– Я тоже не очень люблю водку. Но иногда надо.
В подтверждение своих слов я снова наполнил рюмку, а Мадена принялась аккуратно складывать огурцы на блюде.
– Так что, тебя уволили… вообще? Насовсем?
– Не знаю, – пожал плечами я. – Во всяком случае, с тобой мы уже не в ссоре… а всё остальное меня не очень волнует.
– Ты очень понравился маме с папой. Я в первый раз вижу их такими.
– А Лейле я тоже понравился?
На лице Мадены появилось отсутствующее выражение.
– Ей ты понравился больше всего.
– Ладно, не дуйся. Я пошутил. Кстати, завтра вечером мы идём в театр.
– В театр?
Я достал абонемент и принялся изучать его.
– "Отелло" в современной обработке. Не очень люблю эти современные обработки – но иногда получаются шедевры.
Мадена с некоторым опасением смотрела на то, как я в очередной раз наполняю рюмку.
– Может быть, тебе хватит, Брайан?
– Последняя рюмка, обещаю. Я люблю Шекспира. А ты?
– Да, но временами он тяжеловат.
– В школе я читал его в подлиннике. Если честно, Шекспир, как и все авторы трагедий, представляется мне очень лёгким и жизнерадостным человеком. Но этот английский! Будто кидают кирпичи. Совсем не вяжется с его образом. Один монолог Гамлета чего стоит. Вот послушай.
И я, взобравшись на стул и прижав руку к груди, с чувством начал читать монолог принца датского о смысле человеческого существования.
Мадена хохотала от души, вытирая выступившие от смеха слёзы, после чего сделала мне знак спуститься.
– Слезайте, Гамлет, вы пьяны. Я боюсь, что вы разобьёте голову.
Я снова занял место у стола и достал сигареты.
– Понравилось?
– Очень. Ты отлично читаешь стихи. А можешь прочитать что-то своё?
– О нет. Свои стихи я не читаю вслух. Но могу дать тебе рукописи.
– Жаль. Говорят, что никто не читает стихи лучше автора.
– Для этого автор слишком много выпил.
– Нет-нет! – запротестовала Мадена, отставляя рюмки в сторону. – Завтра дашь мне рукописи – почитаю сама.
Я поднялся и сделал круг по кухне.
– Как ты думаешь, я смог бы сыграть Отелло?
– О да, – рассмеялась Мадена. – Я скажу "Питер" – и ты сразу войдёшь в роль.
– То есть, ты совершенно спокойно воспринимаешь тот факт, что я тебя задушу?
Мадена тоже встала и подошла ко мне.
– Ты меня задушишь? Напугал!
– А какую роль мы дадим тебе?
Мадена задумалась, после чего сняла туфли и закружилась в танце.
– Я буду Скарлетт о'Хара, – заявила она. – Она живёт легко и не думает про то, что будет завтра.
– Нет, ты путаешь. Она говорит, что подумает об этом завтра.
– А я не думаю. И не буду думать. Знаешь, почему? Потому что у меня есть ты. (Брайан) Моё теперешнее положение вряд ли можно было назвать приятным. Впрочем, и неприятным тоже. Но, как ни странно, происходящее меня совсем не смущало. Я верил в то, что Нику удастся вразумить полковника – он имел на неё определённое влияние. Единственное, что не приводило меня в восторг – так это мысль о том, что мою работу никто делать не будет. Ну и, разумеется, мне совсем не нравилась перспектива вынужденного безделия. Незапланированный отпуск (если это можно было так назвать) плох именно тем, что его нельзя распланировать заранее.
Немного подумав, я решил, что для разнообразия полезно потратить впустую несколько дней. И, как оказалось, я не до конца разучился отдыхать. Хотя нормальный человек вряд ли назвал бы это отдыхом – скорее, бездельем. Я читал, смотрел кино, гулял и иногда ездил в город для того, чтобы купить еду – готовую, разумеется, так как мне было лень даже думать о том, чтобы заняться кулинарией.
