— У вас была еще одна неудача.
— Это совсем недавно. Я должен был следить за мужем одной дамочки. А он, оказывается, уходил из дома, чтобы сбежать на рыбалку. Ну а я перепутал адреса и сообщил ей о свидании с какой-то женщиной. Она сразу туда поехала. Когда выяснилась ошибка, мне эта дамочка чуть глаза не выколола.
— Печальный опыт, — прокомментировал Дронго. Официант расставлял на столике еду. На небольшую жаровню он поставил несколько горячих блюд.
— Значит, помещения для агентства у вас пока нет, — задумчиво сказал Дронго.
— Ничего, — сказал тот, — я постараюсь пробиться. У меня уже есть начальный капитал.
— Те самые деньги, которые вы получили от Эльзы Мурсаевой? — уточнил Дронго.
Кружков нахмурился. Оставил палочки, которыми он безуспешно пытался поймать ускользавшие кусочки мяса. И твердо сказал:
— Я их честно заработал. Знаете, сколько я его искал. Но в России его нет, я в этом убежден.
— Не сомневаюсь, — кивнул Дронго, — и вы думаете, что сможете стать частным детективом?
— Смогу, — уверенно ответил Кружков, — я буду учиться. Если понадобится, пойду на специальные курсы. Но я смогу. Иначе нельзя. У нас с женой дочь растет, я обязан их кормить.
— Возьмите вилку, — предложил Дронго, — не обязательно сразу пытаться есть палочками, если вы ими никогда раньше не пользовались. Кстати, это относится и к жизни вообще. Вы меня понимаете?
— Нет.
— Вы ведь никогда не работали ни следователем, ни инспектором уголовного розыска. И у вас нет ни опыта, ни навыков. Не обижайтесь на меня, Кружков, но я должен был об этом вам сказать.
— Да, — кивнул Кружков, — я согласен. Но я все равно стану таким, как вы.
— Похвальное желание. Но давайте «оставим палочки в покое». Я предлагаю вам «вилку». Для начала поработать вместе со мной. Мне как раз нужен помощник. Один друг у меня есть. Я вас познакомлю. Будет неплохо, если появится и второй. Вместе мы сможем успешно работать.
Кружков отложил вилку. Взглянул на Дронго.
— Вы шутите, — шепотом сказал он.
— Нет, — ответил Дронго. — Вообще-то я люблю шутить. Но это явно не тот случай. Вы согласны?
— Я? — Кружков задыхался от волнения. — Конечно, согласен! Конечно, я согласен. Я даже не знаю, что вам сказать…
— Ничего не нужно говорить. Возьмите вилку и ешьте. Я не смогу вам платить такие деньги, как Мурсаева, но приличный оклад вы получать будете независимо от результата расследования. А в случае успеха вы будете получать больше. Согласны?
— Да, — сразу ответил он. Кружков смотрел на сидевшего перед ним человека, как на ангела, неожиданно явившегося с небес и предложившего несчастному рай на земле. Он готов был согласиться на любые условия этого человека.
— Начнем работать немедленно, — сказал Дронго, — а насчет агентства пока повременим. Начнем сначала. Когда вы искали Сафиева, вам никто не угрожал?
— Нет. Никто.
— Может быть, вы чувствовали за собой наблюдение?
— Нет, ни разу. Я все время проверял.
— У Сафиева была своя квартира в Петербурге?
— Да. Там жила его бывшая сожительница. Он иногда там появлялся. Но за последние месяцы его никто не видел. Я даже ездил в Сыктывкар, думал, может, он там объявится. Но ничего не нашел. Наоборот, выяснилось, что там тоже пропал один сотрудник, который уехал в Германию и не вернулся. В общем, ничего не смог сделать, — печально закончил Кружков.
— Тогда поедем с вами еще раз в Сыктывкар, — предложил Дронго. — Будете моим проводником. Согласны?
