Роман решил пройти мимо охранника, но тот поднял ногу, упершись ею в стену, закрывая проход:
— Я тебя, урод, сейчас ботинки свои заставлю вылизать! А ну…
Договорить телохранитель не успел.
Роман присел на корточки и резким движением влепил хлесткий удар охраннику по яйцам. У того аж глаза из орбит чуть не вылезли от болевого шока. Дыхание сперло, нога опустилась, а сам он упал на бок, отбросив помповое ружье, свое штатное оружие, схватившись обеими руками за промежность.
Молодой человек подобрал помповик, зашел с ним в кабинет Шеленгера.
Тот сидел за своим рабочим столом и побледнел, увидев вошедшего вооруженного Романа. Но бывший слуга бросил ружье в широкое, кожаное кресло, сказав:
— Ваш телохранитель, босс, повел себя по-хамски, за что был наказан! Потрудитесь, пожалуйста, господин Шеленгер, предупредить свою охрану о том, что если эти ребята и впредь будут пытаться унизить меня, помощника Палача, то я просто убью первого, кто рискнет даже словом оскорбить меня! Убью так же спокойно, как совсем недавно пристрелил и вашего дружка, господина Кедрова. Вот та папка, которую я должен был забрать у него!
Роман бросил папку на стол босса.
Шеленгер никак не ожидал подобного поведения от всегда такого послушного и тихого Романа и смог только произнести:
— Мне не нужна эта папка. А охрану? Хорошо! Я предупрежу своих парней, что твой статус изменился! Но и ты особо не зазнавайся.
Понемногу банкир пришел в себя.
— Времена нынче ой какие изменчивые, в чем ты имел возможность убедиться сам! Иди! Бориса, охранника, если тот оклемался, пригласи ко мне!
Роман, ничего не ответив, вышел из кабинета.
Борис немного отошел от коварного удара. Он сумел подняться, кривясь от боли. Увидев раба, так внезапно вырубившего его, телохранителя самого босса, прохрипел:
— Ты что, урод? Знаешь, что тебе теперь хана? Ты труп, коз…
И вновь не договорил не слишком сообразительный охранник, второй раз получив жестокий удар носком полуботинка в лицо.
Борис охнул, опрокидываясь на спину. Из сломанного носа ручьем хлынула кровь, на скривившуюся, разбитую физиономию, одежду, паркет.
Роман нагнулся над ним.
— Может, еще что-то желаете сказать, господин личный телохранитель самого босса? Но уже третий выпад окажется для вас последним! Я сверну твою бычью шею, скотина! Поднимайся! И следуй к хозяину. Он очень желает тебя видеть.
Сказав это, Роман вышел из приемной.
В холле в тот же камин бросил папку генерала. Поднялся к себе в комнату.
И почувствовал в себе прежнюю силу и прежнее достоинство. Теперь ни одна мразь в этом гадюшнике безнаказанно не посмеет даже повысить на него голос! Особенно те, кого он вскоре будет убивать, мстя и за себя, и за Ольгу.
Глава 5
Чечня. Временное расположение бригады специального назначения Федеральной службы по борьбе с терроризмом. 29 июня 2002 года.
Полковник Скориков сразу же после утреннего развода объявил экстренное совещание с командирами отрядов.
Собрав их в штабной палатке, он довел до офицеров дешифрованный текст полученной из Центра секретной шифрограммы:
«Вчера вечером 28.06.02, предположительно около 22 часов, у себя на квартире застрелился генерал-майор Кедров Ю.С. Причины самоубийства выясняются. По данному факту возбуждено уголовное дело. Полковнику Скорикову Ю.Ф. срочно прибыть в Центр. Майору Таранову с подчиненным подразделением убыть к месту постоянной дислокации для доукомплектования. Исполняющим обязанности командира бригады назначить начальника штаба соединения подполковника Баранова Г.В. Бригаде оставаться в Чечне. Несение службы продолжать в прежнем режиме боевой готовности «Военная опасность».
Директор Службы, генерал-полковник Пахомов В.П.».
