Но каким-то образом контакты всё равно должны были происходить. Внутривидовая борьба должна была расставлять всех на свои места, а для этого были необходимы определённые способы контактов. Особенно между половозрелыми самцами и самками. Вид-то процветал, не смотря ни на что. Каким-то образом оформлялись такие контакты.
Вот, например, когда у самки шимпанзе наступает течка, она всячески это демонстрирует самцу или самцам. Приблизившись к предполагаемому партнеру, она издаёт специфический крик и поднимает к верху зад, демонстрируя этим свою готовность к спариванию. Откликнувшийся на призыв самец без всяких эмоций, в несколько секунд, исполняет свой долг перед видом. После чего оба спокойно продолжают заниматься своими делами. Но ведь у человека всё не так. Его сексуальный мир велик и богат эмоциями. Не мог он родится в обыденной жизни приматов, занятых извечным добыванием пищи. Сложные ритуалы ухаживания, наладка всего организма партнёров на сексуальные ласки, мощный гормональный механизм во многом настроенный на выполнение задачи продолжения рода, не могли возникнуть в толчее пасущегося стада обезьян потому, что у человека они требуют уединенного спокойствия партнёров и отвлечения от окружающей обстановки.
Мужскую часть человечества порой очень озадачивает психологический эффект, существующий у женщин. Это совершенно отличное от мужской, реакция на стрессовую ситуацию. Будь-то какая-либо опасность со стороны катаклизмов окружающей среды, живой природы, социального окружения, или каких-то проблем обыденной жизни, реакция мужчин и женщин на данные раздражители совершенно разная.
Мужчина реагирует на стрессовую ситуацию практически сразу. Такая возможность нервной системы и психики была выработана в течение миллионов лет существования в опасных условиях окружающей среды, где мужская часть человечества всегда находились на острие факторов угрожающих жизни. Охота и опасности с ней связанные как прямые, так и косвенные генетически закрепили данную возможность нервной системы и психики в процессе естественного отбора. «Впрыск» в кровь адреналина позволял или быстро скрыться от опасности или принять бой. У кого лучше реакция на опасность, тот и выживал в той непростой жизни, и продолжал свои гены в потомстве.
Половой диморфизм ко времени предгоминид, уже развёл две половины вида на две параллельные жизненные возможности. И чем дальше, тем расстояние между этими параллелями становилось больше, хотя и количество связей между ними стали возрастать. Поэтому женские особи тех предгоминид к тому же обременённые детёнышем в одних и тех же ситуациях поступать, как и самцы, не могли. В стрессовых ситуациях, когда появлялась какая-то опасность для здоровья, а тем более жизни, они стали вести себя совершенно по-другому потому, что главной их задачей было спасение потомства. К этому их призывал один из компонентов инстинкта продолжения вида - попечительский (материнский) инстинкт. И они стали поступать согласно инстинктивной программы, вкладывая в это те наработки головного мозга, которые были присущи данному виду, на данном этапе их эволюции.
Женским особям в принципе вреден был адреналин в больших дозах, который мог привести к неоправданным действиям и потере детёныша. У них выработалась замедленная реакция на стресс. В опасной ситуации самке с детёнышем было необходимо без паники, спокойно оценить обстановку и определить возможности и способы спасения. Найти пути отхода на безопасную территорию или в известное убежище, одновременно определить действительно ли эта территория или убежище безопасны, и затаиться там пока опасность не минует. А это могло быть и довольно продолжительное время. Конечно, если бы ответ организма и нервной системы самки на стресс возник как ответ на него сразу по мере его возникновения, то во многих случаях это привело бы к гибели детёныша и самой самки. Природа такого допустить конечно не могла и путём естественного отбора был выработан эффект торможения реакции на стресс, которые действует у нашей прекрасной половины по настоящее время.