— С вами куда хотите, — улыбнулся Кружков. «У него хорошая улыбка», — подумал Дронго. И вообще ему нравился этот парень, такой открытый и порядочный, странно, что он сумел сохранить себя таким к тридцати годам. Нынешние тридцатилетние по большей части циники. Это поколение, которых сначала приняли в пионеры, а потом объяснили, что все это ложь.
— Вот вам деньги, — сказал Дронго, — купите на завтра два билета в Сыктывкар. И скажите жене, что теперь мы стали компаньонами.
Глава 6
Они прилетели в Сыктывкар поздно вечером. Им не сразу разрешили вылететь. К тому же в дороге они попали в зону турбулентности. Ночью, перед вылетом, Дронго позвонил еще раз в Париж комиссару Брюлею.
— У меня к вам еще одна просьба. Нужно найти Алика Сафиева, российского гражданина, шестьдесят девятого года рождения. Я могу продиктовать вам номер его зарубежного паспорта. По нашим данным, он исчез в Париже сразу после убийства Мурсаева.
— Ты знаешь, сколько людей из России и других стран СНГ нелегально оседают во Франции? — спросил комиссар. — И между прочим, не только во Франции, но и во всех странах Шенгенской зоны. После того как отменили границы внутри Европы, они могут перемещаться куда хотят. Постараюсь тебе помочь, но ничего определенного обещать не могу. Когда ты собираешься в Париж?
— Через несколько дней. Спасибо, комиссар, вы меня всегда выручаете.
Ночью он плохо спал, а утром сразу поехал в аэропорт, успев только позвонить Эльзе Мурсаевой и предупредить ее, чтобы она соблюдала их договоренность и ездила только в его машине.
— Я помню, — ответила женщина, — кстати, я хотела извиниться. Вчера приехала поздно. Была на приеме, а потом мы сидели у моей подруги.
— Ничего страшного, — пробормотал Дронго, — вы не обязаны мне отчитываться. Просто вызывайте машину и не садитесь за руль. Ни в коем случае не садитесь за руль. Устроить аварию, когда водитель неопытен, очень легко.
— Вы считаете меня неопытным водителем?
— Я не считаю вас Шумахером, — парировал он, — счастливо оставаться. Вернусь из Сыктывкара и позвоню вам. До свидания.
Было уже темно, когда они вышли из здания аэропорта в Сыктывкаре.
— Здесь есть приличные гостиницы? — поинтересовался Дронго.
— Есть, конечно, — улыбнулся Кружков, — но лучше поехать к моим знакомым. Там нас и накормят, и отдельную комнату предоставят.
— Неужели здесь нет гостиницы?
— Лучше поехать к моим знакомым, — упрямо повторил Кружков, — очень хорошие люди. Они старики, сдают свою комнату приезжим. У них двое внуков, а родители-геологи погибли в прошлом году. Вот старики таким образом и подрабатывают. Поедем, — почти просил Кружков, — я уже им позвонил и предупредил, что нас двое будет. Из Москвы звонил.
— Поедем, — согласился Дронго.
Когда они сели в машину, Дронго все еще незаметно смотрел на своего молодого напарника.
— Не одобряете? — спросил Кружков, перехватив его взгляд.
— Ты знаешь, о чем я думаю, — сказал Дронго, глядя перед собой, — за время моей жизни я столько раз встречался с разной нечистью, мразью, с подлыми людьми. Мне иногда кажется, что я появился на свет только для того, чтобы бороться с подобной грязью. Иногда становится так тяжко на душе, иногда все хочется бросить и уйти. Но я счастливый человек. Мне везет в жизни. Очень редко, но все же мне попадаются люди, похожие на тебя, Леня Кружков. И тогда я понимаю, зачем я все это делаю. Зачем вожусь с этой нечистью, помогаю людям поверить в добро и в бога. Вот и Эльза Мурсаева сказала мне, что не верит больше в бога. Это так страшно, когда у человека нет бога в душе.