Сообщение, прибывшее из Москвы, вызвало в бригаде неоднозначную реакцию. Генерала Кедрова мало кто лично знал, пожалуй, только комбриг, его заместитель и начальник штаба были знакомы с куратором их бригады. Сам же Кедров в Чечне ни разу не появлялся и имел среди боевых офицеров репутацию одного из паркетных генералов, прослужившим все время при штабах или в различных управлениях и ни в одной боевой операции участия не принимавшим. Таких не уважали! Так что большинство офицеров бригады восприняло это известие безучастно. Некоторые недоумевали, с чего это столичному генералу, сидящему на теплом местечке, стреляться? Самоубийство ли это? На что Скориков ответил, что, кроме шифровки, ночью имел личную беседу с директором Службы. Тот сказал, что версия самоубийства следствием подтверждается, хотя не все там ясно до конца. За самоубийство говорит то, что перед тем, как покончить с собой, генерал Кедров облачился в парадную форму. Так и должен был поступить офицер. Затем в его квартире не обнаружено посторонних следов, и выстрел был произведен в упор, рукой генерала. А перед этим он принял солидную дозу спиртного, для храбрости, наверное. Против версии самоубийства говорит лишь то, что он, вполне имея доступ к служебному оружию, хранящемуся у него дома, вдруг использовал трофейный пистолет из арсенала расстрелянного в Келое подразделения внутренних войск. Откуда у генерала оказалось это оружие? Что-то, видимо, связывало Кедрова с Чечней, кроме кураторства над бригадой спецназа? И предчувствие близкого разоблачения могло стать причиной самоубийства. Ну, и так далее! Окончательный ответ даст следствие! И разбирательство, как положено в таких случаях, назначено серьезное, поэтому вместе со следственной бригадой, работающей в столице, в бригаду прибудет специальная комиссия отдела внутренних расследований Службы для выяснения возможных контактов в Чечне покойного Кедрова. Что откладывает решение вопроса о переброске под Переславль всей бригады на неопределенный срок.
Более прозорливые офицеры проявляли озабоченность вызовом в Москву Скорикова, нежели самострелом какого-то там Кедрова. Эти понимали и небезосновательно полагали, что полковника вызывают на место покончившего с собой генерала. И бригада лишится командира, к которому все уже привыкли. Которому доверяли и с которым готовы были идти на самые сложные задания. Баранов тоже был мужиком стоящим, своим, но утвердят ли его на должности комбрига? Этого со стопроцентной уверенностью утверждать не мог никто. И только в одном все офицеры были единодушны. В хорошей зависти майору Таранову, которому распоряжением высокого начальства предстояло свалить со своим отрядом из этих проклятых мест и от этой изматывающей физически и психологически службы, от постоянных рейдов по горам и схваток с противником. А Таранов месяца три передышки получал гарантированно! На войне это срок немалый!
Сам же новоявленный майор и кавалер ордена Мужества, полученного за разгром банды Палача, приказ о передислокации воспринял спокойно. Скориков говорил, что наверху вроде уже принято решение о переброске к Переславлю всей бригады, но все планы спутало это самоубийство их куратора. Но отряд самого Таранова все же решили вывести из зоны боевых действий. Да иначе и быть не могло. Не было смысла держать неполноценный отряд. Так что доукомплектование диктовалось и логикой, и тактическими соображениями. Поэтому Таранов был готов к переброске в родной гарнизон, где, впрочем, его никто не ждал! Семьи он не имел. Даже квартиры, и той не было, обитал в офицерском общежитии. И все же он был рад хоть на время уехать отсюда. События последнего времени измотали отряд, да и его самого. Сильный стресс перенес Таранов после гибели одной из своих групп и личного друга Сергея Захарова. Да и на Койота вышел он в ходе полномасштабной операции по зачистке обширного горного района юга Чечни. Именно его ослабленный отряд первым обнаружил противника и связал его боем до подхода основных сил бригады и уничтожения банды. Таранов устал. Это было по нему заметно! И вот теперь гарнизон, размеренная, по распорядку мирного времени, жизнь.
В 16–00 Таранова вызвал к себе полковник Скориков.
— Майор, готовься! В 0-20 с нашей площадки транспортными «Ми-8» летим в Моздок. Оттуда бортом «Ил-76» на военный аэродром в Переславле. Там твой отряд будут ждать машины десантного полка, ну а я в столицу!
— Где в торжественной обстановке получите по шитой звезде на золотые генеральские погоны и займете должность ушедшего в небытие Кедрова, — продолжил речь полковника майор.
Скориков, взглянув на Таранова, спросил:
— А что, если и так? Не заслужил, по-твоему?
— Да что вы, полковник! Мы все будем только рады, я имею в виду личный состав бригады. Вот только вопрос один беспокоит…
Полковник перебил Таранова:
— Не волнуйся, Женя, если мне действительно придется уйти из бригады, то командиром ее будет Баранов! Я добьюсь его назначения, будь уверен!
В 0-20 два транспортных вертолета в сопровождении звена машин огневой поддержки «Ми-24», оснащенных оборудованием для полетов в темное время суток, поднявшись ввысь, взяли курс на северо-запад. На аэродром Моздока, где, разгоняя реактивные двигатели, их уже ждал «Ил-76».
Тем же утром 29 июня, когда бригада спецназа узнала о происшествии в Москве, из усадьбы Шеленгера в сторону Переславля направился джип с водителем Романом и пассажирами, Палачом и Доулетханом. Перед отъездом Мурза имел разговор с банкиром и, отъехав от усадьбы примерно на километр, обратился к своему новому помощнику:
— Слушай, Рома! А ты у нас, оказывается, еще и мастер рукопашного боя? Вот бы никогда не подумал!
— А в чем дело? — спросил Доулет.
Палач рассказал о том, как их молодой коллега вчера вечером разделал телохранителя Шеленгера, когда тот решил борзануть. А банкир в собственную охрану подбирает парней крепких, прошедших специальную подготовку.
— Откуда навыки, Рома? — спросил Доулетхан.
— Занимался в юности, первый разряд в университете выполнил, потом бросил это дело, получив тяжелую травму.
— Ясно!
Палач повернулся к первому помощнику, достал какие-то чертежи.
— Взгляни, брат! Это схемы бронированных «КамАЗов». Нужно определить, откуда быстро и эффективно можно вывести экипаж из строя!
Доулетхан, мельком взглянув на чертежи, ответил:
— Знаком я с подобной техникой! В восьмидесятых годах, при Андропове, когда по его приказу размещали в Европе ракеты средней дальности, на таких же машинах доставлялись в западную группу советских войск ядерные боеголовки. Отличия, я смотрю, несущественные. Некоторые изменения структуры кузова, это и понятно, в остальном же все осталось по-прежнему, та же броня, тот же экипаж в шесть человек, имеющий возможность вести круговую оборону.
— Захватить их можно?
— Захватить, Мурза, можно все! И эти броневики тоже! Дело во времени и арсенале группы захвата.
— Об этом поговорим на месте. Ты человека, о котором я тебе говорил, в отряде выбрал?
— Да!
— Хорошо! Роман, — обратился Палач к водителю, — побыстрее ехать нельзя? Что ты за сотку не выходишь? И в деревнях тормозишь?
Роман посмотрел на командира в зеркало обзора салона, ответил:
— Нам нужны лишние проблемы с ГАИ? Они чуть ли не под каждым кустом пасутся. Так и норовят зацепить кого радаром своим.
В 10–40 въехали в Переславль, остановились сразу за постом ГАИ, на стоянке отдыха водителей, вышли из машины. В туалете у шашлычной справили нужду, зашли в кафе, плотно позавтракали.
— Куда теперь? — спросил Роман.
— Снимем номер на троих в гостинице, потом навестим объект!
— В какой гостинице, командир, решили остановиться? Вон щит рекламный какого-то отеля висит справа. Может, туда рванем?
Палач отрицательно покачал головой.
— Нет! Поедем, куда попроще, в «Болгарию», например, что у железнодорожного вокзала Переславль-2.
Вскоре джип въехал на платную стоянку гостиницы. Нужный номер сняли без труда, сунув в один из паспортов 100 баксов. Дежурная, взяв деньги и узнав, что гости прибыли на неделю, уверила постояльцев, что все оформит как надо, включая и регистрацию в милиции.
Приняв душ, переодевшись, решили ехать на место предполагаемого проведения скорой акции.
Куда и прибыли через полчаса, пройдя западный пост ГАИ, мост через реку и серпантин километров в пятьдесят.
Выйдя на ровный участок дороги, Роман по приказу Палача остановил джип.
Мурза задумчиво произнес:
— Ну, вот и приехали! Выходим на улицу!
Все трое покинули салон.
Палач обратился к Гурцеву:
— Ты, Рома, прижми-ка джип к обочине да сними колесо. Со стороны наша здесь остановка должна выглядеть естественно, ну а мы с Доулетом спустимся к лесу.
Роман достал инструмент, выкатил на асфальт запаску, выполняя распоряжение командира.
Мурза с помощником остановились у высокой сосны, присели на траву. Палач достал и развернул карту.
— Вот смотри, брат, что предлагает бывший полковник КГБ.
Баркаев подробно изложил план действий по Максимову.
Доулетхан внимательно выслушал босса, согласился с тем, что, кроме нескольких моментов, предложенный вариант обречен на провал.
— Да, Мурза, ты прав, в общем, план — чушь собачья. Но есть в нем и несколько позитивных предложений, которые не помешает взять на вооружение.
