Вскоре «Этьен» перевез семью из Берлина в Вену, где Надежда Дмитриевна с дочерью поселились на съемной квартире. Лев Ефимович провел с ними несколько дней и уехал.
И как раз вовремя. Вскоре жена «Этьена» почувствовала, что ею интересуется контрразведка: ее стали сопровождать люди в штатском; они же наводили справки о господине Корнере у консьержки.
Поняв, что дело плохо, Надежда Дмитриевна не без труда сумела встретиться с представителем Разведупра, сообщила о происходящем и получила приказ немедленно возвращаться в Москву. Тут уже никаких возражений с ее стороны не последовало.
Провал
Семья уехала, и «Этьен» вздохнул с облегчением: теперь они в безопасности. Сам же он продолжал работу в Италии в качестве руководителя миланской резидентуры. На связи у резидента было девять агентов – по крайней мере, именно так впоследствии установил суд.
Однако вряд ли итальянской контрразведке удалось проследить и установить все контакты «Этьена». Ведь он официально считался представителем ряда австрийских, немецких и чешских фирм, производящих вооружение, и ежедневно общался с десятками людей, среди которых, наверное, были и его информаторы.
Во всяком случае, «только в течение 1931–1932 гг. миланской резидентурой были направлены в Центр 192 информационных донесения и документа, раскрывающих планы фашистского руководства Италии. Сотрудниками резидентуры были добыты чертежи опытных самолетов СК-30, СК-32 (истребители), самолета «Капрони-80», опытного бомбардировщика-гиганта ВЕС, подробные чертежи авиамоторов АЗОР, А5-5, документы по технологии и организации литейного производства, чертежи и описания подводных лодок, различных видов стрелкового оружия и много другой ценной технической документации», – гласят строки официальной справки. «Этьена» неоднократно хвалил Центр за очень ценные сведения.
Но столь интенсивная работа не осталась незамеченной и итальянской контрразведкой. Внимание с ее стороны начало серьезно беспокоить Маневича. В марте 1932 года Лев Ефимович сообщал в Центр: «Считаю опасным для организации мое излишне долгое пребывание здесь… Уже не один раз я сталкивался на работе с довольно серьезными неприятностями…»
Он просил замену, однако у нашей разведки такой замены не было. И его просили еще немного подождать, мобилизовать «свое терпение и спокойствие».
Кончилось все это печально – в тот момент, когда в Италию уже приехал его сменщик, «Этьена» взяли во время встречи с агентом, перевербованным контрразведкой. Пакет с секретными чертежами стал весомым доказательством его «шпионской деятельности». Секретные документы были найдены и дома, однако господин Корнер упорно утверждал, что все объясняется его работой патентоведа, что он увлекается авиацией, что ему необходимо повышать свои технические знания. Отношение к какой-либо разведке он категорически отрицал, никаких лишних имен не называл, а на предложение признать свое советское гражданство отреагировал как на грубую провокацию.
Избранной тактике «Этьен» оставался верен до самого конца следствия. Тем не менее, получил максимально строгое наказание: Альберт Корнер был приговорен к 16 годам тюремного заключения. Суд состоялся в 1933 году, так что на свободу он мог выйти только в 1949.
Конечно, Маневич предполагал, что руководство Разведупра сделает все возможное для скорейшего его освобождения. И действительно, такие планы разрабатывались – вплоть до попытки отбить заключенного при поддержке участников антифашистского сопротивления. Однако осуществить намеченное оказалось непросто по многим причинам. В том числе и из-за плохого физического состояния заключенного Маневича – в тюрьме он заболел туберкулезом.
Жизнь после смерти
Впрочем, через пару лет для Корнера забрезжил свет надежды – учитывая хорошее поведение арестанта и его плохое здоровье, администрация тюрьмы сочла возможным сократить ему срок пребывания за решеткой до 6 лет.
Однако этому воспротивилась контрразведка, полагавшая, что Корнер сказал еще далеко не все, что знает. И в октябре 1937 года заключенный был передан ей, что означало – срок его заключения может быть продлен до бесконечности.
А события, происходившие в это время в СССР, еще ухудшили его положение. В том же 1937 году, как известно, в нашей стране начались бесконечные «чистки», приведшие в частности к тому, что в 1938 году был арестован и вскоре расстрелян Ян Карлович Берзин. Связь Центра с Маневичем в этот момент была окончательно утеряна, он мог теперь надеяться только на себя да на естественный ход истории.
