И тогда он обратился прямо к Моисею в надежде, что тот разрешит возникшую загадку.
— О султан! — ответил Моисей. — Твой визирь совершенно прав. Я действительно ощущал себя человеком, характер которого таит в себе все возможные пороки. Но я не давал им возможности проявляться и с Божьей помощью избавился от них навсегда.
Таким образом, физиогномика — это еще не стопроцентная информация о человеке.
Но Колян Расплетов — не Моисей.
Вряд ли он и любительница финских ножей Ольга на досуге занимались чтением душеспасительной литературы.
— И что же вам угодно?
— Поговорить, — просто ответил Колян и вмял окурок каблуком в кучу песка.
— Вы ко мне пришли сами или Ольга прислала? — поинтересовалась я, когда мы поднимались по лестнице.
— Ольга? — искренне удивился Колян. — Да ее менты ищут повсюду, с ног сбились. И до меня уже докалывались.
— По телефону, как я понимаю? — спросила я, отпирая дверь.
— Ну да, а откуда вы знаете?.. Впрочем, частный детектив должен быть в курсе событий, — сделал он мне неловкий комплимент.
— Вот я и в курсе. А вы, кстати, еще не в розыске?
Мы вошли в квартиру, и я сразу направилась в кухню, чтобы взбодрить себя чашечкой кофе.
— Еще нет, — осторожно ответил Колян, — но в нашей стране всякое возможно. Прицепятся к человеку и пока из него все жилы не вытянут, не отстанут.
Он прошел за мной на кухню и присел на край табуретки, поджав под нее ноги в дырявых носках.
Я молчала, колдуя над кофейником.
Колян долго пыхтел, кряхтел и наконец, не выдержав затянувшегося молчания, произнес:
— У вас с Ольгой напряг был… Так вот, она уже слиняла и велела мне собирать шмотки.
— И что же вы медлите? — спросила я, разливая по чашкам ароматный напиток.
— Боязно, — признался Колян, принимая из моих рук чашку с блюдцем.
— Осторожно, вы кофе расплескали. У вас руки все время дрожат или только по утрам?
— У меня? — удивился Колян и вытянул вперед ладони.
Обозрев подрагивающие кончики пальцев, он недовольно хмыкнул и потер переносицу.
— Вот, дошел до хорошей жизни. Не-ет, пусть Ольга одна теперь работает. Я — пас.
— Хорошо, коли так. И о чем же вы хотели со мной поговорить?
— Как раз о том, о чем хотели со мной поговорить менты, — расплылся в улыбке Колян.
— То есть вы не были до конца откровенны с ними?
— Вот-вот, — оживился Колян. — Только они обычно говорят «вы с нами неискренни». Как будто думают, что все так и рвутся излить им душу.
— Да, милиция часто бывает наивной. И что же вы скрыли от товарищей в мундирах?
Улыбка Коляна стала раза в два шире.
— Ну, например, я им соврал.
— Ай-яй-яй, как нехорошо! — покачала я головой. — Насчет того, что вы были с Дарьей?
— Ага, — вконец развеселился Колян.
— И кто же вам предложил ввести в заблуждение органы правопорядка?
— Угадайте с трех раз, — прищурился мой собеседник.
Я только хмыкнула.
— Я и с одного раза могу. Роза Захаровна Бурякова. Попала?
— В самую десятку, — умилился Колян. — Вам бы в контрразведке работать, цены бы вам там не было.
— Мне и так цены нет, — я резко оборвала его льстивую тираду. — Много заплатила?
— Прилично, — уклончиво ответил Колян, — но все уже куда-то израсходовалось.
— Само? — усмехнулась я.
— Не говорите! — изумленно развел руками Колян. — Были денежки — и нету.
— И что теперь?
— А теперь — вы, — не смущаясь ответил он. — Вы занимаетесь расследованием? Факт. Алиби заварыкинской снохи вам мешает? Поперек горла стоит. Вы заинтересованы в том, чтобы разрушить это алиби? Еще бы. Следовательно…
— Ну-ну, говорите, — подбодрила я его.
— Следовательно, раскрывайте пошире кошелек.
— И что тогда? Пойдете в милицию и откажетесь от показаний?
— Ну, зачем же так? Напишу вам записочку, что, мол, дал показания под давлением. А сам потихоньку смоюсь. Согласны?
— Надо подумать.
— Думайте, только побыстрее, — веско проронил Колян, наклоняясь над чашкой и с шумом прихлебывая кофе. — У меня мало времени.
— А где сейчас может быть Ольга?
— Где угодно. Может, в Сочи, может, и на Байкале.
— А с Львом вы были знакомы? Говорят, что он как мужчина пользовался бешеной популярностью.
Колян сморщился и отставил чашку.
— Левка? — произнес он с презрением в голосе. — Да вы сами-то его видели?
— Не пришлось. Чуть-чуть опоздала.
— То-то. Левка был дерьмом, — затараторил Колян. — Полное ничтожество. Бабы, конечно, вокруг него крутились всякие. Но с Лилией ему просто подфартило. Кстати, это не первая его попытка подцепить богатую женушку.
— Вот как? Неужели он хотел жениться на Буряковой?
Колян от души расхохотался и беззвучно давился смехом минут пять.
— Нет, эта телка не для него. Была у него одна грузиночка, Софико. О-о! Пальчики оближешь.
И Колян немедленно сопроводил свои слова соответствующим жестом, облизав конец большого пальца.
— Вот только дали ему от ворот поворот, — вздохнул он. — Не сложилось.
— И где же находятся эти ворота, от которых турнули неудачливого Леву?
— Где-то в Сосенках, неподалеку. Но то дело давнее… А вот с Лилией у Левки вроде сначала все было нормально, но парень быстро стал закисать в золотой клетке, и сами видите, что из этого вышло.
— Да, финал весьма поучителен, — согласилась я.
— Ну что? — хлопнул по колену Колян. — Две штуки баксов — и я пишу, что Дарью Томашевскую я в этот день в глаза не видел, а показания дал под давлением Розы Захаровны Буряковой. Представляете, как она взовьется? Такого удара она не ожидает. Согласны?
— Нет, — ответила я.
— Но почему? — искренне удивился Колян.
— Потому, что я вам не верю, — ответила я, глядя в его лживые глазенки.
— Ах ты, дура! — в гневе поднялся с табуретки Колян. — Какого же хрена ты мне битый час мозги компостируешь?! Думаешь, я уйду просто так?
И он сгреб меня в охапку правой рукой, сильно помяв мою новенькую кофточку.
— Нет, — честно ответила я. — Просто так вы отсюда не уйдете. