– Спасибо, Мадлен, – тихо произнесла Филлис Армстронг. Всех присутствующих сейчас в этой уютной гостиной – во всяком случае, большинство, юристов, врачей, судей, даже первую леди – связывали истории насилия и жестокого обращения, им оставалось благодарить только свою удачу и мужество за то, что они выжили. Все они остро сознавали, что несть числа другим, не столь везучим людям, нуждавшимся в их помощи. Собравшиеся у первой леди мечтали им помочь.
Последним заговорил Билл Александер, чья история, как Мэдди и подозревала, была самой неординарной. Он вырос в хорошей семье в Новой Англии, его родители любили его и друг друга. Он познакомился со своей будущей женой, студенткой колледжа Уэллсли, когда был студентом Гарварда, защитил диссертацию по вопросам международной политики, несколько лет преподавал в Дартмуте и Принстоне. Затем его, 50-летнего преподавателя Гарварда, назначили послом в Кении. Следующим его местом службы был Мадрид, оттуда он отправился в Колумбию. Билл рассказал о трех своих детях – враче, юристе и банкире, – достойных профессионалах и респектабельных людях. По его словам, он вел нормальную тихую жизнь – скучноватую, добавил он с улыбкой, но полностью его устраивающую.
Колумбия стала для него новым вызовом, тамошняя политическая ситуация требовала аккуратности, главной проблемой была наркоторговля. Она проникла во все сферы бизнеса, замарала всех политиков, погрязших в коррупции. Работа полностью захватила Билла, и он отлично справлялся со своими обязанностями, пока его жену не похитили. Он говорил об этом с дрожью в голосе. Семь месяцев женщину продержали в плену, рассказывал он, борясь с подступающими слезами, но все же не сумев справиться с собой. Психиатр, сидевшая рядом с ним, дотронулась до его руки, чтобы успокоить, Билл ответил ей благодарной улыбкой. Все они были теперь друзьями, знали самые сокровенные тайны друг друга.
– Мы все испробовали, чтобы ее вызволить, – продолжил он низким взволнованным голосом. Мэдди прикинула: после всех дипломатических постов ему должно было быть лет шестьдесят. У него были седые волосы, голубые глаза, молодое лицо, спортивная фигура. – Госдепартамент направил для переговоров с террористами, державшими ее заложницей, опытных переговорщиков. Террористы хотели обменять ее на сто политических заключенных. Госдепартамент не соглашался. Я понимаю, чем они руководствовались, но так не хотелось ее терять! ЦРУ тоже попробовало освободить женщину, была попытка ее выкрасть, но все кончилось неудачей: ее увели в горы, дальнейших следов найти не удалось. В конце концов я сам заплатил выкуп, который они требовали, а потом совершил непростительную глупость…
Голос Билла дрогнул, но он продолжил рассказ. У Мэдди, как у всех присутствующих, от услышанного разрывалось сердце.
– Я вздумал сам вести с ними переговоры. Я сделал все, что мог, чуть с ума не сошел, стараясь вернуть жену. Но они оказались слишком хитроумны, слишком ловки, слишком безжалостны – таких не одолеть. Мы заплатили выкуп, но спустя три дня они все равно ее убили и оставили тело на ступеньках посольства. – Он всхлипнул, не сумев совладать с собой. – Ей отрубили руки.
Некоторое время Билл сидел молча, борясь со слезами. Все боялись пошевелиться. Наконец Филлис Армстронг обняла его за плечи, он ответил на это глубоким вздохом, и тогда остальные наперебой кинулись произносить слова сочувствия. Потрясенные, они с трудом понимали, как можно такое пережить.
– Я чувствовал свою вину за то, что все так повернулось. Не надо было вступать с ними в переговоры самому, это еще больше их взбесило. Мне казалось, что я смогу помочь, но теперь меня преследует мысль: если бы доверил всю операцию специалистам, эти звери продержали бы мою жену в плену год, а то и два, как многих других, но в конце концов выпустили бы. А так, взяв все на себя, я стал ее убийцей.
– Это не так, Билл, – твердо сказала Филлис, – надеюсь, вы это понимаете. Можно только гадать, как получилось бы в том или ином случае. Это жестокие, аморальные люди, человеческая жизнь для них – пустой звук. Возможно, они все равно ее убили бы. Нет, я совершенно уверена, что этим бы все и кончилось.
– А я живу с чувством, что я ее убил, – возразил Билл безнадежным тоном. – Газеты писали это прямым текстом.
Слушая его, Мэдди вдруг вспомнила слова Джека, что Билл Александер повел себя как дурак. Теперь, узнав правду из первых уст, она удивлялась, как муж мог быть таким бессердечным.