И она ему помогла: Вторая мировая война постепенно поворачивала на Запад. Это привело к тому, что 25 июля 1943 года в Италии был арестован Муссолини, в стране восстановили конституционную монархию и 8 сентября итальянцы вышли из войны, перестав быть союзниками Германии.
Все надеялись, что в страну вот-вот войдут союзные войска, и они действительно высадились на юге. Но немцы сыграли на опережение, оккупировав Центральную и Северную Италию.
Немецкое командование стало перевозить всех заключенных – подданных Германии – из итальянских тюрем в концлагерь Маутхаузен. «Австриец» Корнер официально также считался гражданином рейха, а потому имел вполне реальную возможность оказаться в руках немецких следователей.
И тогда он предпочел… умереть. Воспользовавшись неразберихой, которая все больше охватывала разваливающуюся гитлеровскую машину, Маневич взял себе имя товарища, полковника Якова Никитовича Старостина, у которого семья Маневичей жила в Москве.
«Старостин» вскоре завоевал себе авторитет среди узников, вошел в руководство лагерного Сопротивления. Так было и в Маутхаузене, и в Мельке, и в Эбензее – последнем узилище «Этьена»… Он был уже смертельно болен, но продолжал участвовать в борьбе.
Когда узников Эбензее отделяли от освобождения уже считанные часы, руководство концлагеря решило замести следы своих преступлений – впрочем, так старались делать и в других лагерях.
Сопротивлению стало известно, что, под предлогом спасения от воздушных налетов союзников, охрана лагеря собирается загнать узников в штольню, а затем ее взорвать.
И тогда, когда тысячи заключенных были уже собраны на плацу, «полковник Старостин» с помощью товарищей поднялся над толпой и обратился к людям на разных языках, предупреждая об опасности. Его могли тотчас же «срезать» охранники с пулеметами, все еще остававшиеся на вышках. Но война уже заканчивалась, и немцы не рискнули открыть огонь.
Вскоре лагерь был освобожден американскими войсками. Маневич вышел на свободу – через 13 лет заключения! Но жить ему оставалось уже немного: через несколько дней после победы, 11 мая 1945 года, он скончался в гостинице «Штайнкогель», где были размещены бывшие узники Эбензее. Последними словами его были: «Передайте в Москву, я – «Этьен».
Американцы похоронили «полковника Старостина» с воинскими почестями, с ружейным салютом. Через несколько лет прах «Этьена» перенесли на кладбище святого Мартина в городе Линце, а в 1965 году на могильном памятнике написали и его настоящее имя.
О советском военном разведчике Маневиче стало известно всему миру. Тогда же узнала о его кончине и семья, долго и без успеха обивавшая в своих поисках пороги больших кабинетов.
Неизвестная знаменитость (Арнольд Дейч)
Неоценимая заслуга Стефана Ланга (так его звали друзья, так он подписывал свои письма, это же имя использовал и в своей работе) в том, что именно он сумел создать «великолепную пятерку» разведчиков, действовавшую на протяжении многих лет в самых высоких сферах Англии. Они пришли в разведку с его легкой руки, «крещены» и подготовлены им. Сам же он долгое время оставался в тени забвения, и подробности его жизни стали известны совсем недавно. Между тем, его судьба заслуживает того, чтобы об этом человеке узнало побольше народа.
Путь в высшее общество
Арнольд Дейч – таково его настоящее имя – родился в 1904 году, в семье бывшего школьного учителя из Словакии, ставшего затем мелким коммерсантом. В 16 лет он уже участвовал в революционном движении, членом Союза социалистических студентов. В 1924 году он вступил в компартию и практически одновременно с этим стал и доктором философии в Венском университете.
В 1932 году Дейч по линии Коминтерна приехал в Москву. Несколько раз выезжал в качестве курьера и связника в Румынию, Грецию, Сирию, Палестину. Естественно, человек с практикой работы в подполье, знанием нескольких языков не мог пройти незамеченным мимо специалистов из Иностранного отдела (ИНО), который в те годы возглавлял А.Х. Артузов.
Ему предложили сотрудничать с советской разведкой. И он согласился, взяв в качестве псевдонима имя Стефан Ланг.
В октябре 1933 года он уже получил задание: новоявленный нелегал должен обосноваться в Лондоне и начать активную работу. Вместе с ним начали работу еще три агента – мужчина и две женщины, – знакомые ему по Вене.