Поэтому, дорогие мужчины, не сильно удивляйтесь, когда однажды, придя вечером домой, вы не найдёте на столе горячего ужина, а увидите крайне чем-то раздражённую жену, хотя причина для такого раздражения в настоящий момент отсутствует. Ещё вчера всё было нормально, просто семейная идиллия. А это, оказывается, сработал данный эффект торможения на стресс. Вы просто забыли о том, что два или три дня назад так неосторожно и нелестно отозвались по поводу купленной новой кофточки, которую ваша супруга купила и которой мечтала очень давно и данный психологический эффект сработал именно в настоящее время. Вот как далеко уходят в прошлое некоторые наши психологические наработки.
Возникновение какого-либо нового вида животных, в большинстве своём, как мы уже говорили, происходит при освоении каких-то новых, отличных от прежних, пищевых ресурсов, которые существуют как компоненты биоценозов с другими экологическими параметрами, к которым формирующемуся виду необходимо адаптироваться. В первую очередь происходит изменение механизмов и процессов размножения как самых важных для существования вида. В новой, совершенно чуждой для приматов среде, в которую попали гоминиды, процесс размножения со всеми её компонентами претерпел много кардинальных изменений. Из-за аморфности популяций соперничество между самцами из-за самки стали слабее, На смену им пришёл ритуализированные процессы ухаживания, которые существуют и в настоящее время. Демонстрация своих физических данных, показная возможность добычи пищи с преподношением лакомых кусочков еды самке в процессе ухаживания, вполне возможно цветов и т.д.
При том скрытном образе жизни каким-то манером самки предгоминид должны были оповестить самцов о готовности к спариванию. Сигнализировать запахом было не возможно, Полуводный образ жизни этого не позволял, да и обоняние у них было не очень то хорошее. Показать с помощью поз или каких-то знаков также не представляло возможности густая прибрежная растительность и большие расстояния между особями. Так, что зрение тоже не могло помочь. Остаётся передача информации с помощью звука. Над акваторией звук разносится далеко и информация о самке в «интересном» состоянии достигала живущих вокруг мужских членов популяции почти мгновенно. Можно даже осмелиться предположить, что это был за сигнал.
Над акваториями водоёмов Плиоцена, где обитали предгоминиды, а затем и гоминиды сигналом, оповещающим о том, что в окрестностях появилась самка готовая к спариванию, раздавался её звонкий смех высокой тональности. Почему можно так предположить? Да потому, что смех современных женщин в отличие от мужского, имеет мощную физиологическую основу, и достался им из того далёкого времени. Он включает «этапы» соответствующие фазам сексуального возбуждения женщины во время полового акта. Первый этап - покраснение кожи «секс флеш». Учёный Г.Джекобсон сравнил эту фазу смеха с прелюдией любовной игры перед половым актом. Смех – призыв самки предгоминид, смех - ожидание вполне соответствует такому физиологическому эффекту. На следующем этапе смеха - напрягаются мышцы лица, одновременно повышается чувствительность кожи, дыхание становится прерывистым, учащённым. Глаза увлажняются и закрываются, шея изгибается. Такое соответствие этапов женского смеха и физиология полового акта позволяют предположить, что смех имеет вот такую древнюю историю.
Мужской смех не имеет такой физиологической направленности. Скорее всего, в тех далёких временах он был ответом на призыв самки, подражание её сигналу, чтобы не напугать неожиданным появлением. Каков диапазон голосов у предгоминид мы вряд ли узнаем, но в связи с тем, что они были малы ростом и голосовые связки были соответствующими, а значит, их голосовой диапазон был сдвинут в высокую сторону. (Диапазон современных людей колеблется от 100 до 3500 Гц.). В связи с этим можно предположить, что выбор самкой полового партнёра происходил по смеху со стороны самца. Чем ниже по диапазону смех и чем он громче, тем самец массивнее и сильнее. Такой голос, кроме того, служил и торможением половой активности мужских особей меньших ростом. Здесь естественный отбор проявлялся в полной своей красе.
Конечно, при движении через такую толщу времени, которую мы прошагали, обязательно должны были произойти физиологические изменения и они происходили, но изначальную суть многих наработок появившихся в процессе эволюции вычеркнуть невозможно. Особенно те, что сформированы в физиологии и в характере наших прекрасных дам как наиболее консервативной части нашего биологического вида, от которого зависит существование человечества в таких биологических критериях, в которых мы и существуем в настоящее время.
