– Это я еще не читал, – пояснил он и повернулся к лавеллеру: – Хонт, дружище, идите спать. Мои негодяи способны замучить человека куда как более юного, что уж вам-то?..
– Я пока еще в норме, – кротко поднял глаза пушкарь.
– А! Я тоже иногда люблю строить из себя драгуна! Впрочем, воля ваша: уснете – отнесем. Помните только, что вставать вам очень рано. Трир, отрежь-ка мне вон той ветчины и положи кусок пирога с сыром. Я имел долгую беседу с одним важным человеком и за весь вечер выпил хорошо если три глотка. Зато Гро, песий сын, в вине себе не отказывал. Это правильно, ночь холодна, да вот я приехал уставшим и голодным, так что теперь извольте меня кормить.
– Мы привезли кучу всяких вкусностей, – тихонько рассмеялась Дали, – вашей милости на сей раз не придется жалеть себя так громко, как это у вас принято.
– О-хо-хо! Но я жду рассказа. Судя по всему, у вас дела сложились удачно?
– Да, – кивнула Дали и придвинула к нему грубую оловянную кружку. – Мастера господина Квилла сделали все как следует. Затянули на сутки с полировкой, потому что бронзовые детали они после литья студили более тщательно, чем думалось вначале. Но подгонка показала, что решение было правильным.
– Капсюля? – быстро спросил Арвел, не прикасаясь пока к вину.
– Прострелили при мне на всех трубках. Трубки я проверила – каждую, как ты и велел. Воспламенение идеальное.
Хадден дожевал пирог и, вздохнув, положил руки на стол. В глазах его появились мечтательные искорки.
– Об этом я думал много лет, – произнес он, обращаясь к Хонту, который очень внимательно слушал, о чем говорила Дали, – и через несколько дней вы увидите результат этих размышлений.
– Заряжание с казны, – закивал понимающе Хонт. – Вы усовершенствовали работы наших оппонентов – те самые, которые взорвали.
– Нет! – почти выкрикнул Арвел. – Тех пушек я и не видел, их грохнул старшина Дий – человек, не пожелавший идти со мной, о чем я иногда жалею… Да, Черныш!.. Да расчленит меня Бран… Я видел чертеж, эскиз, но дело в том, что несколько иная схема появилась у меня в голове задолго до этого. Я поставил перед собой задачу – скорострельность. Три месяца я лил стволы, но изготовить самостоятельно замки мне было не по силам. Да помилуют нас луны!.. Здесь, на Бранти, работает прекрасный мастер, который смог воплотить мои идеи в жизнь, хотя сперва они казались ему безумными.
Лавеллер забыл про свою сонливость, он глядел на Хаддена с искренним изумлением. Неожиданная вспышка человека, которого он привык видеть всегда сдержанным и ироничным, удивила его. Сейчас он вслушивался в каждое слово Арвела, силясь понять, что так возбудило королевского инженера.
– Самый лучший, самый вышколенный боевой расчет делает в лучшем случае один выстрел в три минуты, – продолжал Арвел, – и это, если речь идет о полевой пушке в три сантима. Пробанить ствол как следует – зачастую толком нет времени. Да, пороха наши теперь уже не ложатся комками, и дело пошло легче, но… Казнозарядное орудие с откидным замком позволит банить ствол двумя движениями – р-раз, два. Все дерьмо вылетит наружу, а не скопится в запальной каморе. Вечной проблемой был прорыв пороховых газов, и решить ее никто не мог… Пока не появились новые стали и не научились как следует обрабатывать черную бронзу. Конус в конус, двойной рычажный замок, и, главное, капсюль с новым взрывчатым веществом. Хотя – какое оно новое, его знают давно, вот только додуматься до простой конструкции было некому.
– Замки, э-ээ, на силовых эксцентриках? – переспросил Хонт.
– Эксцентрики подпирают рычаг, делая разрыв невозможным, – мотнул головой Хадден. – Но главное не это, а сочетание бронзы и стали… Вы увидите это все в ближайшие дни.
– Следовательно, тепловое расширение!.. – блеснул глазами лавеллер. – Будь проклято мое нутро! Значит, вам все же удалось решить эту задачу. Что ж, господин мой Арвел, в оправдание могу сказать одно: я давным-давно пришел к выводу, что вопрос тут лежит не столько в металлургии, сколько в инженерии, точнее даже – в механике.
– Именно, – вздохнул Арвел, – ведь сорта стали с достаточной твердостью появились не так давно. Но достичь необходимой точности обработки мы смогли буквально вчера. И то – «мы», ха! Некоторые из нас, наделенные дарами богов и имеющие большие знания.
Хонт-А-Ллор тяжело кивнул головой. Шевеля бровями, он протер свои окуляры и поднялся:
– Боюсь, что его милость прав: мне пора в постель. Благодарю вас за беседу, господа.
