АЛЛА. Наталья Ивановна! Здесь так мило, такой участок огромный, и такое романтическое запустение… Как Леля, Варя? Лиза к нам заезжала как-то… Ростик, насчет швейцарки еще посмотрим, у меня есть некоторые сомнения. Савик в Лондоне до конца мая, а потом собирается на практику в Бразилию…
РОСТИСЛАВ. Слушай, мам! Что это у вас – стол накрыт, ни души… Куда весь народ подевался?
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Ну… Вава спит, отстояла длинную службу, пришла утром. Леля с мужем уехала вчера в Москву, у Константина рука нарывает, так что они сначала к хирургу, а потом собирались ночевать у друзей… Андрей Иваныч… О! Это действительно новость! У Анны Павловны муж умер…
РОСТИСЛАВ. У Железной Жизельки? Я думал, она и сама давным-давно умерла!
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Жива-здорова… Вызвала к себе Андрея… Его уже два дня нет. Завтра он на похороны собирается.
РОСТИСЛАВ. К мертвому сопернику?
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Ну что ты, Ростик, они же многие годы общались, в шахматы играли, у них были очень хорошие отношения.
РОСТИСЛАВ. Ой, Алка! Это такая семейная история! Точно для тебя! Ты дядю нашего помнишь?
АЛЛА. Да конечно помню. Был у нас на свадьбе… С усами. Гибрид Чапаева с балалайкой… и потом я его как-то видела…
РОСТИСЛАВ. Ну да! Он с детства был влюблен в балерину… И после нее всю жизнь путался исключительно с балеринами…
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Аллочка! Не слушайте его! Все совершенно не так! Он преданно любил ее всю жизнь, а она вышла за другого…
РОСТИСЛАВ. За несколько десятков других!
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Ну Ростик! Как ты можешь! Она действительно несколько раз была замужем. Но с Андреем Ивановичем всю жизнь тайно встречалась…
РОСТИСЛАВ. Это романтическая версия. А реально – всю жизнь он путался с молоденькими балеринами… Имей в виду при этом, что он математик! В голове – сплошная абстракция, какая-то Банахова алгебра, Гилбертовы пространства… и молоденькие балерины всю жизнь! Разве не сюжет? А?
С улицы входит Андрей Иванович —в пальто, в шляпе, с тростью.
РОСТИСЛАВ (целует его). Здравствуй, дядька! Христос Воскрес!
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Воистину! Рад тебя видеть! О, ты с женой! (Целует Алле руку.) Редкие гости! Как кстати! Давайте к столу!
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Ой, что же это я! Конечно же, к столу! К столу!
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. А где все? А где Мария Яковлевна? Ишь, как она расстаралась! Где же она?
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Она слегла, бедняжка. Радикулит разбил. Накрыла на стол и слегла… (Отходит в глубину и кричит.) Мария Яковлевна! Гости приехали!
РОСТИСЛАВ (кричит).М аканя!(Звонит мобильный телефон.) Да, Алексей! Конечно! Будем смотреть из восьми… Ну, хотелось бы. Встретимся. Обсудим. (Алле) Борташов звонил.
АЛЛА. Сам?
РОСТИСЛАВ. А куда ему деваться? Предложил встречу.
АЛЛА. Сам? (Ростислав кивает.) Нет слов!
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Маканя! (Ростиславу) Сейчас выйдет. Она так тебя… вас ждала! Так готовилась! Три дня от плиты не отходила!
Андрей Иванович лезет в холодильник, достает бутылку водки. Входит Мария Яковлевна с палкой, сильно хромая.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Осторожно, Андрей Иванович! Дверка плохо захлопывается! Ростик! Дорогой мой! Мальчик мой! Аллочка! (Целует их.)
РОСТИСЛАВ. Христос Воскрес, Маканя!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Ну, хорошо, хорошо! Пусть воскрес! Это, конечно, против моих убеждений, но праздник есть праздник!