Кружков нахмурился. Он понял, что Дронго его хвалит, но не знал, как реагировать на подобные слова. Молчал и удивленно смотрел на Дронго.
Старики перебивались тем, что сдавали второй этаж своего большого дома редким приезжим, которые останавливались у них. Но в последнее время таких гостей становилось все меньше и меньше. Гости приезжали в их городок обычно на несколько дней и предпочитали сразу ехать в гостиницу, не обращая внимания на объявления, призывавшие гостей останавливаться в частных домах.
Дронго давно не находился в столь приятной обстановке. Ему было даже интересно с этими пожилыми людьми, так стоически отважно переносившими обрушившееся на них горе.
Утром они позавтракали и отправились в здание Северной нефтяной компании.
Новый пятиэтажный комплекс был построен специально для компании. Руководство находилось на четвертом этаже. Вошли в приемную исполняющего обязанности вице-президента Петра Трофимовича Гаврилова. В приемной сидела женщина лет сорока пяти. Очевидно, в городе был дефицит молодых секретарей.
— Извините, — сказал Дронго, — мы хотели бы поговорить с Петром Трофимовичем.
— Он сейчас на совещании, — строго сообщила секретарь, — и вообще у него сегодня не приемный день.
— А разве бывают приемные дни у «исполняющих обязанности»? — удивился Дронго. — По-моему он должен быть рад любому гостю.
— Если вы будете хамить, я вас выпровожу, — сказала женщина. — Откуда вы? Опять из поисковой партии?
— Нет, — вставил Кружков, — мы из Москвы. Я к вам приезжал два месяца назад. Может, вы меня помните. Леонид Кружков.
— Ездят тут всякие, — значительно смягчилась женщина. — Он будет через час. Сам Алексей Мясников, вице-губернатор, сейчас проводит совещание в кабинете президента компании.
— А разве бывают приемные дни у «исполняющих обязанности»? — удивился Дронго. — По-моему он должен быть рад любому гостю.
— Если вы будете хамить, я вас выпровожу, — сказала женщина. — Откуда вы? Опять из поисковой партии?
— Нет, — вставил Кружков, — мы из Москвы. Я к вам приезжал два месяца назад. Может, вы меня помните. Леонид Кружков.
— Ездят тут всякие, — значительно смягчилась женщина. — Он будет через час. Сам Алексей Мясников, вице-губернатор, сейчас проводит совещание в кабинете президента компании.
— Ясно, — кивнул Дронго, — может, тогда мы у вас здесь подождем?
— Садитесь, — разрешила женщина. Со столичными гостями она была гораздо любезнее. К тому же она не помнила, зачем приезжал Кружков. А вдруг он представитель министерства или какой-нибудь высокой проверяющей инстанции? К тому же второй мужчина выглядел очень импозантно и уверенно. Может, он действительно из руководителей. Поэтому она сразу разрешила гостям устроиться в приемной и даже включила импортный кофейник.
— Вы давно здесь работаете? — поинтересовался Дронго.
— Уже восемь лет, — сообщила Антонина Ильинична, — как наша компания возникла, с тех пор и работаю.
— И с погибшим Юрием Авдеечевым она тоже работала, — крайне неудачно вставил Кружков. Дронго незаметно толкнул его локтем.
— А вы откуда сами? — встрепенулась женщина. — Москва, она большая.
— Мы из Министерства связи, — пояснил Дронго, — приехали проверять ваши линии. Будем их модернизировать.
Слово «проверять» подействовало магически. Она сразу заулыбалась:
— Хотите кофе?
Дронго больше любил чай, но согласился и на кофе. Она налила две большие кружки и протянула их гостям. Кружков положил две ложки сахарного песка. Дронго от сахара отказался.
— Значит, вы работали с Авдеечевым, — вздохнул Дронго. — Хороший человек был. Мы с ним в Москве познакомились.