Трир, громыхнув железным суставом левой ноги, попытался вскочить, но Арвел остановил его взмахом руки:
– Наш ученый друг найдет дорогу без тебя.
В ответ пушкарь вежливо кивнул и спокойно, не выказывая усталости, ушел. Дали проводила его восхищенной улыбкой:
– Он на самом деле ужасно измучен. И не мы в том виноваты, господин Хонт считал своим долгом ждать тебя, когда бы ты ни прибыл.
– Я так и думал, – хмыкнул Хадден. – Он аристократ до кончиков пальцев, и сделать тут ничего нельзя. Сперва я даже подумал, что Улла прислал его ко мне с какой-то, хм, целью, а потом – да, а потом я заругал себя самого. Хонт – ученый в самом лучшем смысле этого слова. Насколько я понимаю, в Пеллии он оказался из-за религиозных противоречий, на родине ему грозила плаха… Относитесь к нему с уважением – он прекрасно образован, родовит и очень при этом скромен, не то, что наши свиноводы с усами до пояса.
– Судя по его рукам, к мечу этот ученый приучен с детства, – пробормотал Трир, глядя в свою кружку.
– Так и не говори с ним о мече. Это не твое дело, в конце концов. В полку – дурдом, полнейший беспорядок, офицеры, как я понимаю, поддерживают видимость дисциплины только в моем присутствии, поскольку знают, что я могу без разговоров привязать к пушке любого из них. После обеда я ходил по расположению и поражался: солдаты ведут себя, как на позициях, а вот офицеры пьяны вдрызг, либо вообще никого не найдешь, все болтаются со шлюхами.
– Насколько я видел, полк расквартировался, как положено, и начаты уже работы по ротным баракам, – побледнев, Трир привстал на скамье.
– Это чепуха! – вздохнул Арвел. – Пьяному солдату я прощу, я могу сам двинуть ему латной перчаткой в ухо, и протрезвеет он, дурак, надолго. А вот за офицеров отвечаешь ты. Шлюхи в расположении – я что, против? Вино… Все, что угодно, кроме дуэлей. Но если тот, ради кого этот полк собран, ходит туда-сюда и не может найти ни одного ротного – ну, знаешь ли… А ты, кстати: давно ты себе сустав смазывал? А ну, показывай!
Трир тяжко вздохнул, содрал с себя высокий кавалерийский сапог и, расшнуровав штанину, положил ногу на скамью. Дали поднесла поближе двойную масляную лампу с зеркальным колпаком. Кряхтя, Хадден нагнулся над замысловатой конструкцией с двойным храповиком в голеностопе и пружинными пальцами стопы.
– Это все нужно менять, – вдруг произнес он. – Эта гадость никуда не годится.
– Да почему же менять?! – поразился Трир, выпрямляясь на скамье. – Только я привык, только кровь течь перестала… Да кто еще такой протез сделает? Да я на лошади – да как мальчишка, не хуже себя чувствую, не болит ничего, в стремя давить научился…
– Снимешь ногу, – не слушая его, пробормотал Арвел, – вели денщику тщательно прочистить все медной пушкарской щеткой, а потом сам смажешь все блоки… Только сталь и бронза образуют самосмазывающуюся пару… ненадолго, конечно, но до следующей моей работы тебе хватит.
– Что-о?! – Трир поспешно убрал свою железную ногу со скамьи и сел, одергивая на себе штаны. – Ну, ваша милость, я такого не хочу. Ногу потерять за Трон – дело обычное. Бывает, но чтоб вы так надо мной изгалялись?
– Ты в седле без ноги сидишь, – спокойно перебила его Дали, – и по земле ходишь получше других. Не будь Арвела – ходил бы ты сейчас не полковником, а калекой на деревяшке. Да, собственно – вообще тебя не было бы.
Трир тяжело поднялся, вздохнул, повертел шеей в пропотевшем воротнике рубахи:
– Я пойду, если позволите. Дел по горло, выспаться надо.
– Иди, – Хадден вяло поднял руку, – все мы устали.
Когда за старым воякой закрылась дверь, Арвел наконец взял в руки пакет, что передал ему старшина каменщиков. Пакет был довольно толстым, бумаги в него напихали изрядно, да и бумага та была не простой, а – гербовой, с тиснением.
– Зажги мне еще одну лампу, – попросил он Дали.
Девушка щелкнула кресалом и поставила масляный светильник рядом с Хадденом.
– Это от Уллы? – спросила она.
– Ты сама знаешь ответ, – кивнул инженер, аккуратно разрезая ножом плотную желтую бумагу.