– Газетам подавай сенсацию, – вмешалась она, потрясенно глядя на Билла. – Чаще всего они вообще не соображают, что несут.
Мэдди впервые столкнулась с такой бездной боли, ей хотелось дотронуться до него, утешить, но это было невозможно – они сидели слишком далеко друг от друга.
– Им нужно рассказать историю, и точка. Я знаю это по собственному опыту, господин посол. Я искренне вам сочувствую!
– Спасибо, миссис Хантер, – сказал он и высморкался в носовой платок, который достал из кармана.
– У всех нас за плечами печальный опыт, потому мы здесь и собрались, – опять взяла слово Филлис Армстронг, медленно завладевая вниманием присутствующих. – Я мало что знала о ваших историях, когда вас собирала. Я пригласила вас как умных и неравнодушных людей. Поэтому вы здесь, поэтому хотите помочь комиссии. Все мы, во всяком случае большинство, по опыту знаем, что такое трудности, через что приходится пройти жертвам насилия. Теперь нам надо подумать о том, что со всем этим делать, как помочь тем, кто по-прежнему страдает. Мы выжили, а их выживание пока что под вопросом. Нам надо поскорее добраться до несчастных, до прессы, до общественности. Часы тикают, медлить нельзя, иначе мы многих недосчитаемся. Женщины умирают каждый день, их убивают мужья, их насилуют на улицах, похищают и мучают террористы, но большинство гибнет от рук родных людей, чаще всего – мужей. Наш долг – просветить общество, объяснить женщине, куда обратиться за помощью, пока не стало поздно. Нужно попытаться изменить законы, сделать их суровее. Мы должны добиться, чтобы приговоры о лишении свободы соответствовали тяжести преступлений, и тогда возмездие за акт насилия против женщины и против кого-либо вообще отбивало бы охоту его совершать. Это практически война, война, в которой мы обязаны одержать победу. Хочу, чтобы все вы по дороге домой поразмыслили о том, с чего начать, чтобы добиться перемен. Предлагаю снова встретиться через две недели, прежде чем большинство из вас разъедется на лето, и попробовать договориться о конкретных шагах. Сегодняшнее заседание – это в основном знакомство. Я всех вас знаю, некоторых даже очень хорошо, а теперь и вы знаете, с кем вам предстоит взаимодействовать и зачем. Всех нас объединяет общая цель. Некоторые из нас пострадали лично, но все мы хотим перемен и в силах добиться своего. Каждый из нас на многое способен, а вместе мы можем превратиться в неодолимую силу. Я возлагаю на вас большие надежды и сама собираюсь все это обдумать перед нашей следующей встречей. – Первая леди встала и одарила всех теплой улыбкой. – Спасибо за то, что собрались сегодня здесь. Можете остаться и побеседовать, а меня, к сожалению, ждут дальнейшие дела.
Было около четырех часов дня, и Мэдди не верилось, что она столько услышала всего за два часа. Ее собеседники тоже испытали такие сильные эмоции, что, казалось, провели вместе несколько дней. Теперь Мэдди хотелось побеседовать с Биллом Александером. Он выглядел добряком, а его история была такой трагической! Казалось, он еще не полностью ее пережил, и этому не приходилось удивляться: со времени его тяжелейшей психической травмы минуло всего лишь семь месяцев. Она даже удивлялась, что он успел восстановить способность к связной речи.
– Очень вам сочувствую, посол, – начала она проникновенно. – Я помню, как все это было, но услышать подробности от вас – новое, совсем другое переживание. Какой же кошмар выпал на вашу долю!
– Не уверен, что мне когда-нибудь удастся его пережить, – честно ответил Билл. – Я до сих пор не могу спокойно спать.
Он поведал Мэдди о своих ночных кошмарах. Психиатр спросила, посещает ли он психотерапевта. Билл ответил, что посещал несколько месяцев, а теперь пытается справляться сам. У него был вид нормального здорового человека, он определенно обладал недюжинным умом, но Мэдди не переставала задаваться вопросом, как после такого удара можно сохранить спокойствие и здравомыслие. Он определенно был незаурядным человеком.
– Я предвкушаю сотрудничество с вами, – сказала она ему с улыбкой.
– Благодарю вас, миссис Хантер, – ответил он, тоже улыбаясь.
– Можете называть меня Мэдди.
– А я Билл. Я видел вашу передачу о Джанет Маккатчинс. Там, очевидно, все непросто.
Она встретила комплимент грустной улыбкой и словами благодарности, а потом сказала:
– Я все еще жду, чтобы меня простил за нее муж. Он очень расстроен возможными последствиями для канала.
