— Ну я же знал, что мы договоримся! — умилился бандит. — Умные люди всегда друг друга поймут! Так что давай действуй, охмуряй свою бывшую! И помни — я два раза не повторяю!
— А что.., что вам от нее нужно? — дрожащим голосом спросил Ковров, еще не отошедший от представившихся ему страшных картин.
— Ты делай, что тебе ведено, и думай поменьше! Слышал поговорку — меньше знаешь, крепче спишь?
— Но все-таки я же должен представлять, чего от нее нужно добиваться? На какую тему разговоры наводить…
— Ну ладно, — проговорил бандит после минутного раздумья. — Может, и правда сможешь сам что-то разузнать.., в общем, камушки нас интересуют!
— Какие камушки? — удивился Ковров. — У нее в жизни ничего не было.., колечко обручальное да пара дешевых сережек!
— Ты дураком-то не прикидывайся! — бандит побагровел. — Кому ее сережки нужны! Я про те камни говорю, которые на тряпку она прицепила! Фиолетовые камушки! Надо узнать, где она их взяла, нет ли у нее еще и не знает ли она, кто те, с выставки, утащил… Если узнаешь что-нибудь — я тебя на все четыре стороны отпущу, да еще и хорошие деньги получишь!
Ковров вспомнил Катькино панно с двумя всадниками. Наверху там действительно были прикреплены два необычных камня. Он обратил на них внимание в день вернисажа, но не мог даже вообразить, что эти камни настолько ценные, чтобы из-за них пришли в движение тяжелые колеса криминального мира, чтобы из-за них убивали и похищали людей…
— Все понял? — спросил человек со шрамом.
— Понял, — кивнул окончательно запуганный Ковров.
— Ну и хорошо, что понял, и запомни, что два раза я не повторяю! — с этими словами бандит распахнул дверцу машины и слегка подтолкнул Александра. Ковров выскочил из джипа, как пробка из бутылки шампанского, и пробежал по инерции еще метров двадцать. Когда он наконец остановился и обернулся, вишневого джипа и след простыл.
Можно было, конечно, убедить себя в том, что все это только померещилось — огромная машина, страшный человек со шрамом, его предложение.., точнее, не предложение, а приказ., можно было себя в этом убедить, но слишком свежим был страх, внушенный Коврову бандитом!
* * *Ирина только вернулась с вечерней прогулки и теперь тщательно вытирала лапы симпатичному рыжему коккеру Яше, как раздались дикие звонки в дверь. Коккер вопросительно гавкнул и приподнял одно ухо. Потом уставился на дверь и махнул пушистым хвостом. Отметив такое поведение собаки, Ирина решила, что это дочка что-то забыла и вернулась с полдороги. Яша был очень добродушным даже для коккера, однако на чужих всегда лаял сердито.
Ирина распахнула дверь, не заглянув в глазок, и остолбенела. На пороге стояла Катька с большим чемоданом.
— Ирка! — она прижала руки к бурно вздымающейся груди. — Как хорошо, что ты дома!
— А где мне еще быть? — холодно отозвалась Ирина. — Сижу дома, работаю, по ресторанам не хожу…
Катька не уловила саркастического намека, она ввалилась в прихожую и плюхнула на пол здоровенный чемодан, Яша едва успел отскочить.
— Не пугай собаку, — недовольно сказала Ирина, у нее еще не прошла обида на утренние Катины слова, сказанные в баре.
— Яшенька! — умилилась Катя и поцеловала коккера в нос. — Как же я по тебе соскучилась!
Яша радостно гавкнул, он тоже очень любил Катю, потому что знал: если она в гостях, то обязательно будут пить чай и Катя даст сдобного печенья и колбаски. Будь ее воля, она кормила бы коккера еще булочками со сливками, давала бы куски торта с кремом, но тут Ирина была строга — ничего жирного, собаке будет плохо. Поэтому Яша с Катей подчинялись грубой силе, грустно переглядываясь и тяжко вздыхая.
— Ирка, — заговорила Катя, нацеловавшись с коккером, — ты только не пугайся, но моей жизни грозит опасность!
— Новое дело выдумала! — Ирина пожала плечами. — Да кому ты нужна-то?
— Ты не представляешь, что со мной было! — Катя всплеснула руками. — Если бы ты знала, то так бы не говорила!
«И знать не хочу! — подумала Ирина. — Сначала нахамит, а потом прибегает за помощью!»
— Я тебе звонила, — сказала она, — никто трубку не брал. Ты что, только сейчас вырвалась от своего африканца?
— Я на полчаса забежала домой, чтобы собрать вещи, — объяснила Катя, — трубку не брала, потому что боялась. Ирка, давай поужинаем, а? — она искательно заглянула Ирине в глаза. — Я вот тут сарделек купила…
Не дожидаясь разрешения, Катерина потопала на кухню, налила там воды в большую кастрюлю и поставила ее на плиту.