РОСТИСЛАВ. Наша Маканя – враг всех религий, Аллочка! Тетя наша атеистка! (Целует ее в голову.) Все бы христиане такие были, и проблем бы не было!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Да, я атеистка, Алла. Но я уважаю чужие взгляды… Вот Вава, например. Уважаю… И семейный уклад для меня – святое! Праздник – превыше всего! Я все праздники чту – Новый год, Рождество, Пасху, Седьмое ноября и Первое мая. Для меня все праздники равны!
РОСТИСЛАВ. Но есть особенно равные!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Так что прошу к столу!
Рассаживаются. Ростислав пытается перевернуть стул.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Конечно, мой покойный брат был принципиальнее меня! Ваш отец никогда не сел бы за пасхальный стол! Да – были другие времена! Зато какая дисциплина! Какой порядок! Профком, местком, треугольник! Это теперь – шаляй-валяй!
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Осторожно, Ростик, там доска гнилая, можно провалиться!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Кулич немного пригорел, но только сверху. Берите поросенка, ветчину… Хрен, горчица, пожалуйста…
РОСТИСЛАВ. Нет, нет! Мне не наливай! За рулем!
Звонит мобильный телефон.
АЛЛА. Нет, свяжитесь с моим агентом. Нет, нет, я этим не занимаюсь. Только через агента. Всего доброго.
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. А я без руля! Да! Мне можно! Всегда можно! (Наливает себе, всем предлагает, все отказываются, кроме Аллы.) А невестка молодец! Может, Алла, вы предпочитаете коньяк?
АЛЛА. Нет, нет! Предпочитаю водку! Дезинфицирует!
Входит Варвара.
ВСЕ. Вава! Варвара! Варечка! Христос Воскрес! С праздником!
ВАРВАРА. Воистину воскресе!
Все выходят из-за стола, целуются, снова рассаживаются.
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Подождите, а Лиза? Где Лиза?
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. В мезонине.
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Надо Лизу позвать.
Мария Яковлевна встает, хромает к лестнице. Лиза спускается по лестнице с телефоном.
ЛИЗА. Ростик! Сам приехал! (Лиза виснет на нем, как маленький ребенок, тепло целуются.) Ростик! Генерал ты наш!
Все рассаживаются, принимаются за еду.
АЛЛА. Нет, нет, спасибо, я мяса не ем…
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Скажите пожалуйста… Какое совпадение! А я рыбы не ем!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Ростик! Я давно тебе хотела сказать, между прочим… Вот ты купил Лизе машину, и мы теперь в постоянном беспокойстве! Девочка одна носится по ночам на машине…
ЛИЗА. Маканя! Ты забыла Ростика спросить про вибрацию!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Да, Ростик! Я всех спрашиваю, никто не может мне разъяснить! Ты понимаешь, в доме какая-то вибрация! Говорили, что до войны здесь был военный завод – не слышал? Там вот мне кажется, что временами из-под земли какая-то вибрация. Не чувствуешь? (Она прислушивается.) Нет, кажется, сейчас не чувствуется? Я думаю, там какой-то вибратор! А ты как думаешь?
РОСТИСЛАВ (переглядывается с женой). Вибратор? Нет, ничего не знаю. А что ты про машину спрашивала? Какая машина?
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. А, машина! Которую ты Лизику подарил! «Оку»!
РОСТИСЛАВ. Я? «Оку»?
ЛИЗА. «Оку»! Ты мне подарил «Оку»! Ко дню рождения! Ты что, забыл, Ростик? «Оку»!
РОСТИСЛАВ. Ах, «Оку»? Нуда, «Оку»…
ЛИЗА. Ты же не жалеешь, правда? Ты же Савику тоже купил машину, когда ему восемнадцать лет исполнилось? Правда?
РОСТИСЛАВ (смеется). Правда… Правда… Конечно, без машины сейчас невозможно… Ты водить-то научилась?
ЛИЗА. Закончила школу, сдала на права… Все в порядке.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Аллочка! Почему вы не кушаете? Лелечки нет, а то бы вся семья в сборе…
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Она обещала утром приехать. Скоро будет, я думаю… Ростик, ты бы придумал что-нибудь насчет ее работы.