В пакете оказалось письмо – длинный лист, сложенный вчетверо, и небольшой прошитый конверт с печатью королевского финансового ведомства. Конверт Арвел отложил в сторону, так как понял, что там векселя на имя кого-то из здешних воротил, а письмо сразу же раскрыл, нетерпеливо щурясь на мелкие убористые строчки.
«Дорогой мой старый друг! Отправляя тебя в Кафф, я отдавал себе отчет, насколько немыслимой выглядит его оборона, но при этом я ни секунды не сомневался в том, что ты возьмешься за дело без всяких вопросов. Такова твоя натура – и именно поэтому я столь часто пользуюсь твоими услугами.
Явный недостаток сведений, переданных тебе с господином Хонтом из Ла-Велле, объясняется, как ты уже, очевидно, понял, вовсе не моим к нему недоверием, а рядом опасностей, которые могли встретиться ему в пути. Скажу тебе честно: ситуация сейчас такова, что доверять я могу лишь узкому кругу лиц… Вокруг Трона зашевелились интриганы, думающие не о войне, а исключительно о собственном благе, которое они, увы, на войне ищут. Да и в провинциях кое-где пошел шепот о том, что Претенденты вроде бы не скупятся на обещания старым семьям, имеющим, как можно догадаться, основания для недовольства. Основания эти нелепы, ну так столь же нелепо и время, в котором нам с тобой выпало жить.
В этой ситуации я вынужден был отдать тебе приказ, не разъясняя диспозиции, и надеюсь, что ты все понял, а раз так, обид таить не станешь. В целом же картина следующая. В том, что господа Претенденты рискнут штурмовать Залив Удач, сомнений у нас нет. До недавнего времени мы, к сожалению, не располагали сведениями о том, какими именно силами они способны нанести удар, однако позже ситуация выправилась. Командовать операцией назначен молодой князь Руччи – сегодня его считают самым упорным (я бы сказал, глупо-упрямым) из недавних выдвиженцев Южной Звезды. Задача князя – сработать острием копья, захватив не только берег, но, главное, дороги, ведущие в глубь острова. Людей ему выделено не так чтобы много, но все же, я полагаю, можно говорить о пяти-шести тысячах морской пехоты на двадцати десантных транспортах, прикрывать которые будут в лучшем случае три, а, скорее всего, только два сорокапушечных корабля. Собрать более надежный конвой нашим врагам сейчас абсолютно не по силам, в этом ты можешь быть уверен.
Так как я отдаю себе отчет в том, что тебе с твоими ограниченными возможностями этот десант не остановить, мне удалось снять с острова Гинт кое-какие батареи береговой артиллерии, и в самом ближайшем времени эти люди присоединятся к тебе. Также тебе выделяются два посыльных судна, при помощи которых ты при нужде сможешь наладить быструю связь с командованием в Фистре. Тамошняя штаб-квартира не обладает большими возможностями, но что-нибудь они, я думаю, наскребут; соответствующие приказы им отданы.
На этом пока все. Строительные отряды прибудут в Кафф ближайшей неделей, а что делать с королевскими векселями, ты знаешь не хуже прочих.
Да, и помни еще вот о чем: если тебе доведется услышать предупреждение от людей из Каффа – не важно, в чем будет его суть, – держи себя осторожно, слушай со всем вниманием.
Твой старый друг и соученик, Улла».
– Во-от оно значит как, – протянул Арвел.
«Три сорокапушечника, – сказал он себе. – Три. Да они разнесут все наши укрепления вдрызг, стоит только им приблизиться на дистанцию уверенного выстрела. Живых у нас не останется, уж будьте уверены. И что тогда?..»
Он посмотрел на Дали, которая читала письмо, и вздохнул.
– Ты тоже считаешь, что это безумие?
– Улла думает иначе, – мотнула головой девушка. – В противном случае…
– Сейчас у него нет никакого другого выхода. Силы Трона распылены по множеству участков, и ни Улла, ни кто-нибудь другой просто не может снять для Каффа хоть что-то более заметное, чем эти несчастные батареи. Ну, не считая нас, само собой. Мы – извечная смола для рассохшейся бочки.
– Я слышала, будто князь Руччи не блещет ни умом, ни образованностью. Достоинств у него два – он родовит и готов ломать стены собственной головой. Тебе не в первый раз обыгрывать упрямцев, а?
Арвел вдруг ощутил, как в висках у него заколотили отвратительные железные молоточки. Так уже бывало – следовало лечь в постель и постараться выспаться. Если, конечно, ему удастся заснуть…
– Те упрямцы, с которыми я садился играть раньше, обычно не имели в кармане шестьдесят пушек бортового залпа, так что с ними было полегче. Где, хотел бы я знать, эти мерзавцы достали корабли? Наша разведка твердит, будто флот их – частично рассеян, частично сожжен!