— Ума не приложу, что теперь делать! — озабоченно вздыхала она. — История совершенно необычная! Вот пришла к тебе совета просить!
И переночевать, если можно. Для чего ведь еще нужны подруги, верно? — она оглянулась и поглядела Ирине в глаза чистым незамутненным взором.
— Может, и Жанне позвонить? — деревянным голосом спросила Ирина. — Раз уж тебе срочно подруги понадобились…
— Нет, Жанне, пожалуй, не нужно, — смущенно протянула Катя, — кажется мы с ней утром немного поспорили… Она наверное сердится…
— Я бы не назвала это спором, — злорадно поправила Ирина, — просто ты наговорила ей гадостей. И мне, кстати, тоже.
— Я? — изумилась Катя. — Тебе?
— И не делай большие глаза! — рассердилась Ирина. — Кто говорил, что я похожа на холодильник производства белорусской фабрики?
Катерина молча повернулась и с недоумением воззрилась на холодильник.
— При чем тут белорусы? У тебя же финский!
— Катька, не испытывай мое терпение! Выгоню на улицу. И ужинать не дам!
Катерина в испуге прижала к груди пакет с сардельками.
— Я ничего плохого не имела в виду! — затараторила она, отводя глаза. — Ну мало ли что сорвется иногда с языка, ты уж к каждому слову цепляешься! Просто со мной столько всего произошло…
— Ну рассказывай, — вздохнула Ирина, и Катька обрадованно положила свои сардельки на стол.
— Макароны мы отваривать не будем, — щебетала она, — на ночь так плотно не нужно есть, картошку лень чистить…
При этих словах она немедленно полезла в холодильник.
— Паштетик, — слышалось задушевное Катькино воркование, — сыру немножко, маслинки.., а колбаски совсем чуть-чуть… Ирка, да у тебя холодильник пустой! Ну ничего, на сегодня нам моих сарделек хватит! А завтра с утра с Яшей пойдешь гулять, зайдешь в магазин по дороге.
Ирина хотела сказать, что Катьку легче убить, чем прокормить, и что она лично совершенно не собирается на ночь наедаться сардельками с перцем, но ей стало смешно.
Катька между тем добралась до нижнего отдела холодильника, где лежали фрукты и овощи.
— Авокадо! — взвизгнула она. — А говорила, что не ешь такие калорийные вещи! А соус к нему у тебя есть?
— Есть! — окончательно развеселилась Ирина. — На боковой полочке стоит.
Катерина вывалила в закипевшую воду килограмм сарделек и уселась за стол. Зная характер подруги, Ирина придвинула ей вазочку с сухариками. Катерина захрустела сухарями и принялась бессвязно излагать свою беседу с африканским атташе, произошедшую сегодня днем, после того как ее привезли к нему прямо из бара.
— Катька, ты ничего не придумываешь? удивлялась Ирина. — Просто какой-то приключенческий роман получается! Луи Буссенар или Майн Рид!
— Ей-богу, не вру! — клялась Катя. — Все точно рассказываю! И про священные камни, и про две враждующие династии!
— Вообще-то у них там, в Африке, все может быть, — пробормотала Ирина.
— Ирка, ты можешь использовать это в своих романах! — загорелась Катя.
— Ой, только африканских страстей мне не хватало! — отмахнулась Ирина. — Только я как-то не пойму, чего ты-то боишься? Камней у тебя больше нет, их украли.
— Люсьен сказал, что камней было больше, протянула Катя, — и что те люди, что их украли, могут затребовать еще. И они захотят меня допросить и могут даже пытать…
— Ничего себе! — вскричала Ирина. — А что же он тогда тебя отпустил? Охранял бы!
— Да ну его к черту! — Катя махнула рукой. Я уж как-нибудь сама о себе позабочусь!
— Ты хочешь сказать, что, как в старой песне поется, «прошла любовь, прошла любовь, по ней звонят колокола…»?
— "Вроде того, — призналась Катя, — нервно мне с ним как-то, энергетика у него слишком сильная…
— Африканская, — согласилась Ирина, — нам, северным людям, с ней не справиться.
Зазвонил телефон, Ирина пошла поговорить и задержалась. Катерина, опасливо оглядываясь на дверь, тут же отхватила большой кусок батона, намазала его маслом, а сверху вывалила полбаночки паштета. Яша тихонько лайнул и осторожно тронул ее лапой.
— Конечно, миленький, конечно, — пробормотала Катя, честно разрезала бутерброд пополам и отдала Яше его половину.
