— В заводи Пыры больше золотишка не осталось, сколько ни искали. Зато нашли в других заводях, даже в нескольких. И точно такие же ровные кубики… Досталось всем, кроме нас с Молчуном и Серёни Медяка — он один работал, без напарника…
— Говорил, мол, зачем мне напарник, у меня у самого глаза на затылке, — припомнил Молчун. — А на самом деле его просто жаба давила с кем-то добычу делить.
— Короче, нам троим не подфартило — на наших участках только песок был, — посетовал Сизый.
— Как сказать, — возразил я. — Про Медяка не знаю, а вам двоим явно повезло. Вы живы, а остальные, как я понимаю, нет.
— Правильно понимаешь, — кивнул Сизый. — В тот вечер пацаны на радостях попойку закатили. А мы с Молчуном и Медяком нажираться не стали, вызвались на всю ночь в дозор. Не бесплатно, конечно, а за долю от того золотишка… Всю ночь в дозоре честно оттрубили. Не спали, мамой клянусь…
— Зуб даю, не спали, — присоединился к клятве Молчун. Для пущей убедительности он разинул пасть и продемонстрировал Доку гнилые зубы.
— Мы верим, — поспешил заверить его Док, морщась от мерзкого вида и неприятного запаха.
— Ну вот… — продолжал Сизый. — Мы посты вдоль периметра заняли, чуток впереди лагеря. Там позиции очень даже подходящие, все подступы к берегу видать. Остальные пацаны отгуляли и дрыхнуть по палаткам разошлись. А мы втроем бдим, значит. У нас ПНВ, электронные часовые по периметру, все как положено, тля. Ночь тихо-спокойно прошла. Даже белка мимо нас в лагерь не проскочила, мамой клянусь!
— Зуб даю… — Молчун вновь продемонстрировал Зинчуку отвратительный «частокол».
— Да верю я, верю, — раздраженно подтвердил Док, отодвигаясь от него в сторонку.
— Ага… — кивнул Сизый. — А утром…
— Утром мы возвращаемся в лагерь пацанов будить, а там что ни палатка, то братская могила! — перебил Молчун. Его все еще потряхивало от пережитого. — И никаких следов драки. Наших ребят просто порвали на куски, как тряпки!
— И вы решили, что это сделали хуги, — хмыкнул я.
— А кто ж еще? — Сизый выразительно пожал плечами.
— Да кто угодно. — Мой жест был не менее выразительным. — Пацаны валялись в дымину пьяными. Их мог даже ребенок перочинным ножичком оприходовать.
— Наверное, мог, — не стал спорить Сизый. — Только мы-то не пили и не спали. Как же этот ребенок мимо нас-то проскользнул?
— К тому же пацанов не резали, а рвали. На куски. Руки-ноги отдельно, головы отдельно. Животы вспороты, ребра переломаны… Короче, полный писец. — Молчун поежился. — Нет, Бедуин. Так человека на запчасти разобрать могли только хуги. И мимо нас незаметно проскользнуть — тоже только они. Перешли в режим невидимости и ага. В смысле, пацанам каюк.
— Мы втроем сразу смекнули — надо валить с Мутной, — заговорил Сизый… — Полезли в палатки, золотишко забрать. Глядь, а там пусто, тля! То есть не все золото пропало, а только то, что в виде кубиков. У меня вот был простой песок, так его не тронули.
— И у меня, — подтвердил Молчун.
— Короче, похватали мы пожитки, какие ближе лежали… Провиант вон впопыхах забыли… И бегом, куда глаза глядят. — Сизый нервно хлебнул чаю, поморщился: — Водки бы…
— Перебьешься, — отрезал я. Если под боком хуги, о пьянстве нужно забыть. Иначе повторим судьбу Пыры и компании.
— А что с Медяком стало? — поинтересовался Док.
— Полный писец, — коротко обрисовал ситуацию Молчун.
— Два дня мы от Мутной вроде как спокойно шли. Ну, аномалии там, зверье хищное, не без того, — пояснил Сизый. — Но те, кто пацанов порешил, не проявлялись. Вначале. А сегодня мы поняли, что к нам хвост прицепился. Выслеживают, тля! И ведь так близко подобрались, суки, что чуть ли не в затылок дышат! На сканер глянули — пусто. Мы засаду пытались — порожняк. Осторожные твари, тля… Серёня Медяк не выдержал, начал садить от бедра свинцом широким веером. И ведь попал! Случайно, конечно. Увидеть, кого он там зацепил, мы не увидели. Услышали только короткий рев, а потом кто-то по кустам ломанулся.
— На листве кровь была, — добавил Молчун. — Видать, хорошо ту паскуду Медяк приложил.
Что ж, похоже, ребят и вправду преследовали хуги. Хотя история вытанцовывается странная. С каких это пор «голодных» интересует золото? Они что, уже доросли до торговли?
А Дока больше волновал другой вопрос:
— Среди золота, которое вы унесли из лагеря, были те слитки? Хотя бы один-единственный кубик?
— Нет, — слишком поспешно ответил Сизый.
Док погрустнел. Я взял себе на заметку: с ребятишками на эту тему еще надо будет потолковать. А пока выслушаем рассказ до конца.
— Так что случилось с Медяком? — спросил я.
— Точно не знаем, — признался Сизый. — Примерно через час после того, как он зацепил того гада в кустах, мы вышли на торфяник. Туда, где вы нас нашли… Там заросли густые… Ну, вы видали…
Я кивнул.
— Медяк отстал малость. А может, заплутал… Короче, хватились мы его, зовем — глухо. Ну, мы туда-сюда. И вдруг видим…
— …Он над нами летит! — выпалил Молчун.
— В смысле, летит? — не понял я. — Его кто-то швырнул? Отбросил со всей силы?
— Нет, — замотал головой Сизый. — Он именно летел. Медленно, как облако по небу. Метров семь-восемь над землей. Плыл лицом вниз, раскинув руки. Рожа зеленая, будто ща блеванет, глаза выпучены, рот разинут…
— Небось крикнуть хотел, а не мог, — предположил Молчун.
— Тут пробрало нас аж до самого нутра, — признался Сизый.
— В штаны наложили, — кивнул Молчун.
Сизый поморщился и продолжал:
— Побоялись мы дальше по зарослям плутать. Заняли круговую оборону и на КИПах «красную пикалку» включили. Тут вы подошли.
— А куда летающий Медяк делся? — спросил Док.
— Хрен его разберет. Усвистал куда-то. Мы его быстро из вида потеряли… Да ему уже не помочь было. Точняк вам говорю, не помочь. Мамой клянусь.
— Зуб даю, — разинул на Дока вонючую пасть Молчун.
— Да на хрена нам эта твоя гнилушка сдалась! — вспылил Док. — Ты бы лучше вместо зуба кубик золота отдал! Он ведь у вас с собой? Наверняка с собой. Иначе хуги… или кто они там… вас не преследовали бы. Сами же говорили, золото им нужно. Значит, тащите вы его в рюкзачках. Или за пазухой. А?
Бродяги напряглись.
— Нету у нас того золота, — буркнул Сизый и потянулся к своему автоматику, но взглянул на меня и почему-то резко передумал.
Молчун тоже посмотрел на меня, побледнел и съежился, словно хотел стать маленьким и незаметным.
Док не обратил внимания на эти странности в поведении наших гостей. Он всерьез решил заполучить необычный кусочек золота.
— Мы выкупим у вас эти слитки, — предложил Док. — Хотите по одной паутинке-невидимке за каждый?
Ну, Док дает! Пятидесятиграммовый слиток тянет максимум на пятьдесят тысяч рублей. И то если золото «чистое» — самой высшей девятьсот девяносто девятой с хвостом пробы. Но в кустарных поделках обычно полно примесей. Соответственно и цена падает почти на треть. А паутинку-невидимку любой жох с руками оторвет аж за шестьдесят косарей.
— Договорились? — настаивал Док.
Сизый посмотрел на меня. Я отрицательно качнул головой.
— Нет, — отказался бродяга.
Я кивнул: правильный ответ.
— Тогда по две за кубик, — вошел в азарт Док. — По рукам?
Я снова отрицательно покачал головой.
— Нет! — Сизый набычился и зло сверкнул глазами.
— Да нате! Забирайте все! Подавитесь, гады! — завопил Молчун, вытащил из-за пазухи маленький желтый кубик и мешочек с золотым песком и шваркнул на стол. Ишь, нервный какой… — Мы вам кто? Чмо недоделанные, чтобы так нас опускать? Ну, отобрали бы золотишко сразу, проявили бы уважение. Так нет же, вам сперва поглумиться надо! Постебаться! С подковырками тут со своими: паутинку за штуку, — передразнил он Дока. — Тьфу!.. Я о тебе, Бедуин, другое слыхал. Будто ты правильный пацан, а ты, выходит, падла отмороженная, если так над честными бродягами изгаляешься!
Док уставился на бродягу, разинув рот и не понимая, из-за чего тот истерит.
— Базар фильтруй, — посоветовал я Молчуну. — За такой наезд можно и в ящик сыграть.
— А мы и так сыграем, — сник Молчун. — Ты же нас по-любому в расход пустишь? Я хоть напоследок скажу тебе прямо в рожу все, что думаю о таких паскудах.
Молчащий все это время Сизый достал из тощего рюкзака свой мешочек с золотым песком и желтенький кубик. Аккуратно положил на стол рядом с хабаром Молчуна.
— Все, Бедуин, больше нет. — Сизый для убедительности прижал руку к груди. — Хочешь, обшманай нас…
— Не буду, — отказался я. — Док, тебе двух кубиков хватит?
— А?.. Да… — Он по-прежнему ничего не понимал. И двум ножам в моих руках значения не придал. Решил, что я собираюсь хлебушек порезать или, там, открыть банку тушенки.
А вот Сизый с Молчуном увидели совсем другой расклад…
А вот Сизый с Молчуном увидели совсем другой расклад…
В тот памятный вечер нашего знакомства мы с Борей надрались в зюзю. Боря пытался мне объяснить, что это он пострадавшая сторона в истории с Гаечкой. Сначала на словах, а потом одним лихим ударом разнес столешницу, на которой еще оставались недопитая водка и закуска. Выглядело лихо. Я тоже решил показать, что не зря штаны ношу. Крушить мебель, правда, не стал. Вместо этого крикнул Хорьку, чтобы повесил мишень.
Принялись метать ножи. Я метал стоя, сидя, лежа. Левой и правой рукой по очереди. С двух рук одновременно. Прямо и через плечо по находящейся за спиной мишени.
А потом бродяги придумали новую забаву: подкидывали спичечный коробок, а я должен был пригвоздить его к деревянной стене ножом. Кстати, первым коробок подкинул именно Сизый.
Я ни разу не промахнулся, поэтому вскоре количество одновременно подбрасываемых коробков увеличилось до четырех. Стало сложнее, теперь я поражал все цели не каждый раз, по двум иногда промахивался. Говорю же, пьян был сильно.
Сейчас же у меня ни в одном глазу, а Сизый с Молчуном — более легкие мишени, нежели маленькие спичечные коробки, и бродяги ясно понимали это. Как и то, что дотянуться до автоматов и выстрелить первыми они ни при каких раскладах не успеют.
После напористой речи Дока Молчун и Сизый вообразили, будто мы хотим их убить и ограбить, поэтому искреннюю торговлю профессора восприняли как изощренное издевательство.
Вполне вероятно, что сами они на нашем месте поступили бы именно так: поиздевались, ограбили и убили. В общем, как говаривала одна моя знакомая дама легкого поведения: «Каждый воспринимает жизнь в меру своей испорченности».