Вечера я проводил с Маденой. И был твёрдо уверен, что по-другому просто не может быть. Мы гуляли по городу, ходили в кино или же были в кафе, после чего отправлялись к ней домой. Или ко мне. Когда Мадена с вздохом сообщала мне, что ей следует выспаться, так как завтра тяжёлый день, мы проводили ночь в разлуке – но никто из нас не засыпал, не пожелав другому спокойной ночи сообщением или звонком.
Разумеется, у меня больше не было сомнений в том, что я влюбился по самые уши – так, как не влюблялся ещё никогда. Лёгкий дискомфорт от осознания этого факта я перестал испытывать уже давно. И теперь ничто не мешало мне с головой броситься в омут чувств. Практически незнакомых – и от этого ещё более притягательных.
Я изменился до того, что перестал узнавать себя в зеркале. Мои глаза стали совершенно другими, а на лице появилось какое-то наивно-мечтательное выражение.
Это замечал не только я, но и все остальные. Мои соседи, здороваясь при встрече, поглядывали на меня с улыбкой, а девушки в парикмахерской заявили, что раньше мне вряд ли можно было дать больше двадцати трёх, а сейчас я вообще стал похож на восемнадцатилетнего мальчишку. Я никогда не претендовал на импозантность, но всерьёз задумался о том, чтобы носить очки не только во время чтения или работы на компьютере, но и в обычной жизни.
Изменилась и Мадена. От облика серой мышки, не знающей себе цену, не осталось и следа. Она практически полностью поменяла гардероб, изменила причёску и макияж.
И мужчины на улице, до этого не обращавшие на неё никакого внимания, откровенно глазели на мою спутницу, что меня невероятно злило. Мадена начала вести себя совсем по-другому – лёгкая скованность, которую я замечал за ней в первые дни нашего знакомства, уступила место откровенности и общительности. Её походка стала другой, изменились мимика и жесты. Наверное, именно это имеется в виду под словами "родиться заново".
В общем, не будем ходить вокруг да около. Я провёл неделю в Раю. Мыслей о работе с каждым днём становилось всё меньше.
Но время в Раю для нас, простых смертных, всегда ограничено. И меня всё же вернули с Небес на землю. Это сделала полковник, звонок которой в половине пятого вечера пробудил меня от послеобеденного сна.
– Вынужденный отпуск – отличная вещь. Позволяет вздремнуть пару часиков после обеда. Да, бывший господин советник? – заговорила она – и сон с меня сняло как рукой. – Вредно спать днём, Брайан. Это нарушает обмен веществ.
– Я как-то читал статью в медицинском журнале, где были написаны совершенно противоположные вещи.
– Что же, сколько людей, столько и мнений. У тебя есть какие-то планы на ближайшие пару часов? Я бы хотела поговорить с тобой.
Я сел на кровати и пару секунд безмолвствовал, разглядывая циферблат настенных часов. Нет, пока что у меня не было никаких планов.
– Когда я могу приехать? – задал я вопрос.
– Желательно, в ближайшие полчаса. Ты ведь знаешь, где я живу?
Разумеется, я этого не знал. Поэтому записал адрес полковника и сказал, что постараюсь приехать как можно быстрее.
По дороге я старался представить себе жилище своей начальницы. Почему-то я всегда думал, что она живёт в большом, но очень уютном доме вдалеке от города.
Но адрес говорил обратное – полковник жила на Куинсе, причём в довольно-таки людном месте (хотя на свои скудные познания в области географии мегалополиса я полагаться не мог). Впрочем, и на Куинсе, разумеется, есть дома, думал я, с тоской разглядывая стоявшие впереди машины и подпевая игравшим в колонках Pink Floyd. Конечно, у неё дом. Иначе и быть не может. Дом с ухоженным садом и старинной мебелью.
Но я ошибался. Полковник жила в шикарной двухэтажной квартире на последнем этаже новомодного небоскрёба – такого, где лифт, наверное, ездит со скоростью звука.