– Не уверен, что мне когда-нибудь удастся его пережить, – честно ответил Билл. – Я до сих пор не могу спокойно спать.
Он поведал Мэдди о своих ночных кошмарах. Психиатр спросила, посещает ли он психотерапевта. Билл ответил, что посещал несколько месяцев, а теперь пытается справляться сам. У него был вид нормального здорового человека, он определенно обладал недюжинным умом, но Мэдди не переставала задаваться вопросом, как после такого удара можно сохранить спокойствие и здравомыслие. Он определенно был незаурядным человеком.
– Я предвкушаю сотрудничество с вами, – сказала она ему с улыбкой.
– Благодарю вас, миссис Хантер, – ответил он, тоже улыбаясь.
– Можете называть меня Мэдди.
– А я Билл. Я видел вашу передачу о Джанет Маккатчинс. Там, очевидно, все непросто.
Она встретила комплимент грустной улыбкой и словами благодарности, а потом сказала:
– Я все еще жду, чтобы меня простил за нее муж. Он очень расстроен возможными последствиями для канала.
– Иногда приходится собирать в кулак волю и идти напролом. Вы знаете это не хуже меня. Надо прислушиваться к своему сердцу, а не только к советчикам. Уверен, он это понимает. Вы видели, каким будет верный шаг, и сделали его.
– Вряд ли он с вами согласился бы. Но я рада, что поступила именно так.
– Это необходимо зрителям. – Голос Билла окреп. Беседуя с Мэдди, он на глазах молодел, производя на нее сильное впечатление – и своим внешним обликом, и самообладанием. Она хорошо понимала решение Филлис позвать его.
– Согласна, они должны были это услышать. – Мэдди посмотрела на часы: уже начало пятого, ей пора в студию – причесываться и гримироваться.
– Жаль уходить, но у меня эфир в пять часов. Увидимся на следующей встрече.
Мэдди попрощалась за руку с несколькими людьми, буквально выбежала из Белого дома, остановила такси и помчалась на студию.
Грега она застала уже в кресле гримера.
– Как успехи? – спросил он ее как ни в чем не бывало. На самом деле работа комиссии первой леди вызывала у него большое любопытство, он считал, что это блестящий материал для репортажа.
– Страшно интересно! Мне понравилось. Я познакомилась с Биллом Александером, бывшим послом в Колумбии, жену которого в прошлом году убили террористы. Ужасная судьба!
– Что-то припоминаю… Когда тело привезли в посольство, на него страшно было смотреть… Нельзя его за это винить. Как он сейчас, бедняга?
– Как будто неплохо, но, по-моему, потрясение еще не прошло. Он пишет обо всем этом книгу.
– Может получиться любопытно. Кто еще там был?
Мэдди назвала несколько имен, но умолчала о прозвучавших историях, потому что обязалась держать язык за зубами и не собиралась изменять своему слову. После грима она, устроившись в студии, просмотрела новости, которые ей предстояло читать. Ничего особенного, обычные дела. Они с Грегом уверенно отработали выпуск, и Мэдди вернулась в свой кабинет. Ей хотелось подробнее ознакомиться с некоторыми сюжетами и кое-что проработать перед эфиром в 19.30. В восемь вечера она собралась домой. Позади остался долгий день. Перед уходом она позвонила Джеку. Он был еще наверху, на совещании.
– Ты меня отвезешь или мне брести домой пешком? – спросила она.
Джек не мог сдержать улыбку. Он все еще был зол на жену, но знал, что не сможет злиться вечно.
– Ты полгода будешь бежать за машиной, искупая свои грехи и расходы, которые я могу из-за тебя понести.
– Филлис Армстронг считает, что Маккатчинс не подаст на нас в суд.
– Надеюсь, она не ошибается. А вдруг ошибается? Президент оплатит расходы? Счет будет внушительным.
– Давай надеяться, что этого не произойдет, – ответила она невозмутимо. – Между прочим, комиссия произвела на меня сильное впечатление. Там собрались незаурядные люди.
Первый раз после вторника у них завязался нормальный разговор. Мэдди обрадовалась, что Джек понемногу оттаивает.
– Встретимся внизу через десять минут, – сказал он скороговоркой. – Мне здесь еще надо кое с чем разобраться.
Увидев мужа внизу десять минут спустя, она убедилась, что он не особо рад ее видеть, но выглядит уже не таким свирепым, как последние три дня. Оба старались избегать скользкой темы по пути домой. Остановились, чтобы купить пиццу; Мэдди подробно рассказывала о заседании комиссии, но избегала личных деталей, сосредоточившись на планах. Ей хотелось защитить своих новых знакомых.
– У вас есть что-то общее или вы просто умники, севшие на одного любимого конька?
