Лорд Гот проехал в дверь последним и повалился на колени, выпустив при этом руль. Пегас загрохотал по черепице. Все гости повернулись и уставились на своего хозяина.
Когда лорд Гот поднял взор, оказалось, что его красивое лицо залито слезами, великолепную шевелюру треплет ветер, а густые брови мученически сдвинуты.
– Парфенопа… – бормотал он. – Упрямица, кремень, дикарка… За это я и полюбил тебя и поэтому не мог ничего поделать с твоими прогулками между коньками крыши… Но та ночь… ах, та ночь! Гром! Молния! Ужас, ужас…
– Вот они! – выкрикнул вдруг фон Хельсинг, указывая пальцем.
Восемь странных фигур, сидевших прямо перед ними на печных раструбах, казалось, окаменели от страха. Сирена, три гарпии, фавн, кентавр и две гориллы.
Леди Джордж, Тристрам, поэты, доктор Джинсон, Макдуф и Мэри Вермишелли подняли свои сачки. Лишь фон Хельсинг отбросил в сторону свой.
– Они мои! – прорычал он, распахивая медвежью накидку. Под ней оказалась пара четырёхствольных охотничьих пистолетов, висящих на поясе в кобурах телячьей кожи.
На одной кобуре было вытиснено сверху вниз «Гензель», на другой – «Гретель».
Пока остальные не знали, что предпринять, фон Хельсинг выхватил оружие и открыл огонь. Первый выстрел, второй, третий, четвёртый, пятый, шестой, седьмой, восьмой… С каждым выстрелом одна из фигур на глазах у всех разлеталась на куски.
Фон Хельсинг вогнал в кобуры «Гензеля» и «Гретель» и вытащил из ножен на поясе длинную зазубренную саблю.
– А теперь – резать головы! – воскликнул он, перепрыгивая на соседний скат крыши.
Но тут же замер как вкопанный.
– Это ещё что?! – прорычал он.
Под его ногами хрустели осколки льда.
Тогда из-за украшенной трубы, возвышавшейся чуть поодаль, вышла Ада. Рядом с ней сидела Сирена Шестая.
Из-за соседних труб показались все члены Чердачного клуба, каждый – с одним из созданий. Руби-буфетчица стояла рядом с господином фавном Омалосом. Эмили Брюквидж держала в руке по гарпии, а третья носатая птица примостилась у неё на голове. Кингсли-трубочист вышел рука об руку с Барнской женой, а Артур Халфорд сжимал руку Дикаря из Патни. Уильям же похлопывал по лохматой голове шетландского кентавра Хэмиша.
– Врёте, не уйдёте! – заорал фон Хельсинг.
Он вскочил на край дымохода и стал подбираться к жертвам, перескакивая с одной трубы на другую и балансируя саблей.
– Руперт фон Хельсинг, – пропел чистый голос с лёгким иностранным акцентом. – Вот мы и встретились.
Люси Борджиа тоже шагнула из-за короба труб и подняла зонтик. На конце его сияло золотое остриё.
– Да как ты посмела… – начал фон Хельсинг, сопровождая свои слова яростным рубящим ударом сабли.
Но Люси вовремя сделала три шажка назад, потом пируэт на верхушке трубы – и красивый, но решительный выпад! Кончик зонтика ткнул её обидчика в живот.
Потеряв равновесие, фон Хельсинг замер на несколько мгновений на кромке трубы, а потом обрушился, как срубленная ёлка, внутрь дымохода. Изнутри послышалась затихающая череда ударов и воплей. Наконец всё стихло.
– Я полагаю, он угодил в Купальню Зевса, – заявил Кингсли-трубочист, глядя на трубу опытным глазом. – Отлично разыграно, Ада!
Та покраснела.
– У меня бы ничего не получилось без вас. Без всех вас!
За её плечами показалась массивная фигура, облачённая в капитанскую шляпу и бушлат. На плече фигуры сидел альбатрос. Полярник открыл деревянный ящик и, отодвинув хранившуюся в нём запасную ступню [14], передал Эмили Брюквидж её акварельные наброски Сирены и прочих.
– Спасибо, – сказал он, – очень пригодились.
– Ваши ледяные скульптуры просто восхитительные, – ответила та, принимая рисунки. – Как жаль, что они уничтожены.
– У меня будет полно времени, чтобы сделать новые, – успокоил её Полярник. Потом повернулся к Мэри Вермишелли, которая вдруг побледнела и задрожала. – Только сперва потолкую с Мэри о её так называемом романе…
Он высоко поднял зажатую в ладони с чёрными ногтями книжечку в кожаном переплёте.
– Вода, вода, одна вода, мы ничего не пьём! – каркнул альбатрос.
– Я как раз собиралась разделить с вами все доходы, – пискнула Мэри Вермишелли. – Только всё никак не могла найти ваш адрес.