В дверях я столкнулся со светловолосой девочкой. Она удивлённо распахнула ясные зелёные глаза и, похлопав ресницами, застыла, прижав к груди теннисную ракетку.
– Добрый вечер, – поздоровался я.
– Здравствуйте, сэр, – ответила девочка, не двигаясь с места. – Вы, наверное, пришли к маме?
– Это Наташа, моя дочь, – проговорила появившаяся за спиной девочки полковник. – Знакомься, это Брайан.
– Очень приятно, сэр, – кивнула девочка. Первое, что бросалось в глаза – полное отсутствие сходства между матерью и дочерью. – Простите, я опаздываю – мне нужно идти.
Оглядев квартиру, я понял, что ошибся дважды. Мебель тут была самая что ни на есть современная. Больше всего поражало обилие техники – от домофона и самовключающихся ламп до странной модели мини-камина.
– Она похожа на Дилана, – говорила полковник, пока я следовал за ней. – Как тебе моя квартира?
– Я не поклонник технического прогресса – но впечатляет.
– Признаюсь тебе – в обычной жизни я невероятно ленива. Я даже не умею готовить.
Так что слежу за всеми новинками. – Полковник открыла какую-то дверь и жестом пригласила меня войти. – Вот и мы, дорогой. Надеюсь, ты не скучал.
Полковник была ниже меня головы на две, и я без труда разглядел сидевшего в кресле мужчину. Это был Ник.
– Ну наконец-то, – сказал он, обращаясь ко мне. -Ты успел побывать во всех "пробках" города?
На Нике был тёплый халат и тапочки на босу ногу. Этот домашний наряд шокировал меня не меньше, чем одежда полковника – полупрозрачное платье чуть выше колена, открытые плечи и спина.
На Нике был тёплый халат и тапочки на босу ногу. Этот домашний наряд шокировал меня не меньше, чем одежда полковника – полупрозрачное платье чуть выше колена, открытые плечи и спина.
– Бедняга не привык видеть своих начальников в таком виде, – рассмеялся Ник и кивнул на кресло. – Садись, Брайан. Прошу прощения за свой вид. Я только что принял душ.
Я присел в кресло, и полковник подала мне неизвестно откуда взявшийся стакан воды.
– Что же, друг мой, – снова заговорил Ник, пригладив ладонью влажные волосы. – Я решил, что будет лучше разобраться в проблеме лично – и поэтому взял на себя смелость на некоторое время покинуть солнечный Иран. Во-первых, хочу тебе сообщить, что ты вёл себя в высшей степени недостойно. Это благородный поступок – попытка защитить права своего коллеги. Но не стоит доводить дело до ультиматумов. Всему есть границы. – Ник помолчал, после чего перевёл взгляд на полковника. – Я понимаю, что Рэй – несколько… проблематичный сотрудник. Но не стоит бросаться в крайности. Ты могла бы понять его и попытаться поддержать.
Несмотря ни на что. Как я уже говорил Брайану, вы оба неправы. И поэтому я здесь.
Мне небезразлична судьба моих бывших коллег и подчинённых. Ты – отличный начальник, но даже у тебя есть свои слабости. Брайан тоже хороший руководитель, причём с великолепными перспективами. А Рэю не хватает дисциплины и понимания со стороны вышестоящих лиц.
Ник выдержал паузу, сделал пару глотков из стоявшей на столе рядом с ним чашки (судя по запаху, там был или суп, или бульон), и продолжил свой монолог.
– Ты, Брайан, возвращаешься на работу с понедельника. И Рэй тоже. И давайте договоримся, что такого больше не повторится.
Я облегчённо вздохнул, а полковник покачала головой.
– Вот откуда у Брайана этот нездоровый альтруизм.
– Каждый начальник должен быть немного альтруистом, дорогая.
– Немного – ключевое слово. Альтруизм господина советника порой переходит всякие границы.
– Зато господин советник держит свой отдел железной рукой, а работа всегда делается вовремя.