– То и другое. Удивительно, насколько насилие затронуло каждого в тот или иной момент. Все были поразительно откровенны. – Это был предел ее собственной откровенности перед мужем.
– Ты ведь не поведала им свою собственную историю? – Джек с тревогой ждал ответа, пристально глядя на жену.
– Честно говоря, не удержалась. Там никто ничего не скрывал.
– Очень глупо, Мад! – Он еще не простил ее и не давал ей спуску. – Вдруг кто-нибудь проболтается журналистам? В каком виде ты нас представишь? Кому нужно знать, как Бобби Джо спихивал тебя с лестницы в Ноксвилле?
Ее насторожил его злой тон, но вместо того чтобы вступить в спор, она сказала:
– Надеюсь, это кому-то поможет понять, что жестокое обращение случается в жизни и таких людей, как я. Если это кому-то спасет жизнь, то я не прочь приоткрыть неприглядную сторону своей жизни. Хочется подарить людям надежду на спасение.
– Ты подаришь себе самой головную боль, только и всего. А еще – воспоминания о прозябании в трейлерном городке. Я столько потратил, чтобы избавить тебя от них! Не понимаю, как можно так сглупить!
– Я просто была честной, как и все остальные. Некоторые истории были гораздо хуже моей. – Начать хотя бы с пережитого самой первой леди! Тем не менее даже она ничего не утаила. Все были предельно откровенны, в этом и заключалась главная прелесть встречи. – В комиссии участвует Билл Александер. Он рассказал о похищении своей жены.
Эта ужасная история стала достоянием широкой публики, поэтому, рассказывая о ней Джеку, Мэдди не нарушала свое слово. Но тот всего лишь пожал плечами. Добиться от него сочувствия не получилось.
– С тем же успехом Билл мог пристрелить жену собственноручно. Он ужасно сглупил, сам ввязавшись в переговоры. Весь Госдеп твердил ему не делать этого, но он не стал никого слушать.
– Он отчаялся и, наверное, уже не мог рассуждать здраво. Ее семь месяцев удерживали заложницей, прежде чем убить. Он спятил от ожидания. – Вспоминая о Билле, Мэдди испытывала к нему острую жалость, но Джеку было все равно, и это ее тревожило. Казалось, он не испытывает ни малейшего сострадания к несчастному, столько пережившему. – У тебя на него, случайно, не зуб? Складывается впечатление, что ты его недолюбливаешь.
– Билл недолго ходит в президентских советниках, а до того преподавал в Гарварде. Он – настоящий выходец из средневековья, все его принципы и мораль – прямиком оттуда. Пилигрим какой-то! – Эта безжалостная характеристика покоробила Мэдди.
– По-моему, о нем можно сказать гораздо больше. Он производит впечатление чрезвычайно чуткого, умного и достойного человека.
– Наверное, он мне просто не по душе. Не чувствую в нем достаточно жизни, сексапильности, что ли.
Странно было слышать такое от Джека: во-первых, Билл был очень красив, во-вторых, искренен. Он выглядел полной противоположностью той фальшивой публике, с которой предпочитал общаться Джек Хантер. Стиль и идеи Билла она еще не вполне уяснила, но то, что для ее мужа он был недостаточно блестящим, уже поняла.
К десяти вечера они вернулись домой. Мэдди вопреки обыкновению включила новости и замерла: сообщалось о новом вторжении войск США в Ирак. Она повернулась к Джеку, который тоже смотрел репортаж, и заметила в его взгляде что-то странное.
– Ты ведь знал, что так будет? – спросила напрямик.
– Я не даю президенту советов по вопросам войн, только по массмедиа.
– Ерунда, ты знал! Для этого и ездил на прошлой неделе в Кэмп-Дэвид! А в этот выходной тебя ждут в Пентагоне. Почему ты скрыл это от меня?
Раньше Джек делился с Мэдди строго секретными сведениями, но в этот раз не стал. У нее впервые возникло ощущение, что он ей не доверяет, и она огорчилась.
– Слишком щепетильная и важная тема.
– Мы потеряем там кучу наших парней, Джек, – встревожилась Мэдди. Она лихорадочно соображала. В понедельник это станет важной темой ее передачи.
– Иногда приходится идти на жертвы, – произнес он холодно. По его мнению, президент принял правильное решение. У них с Мэдди уже случались разногласия на эту тему: она была не так убеждена в правоте действий президента, как ее муж.
Они досмотрели выпуск новостей до конца. Ведущий сообщил, что в перестрелке с иракскими солдатами погибли девятнадцать американских морских пехотинцев. После этого Джек выключил телевизор, и она побрела за ним в спальню.