В 1932 году Дейч по линии Коминтерна приехал в Москву. Несколько раз выезжал в качестве курьера и связника в Румынию, Грецию, Сирию, Палестину. Естественно, человек с практикой работы в подполье, знанием нескольких языков не мог пройти незамеченным мимо специалистов из Иностранного отдела (ИНО), который в те годы возглавлял А.Х. Артузов.
Ему предложили сотрудничать с советской разведкой. И он согласился, взяв в качестве псевдонима имя Стефан Ланг.
В октябре 1933 года он уже получил задание: новоявленный нелегал должен обосноваться в Лондоне и начать активную работу. Вместе с ним начали работу еще три агента – мужчина и две женщины, – знакомые ему по Вене.
Один из них, «Джон», был англичанином, выполнял оперативные поручения Дейча. Он же помог второму агенту, «Стреле», обосноваться в Лондоне. Она окончила курсы фотографии, завела собственную лабораторию, где потом неоднократно перефотографировались секретные материалы.
Третья помощница, «Эдит» (Эдит Тюдор Харт), вышла замуж за врача-англичанина, получила британское подданство, доступ в высшее английское общество. Ее задача заключалась в изучении людей, работавших в интересовавших советскую разведку учреждениях, и перспективной молодежи. Именно она, кстати, познакомила Дейча с Кимом Филби – самым знаменитым, пожалуй, членом «кембриджской пятерки», речь о которой у нас еще впереди.
Впрочем, и сам Дейч не бездействовал. В 1934 году он поступил в Лондонский университет, где начал основательно изучать психологию. Второе (или даже третье) образование он решил получить вовсе не случайно. Пребывание в университете дало возможность заводить широкие связи среди студенческой молодежи. Его, как разведчика, интересовали студенты, которые в перспективе могли стать его помощниками в разведывательной работе. Их он искал среди выходцев из высшего общества.
Однако вскоре он понял, что ошибся адресом. «Около 80 % высших государственных постов заполняют в Англии выходцами из Кембриджского и Оксфордского университетов, поскольку обучение в этих высших школах связано с расходами, доступными только богатым людям, – писал он в одном из своих отчетов. – Диплом такого университета открывает двери в высшие сферы государственной и политической жизни страны».
И Арнольд Дейч предложил смелое решение – искать потенциальных агентов именно среди этих людей.
Без вины виноватый
Однако на что он надеялся? Ведь богатых людей практически невозможно купить… В своей аналитической записке, направленной в Центр, Дейч отметил одну любопытную особенность. Будучи типичными представителями класса буржуазии, многие из молодых людей элитных слоев английского общества в то же время сочувственно относились к социалистам. Им казалось, что в СССР строится куда более справедливое общество, способное дать возможность каждому человеку до конца раскрыть свои потенциальные возможности.
Именно на таких людей и собирался опереться Дейч в своей дальнейшей работе. Но их прежде нужно было найти и завербовать.
Работа эта была не из легких. И не только потому, что действовать приходилось с величайшей осторожностью – один неверный шаг, и потенциальный агент запросто мог донести на вербовщика в полицию. Действия Дейча осложнялись еще и событиями в СССР. Непрестанные «чистки», происходившие по всей стране в 30-е годы прошлого столетия, коснулись и разведки. В 1937 году Дейч и сам был отозван в Москву, поскольку его столь успешная деятельность за рубежом стала вызывать кое у кого подозрения: а вдруг он сотрудничает с Сикрет Интелледженс Сервис (СИС)?
В Москве Дейч вплотную столкнулся со всем «букетом» проблем советского человека. Начать хотя бы с того, что вдруг выяснилось: документы, поданные Арнольдом Дейчем на получение советского гражданства еще в 1932 году, где-то безнадежно затерялись, и нужно начинать все сначала. Ему, жене и ребенку нужно было также где-то жить, а квартирный вопрос в нашей стране, как известно, и по сей день остается одним из самых острых.
Неуютно Дейчу было и на работе. Старых друзей и знакомых практически никого не осталось, а новое начальство относилось к нему с настороженностью. В итоге Арнольд 11 месяцев сидел без дела, что отмечается даже особым рапортом на имя Л. П. Берии. Тот поставил на рапорте «милостливую» резолюцию: «Вр. устр. на другую работу вне НКВД. Л. Б.».
Так разведчик высшей квалификации превратился в научного сотрудника Института мирового хозяйства и мировой политики АН СССР, где и работал до самого начала Великой Отечественной войны.
И как хорошо, что свое основное дело в Англии он все-таки успел завершить до отзыва!..
