– С женой едет, – бросив на машину взгляд, сказал Сакка.
Орцхо посмотрел в зеркало заднего вида, потом вперед. Машин на дороге было не так много, как в рабочий день. Он обогнал «Рено» и слегка притормозил. Как и следовало ожидать, ученый не успел среагировать. Машину тряхнуло. Раздался грохот.
– Ну, ты чего, отец, уже седой, а ездить не научился! – нависнув над невысоким, с растерянным взглядом мужчиной, хрипел спустя минуту Орцхо. – Ты знаешь, сколько сейчас ремонт стоит?
– Кажется, это вы сбросили скорость, – попытался оправдаться ученый.
– Правильно, ведь впереди ямы. А ты дистанцию не соблюдал!
– Вы сами перед самым носом встали! – начала возмущаться вышедшая на другую сторону женщина.
Аслан быстро осмотрел повреждения и выпрямился:
– Обе только слегка помяты. Ехать ничто не мешает.
– Сядь в нашу машину, – неожиданно приказал женщине Сакка. – Только не делайте глупостей, иначе здесь же умрете.
– Что? Что все это значит? – голос Белякова стал тверже. – Я вызываю милицию! Пусть разбираются.
Орцхо достал пистолет и воткнул ему в бок:
– Делай, что сказали!
Мужчина, видя, что жену уже втолкнули на заднее сиденье, подчинился.
Озираясь на проносившиеся мимо машины, Орцхо вернулся за руль. Сакка уселся на заднее сиденье вместе с пленниками и сразу заставил их пристегнуться.
– Вам машина была нужна? – спросил Беляков.
– Нам ты нужен, – ответил Сакка и протянул две черные вязаные шапочки. – Наденьте на головы и закройте глаза.
– Вы нас убьете? – дрожащим голосом спросила женщина.
– Хотели бы убить, давно бы это сделали, – ответил из-за руля Орцхо.
Аслан развернулся и поехал на «Рено» в сторону от города. Он знал, где оставить машину, чтобы ее никто не нашел. Во многих селах, расположенных вблизи Новоланска, у бандитов имелись места, где они могли, что называется, отсидеться.
Когда супруги выполнили требование бандитов и натянули на глаза шапочки, Сакка проверил, не обманули ли они его. Но ни ученый, ни его жена не собирались играть с огнем.
Уже было совсем темно, когда они остановились перед воротами так называемой тюрьмы. По слухам, она принадлежала Гере, человеку, занимающему одну из самых высоких ступеней в преступной иерархии Новоланска. Сейчас криминальный авторитет жил в Англии. Конечно, власти не могли не подозревать о существовании подобного заведения, но в силу определенных причин закрывали на это глаза. В основном сюда привозили людей, заработавших огромные деньги нечестным путем. Несколько дней они подвергались психологическому и физическому воздействию, после чего узнику вручался телефон, с которого он должен был позвонить человеку, способному заплатить выкуп. Бандиты до того чувствовали себя безнаказанными, что не запрещали набрать «ноль два» и все рассказать. Только предупреждали, после того, как пожелавший таким образом терпила попытается уйти от расчета, он умрет. Пока еще никто не испытывал судьбу. И не только потому, что боялись умереть. Бандиты выбирали таких людей, которым светят огромные сроки за неуплату налогов, мошенничество и прочие преступления. Приехавший Умалат арендовал в этом учреждении две камеры для своих нужд.
Супругов провели внутрь здания и втолкнули в камеру. Орцхо стянул с пленников шапочки.
– Что это? – жена Максима Павловича схватилась за грудь и пошатнулась. – Господи. Тюрьма?! – она перевела взгляд на супруга: – Ты что-нибудь понимаешь? Это из-за работы?
– Успокойся, – он обнял ее за плечи левой рукой. – Нам сейчас все объяснят. Может, это просто розыгрыш?
С надеждой на положительный ответ он заглянул в глаза Орцхо.
Двери со скрипом, от которого по спине побежали мурашки, открылись, и в камеру вошел Умалат.
– Ну здравствуйте, Максим Павлович.
– Разве мы знакомы? – ученый растерялся.
– Заочно, – развел руками чеченец. – Пусть пока ваша супруга побудет здесь, а вы пройдете со мной.
Разговор продолжился в кабинете начальника «тюрьмы». Круглый на это время вышел. Умалат устроился в кресле за письменным столом, а Белякову любезно предложил сесть на стул у стены.
– Пожалуйста, не мучайте меня, скажите, что вы хотите? – быстро заговорил Беляков, то и дело оглядываясь на двери. – Квартиру, деньги, машину? Поверьте, я не располагаю теми средствами, которые имеют люди, достигшие моего положения за рубежом.
– От вас требуется одно: выполнять все наши требования и ни о чем не спрашивать. Обещаю, ровно через две недели вы уже будете снова дома и забудете все произошедшее как страшный сон.
– Я должен стать предателем? – неожиданно спросил Беляков.
– Нет, – покачал головой Умалат. – Просто нам необходима независимая экспертиза некоторых ядерных объектов в одной из мусульманских стран. Вы осмотрите предприятия, на которые президент этой страны не желает допускать комиссию МАГАТЭ, сделаете заключение. Ваше имя известно на Западе.
– Это Иран? – Беляков наклонился вперед.
Умалат кивнул.
– Но…
– Никаких но, – покачал головой Умалат, – разве вы не видите, насколько все серьезно? Кроме этого, вам заплатят. С вами поедет ваш коллега, Галкин Сергей Петрович.
– Он уже согласился? – Беляков, не мигая, уставился на бандита.
– Кто же хочет смерти родственникам?
– Вы хотите сказать… – Беляков снова испуганно оглянулся на двери.
– Именно, – догадавшись, что так взволновало ученого, кивнул Умалат. – Ваша жена и дочь в случае отказа умрут. Причем страшной и мучительной смертью.
– Дочь! – Беляков соскочил со стула и схватился за сердце. – Как вы смеете! Где она? – он шагнул к столу, упер в него правую руку.
– Вероника тоже скоро будет здесь. – Умалат отстранился от стола, словно опасаясь, что сейчас ученый прыгнет на него. Но тот вдруг стал пятиться задом к дверям и, словно не веря в происходящее, качать головой. Казалось, еще немного, и ученый упадет.
Белякова Вероника училась в педагогическом институте. Ее примерный распорядок дня, места, которые она посещает в тот или иной день, тоже были установлены. Сегодня и завтра девушка проведет вечер на дискотеке. Ночной клуб располагался в двух остановках от квартиры, которую ей снимал отец. У выезда со двора, где располагалось заведение, ее уже поджидал со своими людьми Гази. Всего несколько часов назад ими были привезены в тюрьму внук и дочь Галкина. До этого Гази не раз умудрялся похищать людей, которых охраняли настоящие головорезы, поэтому сегодняшнюю работу он попросту сравнил с частным извозом. Никто не волновался за успех.
Умалат надавил на кнопку. Вошел парень в черной униформе.
– Уведи его, пусть посидит в камере, – распорядился он. – Дайте валидол.
Парень взял Белякова под локоть. Тот сделал жалкую попытку вырваться, но у него ничего не вышло.
* * *Антона разбудил звонок телефона. Он открыл глаза. За окном светало. Послышался грохот трамвая. Но шести еще точно не было. Иначе бы он проснулся сам. Способностью посмотреть вечером на часы и определить для себя, во сколько нужно встать, а потом с погрешностью в пять минут вырваться из объятий Морфея, обладали почти все офицеры спецназа.
Регина взяла трубку:
– Да, это я, – в заспанном голосе появились нотки тревоги. – Спит. Хотя, наверное, – Антон почувствовал прикосновение руки жены к плечу и перевернулся на спину:
– Что случилось?
Регина прикрыла микрофон рукой:
– Марина Завьялова звонит. Плачет. Возьми, – она протянула трубку.
– Привет, Марина! – услышав всхлипы, поприветствовал Антон, моля про себя Бога, чтобы причиной плача не оказалось плохое известие о Лешке. – Рассказывай, что произошло?
– Будеев, – выдавила она из себя и снова зарыдала.
– Что? – Антон сел. – Возьми себя в руки и расскажи все по порядку.
– Вчера вечером сам приезжал. – она немного успокоилась. – Вошел в квартиру с двумя охранниками. Вел себя как дома. Кричал. Пытался узнать, что за бандитский притон я устроила. Про тебя выспрашивал, требовал адрес. Сказал, что всех со свету сживет. Правда, не в такой форме, а матом.
– Понятно, – Антон развернулся, свесил ноги с кровати и нащупал ими тапки. – Чем в это время охранники занимались?
– Один в коридоре был, второй рядом с ним стоял. – она всхлипнула. – Дал ночь на размышление. Говорит, в десять уже ничего нельзя будет поправить.
– Странно, – протянул Антон. – Что он имел в виду?
– Не знаю, – из трубки снова послышались всхлипы. – Мне страшно. Те парни, что у меня были, правда в СИЗО?
– Да, им выбрана мера пресечения под стражей, – подтвердил Антон.
– Он настаивает, чтобы я сказала, будто они ко мне вовсе не заходили.
– Как это? – удивился он.
– Ну, мол, я написала вчера заявление за деньги, которые мне заплатили те, кто подкинул им оружие.
– Да, им выбрана мера пресечения под стражей, – подтвердил Антон.
– Он настаивает, чтобы я сказала, будто они ко мне вовсе не заходили.
– Как это? – удивился он.
– Ну, мол, я написала вчера заявление за деньги, которые мне заплатили те, кто подкинул им оружие.
– То есть я? – уточнил он.
– Угу.
– Бред какой-то. – Антон провел ладонью по голове и встал. – Все это легко рассыпать.
– Я ему сказала об этом. Он ответил, что это уже проблемы его адвокатов, а не мои.
– Почему сразу не позвонила? – строго спросил Антон.
– Зачем на ночь глядя? Еще ведь есть время? – в ее голосе появились нотки растерянности.
– Интересно, что будет после десяти? – Антон прошел из угла в угол комнаты.
Регина с тревогой наблюдала за мужем, но молчала.
– Я вот тоже этого не поняла, – торопливо заговорила Марина. – А он не станет меня убивать? Как же тогда Лешка?
Трубка вновь завыла.
– Успокойся. – Антон сосредоточенно размышлял. Неожиданно в голову пришла мысль:
– Где, говоришь, второй охранник находился?
– В прихожей, на стульчике сидел.
– Я к тебе еду. – Антон отключился и направился в ванную.
– Что-то случилось? – Регина тоже соскочила, накинула пеньюар и устремилась следом.
– Мелочи, – отмахнулся Антон. – Потом расскажу.
Проанализировав рассказ Марины и восстановив в голове хронологию последних событий, а также зная, на что способен Будеев, Антон решил воспользоваться гримом. Если Будеев умен, то наверняка мог предположить, что Марина после его визита позвонит человеку, который разоружил и сдал его людей в милицию. В этом случае не исключен вариант появления обидчика, а значит, он оставил засаду.
Спустя некоторое время из ванной вышел совершенно другой человек. Судя по морщинистому лицу, складкам вокруг рта, седине на всклоченной шевелюре, этому мужчине было за шестьдесят. Редкие усики, слегка оттопыренная верхняя губа, бородка давали повод думать, что их обладатель принадлежит к числу обедневших интеллигентов. Шаркая ногами, он направился на кухню. Жена стояла у плиты, наблюдая, как жарится яичница.
– Милочка, где здесь библиотека? – прошамкал он.
– Ой! – Регина отпрянула и схватилась за грудь. – Как ты меня напугал. Столько лет живу с тобой, все никак не могу привыкнуть к этим фокусам. Ты зачем грим до завтрака наложил? Разве есть не собираешься?
– Он не мешает, – прокряхтел Антон и вынул изо рта нечто вроде боксерской капы. При помощи этого приспособления разительно менялась нижняя часть лица.
– Антон, а почему ты внешность решил поменять? – неожиданно спохватилась она. – Наверняка не для того, чтобы меня развлечь. Что, у Марины действительно серьезные проблемы?
– Нет, просто не хочу компрометировать ставшую на время одинокой женщину, – отшутился он.
– Скажешь тоже. – она вздохнула. – Осторожнее там.
– Конечно, – кивнул он и уселся за стол.
До района, где жила Завьялова, Антон доехал быстро. Во двор заезжать не стал. Припарковавшись у тротуара, он посмотрел на себя в зеркало заднего вида, достал пенал с цветными линзами и подвел последнюю черту, сделав глаза бесцветными.
Вчерашний день был относительно спокойный, если не считать, что Марину приглашали к следователю для допроса в качестве потерпевшей. И вот, спустя почти двое суток, появился Будеев. Наверняка все это время его многочисленные клерки собирали информацию о том, как все произошло, кто были те люди, которые пришли Завьяловой на помощь и, конечно, что представляет собой она сама.
Он вошел во двор. Вроде ничего подозрительного. У подъезда никого. Чуть дальше стоит заведенный «Форд». Из-за тени не видно, кто сидит за рулем. Но сейчас хоть и воскресенье, а все равно у многих рабочий день. Он вошел в подъезд, осторожно поднялся на этаж. Здесь тоже все тихо. Хотя сейчас не надо оставлять в подъезде соглядатая. Достаточно установить видеокамеру и, преспокойно сидя в машине, наблюдать, кто заходит в интересующую квартиру.
Марина была заплаканной. Глаза покраснели, а веки припухли. Немудрено, на хрупкие плечи женщины свалилось сразу столько бед.
– Если бы ты не предупредил по телефону, что изменил внешность, я бы не открыла, – честно призналась она, с удивлением разглядывая его в новом обличье.
Он приложил к губам палец, давая понять, чтобы она молчала, поставил на стол небольшой кейс, вынул оттуда сканер, вернулся в коридор. Сразу нашел «жучок». Он был закреплен за полочкой для шапок. В зале оказался еще один. Оба Антон оставил. Взяв Марину за локоть, увлек в ванную комнату.
– Вас прослушивали.
– Господи, а мы тут с мамой такого наговорили про Будеева! – Марина испуганно всплеснула руками. – И тебя…
– Поздно. – давая понять, что времени в обрез, Антон вернулся в прихожую, сунул сканер в кейс и включил установленное в нем устройство, блокирующее работу прослушивающих устройств. Убедился, что оно работает, и развернулся к Марине:
– Теперь можешь говорить свободно.
– Точно? – спросила она едва слышно.
– Точнее некуда, – подтвердил он нарочито громко. – Сигнал с этого микрофона передается по радио. Сейчас устройство, которое я принес, определило его диапазон и поставило помехи.
– Все равно. – она оглядела стены. – Мне страшно.
– Показывай, где сидел охранник Будеева? – Антон выжидающе посмотрел на Марину.
– Здесь, – она указала на пуфик.
Его когда-то сделал Завьялов, для того чтобы было легче одевать малолетнего сына.
Антон сел на круглый поролоновый, обшитый бархатом табурет и огляделся по сторонам. Дотянулся рукой до выдвижного ящика тумбочки под обувь. Открыл его.
– Что ты ищешь? – испуганно спросила Марина. – Думаешь, что-то подбросили?
– Пока только предполагаю. Лучше сюда посмотри внимательно, есть посторонние предметы?
Марина встала на колени и начала перебирать уложенные там вещи.
Антон оглянулся назад, сунул руку под шкаф для одежды и провел ею по полу. Потом встал на колени и заглянул туда. Все чисто.
– Я ничего не нашла. – Марина задвинула ящик и встала.
Взгляд Антона остановился на пуфике. Он присел перед ним на корточки, осторожно перевернул. Так и есть, в деревянный каркас был всунут пакет с белым порошком и небольшой сверток.
– У тебя есть пинцет?
– Косметический, – кивнула Марина и обеими руками схватилась за грудь. – Нашел?
– Кажется, да, – подтвердил он, – но ты не расслабляйся и осмотри еще раз все внимательно. Даже карманы одежды.
В свертке оказались деньги в рублях.
– Он мне предлагал вчера взять их, даже всучил в руки! – с удивлением в голосе проговорила она. – Я отказалась и вернула.
– Ясно, – кивнул Антон. – Потом он передал этот сверток своему второму охраннику, а через некоторое время попросил оставить вас наедине.
– Так и было, – подтвердила она.
Находку Антон завернул в газету, положил в пластиковый пакет и направился к выходу.
– Ты уходишь? – Марина растерялась.
– Увы, – Антон развел руками. – К десяти здесь будет Линев. Он встретит оперативников вместе с тобой и проконтролирует, чтобы они, не найдя героин и деньги, вдруг не подсунули чего сами. Хотя, я думаю, милицию Будеев не контролирует. Если бы это было так, то уже все, кто к тебе приезжал, гуляли бы на свободе. Кстати, имей в виду, когда я отойду от дверей, микрофоны вновь заработают.
– Понятно. – она кивнула.
Оказавшись на лестничной клетке, Антон сразу увидел над дверями живших напротив соседей небольшой бугорок, за которым, в скопившейся поверх косяка пыли, можно было разглядеть чистые круги и полосы, оставленные пальцами устанавливающего ее человека. Судя по всему, это была достаточно современная видеокамера. Принимать с нее сигнал можно было на расстоянии до полукилометра. Значит, бандиты находятся где-то поблизости. Немного поразмыслив, он прошел мимо.
С лестничной клетки выглянул во двор. Так и есть, двое парней стояли напротив дверей подъезда. Еще один, бритый наголо крепыш, со скучающим видом сидел сбоку на скамейке.
Антон продолжил спуск, уверенный, что они сейчас попытаются с ним поговорить. При всем старании голос может выдать его. Ко всему, с близкого расстояния легко заметить подвох. Да и старенький плащ не скрывал атлетической фигуры.
«Может, убрать грим? – мелькнула мысль. Но нужны специальные салфетки, которые он оставил в машине. – Ладно, будь что будет. Просто надо так покалечить, что если и не забудут все, так хоть несколько дней говорить не смогут. А если это милиция? – неожиданно пришедшую на ум мысль он отмел тут же. – Те бы так не рисовались».
Он открыл двери, медленно, по-стариковски, вышел из подъезда.
– Батя, ты что тут забыл? – шагнул навстречу худощавый паренек с серьгой в ухе.