Кружков удивленно взглянул на Дронго, но промолчал, опасаясь получить еще один толчок локтем.
— Прекрасный был человек, — горячо поддержала своего собеседника Антонина Ильинична, — очень вежливый, культурный такой. Всегда на «вы» разговаривал. Молодой был такой, толковый. Я так плакала, когда его убили. И водителя вместе с ним. Тот тоже совсем молоденький был, только недавно женился.
— Говорят, что их убили около здания вашей компании, — напомнил Дронго.
— Прямо рядом, — кивнула Антонина Ильинична, — на соседней улице. Мы даже выстрелы слышали. Думали, хлопушки стреляют. Или салют какой. А потом бабы кричать стали, ну мы туда и побежали. Видим, они в крови лежат. И машина вся разбитая стоит.
— А вы с ним много лет работали? — уточнил Дронго.
— Почитай, года три, — вспомнила она, — я вместо Юли вышла. Когда та в декрет ушла, я, значит, и вышла. А потом Юля к президенту компании вернулась, а я здесь оказалась.
— У него, наверно, врагов много было, — предположил Дронго, и снова Кружков изумленно на него посмотрел.
— Какие враги, — возразила она, — он такой человек был. Ни с кем не спорил, никогда голоса не повышал. Милиция потом всех мучила, опрашивала. Тоже про врагов говорили. Правда, в последние дни он был не в себе. Молчал все время. А потом однажды мне даже сказал, что хочет отсюда уехать. Ну я подумала, что хандрит мужик, у кого не бывает. А он, оказывается, как чувствовал.
— А Петр Трофимович кем у вас тогда работал? — поинтересовался Дронго. — Что-то я не помню.
— Так он раньше и не работал, — охотно пояснила женщина, — он только недавно к нам перешел. Из аппарата губернатора. Его пока не утвердили, но все говорят, что он будет не просто вице-президентом, а первым вице-президентом. Хотя у нас уже есть первый. Маслаков. Значит, будет два первых вице-президента.
— Говорят, что «новая метла» отменила все распоряжения старого, — рассмеялся Дронго, — у нас даже бумага пришла, что ваша компания больше не будет сотрудничать с московской компанией «Прометей». А мы им тоже телефоны менять должны были. Ну теперь отказались.
— Это наш Петр Трофимович их невзлюбил, — понизив голос, призналась женщина, — сразу начал проверять все наши связи с «Прометеем». А там такой солидный президент был. Салим Мурсаев. Он к нам часто приезжал. Только потом стали говорить, что он с мафией связался. Вот его и убили. Я подробностей не знаю, но говорят, что бандиты за ним по всему миру охотились и где-то в Америке поймали и убили.
— Очень интересно, — вежливо согласился Дронго, — наверно, бандит был настоящий. А у нас в Москве говорят, что с ним еще один бандит был. Часто у вас бывал. Алик Сафиев. Может, слышали о таком?
— Так я его знаю, — охотно призналась словоохотливая секретарь, — он и к нам часто приезжал. К Авдеечеву заходил. Я следователям так и сказала. Ищите, мол, этого Сафиева. Из-за него и Юрия Анатольевича убили, и этого… Салима Мурсаева. И еще один сотрудник у нас пропал. Азербайджанец. Чернявый такой. Инженер наш. Мехти Самедов. Его я плохо знала, видела несколько раз в управлении. Он как раз с этим Мурсаевым разговаривал. Они и похожи были друг на друга. Это все одна шайка была. Так он сразу после убийства и сгинул. До сих пор его найти не могут. Наша милиция считает, что это он убийство Юрия Анатольевича организовал. Только его нигде найти не могут. Говорят, что он за границу улетел и не вернулся.
— У вас тут не соскучишься, — заметил Дронго, — прямо нравы Дикого Запада.
