— А голос вам не показался знакомым? — поинтересовалась я.
— Нет, я никогда не слышала этот голос, — уверенно ответила секретарша. — Не знаю я этого мужчину, а вот Виктор Анатольевич, по-видимому, с ним был знаком. Они разговаривали довольно долго, и сразу после того, как телефон у шефа отключился, он выбежал из кабинета.
— О чем же они говорили? — прямо спросил Валерий.
— Откуда же я знаю? — вспылила секретарша. — Я не подслушиваю разговоры шефа. Мало ли о чем они говорили. И понятия не имею. Когда этот мужчина позвонил, я поинтересовалась, по какому он вопросу, решая, стоит ли беспокоить Виктора Анатольевича, а незнакомец ответил, что по личному.
— И что это значит? — Я посмотрела на Валерия.
— Этот звонок значил только одно, — начал Гурьев, облокотившись на спинку дивана и положив руку на подлокотник. — Где-то около двадцати минут одиннадцатого Гузанову позвонил некто и пригласил на встречу у болота Сокурского тракта. Потом этот незнакомец и пристрелил Виктора Анатольевича.
— А зачем же Гузанов поехал на эту встречу в то же время, да еще в такое дикое место? — удивилась я. — Вспомни, когда Нечаева вызвали на пустырь, как Леонид Львович сильно всполошился, опасаясь за свою жизнь, а этот побежал, даже не предупредив, куда уходит.
— Значит, звонил кто-то хорошо знакомый Виктору Анатольевичу, кто может надеяться на то, что Гузанов не побоится с ним встретиться в безлюдном месте.
— А вашего шефа никто не шантажировал? — осенило меня.
— Ничего об этом не знаю, — призналась секретарша. — Но, по-моему, ничего такого не было.
— А с чего ты взяла, что его шантажировали? — спросил Валерий.
— Просто так, — ответила я. — Даже уж и не знаю, за что зацепиться.
Секретарша по-прежнему растерянно смотрела на нас, удивляясь, что людей с телевидения так серьезно заинтересовали подробности телефонного разговора ее шефа.
— А как вы думаете, мне об этом разговоре надо сказать в милиции? — нерешительно спросила она совета.
— О чем? — Валерка посмотрел на нее.
— Ну о том, что Виктору Анатольевичу звонил этот мужчина? — уточнила девушка.
— Конечно, — с готовностью порекомендовал Гурьев. — Во-первых, вы не имеете никакого права скрывать эту информацию; а во-вторых, сотрудники правоохранительных органов могут определить номер телефона, с которого поступил звонок, а следовательно, и его хозяина.
— У вас случайно на телефоне нет определителя номера? — спохватилась я.
— Есть, — спокойно ответила секретарша. — Только я тот номер не запомнила, даже внимания на него никакого не обратила!
Я задумалась. Вот из-за рассеянности таких особ нам и приходится нередко голову ломать. Что ей стоило запомнить этот номер или, по крайней мере, записать его куда-нибудь на всякий случай. Хотя, с другой стороны, в день Виктору Анатольевичу было столько звонков, что записывать телефонный номер каждого абонента не было никакого смысла.
— Зато у нас есть записная книжка! — неожиданно воскликнула девушка, увидев, что мы еще больше расстроились после сообщения, что на телефонном аппарате есть определитель номера, а она им не воспользовалась. — Там фиксируется несколько последних номеров, с которых нам звонили. Надеюсь, что тот номер тоже сохранился.
Секретарша подошла к своему рабочему столу и села на место. Мы с нетерпением ожидали, когда она завершит свои манипуляции с телефонным аппаратом.
— Нашла! — неожиданно громко вскрикнула она. — Вот этот номер! И время совпадает! У нас здесь таймер стоит.
Секретарша проговорила вслух цифры, а затем вскрикнула еще громче.
— Виктору Анатольевичу звонили из дома! Это номер его домашнего телефона!
— Вы уверены? — строго спросил Валерий.
— Конечно! Жена часто звонит ему на работу из дома, она же у него домохозяйка, и всегда высвечивается этот номер, — пояснила девушка. — Вы что, меня за дуру полную держите? Любой секретарь знает наизусть домашний номер своего шефа!
— И что это значит? — растерянно спросила я.
— Получается, что это звонила его жена, — неуверенно ответил Валерка. — Она просто изменила голос и вызвала мужа на встречу…
— Да ты что, издеваешься? — вскипела я.
— Почему издеваюсь? Может быть, все так и было? Потом жена взяла пистолетик и пришлепнула своего супруга.
— Валерка, хватит! — остановила я его. — Что на тебя нашло? Всякую ерунду тут плетешь.