Палач спросил:
— Ты о выборе места нападения?
Доулет, прикурив, ответил:
— Не только, брат, не только! С понтонами тоже придумано неплохо. Генератор радиопомех не будет лишним. Все остальное — фуфло! Ты вплотную занимаешься этим делом, Мурза, и у тебя наверняка уже наметился собственный план.
Палач ухмыльнулся, обнажив свои желтые, редкие зубы.
— Конечно, брат!
— Так поделись идеей, если считаешь нужным сделать это!
— Она, Доулет, проста! Главный фактор в предстоящей операции, сам знаешь, время! С момента нападения до отвода, заметь, отвода броневиков собственным ходом на понтоны, саму переправу через реку, должно уйти не более часа. Поэтому слушай, что предлагаю я.
Палач начал излагать собственный план.
Дня за два до акции на дорогу, обозначенную пунктиром на карте, доставляются два «КамАза», с металлом в кузове, сварщиками и сварочным оборудованием. Это забота Шеленгера. Машины обшиваются металлом, то есть делается муляж броневиков. Производится соответствующий окрас.
Мурзу перебил помощник:
— Извини, брат, ты решил использовать элементарную подставу?
— Вот именно!
— Нормальный ход! — оценил предложение босса его помощник.
Палач продолжил:
— Как только броневики пройдут деревню Зубровку, мы перекрываем дорогу, благо объездной путь уже построен, но еще не пущен в эксплуатацию, вот мы его и пустим в работу. Ну а дальше действуем так…
Палач подробно изложил Доулетхану собственный план захвата золота.
Выслушав его, помощник потер руки:
— Вот это уже совсем другое дело! По твоему варианту мы имеем реальные шансы завладеть драгоценным металлом.
— Да! — сказал Палач. — Но есть одна проблема. Для осуществления плана необходимо нейтрализовать внутреннюю охрану бронированных «КамАЗов».
Доулетхан прислонился к сосне.
— Есть способ обезвредить внутренний конвой!
Такого ответа Мурза не ожидал, спросил:
— Какой же способ?
— Помнишь, я тебе говорил о машинах, доставлявших когда-то в Европу ядерные боеголовки, и о некоторых незначительных изменениях в конструкции тех броневиков и этих, транспортирующих золото?
— Ну?
— Так вот, одно из изменений — упрощенная фильтровентиляционная установка, «ФВУ», сокращенно. Она обеспечивает воздухом кузов и кабину, они же создают избыточное давление. Без этих установок конвой бы просто задохнулся бы в своих герметичных гробах. Но если на военных машинах «ФВУ» не пропускали внутрь и отравляющие вещества, то на наших броневиках они защищают экипаж разве что от пыли. Не рассчитаны они ни на радиацию, ни на разную химию.
Палач достал схемы машин, сразу заинтересовавшись информацией помощника.
— Ну-ка, Доулет, покажи мне, где находятся эти «ФВУ»?
Помощник показал.
— У меня два вопроса, Доулет. Первый, каким образом можно их использовать? Второй, как к ним подобраться? Если внутренняя охрана имеет возможность ведения круговой обороны?
Доулет прилег на траву рядом с Мурзой, указал на схему броневика:
— Смотри, как можно все сделать!
Помощник объяснил, как можно использовать «ФВУ» и как к ней подобраться! Палач, выслушав Доулета, воскликнул:
— Ай да молодец, брат! Действительно, голова у тебя на эти штучки варит не слабо.
Помощник довольно улыбнулся.
Палач же продолжал:
— Отлично! По внутренней охране используем твой вариант. Я сегодня же свяжусь с Шеленгером и затребую необходимое оружие! А сейчас проведаем остров. Оценим обстановку там!
Главари банды прошли дорогой, на обочине которой стоял на домкрате их джип. И по которой, за все время их присутствия здесь, мимо проехали лишь две машины. Это Мурза тоже отметил. Если днем тут такое «интенсивное» движение, то ночью дорога, скорее всего, будет пуста. Может, и не перекрывать ее? Нет! Трассу закроем, не будем рисковать!
Они перешли дорогу, вышли к едва заметной в кустах прогалине. На ветвь акации была нанизана старая пожелтевшая газета. Ориентир для входа на гать!
Палачу и его помощнику пришлось разуться и до бедер закатывать брюки, так как старый деревянный настил к острову ушел со временем под воду, но не глубоко, по колено. И человека держал. Бандиты осторожно вступили в грязную, вязкую жижу.
Шли долго, пока их не остановил окрик: