Прокопий Кесарийский:
«Феодора, будучи пока незрелой, не могла еще сходиться с мужчинами и иметь с ними сношение как женщина, но она предавалась любострастию на мужской лад с негодяями, одержимыми дьявольскими страстями, хотя бы и с рабами, которые, сопровождая своих господ в театр, улучив минутку, между делом предавались этому гнусному занятию. В таком блуде она жила довольно долго, отдавая тело противоестественному пороку. Но как только она подросла и созрела, она пристроилась при сцене и тотчас стала гетерой из тех, что в древности называли „пехотой“[6]. Ибо она не была ни флейтисткой, ни арфисткой, она даже не научилась пляске, но лишь продавала свою юную красоту, служа своему ремеслу всеми частями своего тела».
После спектаклей артисток часто приглашали в богатые дома для развлечения гостей. Такое застолье обычно заканчивалось оргией и могло обернуться для неопытной гетеры большими неприятностями. Но Феодора умела выходить невредимой из любой ситуации.
Прокопий Кесарийский:
«Была она необыкновенно изящна и остроумна. Из-за этого все приходили от нее в восторг. У этой женщины не было ни капли стыда, и никто никогда не видел ее смущенной, без малейшего колебания приступала она к постыдной службе. Она была в состоянии, громко хохоча, отпускать остроумные шутки и тогда, когда ее колотили по голове… Отдаваясь своим любовникам, она подзадоривала их развратными шутками и, забавляя их все новыми и новыми способами половых сношений, умела навсегда притязать к себе распутные души.
…Она часто приходила на обед, вскладчину сооруженный десятью, а то и более молодцами, отличающимися громадной телесной силой и опытными в распутстве, и в течение ночи отдавалась всем сотрапезникам; затем, когда все они, изнеможенные, оказывались не в состоянии продолжать это занятие, она отправлялась к их слугам, а их бывало порой до тридцати, спаривалась с каждым из них, но и тогда не испытывала пресыщения от этой похоти».
Она часто бывала беременной и с помощью различных настоек вызывала у себя выкидыши. Ее здоровье от этого сильно пострадало, и, выйдя замуж, Феодора уже не могла родить, а затем женские болезни стали причиной ее ранней смерти.
Репутация ее в то время была ужасна, и
«когда кому-либо из более благопристойных людей случалось встретить ее на рынке, они отворачивались и поспешно удалялись от нее, чтобы не коснуться одежд этой женщины и таким образом не замарать себя этой нечистью. Для тех, кто видел ее, особенно утром, это считалось дурным предзнаменованием».
Кроме сестер, она ни с кем не поддерживала дружеских отношений, относясь к выступавшим вместе с ней актрисам «как лютейший скорпион». Она безжалостно высмеивала конкуренток, стремясь их всячески унизить.
Врагов у нее было много, и многие желали ей зла. Нанятая для услаждения архонта города Тира, она чем-то ему не угодила и была изгнана из его дома, а после и из театра. Из-за этого она попала в нужду, испытывая недостаток в самом необходимом, и была вынуждена торговать своим телом прямо на улице. Она оставила Константинополь и отправилась в Александрию — город, знаменитый своими гетерами, до тонкостей изучившими искусство любви. Там Феодора научилась многому, и главное — разнообразным косметическим ухищрениям, позволившим ей надолго сохранить красоту.
Прокопий Кесарийский:
«За телом своим она ухаживала больше, чем требовалось, но меньше, чем она желала. Ранее раннего она отправлялась в бани и очень поздно удалялась оттуда. Завершив омовение, она направлялась завтракать, позавтракав, отдыхала. За завтраком и обедом она отведывала всякой еды и питья, сон же у нее всегда был очень продолжительным, днем до сумерек, ночью — до восхода солнца».
