.
— Успокойся, потерпи всего минутку. Обещаю, больно не будет. — С этими словами Майкл поднял ее, крепче обвил руками и прижал ее голову к своей груди.
Дыхание Мэгги стало прерывистым и частым, как будто она уже была на волосок от паники, но Майкл был терпелив, и постепенно она расслабилась, приникнув к нему. Тела их слились так, словно являлись половинками единого целого. Прикосновение отвердевших сосков Мэгги подсказало Майклу, что она возбудилась не меньше его самого, и он мог поклясться, что если проведет пальцами по впадинке в основании ее шеи, то обнаружит неистовое биение лихорадочно ускорившегося пульса. Тем не менее он не сделал ни малейшей попытки зайти дальше. Он вдыхал экзотический запах кокоса, исходивший от волос Мэгги, и наслаждался этим мгновением. Сейчас он был всецело поглощен только одним желанием — утешить Мэгги и загладить боль, которую причинил ей своей неосторожной репликой.
Майкл так и не понял, когда тепло целомудренных объятий сменилось опаляющим жаром вожделения. Он дал себе слово отпустить Мэгги, когда поймет, что больше не в силах сдерживаться. Чутье подсказывало ему, что ей редко доводилось испытывать нежность объятий, не связанных непосредственно с сексом. При мысли об этом его охватила грусть, и он проклял родителей Мэгги, которые растили дочь в душевном холоде, избегая неуместных чувств. Майклу очень хотелось доказать, что он достоин ее доверия. И тем не менее близость Мэгги уже в который раз лишала его самообладания. Всем своим существом она излучала чувственность, и этот жар сводил его с ума.
Майкл задержал дыхание. И медленно, прижимая Мэгги к себе, опустил ее на пол. Отвердевшие соски скользнули по его груди, и ладонь его естественным, как дыхание, движением легла на ее округлые ягодицы.
A, merda! [25]
Собственная плоть отказалась внять его мольбам, и возбуждение стало почти мучительным. Майкл стиснул зубы, сдерживаясь из последних сил.
И тут Мэгги подняла глаза.
В этих неистовых изумрудно-зеленых глазах пылал огонь. Огонь безудержной страсти и неприкрытого желания. Она задрожала всем телом, борясь с собой… но Майкл уже отбросил все благие намерения. Он и так уже вымостил широкую дорогу в ад.
Он опустил голову и приник к ее губам.
Мэгги порывисто застонала, и этот звук словно подхлестнул Майкла. Заглушив его поцелуем, он напористо провел языком по ее губам. Они тотчас зазывно приоткрылись, принимая властные ритмичные движения его языка, и Мэгги вцепилась в него, глубоко вонзив ногти в плечи. Расплачиваясь за эту боль, Майкл впился зубами в ее нижнюю губу, упругую и сочную, словно свежий персик, — и пропал.
Каким-то образом он ухитрился прижать ее к стене и оторвать от пола. Обвил ее ноги вокруг своей талии. Вдавил твердую, ноющую от возбуждения плоть между ее бедер и, не отпуская ее, прогнулся назад.
Рука его скользнула под пижамную блузу. Пальцы сомкнулись на ее груди, восхитительно шелковистой плоти, окружавшей каменно-твердый сосок. Мэгги вновь застонала и жадно выгнулась навстречу его напору. В неистовом стремлении испробовать вкус ее кожи, Майкл одним рывком расстегнул пуговицы на блузе и опустил голову к груди Мэгги.