Не дождавшись ответа своей собеседницы, Ник достал трубку и крошечный мешочек с табаком.
– На балконе, пожалуйста, – заявила полковник тоном, не терпящим возражений.
– Как скажешь, дорогая. – Ник кивнул мне. – Пойдём, друг мой. Я хочу с тобой поговорить.
На балконе я предусмотрительно повернулся спиной к открывшемуся виду на город – я всегда недолюбливал высоту.
Ник присел на маленький стульчик и раскурил трубку.
– Мне нужен совет, Брайан, – сказал он негромко. – Или просто выслушай меня. Я знаю, таких советов ты давать не любишь.
– Это насчёт неё, так?
Ник не ответил. Он молчал с минуту, попыхивая трубкой и разглядывая небоскрёбы.
– На самом деле, я чувствую себя подлецом. Да чего греха таить – и тогда чувствовал… три года. Три года мы молча смотрели друг на друга – но оба отлично знали, что произойдёт. У меня было немало женщин после Марты – я, наверное, просто пытался убежать от одиночества, как и происходит в подобных случаях. Хотел найти этот кусочек сердца, который исчез после её смерти. Пару раз я даже убедил себя в том, что нашёл его. А с ней… будто что-то щёлкнуло – и всё вдруг снова на своих местах. Я опять стал собой. Ты, наверное, не знаешь этого – но у неё очень сложные отношения с мужем. Нет, не подумай, я тут не причём, я даже не вмешивался в это. Да и не собираюсь. Но я люблю эту женщину, Брайан, Бог знает, как я её люблю. Если бы она не сказала, что хочет меня видеть – меня бы тут не было. Наверное, это Рок – что всё произошло именно сейчас.
Знаешь, стоит ей щёлкнуть пальцем – и я брошу работу к чёрту. На что мне работа?
Я миллионер. У меня есть счёт в швейцарском банке. Но зачем мне всё это? Зачем, если эти деньги не сделают счастливыми меня и ту женщину, которую я люблю? У меня есть только работа. Ни родных, ни друзей. Даже мой сын не желает общаться со мной. А теперь даже моё счастье принадлежит другому… если бы я был последним ублюдком, то уговорил бы её развестись с мужем. Но я не могу. У меня не поворачивается язык. Ну, что ты молчишь? Чёрт, я ненавижу, когда ты молчишь.
Это значит, что ты хочешь сказать то, что мне не понравится. Скажи, что в таком возрасте не заводят романов!
– Романы заводят и не в таком возрасте.
– Ты в своём репертуаре… ну ничего. Ты ещё молод. Жизнь тебя потреплет.
– Если ты нашёл своё счастье, Ник, то за него надо бороться. Иначе зачем оно вообще, это счастье? Просто смотреть на него и думать о том, что оно никогда не будет твоим?
– Думаю, она сама не знает, чего хочет. Ах, где же мои двадцать шесть? В университете. Лекции. Учёба. Магистр арабистики и международных отношений.
Дипломат! А сейчас у меня полно седых волос и деньги, которые никому не нужны…
– Ник махнул рукой. – Будь что будет. Пусть решает она. Я пас. И я уже сказал всё, что мог сказать. Скажи мне другое – когда мы будем гулять на твоей свадьбе?
Домой я ехал медленно – хотя бы потому, что спешить было некуда. Мадена работала допоздна, и мне предстояла одинокая ночь.
Я думал про сказанное Ником – и не был уверен, что мне следовало это слышать. Я ощущал себя так, будто совершенно случайно услышал что-то очень личное – что-то совсем не для моих ушей. С одной стороны, мне немного льстил тот факт, что Ник мне доверяет (я знал это всегда – но убеждаться в этом всегда было приятно). С другой – я не имел права это слышать. В конце концов, он когда-то был моим начальником, пусть и наши с ним отношения только отдалённо напоминали отношения начальника и подчинённого. А лезть в личную жизнь руководителей довольно-таки неэтично.