— Это все из-за денег, — ответила женщина, — раньше, когда вся нефть государству шла, здесь тихо было. Никто сюда не приезжал, никого здесь не было. И денег таких ни у кого не было. У нас на весь город ни одного «Мерседеса» не было, а сейчас штук сто или двести. Раньше только азербайджанцы, татары, чеченцы приезжали, опыт, значит, передавать. Черномазых очень много было, но они себя тихо вели. На буровых работали и больше ничем не занимались. Даже не выпивали сильно. Все были такие работящие. Это сейчас одни бандиты едут. А сколько евреев понаехало. Где они раньше были — эти «нефтяники»?
— Вот так всегда, — огорченно сказал Дронго, — как только неприятности, сразу евреи виноваты. Разве они убили вашего бывшего начальника? Или уже доказано, что это сделали кавказцы?
— Конечно, кавказцы, — сказала уверенно Антонина Ильинична. Потом взглянула на Дронго. — А вы сами тоже с Кавказа?
— Я вашего вице-президента не убивал, — улыбнулся Дронго.
— Кавказцы тоже разные бывают, — согласилась она, — вот раньше народ золотой был. А сейчас одни бандиты на улице и евреи в конторах.
— Получается вроде заговора? — рассмеялся Дронго. Кружков улыбнулся.
— Вы что, еврей? — встревоженно спросила она.
— Если вы будете на них нападать, то я стану евреем, — сообщил Дронго.
— Ну ладно вам, — отмахнулась женщина, — чего я такого обидного сказала. У меня что на сердце, то и на языке. Врать не умею.
В приемную заглянул молодой человек.
— Еще не пришел? — спросил он. Антонина Ильинична сурово покачала головой.
— Я опаздываю с отчетом, — в сердцах сказал молодой человек, — три дня он не может нормально подписать документы. Назначили на нашу голову этого типа… — И ушел.
— Видимо, Петр Трофимович тоже не подарок, — заметил Дронго.
Она нахмурилась, но никак не стала комментировать слова гостя.
И в этот момент в приемную стремительно вошел высокий худощавый человек с сером костюме. Галстук был небрежно повязан и узел был ослаблен, а верхняя пуговица на рубашке расстегнута. У него были темные волосы, немного вытянутый нос. Увидев сидевших в приемной незнакомых людей, он недовольно скривил губы. Потом прошел к своему кабинету и, уже открыв дверь, отрывисто спросил:
— Вы ко мне?
— Да, — кивнул Дронго, — у нас к вам важное дело.
— Я сегодня не принимаю, — бросил он, входя в кабинет.
— Это господа из Министерства связи, — пояснила Антонина Ильинична, поднявшись со своего места и устремляясь в кабинет Гаврилова.
— Откуда? — спросил тот. — При чем тут Министерство связи? Они из Москвы?
— Да, — со значением сказала она. — Целый час вас ждут.
— Ну хорошо, пусть войдут, — дверь была открыта, и Дронго слышал их разговор.
Дронго поднялся и, подтолкнув Кружкова, пропустил его первым, входя в кабинет Гаврилова. И закрыл за собой дверь. Кабинет был не очень большим. Было очевидно, что прежний владелец в нем работал, а не занимался представительскими функциями. Все было функционально и просто. Очевидно, Гаврилов не стал ничего менять до того момента, пока его не утвердят вице-президентом компании.
— Вы по какому вопросу? — устало спросил Гаврилов. Очевидно, на совещании ему пришлось нелегко.
— Хотим с вами поговорить, — сказал Дронго, усаживаясь на стул. Напротив сел Кружков.
— По какому вопросу? — повторил Гаврилов. Он взглянул на Кружкова. В отличие от Антонины Ильиничны, он его сразу вспомнил.
— Подождите, — сказал он, — вы же уже приезжали ко мне. Кажется, вы искали какого-то Сафиева, если не ошибаюсь. Поверенного погибшего Юрия Анатольевича. Я не ошибся?