— Екатерина Дмитриевна — очень хорошая женщина, интеллигентная и порядочная, — вступилась за жену шефа секретарь, что было несколько странно, принимая во внимание рассказы о близких отношениях женщин подобной профессии со своими начальниками. — Я с ней часто разговариваю по телефону, и голос ее хорошо знаю. Это была не она! Это был мужчина!
— Получается, что около десяти часов вечера к Екатерине Дмитриевне пришел незнакомый человек и позвонил Гузанову, чтобы пригласить его на встречу, — сразу же сориентировался Валерий. — Гузанов согласился и поехал на Сокурский тракт, где Виктора Анатольевича и застрелили.
— То есть жена Гузанова за несколько часов до его смерти разговаривала с убийцей? — уточнила я.
— К тому же этот мужчина был знаком как с женой Гузанова, так и с ним самим! — добавил Валерий.
Мы с Гурьевым переглянулись, я к тому же рассеянно посмотрела на секретаршу.
— Да таких мужчин сколько угодно, — не открыла Америки секретарша.
— Об этом нужно разговаривать с самой Екатериной Дмитриевной, — уверенно сказал Гурьев. — Уж она-то точно знает, кто был у нее дома в половине одиннадцатого и звонил ее мужу на работу.
Мы собиралась проститься с секретаршей, и я заметила ее слегка надутые губки и обиженное личико.
— А как же интервью? — скромно поинтересовалась девушка, прижав зубками нижнюю губу, отчего вид ее стал еще более глупым.
— С вами? А зачем? Да и времени у нас нет! — отмахнулся Валерий. — Нам теперь жену Виктора Анатольевича поймать надо. Вы не переживайте, вся информация, которой вы поделились с нами, проскользнет в вечернем репортаже «Криминальной хроники»!
— А меня никогда не показывали по телевизору, — обиженно отозвалась она. — Тут такой случай представился… я даже согласна на участие в вашей программе.
— Какие ваши годы? Еще успеете! — учительским голосом ответил ей Валерка.
Мы вышли из кабинета, направившись к выходу из офиса фирмы «Мобилайн», и через минуту уже сидели в машине.
— На Зарубина! — по-хозяйски скомандовал Михалычу Гурьев.
— Куда? — переспросил тот.
— На Зарубина! — повторил Гурьев.
— Да вы что, сдурели? У меня на эту-то поездку ушло полтора часа, — возмутился Михалыч. — Если вы так увлечены своей работой, то не надо требовать этого и от других. Мне сказали, что еду подготовить только один репортаж, а теперь я вынужден колесить по всему городу. Я — не трудоголик!
Мы с Валерой переглянулись, не ожидая такой тирады от Михалыча.
— Но рабочий день еще не закончен! — напомнил Гурьев. — Так что вы совершенно напрасно возмущаетесь.
— Зато моя командировка закончена, — тем же тоном ответил ему водитель, уже включив зажигание. — Я вам не личный шофер, чтобы развозить вас по всем фирмам.
— Вы не имеете права! — воскликнул вне себя Валерий, не в силах сдержать возмущения таким поведением водителя.
— Я не имею права? Между прочим, я в отличие от остальных шоферов не намерен эксплуатировать служебную машину в личных целях!
— Это не в личных, — перебил его Гурьев, беспомощно поглядывая на меня и оператора. — Нам нужно снять репортаж с очень важным свидетелем!
— Ничем не могу вам помочь, — спокойно ответил Михалыч, выворачивая на центральную дорогу. — Меня откомандировали в офис компании «Мобилайн», и все. Ни о каких дальнейших поездках ничего сказано не было.
Водитель упорно настаивал на своем, а я дернула Валерку за рукав, зная, что спорить с Михалычем совершенно бесполезно. Именно такого инцидента я и опасалась, зная, что этот водитель отличается склочным характером и не любит перетруждаться. Переубедить Михалыча очень сложно, практически невозможно, поэтому я и не старалась. А вот Гурьев никак не хотел успокаиваться.
— Я пожалуюсь на вас начальству! — уверенно сказал Валера и, насупившись, уставился в окно.
— Ой, напугал! — нисколько не смутился Михалыч. — Пусть Шилов с вами раскатывает по всему городу, а я не собираюсь делать этого, да потом еще и по домам развозить. Машина, между прочим, служебная и не предназначена для решения личных вопросов.
— Да как вы смеете… — опять начал было возмущаться Валера, но я грубовато толкнула его в бок, и Гурьев замолчал.
— Куда мы сейчас едем? — поинтересовалась я у водителя спокойным тоном, как будто бы никаких криков в машине и не было.
— Куда мы сейчас едем? — поинтересовалась я у водителя спокойным тоном, как будто бы никаких криков в машине и не было.