— Забирайте. — Сизый подвинул к Доку золото. — А нас отпустите, лады? Мы же вам ничего плохого не сделали.
— Золото заберем, но беспредела не будет, — пообещал я. — Расслабьтесь, пацаны. Мы вам не враги.
— Так ты нас отпустишь? — не поверил Молчун.
— Конечно. На что вы мне сдались?
— За базар отвечаешь? — по-деловому уточнил Сизый.
— Мамой клянусь и зуб даю, — не удержался я от подковырки.
— Бедуин! Док! Спасибо! Вы реальные пацаны! Не дикие шпалеры! — Молчун от избытка чувств хотел обнять профессора, но тот вспомнил тошнотворный запашок изо рта бродяги, переменился в лице и шарахнулся в сторону.
Я спрятал кубики в карман, а мешочки с песком вернул бродягам. Положил на стол пачку заварки, буханку хлеба, три банки тушенки и пакет с крупой.
— Жратвы на три дня, — пояснил я Сизому. — Ровно столько вам топать до ближайшего жилья. Это оплата за слитки. Годится?
— Маловато. — Бродяга почесал в затылке. — Сто граммов золота больше стоят.
— Это если их до Муторая донести, — резонно возразил я. Кто бы ни преследовал невезучих золотоискателей, не факт, что он прекратил погоню. И очень большой вопрос, доберутся ли парни с этим золотом живыми до перекупщиков.
— Оно конечно, — согласился Сизый. — И все ж таки, Бедуин, хоть коробку патронов сверху подкинь.
— И пару гранат для подствольников. А то мы пустые. Еще на речке все извели, — добавил Молчун.
Я выделил бродягам кое-какой боезапас из имеющегося в схроне НЗ.
Молчавший все это время Док достал из специального контейнера паутинку-невидимку и протянул Молчуну:
— Возьми.
Тот нерешительно посмотрел на меня.
— Бери уж, — махнул я рукой. — У Дока сегодня приступ неслыханной щедрости. Считай это подарком на Рождество.
— Так оно ж не скоро, — удивился Молчун.
Сизый пихнул его кулаком в бок: дескать, бери и заткнись.
— Так что? Мы пойдем, Бедуин?
— А переночевать здесь не хотите? — спросил я. — Вечереет. Всего два часа светлого времени осталось.
— Ничего. Мы и в темноте могём, — отказался Сизый. Видно, решил не рисковать и уносить ноги, пока я не передумал.
Опасался он напрасно, я же не отморозок, в самом-то деле! Но что ночевать не будут — хорошо. А то пришлось бы мне всю ночь за ними бдеть.
Как только бродяги ушли, Зинчук занялся моим воспитанием.
— Ты их обсчитал, Бедуин, — укоризненно заговорил он. — Обманул.
Кого другого за подобные слова я послал бы далеко и надолго, но от профессора терплю и не такое.
— Вовсе нет, Док. Все по-честному. Ну, подумай сам. Золотишко стремное. За ним идет нешуточная охота. Забрав эти кубики себе, мы избавили бродяг от серьезных неприятностей. Если по-правильному, это они должны были нам приплатить, а не мы им. Они теперь благополучно дочапают до Муторая, а мы, вполне возможно, облаками полетим над тайгой. Как Медяк. С зелеными рожами и вытаращенными глазами. Так что по отношению к Сизому и Молчуну мы проявили просто неслыханную щедрость. И от «охотников» их спасли, и хабаром заплатили. Скажешь, я не прав?
Зинчук неуверенно пожал плечами:
— С такой стороны я на ситуацию не смотрел.
— А надо бы.
— Выходит, зря я им паутинку отдал?
— Конечно, зря.