Когда предгоминиды жили индивидуальной жизнью, границы между популяциями были размыты и генетических проблемы в процессах репродуктивности отсутствовали. Но когда в связи с проявлениями отрицательных параметров окружающей среды наши предки были вынуждены объединяться в популяционные группы – ассоциации, то границы между ними стали более чётко выраженными из-за борьбы за пищевые ресурсы. Закрытость данных коллективных образований могло вести к накоплению генетических ошибок в потомстве, поэтому должен был существовать какой-то механизм притока нового генетического материала. Он и существовал. Самки предгоминид, а затем в дальнейшем и гоминид репродуктивного возраста могли перейти из одной популяционной группы в другую, тогда как самцы на своих территориях находились постоянно, что вело к стабильности существования популяций*. Данный процесс переноса генов, скорее всего, существовал ещё у общих предков гоминид и шимпанзе до их видового разделения, просто у наших предков он стал востребован в связи с изменением экологической и соответственно протосоциальной обстановки внутри их популяций.
Групповым объединением в то непростое время были, конечно, в первую очередь, самка с детёнышем. О них мы говорили ранее. Теперь же возникла в популяциях ещё одна структурная единица. Как следствие естественного, группового отбора в новой экологической нише, вполне возможно, появилась детская группа детёнышей, куда переходили малыши после периода лактации. Она оформилась генетически как видовое поведение, способствующее сохранению вида. В группе, выжить ещё плохо ориентирующимся в окружающей среде из-за отсутствия жизненного опыта, незнающих всех опасностей того яростного мира, маленьким предгоминидам, только что научившимся самостоятельно добывать себе пищу было намного проще. Помогал совместный опыт познания окружающей среды.
При опасности обнаружения места их укрытия они не убегали до самого последнего момента, а затем с шумом и крикам разбегались в разные стороны, дезориентируя при этом нападающих которым в такой ситуации трудно выбрать себе жертву. В детских садиках в некоторых игровых моментах у наших детей замечается этот наработанный миллионы лет назад эффект. Данное групповое поведение не «изобретение» предгоминид. Оно повсеместно встречается в природе как эффективный способ существования многих популяций.
Хорошо просматриваются в современном обществе некоторые моменты поведения детей, как в детском саду, так и в детдоме. В последнем очень чётко можно увидеть моменты и возрастные уровни, когда происходит переход от детского возраста, который был обусловлен попечительским инстинктом и социальными наработками в этом направлении, к подростковому, где начинается жизнь в промежуточном уровне между взрослыми и детьми.
В принципе детские и подростковые группы в целом психологически не совместимы в полной мере потому, что у подростков в отличии от детей, появляется система доминирования как элемент познания себя в социальных отношениях их объединяют только социокультурные, исторические и этнические феномены. Основа же, как детской, так и подростковой психологии в их «натуральной стадии» возникла миллионы лет назад и как адаптационный фактор стала обладать определёнными универсальными свойствами. Они нарабатывались в течение этого колоссального периода времени и определились как видовое поведение, при этом, развив психологическую гибкость позволяющую воспринимать социокультурный уровень человечества и следовать его эволюционным наработкам.
Детские дома необходимо оставить детям с их субкультурой с определённым, по объёму, смысловым пространством ценностей, установок, способов деятельности и форм общения. Детская субкультура* как феномен социогенеза всегда формировалась и формируется в плане половозрастной стратификации сообщества ещё на ранних стадиях антропогенеза. Об этом мы, при воспитании наших детей просто забыли.
Подростков же необходимо отделять от детских коллективов и объединять в какие-то другие учебно-воспитательные социльные образования, где они конкретно бы учились и психологически готовились к вступлению во взрослую жизнь. Об этом ещё поговорим позднее, в следующей главе и вернёмся к этой теме ещё не раз.