Лорд Гот нетвёрдо стоял на ногах. И не отрываясь смотрел через конёк крыши на Аду и её друзей. Он встретился с Адой глазами – и на сей раз на его лице не отразилась тоска и он не отвёл их.
– Моя дорогая храбрая дочь, – произнёс он, широко раскидывая руки.
И крепко обнял подбежавшую Аду.
– Ты в точности как твоя незабвенная мать, – продолжал он. – Храбрая, решительная и милосердная.
Затем повернулся к созданиям.
– Похоже, произошло ужасное недоразумение, – проговорил он своим спокойным и учтивым голосом. – Я могу только принести свои извинения. Пожалуйста, будьте моими гостями и гостями Грянул-Гром-Холла.
– Мы с девочками почтём за честь, – заявила Сирена Шестая.
– Мы бы тоже не прочь, верно, Хэмиш? – сказал господин Омалос.
А Дикарь из Патни и Барнская жена уставились на лорда Гота печальными, но благодарными глазами.
Лорд Гот подобрал свой беговел и повернулся к гостям.
– В этом году наша комнатная охота оказалась не совсем обычной. Мне придётся поговорить об этом с комнатные егерем. Но… – он взглянул на дочь и улыбнулся, – очень запоминающейся!
Гости выразили полное согласие.
Вдалеке виднелась баварская карета фон Хельсинга. Она проскочила ворота Грянул-Гром-Холла и быстро скрылась в ночи.
А неделю спустя, когда большая серебристая луна взошла над куполом Грянул-Гром-Холла, Чердачный клуб выбрался на пикник на крышу, среди печных труб. Руби-буфетчица принесла огуречных кексов и холодного клубничного чая. Артур Халфорд устроил демонстрацию своего снаряжения для безопасного покорения дымоходов. Кингсли-трубочист станцевал чечётку на кромке самой высокой трубы, и все аплодировали. Уильям показал, как может слиться с кирпичной кладкой, а Эмили нарисовала акварелью луну над куполом.
– А теперь моя очередь, – заявила Ада. – Я тут потренировалась, с помощью Артура и Кингсли.
Она покраснела.
Между двумя украшенными трубами Артур натянул канат и страховочную сетку под ним. Кингсли вручил Аде шест с двумя печными щётками на концах, помог ей взобраться – и она, плавно скользя кожаными тапочками своей матери, медленно и осторожно двинулась по канату, балансируя шестом.
Эпилог
Эту идею Аде подарила Мэри Вермишелли. Её собственный роман «Монстр, или Спятивший Прометей» был опубликован крупнейшим лондонским издателем господином Макмилланом, благодаря чему жизнь и приключения Полярника стали достоянием широкой и благодарной публики. Несмотря на лёгкое недоразумение, дама-сочинительница и монстр пришли к доброму согласию, и Полярник обещал поведать Мэри Вермишелли историю своей несчастной любви – для её следующего романа.
Ада распрощалась с Сиреной и гарпиями, господином Омалосом и Хэмишем, шетландским кентавром. Все они разъехались по домам, не питая никакой неприязни к лорду Готу, который уверил их, что не подозревал о приглашениях, посланных Мальзельо от его имени. Перед тем, как покинуть Грянул-Гром-Холл, они пожили в своё удовольствие в западном крыле, носясь по его лугам и садам.
Что же касается Мальзельо – он тоже извинялся и уверял лорда, что всего лишь хотел сделать комнатную охоту этого года как можно более запоминающейся, и понятия не имел об истинных намерениях фон Хельсинга. По словам егеря, у него и в мыслях не было причинять вред бедным созданиям, и он оказался введён в заблуждение точно так же, как и все остальные. Ада сильно сомневалась – но лорд Гот был столь щедр и великодушен, что принял его слова на веру.
Ада ни на грош не доверяла Мальзельо, и судя по взгляду, брошенному на неё егерем, когда тот выходил из кабинета лорда Гота после неприятного разговора, чувство это было взаимным.
Жизнь вошла в привычное русло, и даже более того. Ада больше не была обязана носить громоздкие громыхающие башмаки и могла видеться со своим отцом, когда ей того хотелось. Лорд Гот, казалось, примирился наконец с трагическим происшествием, унесшим жизнь его жены, и сосредоточился на дочери. А Мальзельо обходил её стороной. По крайней мере, пока что.
Жизнь вошла в привычное русло, и даже более того. Ада больше не была обязана носить громоздкие громыхающие башмаки и могла видеться со своим отцом, когда ей того хотелось. Лорд Гот, казалось, примирился наконец с трагическим происшествием, унесшим жизнь его жены, и сосредоточился на дочери. А Мальзельо обходил её стороной. По крайней мере, пока что.