Док сник было, а потом оживился:
— Давай-ка посмотрим, Бедуин, что же это за золотишко такое…
Я достал из кармана два желтых кубика. На мой взгляд, слитки как слитки. Ну, форма необычная и клейма нет. А в остальном обычное золото. Но Дока что-то не устроило в отобранных у бродяг кубиках. Он долго вертел один из них в руках, громко сетуя, что нет подходящих химикатов для исследования. Потом принялся проверять слиток анализатором. Сна у него не было ни в одном глазу.
— Док, может, тогда побудешь дозорным, а я подремлю до темноты? На ночь сменю тебя.
— Да-да, конечно, Бедуин, спи. — Зинчук привычно бросил взгляд на экранчики, куда поступали видеозаписи от электронных часовых.
Я закрыл глаза. При всех недостатках Дока на него можно полностью положиться. Когда он дежурит, мимо него и муха не пролетит. И хуги не проскочит, даже в режиме невидимости — в отличие от лагеря золотоискателей перед нашим схроном имелась целая система умело спрятанных в землю датчиков движения. «Снежный человек» и в режиме невидимости все равно имеет массу. Датчик движения непременно среагирует на нее — завопит благим… тьфу ты… электронным матом: дескать, на моей территории какой-то козел шляется.
Такие датчики движения — штука не дешевая, поэтому бродяги зачастую экономят, ограничиваясь только беспроводными видеокамерами. А этот схрон оборудовали военные егеря. У них ведь денежки не свои — государственные, поэтому на обеспечение безопасности средств не пожалели.
Через три часа я открыл глаза. Зинчук сидел за столом, перед ним лежали два желтых кубика.
— Как дела, Док?
— Все спокойно… А знаешь, Сережа, ведь это не золото.
Я забеспокоился — обычно Зинчук зовет меня по имени только в состоянии глубокого стресса.
— Что стряслось, Док?
Он повернул ко мне лицо — уставшее, возбужденное и в то же время довольное, словно Доку пообещали Нобелевскую премию, причем с доставкой на дом.
— Это не золото, Серый! Не золото! — Зинчук засмеялся. Вернее, заржал, как обкуренный мерин.
— Иван Аркадьевич, вы меня пугаете…
— Это… — Зинчук давился смехом и не мог говорить. — Это… — Он потряс кубиком. — Спрессованная материя…
— Ха-ха, — с каменным лицом отозвался я. — Действительно, обхохочешься.
— Ты не понимаешь, Серый. — Док перестал смеяться, хотя в его глазах все еще поблескивала сумасшедшинка. — Перед тобой тот самый источник аномальной энергии, который позволяет летать камням из алтарей хуги. Кстати, и Медяка скорее всего двигал именно он. Этому кубику, Серёня, цены нет. За него и миллиона баксов не жалко. Понимаешь? А мы расплатились жратвой и боеприпасами. Тремя банками тушенки и двумя гранатами. И вот это уже действительно смешно…
— Тушенка была говяжья. Настоящая. С Большой земли. А не местная подделка из радиоактивного мяса рогачей, — веско сказал я. — Таким банкам в АТРИ тоже, между прочим, цены нет.
— Не будем спорить, Бедуин, — замахал руками Зинчук. — Нам надо подумать, что с этими кубиками делать дальше…
— Как что? Предъявить ученому совету. Пусть утрутся. А ты получишь моральное удовлетворение.
— Уже получил. А на мнение ученого совета мне глубоко начхать. Нет, Серый, эту находку надо изучать. Тщательно и планомерно.
— Так в чем проблема?
— А в том, что этих кубиков слишком мало для серьезной серии экспериментов. Но мы знаем место, где их много…
— На реке Мутной? — наивно предположил я.
— Там вряд ли. Сизый же сказал, что они все вытащили. Нет, я говорю о другом месте…
— Погоди, Док, — забеспокоился я. — Ты же имеешь в виду…
— Именно, — покивал Зинчук. — Поселение хуги. Теперь нам просто необходимо его разыскать. И мы абсолютно точно знаем, как это сделать.
— Я категорически против!
— Но ты же не знаешь, в чем заключается мой план, — запротестовал Док.