Я желал ему счастья. Желал от всего сердца. Мне сложно было осознать всё, что он успел пережить и почувствовать ту боль, которую чувствовал он. Но я считал, что он заслуживает счастья больше, чем кто-либо другой.
От мыслей меня отвлёк совершенно неожиданно запищавший сотовый телефон. Я огляделся в поисках аппарата – и обнаружил его на пассажирском сиденьи.
Номер звонившего меня очень удивил – это была Надья.
– Надеюсь, я не отвлекла тебя от важных дел? – спросила она. – Ты, случайно, не спишь?
– Нет, я возвращаюсь домой. Что-то случилось?
– Я не могу позвонить просто так?
– Можешь, конечно же, можешь. Просто… твой звонок меня удивил. Как Рэй?
– Пошёл прилечь. Ему опять нездоровится. Я посылаю его к врачу – но он никуда не собирается идти.
– Ты что, не знаешь Рэя? Пока его не поведут к врачу за руку, он так и будет сидеть на одном месте.
– Знаю. Просто я волнуюсь за него. Не очень хочется, чтобы мой муж умер, не дожив до сорока.
Я притормозил у обочины и, отстегнув ремень безопасности, начал искать в барсетке сигареты.
– Обещаю, я с ним поговорю. Ему давно пора задать хорошую взбучку. А ты как себя чувствуешь? Тебе уже лучше?
– Да, намного. Послушай, я позвонила… ты свободен сегодня вечером? Просто мне хотелось бы немного развлечься – а Рэй, разумеется, никуда не пойдёт. Ты не слишком устал? Если да, то я…
– На ужин в ресторане у меня силы найдутся, – рассмеялся я. – Ты возьмёшь машину или за тобой заехать?
– Если ты заберёшь меня, я буду очень признательна. Где ты сейчас?
– Буду через… – Я посмотрел на наручные часы. – Через сорок минут.
– Отлично. Я успею собраться. До встречи.
Надью я застал за сборами. Дети играли, расположившись на мягком ковре в гостиной. Я отдал им специально купленный пакет сладостей, и Дауд с Саидом, бросив игрушки, зашелестели конфетными фантиками.
– Это мои любимые! – заявил Дауд, доставая из пакета конфеты с красными фантиками.
– Куда ты их тащишь? – возмутился Саид.
– Брайан купил их специально для меня!
– Ещё чего! А ну верни, сукин сын!
– Кто тебя этому научил? – в ужасе ахнул я.
– Дедушка и папа. Дауд, верни сейчас же!
Я разогнал детей, после чего разделил конфеты поровну.
– Не надо ссориться. Конфет хватит всем.
– Какая красивая штучка! – восхитился Дауд, с ловкостью фокусника выуживая из моего кармана паркер.
– Это моя игрушка, малыш, – сказал я, забирая у него ручку.
– Ух ты!
Не успел я вернуть паркер на место, как Дауд уже вертел в руках мои очки.
– Дай сюда. – Саид нацепил очки на нос. – Я похож на Брайана?
– Дауд, Саид, оставьте его в покое.
Появившаяся неожиданно Надья подошла к нам.
– Опять сладости? Брайан, ты их избалуешь.
– Пусть немного подрастут – совсем чуть-чуть – и я буду покупать им другие подарки. Чтобы папа не узнал, разумеется.
– Куда ты, мама? – спросил Дауд, ухватив Надью за подол платья.
– Я скоро вернусь. Не скучайте, дорогие мои. И чтобы в девять были в кровати.
Никаких компьютеров и никакого кино. И не тревожьте папу – пусть он немого отдохнёт.
Я давно не видел Надью в вечерних нарядах. На ней было простое чёрное платье чуть выше колена, дорогое манто и туфли на высоком каблуке. Надья распустила волосы и одела бриллиантовое колье, которое Рэй подарил ей в прошлом году – и теперь выглядела королевой. Я подумал о том, что давно не видел её такой красивой.