– Они придают Бранти решающее значение…
– И Улла тоже! – рявкнул Арвел. – Ему, в сущности, есть куда отступать без особого урона для весенней кампании, но тогда – о, тогда ему припомнят множество старых мозолей, по которым господин Конюший так любил топтаться еще буквально вчера. И дело может кончиться плохо… для всех нас плохо, понимаешь? Идет война, и умереть, в общем-то, не страшно, но бывают вещи похуже. Вряд ли я смогу смотреть, как моего друга и покровителя Уллу гонят из Града куда-нибудь на дальние острова командовать парой полков. Смотреть, зная, что вина в том – моя.
Арвел умолк и какое-то время сопел, уныло глядя в темное окно, а потом, успокоившись, улыбнулся Дали и пошел в спальню. Глядя ему в спину, девушка вдруг удивилась, насколько постаревшим он сейчас ей казался.
8
Мох, который не только пророс через стыки, но покрывал тонким слоем и самые камни королевской дороги, имел необычный сине-зеленый оттенок. Дорогой не пользовались давно, очень давно, так что высокие кусты, росшие по обочинам, срослись над ней, образовывая нечто вроде арки: всадники теперь могли двигаться только по середине каменного полотна друг за дружкой.
Ехавший впереди Гро не выпускал из рук тяжелого палаша, которым время от времени срубал самые назойливые ветки, что норовили уцепиться за его шляпу. Следом за ним двигалась Дали в охотничьем костюме с карабином за плечом, Арвел, в обычном своем плаще, плелся последним. Утро выдалось безветренным, но сырым и пронзительно-холодным, и теперь инженер жалел о том, что не надел под плащ войлочную жилетку. Они уже давно обогнули торфяники, но приближение моря все еще не ощущалось. Неужели господина Крея подвела память, и он намалевал совсем не то, что существует на самом деле? Оставалось только ехать и ждать…
– Впереди вода, – вдруг обернулась Дали.
Арвел нахмурился и поднял голову.
– Что ты видишь, Гро? – крикнул он.
– Заросли редеют, – раздался в ответ голос лейтенанта, – дальше уже не так темно.
Он вдруг прибавил ходу, за ним устремились и остальные. Через полминуты Арвелу показалось, что он слышит звук падающей воды. Кусты по обочине стали сперва реже, а потом вдруг исчезли вовсе, и Хадден с удивлением повернул голову направо: за тремя громадными необхватными деревьями в сотне локтей от дороги виднелось какое-то темное строение, почти скрытое густыми слоями вьюна. Именно оттуда раздавался звук, похожий на шум небольшого водопада.
– А вот и обитель того самого психа, о котором говорил каменщик, – сказал Хадден, догоняя Гро. – И где-то там, рядом, ручей течет сверху вниз по каменному ложу.
– Очевидно, да, – кивнул Атвиц. – Заедем полюбоваться древностями?
– На обратном пути, старина. Нам нужно к морю!
Дорога довернула левее, появился знакомый уже запах торфа, но теперь к нему примешивался соленый морской ветерок. Арвел втянул его трепещущими ноздрями и прибавил ходу, обогнав при этом Гро. Он уже знал, что цель поездки близка.
Скоро за поворотом показались заросшие кустарником бараки из бруса, крытые замшелыми слоями соломы. Их было то ли три, то ли четыре, и выглядели они хоть и брошенными, но вовсе не разгромленными. Дорога закончилась небольшой площадкой, за которой виднелся невысокий холм, покрытый все теми же упорно не желтеющими цепкими кустами. Арвел повернул коня, поднялся, насколько смог, по колючему склону – Килу, впрочем, вся эта растительность была безразлична, он ломился туда, куда велел ему хозяин.
– Вот и берег, – пробормотал он.
Правее, к северу, лежали топи, о которых говорил старшина каменщиков. Медленная зеленая река, что текла с северо-востока, распадалась на полтора десятка ручьев, петляющих между ледниковых валунов, а пологий берег, и без того заливаемый каждую зиму, превращался в сплошное неглубокое болото, заросшее острыми плетями красной ивы.
– Ты думаешь расположить позицию здесь?
Голос Дали прозвучал неожиданно. Арвел резко обернулся в седле и увидел девушку, сидящую на своем жеребце чуть левее от него.
– Отсюда хорошо видно мели, – пробормотал Хаддден. – Вон они, смотри сама.
Он потянул из кожаного тубуса подзорную трубу, но Дали, щурясь, только мотнула головой.
– Я прекрасно вижу их без всяких стекол. Что ж, коль господин наш князь Руччи вздумает идти подальше от берега, – а здесь он, наверное, сделает именно так, потому что в близости зимы буруны заставят его быть осмотрительным, – то маневрировать ему придется долго.