Искусство косметики в то время было весьма развито. Женщины использовали всевозможные помады, румяна, подводили глаза, чернили ресницы. Именно в Александрии происходит действие знаменитого романа Пьера Луиса «Афродита». Созданный в 1896 году, этот прихотливый и несколько вычурный роман подробно до мелочей описывал жизнь александрийских жриц любви. Сцена туалета гетеры по имени Кризи, за которое ухаживает ее рабыня Джала, позволяет представить роскошь, в которой жили богатые представительницы этой профессии:
Пьер Луис:
«Краски для лица и тела самых разнообразнейших оттенков лежали в небольшом ларчике розового дерева, который привезли с острова Диоскорид. Рабыня окунула кисточку из верблюжьей шерсти в черную краску и подчеркнула изгиб ока, чтобы оттенить синеву глаз. На веки она положила голубые тени; два ярко-красных треугольника легли на скулы. Для того чтобы краска не размазывалась от поцелуев или слез, нужно было натереть лицо и грудь нежной мазью из воска и масла; затем Джала взяла мягкое перышко, обмакнула его в свинцовые белила и провела белые линии вдоль рук и на шее Кризи; обвела контуры губ и подкрасила кончики грудей; пальцы рабыни, которые только что нанесли на щеки румяна, обозначили на боках по три глубокие складки, а на ягодицах — две игривые ямочки. Затем окрашенным кожаным тампоном она провела по локтям Кризи и подновила цвет ногтей. Туалет был окончен».
Юстиниан
Незадолго до этого в Византии сменилась династия: восьмидесятилетний император Анастасий умер в 518 году, не оставив прямого наследника. Начались выборы нового властителя: во дворце собрались высшие чиновники и патриарх, а на Ипподроме — демы, то есть народ.
Сначала императором назвали одного из офицеров, некоего Иоанна, впоследствии ставшего епископом Гераклеи, и подняли его на щит. Однако венеты не поддержали это, и началось столкновение между фракциями, в котором несколько человек погибло. Затем схоларии провозгласили императором одного из своих офицеров, что вызвало новые столкновения. Также была сделана попытка избрать Юстиниана, но тот отказался. Наконец сенаторы согласились на кандидатуру Юстина. Но были и несогласные: новоизбранному императору даже разбили губу в драке. Однако решение сената было поддержано армией, и демам пришлось согласиться с ним. Юстин вышел на Ипподром, «синие» и «зеленые» приветствовали его. Затем Юстину были вручены знаки царской власти: пурпурные одежды и золотая цепь. Патриарх возложил на его голову корону.
Прокопий Кесарийский пишет, что Юстин не сделал стране ничего хорошего и ничего плохого, оставаясь и на троне крестьянским мужиком. Он до конца жизни был неграмотным и для подписи указов прибегал к хитрости: обводил буквы по специальному трафарету. Фактически Юстин совершенно не занимался управлением страной, предоставив власть квестору Проклу.
Имена родителей Юстина I до нас не дошли, но совершенно точно, что они не принадлежали к знати. Жену Юстина звали Луппикина, он купил ее в молодости как рабыню. Юстин дал ей вольную и даже женился на ней. Имя Луппикина казалось современникам смешным и неблагозвучным (Лупа — по латыни — проститутка), и, став императрицей женщина стала называться Евфимией. Детей у них не было, и в апреле 527 года Юстин назначил соправителем своего племянника, сына своей сестры Бигленицы, Юстиниана, который несколько месяцев спустя унаследовал трон. Отцом Юстиниана считался некий Савватий, человек ничем не примечательный, но Бигленица, по примеру многих своих предшественниц, постаралась преподнести миру иную версию:
«…мать Юстиниана говаривала кому-то из близких, что он родился не от мужа ее Савватия и не от какого-либо человека. Перед тем как она забеременела им, ее навестил демон, невидимый, однако оставивший у нее впечатление, что он был с ней и имел сношение с ней, как мужчина с женщиной, а затем исчез, как во сне», —
сообщает Прокопий Кесарийский, добавляя, что
«…в Юстиниане не было ничего от царского достоинства, да он и не считал нужным блюсти его, но и языком, и внешним видом, и образом мыслей он был подобен варвару».
Именно Юстинианом был подписан декрет о закрытии Платоновой (точнее, неоплатонической) Академии в Афинах в 529 году — эта дата традиционно считается событием, завершающим период Античности и знаменующим начало Средневековья.
Иоанн Малала:
«После василевса Юстина I апреля пятого индикта, по антиохийскому исчислению 575 года, в консульство Мавортия воцарился божественный Юстиниан. Он процарствовал 38 лет, 7 месяцев и 13 дней. Был он невысокого роста, широкогрудый, с красивым носом, белым цветом лица, вьющимися волосами. Был он круглолиц, красив, несмотря на то, что у него не было волос на лбу, цветущий на вид, (хотя) борода и голова его поседели, великодушный, христианин. Любил партию венетов. Он был фракийцем, родом из Бедерианы».