РОСТИСЛАВ. Мам, я Елену уже устраивал… В общей сложности три раза…
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Ваш покойный отец был бы так рад…
ЛИЗА. Кулич сырой!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Нет, Лизик, он пригорел немного.
ЛИЗА. Сверху пригорел, зато внутри сырой.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Ростик, ты совсем не кушаешь! Аллочка!
Стук в дверь. Входит Семен.
СЕМЕН. С праздником! Поздравляю всех!
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Поздравляем вас, Семен.
СЕМЕН. Ну, я пришел насчет двери-то!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Ой, как хорошо! Мы вас так ждали! Чем это от вас пахнет?
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. А может, немного попозже, а? У нас гости…
СЕМЕН. То сами просили – срочно, срочно, а как я пришел – заняты.
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Действительно, может, завтра?
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Селедкой пахнет! Конечно, селедочкой пахнет!
СЕМЕН. Сами же говорили, засор, то-се… я конкретно пришел…
Направляется к выходу, оборачивается у двери. Наталья Ивановна шепчется с Марией Яковлевной, та встает и, ковыляя, собирает продукты: бутылку водки из холодильника, кулич, яйца и большой кусок ветчины.
СЕМЕН. Мне бы с вами переговорить, Андрей Иваныч.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Семен! Семен! Вот вам гостинцы! (Кидается ему вслед, сует продукты.) Пожалуйста!
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Да, да… на днях, Семен. Непременно.
СЕМЕН (полные руки продуктов). Ну, как хотите… То сами говорили – срочно, канализация не работает, а когда я прихожу, ничего и не нужно, выходит дело… Дверь там на улице прислоненная к уборной стоит… (Уходит с видом глубокой обиды и оскорбленного достоинства.)
РОСТИСЛАВ. Что это за хмырь?
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Ростик, это наш спаситель! Золотые руки! Все нам чинит! Если бы не он, дача бы давно рухнула! Просто бы рухнула!
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Прораб местный.
РОСТИСЛАВ. Подозрительный тип!
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Действительно, все нам починяет…
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Да! Он такой мастер! Блоху на скаку остановит!
Алла и Лиза заливаются хохотом.
ЛИЗА. Маканя! Не блоху! Коня! Коня на скаку украдет!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Ах, бросьте ваши хиханьки, честное слово! Вы думаете, легко общаться с простыми людьми? Каждый раз – десять долларов.
РОСТИСЛАВ. Ну ладно вам! (Подходит к окну.) Здесь так прекрасно! Старые сосны. Там часть сада еще осталась? (Звонит мобильный.) Ты с ума сошел? Только с производителями! Даже разговору быть не может… (Разъединяет.)
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Осталось несколько яблонь.
РОСТИСЛАВ. А вишни?
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Давно посохли.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Соседи говорили, померзли.
РОСТИСЛАВ. Заброшенная беседка… И такой воздух!
ЛИЗА. Ростик, а ты что, вони не чувствуешь? Лелька каждые пять минут пальчики душит духами «Пуазон», говорит, что они лучше всего вонь отбивают…
РОСТИСЛАВ (принюхивается). Да. Да… Конечно… Дача ветхая… Я уже давно хотел это с вами обсудить.
АЛЛА (Ростику). О! Только не гони лошадей!
РОСТИСЛАВ. Есть возможность обменять ее на совершенно новый коттедж, в ближнем Подмосковье. По площади и по удобству ни в чем не проиграете… Я бы сказал, значительно лучше…
Дальнейшие реплики одновременно.
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Ростислав! О чем ты говоришь?
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Уехать отсюда? Из этого дома? Странная мысль!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Как это возможно? Это дом вашего деда! Прадеда!
ВАРВАРА. С ума сошел! Совсем с ума сошел! Ну просто новый русский! Настоящий новый русский!
ЛИЗА. Ну, брательник, ты даешь! Да кто же из такой сладкой помоечки уедет? Никогда в жизни! Только в Амстердам!
ВАРВАРА. Наше родовое гнездо…
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Да успокойся ты, Вава! Никто не собирается расставаться с нашей дачей. Ни обменивать, ни продавать…
Пауза. Разговор продолжается.