Сардельки в кастрюле никак не хотели закипать, Ирина все не приходила. Катя в нервах мигом проглотила половину бутерброда и зачем-то помешала в кастрюле. Обернувшись, она увидела, что закормленный коккер аккуратно слизал паштет и катает теперь по полу булку с маслом.
— Яша, нам попадет! — Катя сделала страшные глаза, она прекрасно знала, какая Ирина аккуратная хозяйка, да и Яше не ведено было давать паштет.
Тут Ирина, закончившая разговор, появилась "в дверях кухни, и Катя спешно запихнула булку под стол.
— Слушай, — начала Катя, — я когда ехала домой, все думала. И решила, что нужно обязательно выяснить, каким образом эти священные камни попали к моему Валику. То есть что он их не украл из африканского святилища, в этом я уверена. Этого даже Люсьен не сказал, хотя попробовал бы он…
— Но ведь как-то они попали из Кот-де-Леона в квартиру твоего мужа! — напомнила Ирина.
— Вот именно! Так что я нашла его записи и точно, десять лет назад он был в Африке.
Катька сорвалась с места и полетела в прихожую. Там она раскрыла принесенный чемодан и стала выбрасывать из него вещи. Прибежавший полюбопытствовать Яша ловко увертывался от атласных лифчиков и хлопчатобумажных свитеров. Мелькнуло то самое полосатое платье, в котором Катерина щеголяла на выставке, и она с торжествующим криком выхватила из чемодана потертую тетрадь в черном коленкоровом переплете.
— Смотри! — она потрясла тетрадью. — Это не официальный отчет, а так, заметки. Но про камни вроде ничего там нету… Зато написано, что руководил экспедицией профессор Померанцев. А в записной книжке Валика я нашла его телефон, вот! Нужно договориться о встрече, возможно, он что-то помнит…
— Звони! — Ирина протянула ей трубку.
Профессор Померанцев оказался очень любезным старичком. Он тотчас вспомнил своего ученика и соратника Валю Кряквина и изъявил желание познакомиться с его женой. Условились, что завтра утром Катя перезвонит ему, и они уговорятся о времени встречи.
Забытые сардельки разварились до чудовищных размером.
— Такое и есть-то страшно! — опасливо заметила Ирина, рассматривая что-то розовое и огромное, лежащее на тарелке.
— Да брось ты! — Катя отважно вонзила вилку в сарделькин бок, брызнула струя жирного горячего сока и попала на Яшу.
Коккер с визгом бросился наутек, Ирина — за ним, но поскользнулась на куске булки с маслом, проехала по полу и растянулась в проходе.
Катерина, не успевшая притормозить, плюхнулась прямо на нее. В таком положении застала их вернувшаяся Иринина дочка.
— А чего это вы тут делаете? — с интересом спросила Наташка.
— Трамвая ждем! — сердито ответила Ирина и хромая отправилась на поиски Яши.
Коккер нашелся в спальне. Он валялся на кровати, прямо на шелковом покрывале, и зализывал свои раны. Впрочем, их не было, Яша был целый и невредимый, только ужасно обиженный. Пытались умилостивить его сарделькой, но коккер с негодованием отказался. Поужинали, выпили чаю, и Катя с Наташкой отправились смотреть по видику новый ужастик.
Ирина же допоздна пыталась прочитать записи Катиного мужа на предмет нахождения в них сведений о священных камнях. Почерк у профессора Кряквина был ужасный, Ирина с трудом продиралась сквозь него. К сожалению, все было напрасно.
* * *Хотя Сергей Леонидович Померанцев уже несколько лет был на пенсии, по привычке старого путешественника он вставал очень рано. Аккуратно застелив узенькую походную кровать, он раскинул на полу старенький вытертый коврик и выполнил несколько упражнений йоги. Под конец встал на голову и застыл, обдумывая планы на сегодняшний день.
При этом он разглядывал собственную комнату. Перевернутая вверх тормашками, она казалась более просторной и не такой захламленной его бесчисленными африканскими сувенирами.
«Давно пора навести порядок, — подумал старый профессор, — выкинуть половину этого хлама.., да все руки не доходят и как-то жалко»
В комнате раздался тонкий визг, и в нее ворвался еще один африканский сувенир — мартышка по имени Трифон. Перевернутый вниз головой, Трифон выглядел особенно смешно.
Сергей Леонидович понял, что больше постоять на голове не удастся, и опустился на пол.
Трифон подскочил к нему, вытянул губы трубочкой и громко чмокнул хозяина в щеку.
— Здравствуй, Триша! — Сергей Леонидович поднялся на ноги. — Знаю, что тебе от меня нужно, а все равно приятно!
Он пошел на кухню. Трифон бежал рядом, радостно ухая и поглядывая на хозяина. Со стороны, наверное, они выглядели очень потешно — профессор был маленького роста, тщедушный, с круглым выразительным личиком, покрытым мелкими морщинками, как печеное яблоко, — в общем, в нем просматривалось отчетливое сходство с мартышкой.