«Кроты» Дейча
Как теперь стало известно, действуя в Англии, Арнольд Дейч приобрел для советской разведки более 20 источников информации! То есть, говоря попросту, завербовал два десятка агентов, которые долгие годы служили ей не за страх, а за совесть.
Наиболее известны среди них воспитанники Кембриджского университета. Однако среди завербованных им людей были и студенты Оксфордского университета, не менее талантливые и преданные, чем кембриджские. Кстати, никто из них, в отличие от кембриджийцев, так никогда и не был разоблачен.
«Оксфордские кроты» Сталина, должно быть, прорыли такие же ходы в британское правительство, как и кембриджские, – писал английский исследователь Дж. Костелло. – Большинство из них унесло в могилу тайну своей подпольной работы на Москву. Но можно только представить, до каких служебных высот они доросли и к каким тайнам английских секретных ведомств имели доступ!»
Но так уж получается в разведке, что славу и известность Арнольду Дейчу – Стефану Лангу принесли те, кто в конце концов был разоблачен, в том числе и знаменитая «кембриджская пятерка» – Ким Филби, Дональд Маклейн, Гай Бёрджес, Энтони Блант и Джон Кернкросс.
Киму Филби в этой книге посвящен отдельный рассказ. Остальных же позвольте представить здесь, в очерке об их «крестном отце».
Итак, второй из «пятерки» – Дональд Маклейн – родился в Лондоне 25 мая 1913 года в семье видного политического деятеля, члена парламента. Став студентом Кембриджа, Дональд вскоре вступил в социалистическое общество студентов, мечтал поехать в Россию, чтобы стать там простым трактористом или учителем.
Как и другие члены «пятерки», публично отказался от своих левых взглядов после того, как Филби по поручению Ланга завербовал его в августе 1934 года. Окончив университет, начал работу в Форин Оффисе – Министерстве иностранных дел Англии.
С этого момента и до июня 1940 года, когда он выехал из Франции, где работал в посольстве, он снабдил советскую разведку таким количеством документации, которое в архивах занимает сорок пять коробок, а в каждой из них более 300 страниц.
Не менее интенсивной была его работа и в последующие годы. В частности, именно он в сентябре 1941 года сообщил о том, что британское правительство дало указание разработать проект «Тьюб Эллойз» («Трубный сплав») – план создания атомной бомбы.
В 1951 году в связи с угрозой провала Маклейн был вывезен в Москву, где и прожил до конца своих дней, занимаясь научной работой.
Третий из «пятерки», Гай Фрэнсис де Монси Бёрджес, родился в 1911 году в семье кадрового морского офицера. После окончания Кембриджа начал работать в Би-Би-Си, затем, по заданию Дейча, внедрился в английские спецслужбы. В 1938 году стал сотрудником УСО – Управления стратегических операций, секретной разведывательно-диверсионной службы Великобритании.
Проявил себя как выдающийся вербовщик, приобретя для советской разведки много ценных агентов. В 1944 году был личным помощником министра иностранных дел, а в 1950 году получил назначение на дипломатическую работу в США. Особую ценность представляли его материалы о военной стратегии Англии и о деятельности английской и американской разведок.
В 1951 году под угрозой провала вместе с Маклейном был вывезен в СССР. Умер в Москве в 1963 году.
И, наконец, сравнительно недавно стали известны имена еще двух членов «кембриджской пятерки».
Джон Кернкросс, в отличие от других, вовсе не знатного рода. Он родился в 1913 году в Шотландии, в семье лавочника. В Кембридж попал лишь благодаря природному уму и блестящим знаниям по так называемой «квоте для простых людей». После Кембриджа был принят в Форин Оффис, где в 1940 году стал личным секретарем лорда Хэнки, который имел непосредственное отношение к секретным службам.
От Кернкросса было получено много материалов о подготовке немецкого нападения на СССР. В сентябре 1941 года он передал копию доклада Черчилля о проекте создания атомного оружия.
С 1942 года Кернкросс работал в Службе радиоперехвата и дешифрования. Он передавал в Москву копии секретнейших документов, которые готовились только в трех экземплярах: для Черчилля, министра обороны и начальника СИС. Именно от него наше командование узнало важнейшие сведения о подготовке немецкого наступления на Курской дуге, которые официальный Лондон от нас утаил, хотя и должен был бы, по идее, предупредить союзника о грозной опасности. Тем самым Кернкросс спас жизнь десяткам тысяч советских воинов.