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Усадьба эта, на месте которой сейчас дача, вместе с сельцом Покровским дана была в приданое нашей пра-пра… какой-то бабушке еще при жизни Пушкина. В тысяча восемьсот двадцать восьмом году, у меня все записано… Урожденная фон Мекк…
ВАРВАРА. В здешней церкви венчался прадед…
РОСТИСЛАВ (Алле). Ну, что я говорил? (Остальным) Шутка! Я просто представил себе на одну минуту всех вас в новом доме, совершенно исправном, в котором ничего не течет и не разваливается, все работает…
ВАРВАРА. Евроремонт?
Входит Елена с Константином. У него рука на перевязи.
РОСТИСЛАВ. Ну вся семья в сборе!
ЕЛЕНА. Привет, Ростик, дай поцелую! О, ты с женой! Приветик! А что происходит?
РОСТИСЛАВ. Я высказал мысль, не купить ли для вас новую дачу. Побольше и покомфортабельней.
ЕЛЕНА. Как это? А гробы?
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Какие гробы?
ЕЛЕНА. Ну, это… отчие гробы… Наши прадедушки здесь похоронены.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Николай Яковлевич, между прочим, на Новодевичьем!
ЕЛЕНА. Если бы здесь все починить, можно и дальше жить…
АЛЛА (Ростиславу). Надо работать в другом направлении.
РОСТИСЛАВ. Умница ты моя!
ВАРВАРА (Елене). Всем нужен евроремонт! Помешались на евроремонте!
КОНСТАНТИН. Леля, у меня уже рука не болит. У меня все чакры болят…
РОСТИСЛАВ. Ну почему обязательно евроремонт?
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Так можно же просто починить…
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Сто лет тому назад эти дачи были построены по последнему слову техники!
РОСТИСЛАВ. Да, да… Я понял, – в мире должна царить гармония! Так что и дальше живем как жили…
КОНСТАНТИН. Сосредоточься на огне, сосредоточься на огне…
АЛЛА (Елене). Он у тебя чего – немного того?
ЕЛЕНА. Сосредоточься на своем.
АЛЛА. Не хами, детка. А то пособие сократим.
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Бабушка Аня умерла здесь, в этом доме. Ей было девяносто семь лет, и она встречалась со всеми выдающимися деятелями культуры, она была знакома с Владимиром Соловьевым и с Сарой Бернар!
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Наток, ну Сара Бернар совсем уж ни при чем!
ВАРВАРА. Это принципиальный разговор! Не только о судьбе нашей старой дачи! Это разговор о судьбе всей страны!
РОСТИСЛАВ. Варвара! Да у тебя государственное мышление!
КОНСТАНТИН. Уберите эту гребаную прану! Она кипит!
ЕЛЕНА. Кость! Костя! Ты чего?
У Константина жар и бред, но пока этого не замечают.
ВАРВАРА. Да! У меня государственное мышление! Если великой страной правят троечники, должен же кто-нибудь о ней думать!
Р О СТ И СЛАВ. Да без тебя уже подумали!
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Вава! Какая мысль! Девочка права: страной действительно правят троечники!
РОСТИСЛАВ. Да не убивайся так, сестра. Кого мы поставим, тот и правит…
АЛЛА. Не гони лошадей…
ЕЛЕНА. Ростик, мысль твоя насчет дачи, может, и неплохая, только было бы лучше, чтобы ты переселил нас на две дачи. Нас все-таки слишком много для одной дачи, не правда ли?
КОНСТАНТИН. Кошки, всюду кошки. В Китай! В Индию!
ЕЛЕНА (Константину). Что с тобой? Помолчи.
ВАРВАРА. Еще князь Щербатов писал – «Об ухудшении нравов в России»!
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Это было двести лет тому назад!
ВАРВАРА. Да! Двести! И триста! Надо смотреть на допетровскую Русь!
ЛИЗА. Давай! Давай! Владимир Мономах! Ярослав Мудрый!
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. А Чаадаев? Ты не читала «Философических писем» Чаадаева?