Мы уже говорили ранее в главе про биоценозы о том, что они очень устойчивы в своих структурах к внешним воздействиям, и чем крупнее биосистема, чем больше в ней различных компонентов, тем она устойчивее. Какие-либо изменения внутри их не приветствуются. То есть жёстко встроенные в жёсткие же рамки природного сообщества виды имеют слабые возможности для изменения потому, что любой «эволюционной промашкой» тут же воспользуются конкуренты. А, что это значит в реальности событий? Это значит то, что нужно давить эту самую эволюцию – «продажную девку климатического безобразия», ещё в зародыше. Не поддаваться её чарам и не допускать никого изменяться. Если же меняешься, то будь добр, в привычном русле существования. Скажем, для растений, ещё лучше и эффективнее используй камень, на котором ты произрастал до сих пор, но не смей использовать какие-либо другие субстраты, не затрагивай других в этой отлаженной системе. Это табу наложенное биосистемой и нарушение карается по всей строгости законов природы. Не возбраняется использовать более эффективно лишь собственные функции. Вот это можно! Это разрешено! «Разделение труда» тут работает в полной мере. Один растёт по голым известнякам, другой лишь по голым гранитам. Такое «нарезание» всё более «мелких профессий» биоценозы не запрещают. Налицо специализация, но и только. Рамки биоценозов при нормальных течениях природных процессов, крепки и несокрушимы.
Поэтому-то, например, сюжет фантастического произведения Рея Бредбери «Планета обезьян» вряд ли будет иметь место. Человекообразные обезьяны никогда, ни при каких природных обстоятельствах не станут мыслящими существами только потому, что они существуют в жёстких рамках определённых биоценотических систем, из которых пути в сторону нет. Скорее всего, они когда-нибудь исчезнут при упрощении данных природных сообществ, в связи с упадком Кайнозойской эры. Помните, мы об этом уже говорили? В лучшем случае дадут ростки другого, или других видов, если слабеющая природа сможет построить на этой базе сукцессионный ряд но уже на другом биоценотическом уровне. Разум же требует свободы действий, которой в биоценозах нет, и никогда не будет. Недаром представитель философской антропологии А. Гелен прозорливо полагал, что животно-биологическая организация человека содержит в себе некую «не восполненность», в которой он подразумевал неспособность человека жить по готовым стандартам природы. (Читайте - по законам биоценотических сообществ планеты).
При определённых обстоятельствах, пожалуй, только наши извечные спутники – крысы имеют шанс заменить нас на земном древе жизни, случись что-то на планете, что положило бы конец роду человеческому. В принципе, они живут вне функционирующих современных биоценозов и над их эволюцией законы биологических систем не властны. Хотя в настоящее время им и развиваться некуда. Социальная система человечества и современные биоценотические сообщества, пока крепки и своих позиций сдавать в ближайшее время не собираются. Держат всю крысиную породу в определённых рамках. Но какие адаптационные механизмы они выработали в прок! Это уму не постижимо! Нужен только сигнал и из этих ценофобов ударит фонтан новых видов. Человечество чуть было не разрешила этот вопрос, Нажми, кто-нибудь ядерную кнопку и …. «Здравствуй новый разум!»
Мы теперь знаем ландшафтный адрес экологической ниши, где в течение миллионолетий выстраивался сукцессионный ряд от предгоминид до гоминид, а затем гоминин и до человека включительно. Это полуводная среда по берегам речных бассейнов и закрытых водоёмов. Настало время досконально, конечно, на сколько это, возможно, провести всесторонний анализ данной колыбели человечества, хотя частично это уже и произошло несколько выше, когда рассматривался вопрос о вытеснении приматов из привычной среды обитания. Это данная экологическая ниша выпестовала нас, одарила всеми биологическими критериями, которыми мы сейчас так гордимся произнося: «Я человек!». Она берегла нашу неповторимость, отметая неудачные варианты, до самого последнего момента, пока мы «твёрдо не встали на ноги». Это о данном месте остались в подсознании смутные и грустные воспоминания (точнее их остатки) о потерянном рае, в который путь теперь для нас закрыт потому, что «задний ход» в природе не предусмотрен*
С другой стороны эта экологическая ниша воспитала нас эгоистами и по сути дела врагами и паразитами природы. Мы привыкли только брать, не давая ничего взамен, попутно, как агрессор, вторгаясь в природные сообщества, разрушая её части, навязывая природе свои условия игры ей не приемлемые.