«…мать Юстиниана говаривала кому-то из близких, что он родился не от мужа ее Савватия и не от какого-либо человека. Перед тем как она забеременела им, ее навестил демон, невидимый, однако оставивший у нее впечатление, что он был с ней и имел сношение с ней, как мужчина с женщиной, а затем исчез, как во сне», —
сообщает Прокопий Кесарийский, добавляя, что
«…в Юстиниане не было ничего от царского достоинства, да он и не считал нужным блюсти его, но и языком, и внешним видом, и образом мыслей он был подобен варвару».
Именно Юстинианом был подписан декрет о закрытии Платоновой (точнее, неоплатонической) Академии в Афинах в 529 году — эта дата традиционно считается событием, завершающим период Античности и знаменующим начало Средневековья.
Иоанн Малала:
«После василевса Юстина I апреля пятого индикта, по антиохийскому исчислению 575 года, в консульство Мавортия воцарился божественный Юстиниан. Он процарствовал 38 лет, 7 месяцев и 13 дней. Был он невысокого роста, широкогрудый, с красивым носом, белым цветом лица, вьющимися волосами. Был он круглолиц, красив, несмотря на то, что у него не было волос на лбу, цветущий на вид, (хотя) борода и голова его поседели, великодушный, христианин. Любил партию венетов. Он был фракийцем, родом из Бедерианы».
Роман императора
Не прижившись в Александрии и побывав во многих городах Востока, Феодора вновь вернулась в Константинополь. Ей исполнилось уже около двадцати пяти лет, что при ее образе жизни было немало. Феодора была красива лицом и к тому же исполнена грации, но невысока ростом, бледнолица, однако не совсем белая, но скорее желтовато-бледная; взгляд ее огромных черных глаз из-под темных четко очерченных бровей был выразителен, а после обретения власти — грозен.
Неизвестно, на каком празднике или оргии император впервые увидел свою будущую супругу, однако влюбился он в нее сразу и до безумия. Он осыпал ее подарками, выделил ей богатое содержание и даже, желая возвысить свою любовницу, возвел ее в сан патрикии.
Мечтая жениться на любимой, Юстиниан даже уговорил дядю отменить старый закон, запрещающий человеку, достигшему звания выше сенаторского, жениться на блуднице. Василевс — глубокий старик — уже не внушал подданным никакого почтения и плохо понимал, что происходит вокруг. Перед Юстинианом же все в страхе пресмыкались.
Однако старая василиса, императрица Луппикина-Евфимия решительно воспротивилась этому браку. Плохо образованная, простая женщина, чуждая всякой испорченности, была крестьянкой и варваркой по происхождению. Она ничего не смыслила в государственных делах, но зато придерживалась традиционной морали и ни за что не допустила бы брак пасынка с бывшей гетерой. Вплоть до ее смерти в 524 году Феодора считалась лишь сожительницей, но не женой Юстиниана, а спустя несколько месяцев после кончины старой василисы они торжественно обвенчались в соборе Святой Софии. В апреле 527 года Феодора была коронована вместе с супругом. Старый Юстин умер спустя пять месяцев после их коронации.
Прокопий Кесарийский:
«…у женившегося на ней и мысли не возникало о позоре своего положения, у него, располагавшего возможностью свершить свой выбор в пределах всей Римской державы и сделать супругой женщину, которая среди всех остальных была бы наиболее благородной, воспитанной вдали от чужих глаз, исполненной чувства глубокой стыдливости и скромности, отличающейся благоразумием и обладающей не только необыкновенной красотой, но и невинностью, из тех, кого называют прямогрудными. А он не счел недостойным назвать своей всеобщую скверну, не стыдясь ничего, что было известно о ней, сойтись с женщиной, замаранной, помимо других грехов еще и многими детоубийствами, ибо она по собственному почину совершала выкидыши».
Если и были недовольные этим браком, то они молчали. Никто из сенаторов, священнослужителей, воинов или простого народа ничем не выразил, что считает недостойным повиноваться бывшей гетере. Те же, что некогда покупали ее за горсть медяков, теперь предпочли забыть об этом и молили бога, чтобы и сама императрица не вспомнила. Ходили страшные слухи о подземной тюрьме, похожей на лабиринт, вход в которую был прямо из гинекея — женских комнат дворца.
«У Феодоры были тайные помещения, скрытые, темные и не имеющие никакого сообщения с миром, где не было различия между днем и ночью».
Своих врагов императрица могла пригласить словно для беседы, и, попав к ней, эти люди навсегда исчезали из мира живых. Даже если спустя много лет, кому-то и удавалось обрести свободу, то на него смотрели как на воскресшего из мертвых.
Прокопий Кесарийский:
«Одного… сенатора она, конфисковав все его имущество, заключила в совершенно темное подземелье, привязав его петлей, накинутой на шею, к стойлу; веревка эта была столь короткой, что он не мог ни выпрямиться, ни распустить петли. Находясь все время в таком положении привязанным к стойлу, этот несчастный должен был и есть, и спать, и выполнять все другие физические потребности, и, чтобы во всем быть похожим на осла, ему оставалось только (научиться) реветь. В таком состоянии этот человек провел здесь больше четырех месяцев, пока он не стал страдать болезнью, так называемой меланхолией, и окончательно не сошел с ума; тогда он был выпущен из этого узилища и вскоре после этого умер».
Феодора отличалась злым и мстительным характером, став василисой, она не упускала случая отомстить тем, кто когда-то унижал ее саму.
Прокопий Кесарийский:
«…ее разум непрестанно и прочно коснел в бесчеловечности. Она никогда и ничего не совершала по чужому внушению или побуждению, но с непреклонной настойчивостью всеми силами осуществляла свои решения, и никто не отваживался испросить у нее милости для того, кто стал жертвой ее недовольства. Ни давность времени, ни удовлетворенность от наложенного наказания, ни всякого рода мольбы, ни страх перед смертью, которая, вероятно, будет ниспослана с небес на весь род человеческий, не могли склонить ее к тому, чтобы унять свой гнев. Одним словом, никто никогда не видел, чтобы Феодора примирилась с тем, кто досадил ей, даже после его смерти, но и сын умершего, словно нечто другое, принадлежавшее отцу, заполучив в наследство вражду василисы, передавал ее до третьего колена. Ибо ее пыл, крайне расположенный возбуждаться для того, чтобы губить людей, был совершенно не способен к умиротворению…»
Феодора ценила преданных ей людей и многое им прощала, охотно покрывая разные мелкие грешки своих друзей. Так, например, ее подруге Антонине сходили с рук многочисленные любовные похождения. Ее супруг — полководец Велизарий — как-то попытался возмутиться и был немедленно обвинен в государственной измене. Но Антонина вовсе не собиралась вдоветь! Две женщины разыграли целый спектакль: в дом Велизария прибыл посланец императрицы, больше похожий на наемного убийцу. Но вместо кинжала или яда он показал полководцу письмо, в котором василиса даровала ему прощение исключительно ради его супруги. Обманутый и униженный патрикий был вынужден целовать ноги своей неверной жены, а василисе отправить богатые подарки. Впоследствии даже возникла легенда о его ослеплении и крайней нищете — но это всего лишь выдумка: императрица не стала калечить мужа своей подруги.
Феодора вообще крайне терпимо относилась к женской неверности и даже назначила штрафы, которые должны были платить мужья, клеветнически обвинившие своих жен в измене. А однажды василиса приказала для острастки, чтобы не говорил ерунды, выпороть новобрачного, утверждавшего, что он «нашел сосуд уже просверленным»: невестой была дочь ее давней подруги — гетеры.
Сословие патрикиев она презирала и ненавидела, находя удовольствие в том, чтобы унижать и высмеивать тех, кто некогда мог подобным образом относиться к ней самой.
Прокопий Кесарийский:
«…если о ком-либо из тех, кто досадил Феодоре, сообщали, что он совершил какой-либо проступок, хотя бы незначительный и не стоящий слов, она немедленно придумывала обвинения, вовсе не применимые к данному человеку, раздувая это дело как великое злодеяние. Выслушивалась масса жалоб, назначался суд по обвинению в низвержении существующего порядка, сходились судьи, собранные ею и готовые сражаться друг с другом из-за того, кто более других окажется способен угодить василисе бесчеловечностью приговора. Имущество пострадавшего она немедленно отписывала в казну, а его самого, подвергнув мукам, даже если он был древнего рода, она, не колеблясь, наказывала изгнанием или смертью. Но если кто-либо из тех, к кому она благоволила, оказывался уличенным в беззаконных убийствах или каком-либо ином тяжком преступлении, она, понося обвинителей и насмехаясь над их рвением, вынуждала их против воли хранить молчание о происшедшем».