Но оставался ещё призрак мышки. Он возникал на турецком ковре в Адиной спальне каждую ночь и, конечно, очень радовался за Аду, но по-прежнему жаловался на жизнь привидения.
И тогда у Ады возникла эта идея.
Она отправилась в кабинет отца. Сам он отсутствовал, потому что упражнялся на Пегасе, но Ада знала, что он не рассердится. В кабинете она обошла письменный стол и встала на колени у стены. Там, за дырочкой в плинтусе, находилась норка Измаила.
Ада засунула туда руку, и довольно быстро её пальцы нашарили маленькую пачечку бумажных листков. Ада извлекла их, аккуратно сложила в конверт и отдала Артуру Халфорду, чтобы тот отправил их с громнетской почтовой каретой в Лондон, к мистеру Макмиллану, издателю.
Тем же вечером, на закате, Ада услышала лёгкий вздох. Отвернувшись от окна, она увидела Измаила, мерцающего на турецком ковре.
– Спасибо тебе, Ада, – промолвил он, выслушав её рассказ. – Теперь меня здесь больше ничего не держит.
Он поднялся в воздух и выпорхнул в окошко.
– Ну что ж, настало время уйти.
Потом оглянулся на Аду и улыбнулся:
– Не забывай меня.
Ада смотрела вслед Измаилу, шагающему по воздуху прямо в сияющий закат.
– Не забуду.
Примечания
1
«Голубой громмер» – один из наименее известных английских сыров. Наряду с «Сомерсетским вонючим», «Заплесневелым епископским» и «Невеликолепным чеддером» он также считается одним из самых пахучих сыров.
На мой вкус – пахнет просто изумительно.
2
Пруд Уолден – вообщето это большое озеро в Северной Америке, сплошь покрытое хижинами и летними домиками поэтов, философов и мыслителей, жаждущих уединения.
3
Пёстрые олени – чрезвычайно дорогие создания, которых дипломаты и путешественники вывозят в карманах контрабандой из императорского дворца в Абсолютно-запретном-дважды-повторять-не-буду-городе.
4
Якобинский буфет – самый уродливый и нелепый предмет мебели во всём Холле; но учитывая его огромные размеры, тяжесть, а также тот факт, что он прибит к полу, место его непоколебимо.
5
Часы на каминной полке в Адиной спальне были подарком лорду Готу от брата его дедушки, часовщика-любителя по имени Малый Бен. Он дрессировал мышей, чтобы те заводили часы и смазывали их.
6
Расписные трубы ГрянулГромХолла входят в число самых прекрасных на свете. «Просто сигара», «Ёжик», «Шесть труб Генриха VIII» – вот лишь некоторые образчики искусства здешнего трубостроения.
7
Печальные руины были выстроены Метафорическим Смитом, и должны были изображать развалины античного храма, но в итоге были снабжены добротной крышей, водосточными трубами и прекрасно работающей канализацией. А вот Пруд Позолоченных карпов, что рядом с Руинами, – это самый настоящий пруд. Только Метафорический Смит забыл выпустить в него карпов.
8
Шетландские кентавры входят в число легендарных созданий, населяющих Шотландию. Циклопы из Глазго и эдинбургские горгоны общеизвестны, а вот огнедышащие русалки, известные как «арброатские курильщицы», распространены гораздо меньше.
9
Рыцарские латытройка были изготовлены по заказу первого лорда Гота его личным кузнецом. Они представляли собой цельнокроеный корпус и два приставленных к нему шлема. Оба шлема были фальшивыми, предназначенными для того, чтобы облачённый в эти латы не лишился настоящей головы.
10
Вампира, как известно, трудно убить. Кол в сердце превратит вампира в пыль, заострённый посох – в небольшой булыжник, а вот как следует заточенный карандаш – в утилизируемый картон.
11
Когдато Переукрашенный фонтан был простой поилкой для коней. Но несколько скульпторов, работавших над ним один за другим, до такой степени старались превзойти друг друга, что, когда им наконец пришлось остановиться, в чаше фонтана едва оставалось место для воды.
12
Соусная ракета – уменьшенная копия знаменитой Огородной ракеты, которая перевозила морковь и капусту из Норфолка в Лондон, пока не потерпела крушение, столкнувшись с Майонезным экспрессом, отъезжая от города Колслоу.
13
На стенах охотничьего домика Руперта фон Хельсинга, затерянного в непроходимой чаще в Баварских Альпах, висят не только головы оленей, кабанов и медведей. Хозяин также держит в стеклянном ящичке на двери чучело английской ежихи, которую он называет миссис Туфф.
14
Запасную ступню Полярника следует хранить в деревянном ящике и доставать лишь в случае крайней необходимости. В настоящий момент запасная ступня использует накопленные своим бывшим владельцем, выдающимся историком, исключительные знания для составления примечаний к данному роману о Готах.