ВАРВАРА. Твой Чаадаев католик!
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Но католики тоже христиане!
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Он был человек европейских взглядов!
ВАРВАРА. Это латинская ересь!
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Деточка моя! Существуют универсальные идеи! Еще римляне заложили основы универсализма!
ЛИЗА. Давай, давай, Дюдя! Еще повороши! Как я люблю нашу семейку!
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Наша семья всегда была самых передовых взглядов!
АЛЛА (Ростиславу). По-моему, разговор идет в нужном направлении.
РОСТИСЛАВ. В обычном…
ВАРВАРА. Эти западнические идеи всегда были отравой для России!
ЕЛЕНА. Две дачи – хорошая идея. Правда, Ростислав?
ВАРВАРА. У России свой путь!
ЛИЗА. Умом Россию не понять!
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Ты еще вспомни про евразийство!
ВАРВАРА. Да! И евразийство!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Какое все это имеет отношение к канализации? Ростик, ты не знаешь, почему она не работает?
РОСТИСЛАВ. Знаю, Маканя.
ВАРВАРА. В евразийстве было свое здоровое зерно!
Звонит мобильный телефон у Аллы.
АЛЛА. Алло! Черт! Разъединилось!
Нажимает кнопку. Звонит телефон у Ростислава.
РОСТИСЛАВ. Алло!
АЛЛА. В чем дело?
РОСТИСЛАВ. Ты меня набирала?
АЛЛА. Нет. А ты?
РОСТИСЛАВ. А, случайно кнопку нажал…
Оба отключают телефоны.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. А нельзя ее починить?
РОСТИСЛАВ. Нельзя.
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Ты еще про коммунизм вспомни!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Не трогайте покойного Николая! Он был честным коммунистом! Если бы все были такими, как он! Он был материалистом и свято в это верил!
ЛИЗА. Мамочка! Ты мне можешь когда-нибудь толком объяснить, во что же свято верил папочка?
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. России нужна крепкая рука! Дисциплина! И профсоюзы!
ВАРВАРА. Нужна русская национальная идея!
КОНСТАНТИН (громко, всех перекрикивая). Хари Кришна!
Опускается на пол. Варвара встает, плюет на пол и выходит.
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Вавочка! Куда ты?
ЛИЗА. Ростик! Скажи хоть ты, чего нужно России – крепкая рука или национальная идея?
РОСТИСЛАВ. Инвестиции нужны.
АЛЛА. Ростик, нам, кажется, пора… нам пора идти… другим путем… Мне кажется, тебе придется сократить англичанина.
РОСТИСЛАВ.Я это сделаю, как только мы сядем в машину.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Продали Россию!
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Да плохо продали! Русский человек и продавать толком не умеет! Вот в чем беда-то!
РОСТИСЛАВ. Да, дуся моя… Нам пора идти другим путем… Мамочка! Я завтра на три дня улетаю в Бангкок, потом в Улан-Батор, и к пятнице буду дома, так что – позвоню! Да, подарки! Лизик, помоги принести подарки из машины!
Обнимает за талию жену.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Почему никто ничего не кушает? Ростик! Аллочка! Вы совсем не покушали!
АЛЛА. Спасибо, было очень вкусно. Я в городе, Наталья Ивановна. Звоните, если будут вопросы по тексту! До свиданья, дорогие! С вами всегда так интересно!
Уходят вместе с Лизой.
Долгая пауза.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Не понимаю, что он имел в виду.
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Вава расстроилась.
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Наток, а ты не нашла мой черный костюм?
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Нашла, нашла. Он в английском шкафике висел, в папином кабинете. Я его к тебе перевесила.
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Спасибо, Наток.
ВАРВАРА (возвращается в гостиную). Вспомните мои слова – все это закончится полной катастрофой!
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Вавочка! Присядь, и не принимай так близко к сердцу. Откуда этот мрачный взгляд на вещи? Где ты видишь катастрофу? Есть новые силы! Новое поколение! Они трудятся, зарабатывают. Такие, как Ростислав, его сын Савик… Они поднимут страну!