— На ГТРК! — пробурчал Михалыч. — Куда ж еще…
Остановились мы на нашей стоянке, где произошла последняя стычка Гурьева с Михалычем, в результате которой оба сделали вывод, что просто так дело не оставят и обязательно сообщат об этом начальству. Нашла, как говорится, коса на камень!
В редакции никого не было, когда я открыла дверь кабинета своим ключом. Мы с Гурьевым договорились, что он попытается найти другого водителя, и потом отправимся к Екатерине Дмитриевне, поэтому я в кабинете уселась на почетное кресло в ожидании звонка Валеры. Лениво осматривая кабинет, я даже не заметила, как мое уединение нарушил Шилов.
— Ирина, вы уже возвратились? Там Михалыч пришел, возмущается. Я в курсе скандала!
— Гурьев с ним поцапался!
Я сообщила ему подробности, а затем выразила сожаление по поводу того, что у нас нет водителя и придется самим на общественном транспорте отправляться к Гузановой.
— Почему же самим? — удивился Костик. — А я на что?
— У тебя же там какая-то важная поездка намечалась, — напомнила я.
— А теперь уже свободен, — сообщил Костик. — Я так понял, что вам нужно как можно быстрее, так что я готов.
— Вот здорово! — не сдержала я радости. — И даже не жалею о том, что мы с Михалычем разругались. Зато теперь с тобой поедем!
Костик коротко кивнул, и я тотчас перезвонила Гурьеву, застав его в его кабинете. Он обрадовался и пообещал, что подойдет ко мне после того, как разберется с Михалычем. Через десять минут он влетел в наш кабинет в том же возмущенном состоянии.
— Ирина, ты представляешь, этот гад еще мне угрожал, что никогда больше не поедет со мной на съемки! — выкрикнул он с порога. — Ну ничего! Я это так просто не оставлю!
— Валерий, успокойся, сейчас у нас совершенно другие заботы, — напомнила я. — Тем более что и водитель у нас есть. Костик готов ехать с нами хоть на край света!
— Ну, на край света не надо, а вот к Екатерине Дмитриевне желательно отправиться как можно быстрее, — оттаял Гурьев.
— Оператора с собой брать не будем? — уточнила я, заметив, что Гурьев уже приготовился на выход.
— В принципе можно, — согласился Валера. — Только я сомневаюсь, что Екатерина Дмитриевна согласится дать нам интервью перед объективом камеры и скажет, кто вчера вечером был у нее в гостях.
— Разве тебе не нужен материал для «Криминальной хроники»?
— Нужен, — ответил Валерий. — Только не хочется связываться с нашими работниками. Одного Михалыча мне на сегодня хватило, а если еще и оператор строптивый попадется, то это уже выше моих сил! К тому же мне кажется, что Гузанова будет чувствовать себя скованно в присутствии камеры и многого не скажет.
— Тогда едем втроем! — решительно сказала я, оглядев оценивающим взглядом своих спутников. — Если что, то оператора можно потом вызвать и все заснять!
Из здания мы вышли вместе и прошли через проходную, где столкнулись нос к носу с Михалычем. Он бросил взгляд в нашу сторону, демонстративно хмыкнул и поднял голову вверх, выражая этим полное презрение к нашим персонам, потом сел в свою «Газель», но не торопился выезжать со стоянки.
— Видимо, взбучку от начальства уже получил, — предположила я, заметив весьма своеобразное поведение водителя.
— Еще бы! Я там такой скандал закатил! — гордо доложил Валерка, усаживаясь на заднее сиденье «Волги». — Будет знать, как со мной связываться.
— Что-то ты уж больно расхрабрился, — одернула я коллегу. — Забудь об этом инциденте, у нас и так проблем хватает.
— И главная проблема — убийство Гузанова! — многозначительно сказал Валерка.
Глава 13
Голос Екатерины Дмитриевны, которая по счастливой случайности оказалась дома, я сразу же узнала по домофону.
— Никаких комментариев по поводу убийства мужа я давать не буду, — сразу же ответила она нам, даже не открыв еще дверь и решив отмахнуться от встречи с нами.
— Екатерина Дмитриевна, мы пришли без камер и совсем по другому поводу, — предупредил ее Гурьев, нагло соврав хозяйке дома.
Гузанова не торопилась ответить, видно, обдумывая, стоит ли нас вообще пускать к себе.
— Смею вас заверить, что в этом разговоре заинтересованы и вы тоже, — сообщил Гурьев спокойно. — Поэтому в ваших интересах пустить нас в дом.
— Хорошо, заходите, — согласилась наконец Екатерина Дмитриевна, и замок ворот щелкнул.