Открыв холодильник, профессор достал оттуда банан. Трифон нетерпеливо выхватил плод из руки хозяина и быстро очистил его. Сергей Леонидович немало сил потратил на то, чтобы научить его этому трюку.
Еще больше сил и времени он потратил на то, чтобы приучить Трифона самостоятельно выполнять многие бытовые процедуры, зато теперь в квартире всегда было чисто и пахло не животным, а только старым деревом и африканскими ароматическими смолами.
Сергеи Леонидович привык к этим экзотическим запахам. Вот и теперь он положил на медную подставку палочку благовония и зажег ее. По кухне заструился тонкий аромат сандала.
Можно было приступить к завтраку, но вдруг настойчиво задребезжал дверной звонок.
— Кто это так рано? — удивленно проговорил профессор и направился к двери. Трифон, радостно чмокая, прыгал следом. Он любил гостей. С гостями можно было поиграть, кроме того, обычно они чем-нибудь его угощали.
Сергей Леонидович открыл дверь, не спрашивая. Он не боялся грабителей — ничего особенно ценного в его квартире не было, а приходили к нему обычно давние ученики, на несколько часов или дней залетевшие в Петербург между дальними странствиями и вспомнившие своего старого профессора.
Однако люди, стоявшие на пороге, совершенно не были похожи на его учеников. Те обычно были одеты в выгоревшие на солнце походные костюмы, защитные шляпы, прочные тяжелые ботинки. Часто они приходили к профессору прямо с самолета, с огромными рюкзаками, из которых торчало походное оборудование, со спальными мешками, которые бросали на пол под вешалкой.
Сегодняшние гости были совершенно другими. Они были одеты в хорошо сшитые черные костюмы, белые шелковые рубашки и узконосые лаковые ботинки. Кроме того, несмотря на раннее время, они были в одинаковых черных очках. Если бы профессор Померанцев смотрел современные фильмы, он назвал бы своих утренних гостей людьми в черном.
Их было трое. Поскольку одеты они были совершенно одинаково, а глаза посетители скрывали под черными очками, различать их можно было по росту и цвету волос. Один из гостей был черноволос и немного ниже своих друзей. Второй, самый высокий, был блондином. Третий был во всех отношениях средним среднего роста, среднего телосложения, и волосы его тоже были средними — не слишком светлыми и не слишком темными.
— Что-то я не припомню, в каком году вы заканчивали… — протянул профессор, прищурившись и разглядывая своих гостей.
— Чего? — проговорил блондин и уставился на Трифона. — Ух ты, обезьяна!
— Трифон не любит, когда его называют обезьяной, — проговорил профессор с оттенком легкого неодобрения.
— Ух ты, он еще и не любит! — восхитился блондин и сделал Трифону «козу». Трифон обиженно ухнул и спрятался за спину хозяина.
— Так чем, господа, я обязан вашему визиту? — осведомился Сергей Леонидович, окончательно убедившись, что ранние гости никогда не были его студентами.
— А мы что — так и будем стоять на пороге? спросил «средний» человек в черном.
— Да, конечно, прошу вас, — профессор, из которого никакие испытания не смогли выбить хорошего воспитания, двинулся по коридору, сделав приглашающий жест. Маленький брюнет, двинувшись следом за ним, потрогал острый наконечник африканского копья и выругался, порезавшись.
— Ничего не трогайте! — вскрикнул профессор. Конечно, он не держал в коридоре стрелы и копья с отравленными наконечниками, но все равно следовало соблюдать меры осторожности.
— Да не сломаю я твои игрушки! — процедил сквозь зубы брюнет.
— Чаю, кофе? — вежливо спросил Сергей Леонидович, придя на кухню.
— Некогда нам чаи распивать, — проговорил брюнет и повернулся к «среднему», который, по-видимому, был у них главным:
— Ну, скажи ему, чего нам надо!
— Ведь вы — профессор Помер… Поморцев? осведомился старший из троицы.
— Померанцев, — поправил его Сергей Леонидович.
— Ну, это неважно, — отмахнулся гость. А вы Кряквина знаете?
— Валентина Петровича? — обрадовался профессор. — Ну разумеется! Так вы от него?
— Ну, не совсем… — протянул гость. — А вы вот что скажите: десять лет назад вы вместе с ним были в Африке?..
— А в чем дело? — Сергей Леонидович наконец почувствовал некоторое беспокойство. Особенно усилилось это беспокойство, когда Трифон, придерживая хозяина за штанину, вытянул голову и тихонько завыл. Детство Трифона прошло в довольно опасных местах, и он чувствовал опасность заранее, как японские лягушки заранее чувствуют землетрясение.