Гузанова сама открыла нам дверь, но на этот раз вид ее был просто сногсшибательный. Мне вспомнился простенький халатик, в котором я увидела ее во время нашего первого посещения. Он ни в какое сравнение не шел с элегантным костюмом, который был на женщине сейчас. Помимо всего прочего, я отметила, что Гузанова была ярко накрашена, что тоже было несколько необычно: даже в день рождения мужа она предпочитала более спокойный макияж. Сейчас же стрелки на ее глазах были такой длины, что чуть не доходили до виска, а губы отливали кровавым красным цветом. Волосы были аккуратно уложены с использованием всевозможных косметических средств. Гузанова или собиралась куда-то уходить, или же только откуда-то вернулась, как я решила. Не станет же она делать макияж и укладку только для того, чтобы покрасоваться дома, тем более в такой печальный день.
— Проходите, пожалуйста, — Екатерина Дмитриевна пригласила нас в дом, широко распахнув дверь.
— Мы не помешали вам? — спросила я.
— Нет-нет, — поспешно ответила Гузанова. — Я никуда не собираюсь и дома совершенно одна.
Мы прошли в огромную гостиную, где уселись на новенькую мягкую мебель. Она была обставлена богато, повсюду стояли дорогостоящие безделушки, статуэтки и прочие мелочи. Я даже заметила небольшой серебряный подсвечник на одном из шкафчиков. Все зеркала Екатерина Дмитриевна, по обычаю, затянула белой тканью.
— Мы выражаем вам свои соболезнования, — начала я немного смущенно, обращаясь к хозяйке дома, которая застыла у порога.
— Что поделаешь, — вздохнув, сказала она печально. — Никогда не думала, что Витя уйдет раньше меня. У нас были такие планы на будущее, а теперь все это так неожиданно оборвалось!
— Сочувствую вам, — повторила я, на самом деле почувствовав жалость к этой женщине.
— Теперь уже ничего не исправишь, — еще печальней сказала она. — Я сегодня была в морге на опознании. Это какой-то ужас! Виктор был такой бледный, совершенно на себя непохожий. Потом ко мне из милиции приходили, что-то спрашивали, я уже не помню даже о чем. Вот теперь пришли вы…
Гузанова демонстративно всхлипнула, сжав губы и присев в кресло. В руках она комкала небольшой носовой платочек. Была явно в подавленном состоянии, и мне даже стало немного неловко оттого, что мы беспокоим ее в таком состоянии.
— Екатерина Дмитриевна, извините, что мы пришли, но нам стали известны некоторые обстоятельства смерти вашего мужа, — не стесняясь, сообщил Валера.
— Что? Что вы говорите? Какие обстоятельства? — насторожилась Гузанова, не выпуская из рук платочка.
— Нам стало известно, что за какое-то время до убийства Гузанову кто-то звонил по телефону, причем из этого дома, — уверенно продолжал Валера.
— Что вы говорите? — изумилась Екатерина Дмитриевна. — Этого не может быть! Вчера вечером только я и звонила ему. И все. Это был наш последний разговор. Витя пообещал, что вернется домой около двенадцати, у него еще были какие-то дела!
— В котором часу вы звонили? — уточнила я.
— Около десяти, — сразу же ответила Екатерина Дмитриевна, не задумавшись ни на миг.
— А позже вы с ним не говорили?
— Нет!
Гузанова жалобно взглянула на нас, а затем опять как-то ненатурально всхлипнула.
— Вы лжете! — грубо оборвал ее испуганный плач Гурьев. — Звонок был сделан из вашего дома: с Гузановым разговаривал мужчина.
— Откуда вам это стало известно? — насторожилась вдруг Екатерина Дмитриевна, но тут же будто спохватилась: — Я ничего об этом не знаю.
— Екатерина Дмитриевна, вы совершенно напрасно отрицаете очевидное, — продолжил Гурьев. — Мы разговаривали с секретаршей Виктора Анатольевича и проверили все поступившие к нему в тот вечер звонки. Так вот, Гузанову звонили из его собственного дома, и после этого он сразу поехал на встречу.
— И кто же это ему звонил? — спросила в свою очередь Екатерина Дмитриевна, промокая глаза все тем же платочком.
— Это вы нам сейчас и скажете, — уверенно ответил Валерий. — Кто был у вас здесь вчера во второй половине дня?
Екатерина Дмитриевна, не ожидая такого напора от журналиста, смотрела на него удивленно. Но я заметила в ее взгляде некоторое замешательство: она явно что-то скрывала, поэтому сейчас так стояла на своем. Несмотря на ее жалостливый вид, и я не верила ни единому ее слову. Здесь не могло быть ошибки, к тому же и секретарша врать не могла, точнее говоря, не сумела бы, да и незачем ей это было. Но в том, что она говорит неправду, я уверена. Валера незаметно подмигнул мне и опять обратился к Гузановой: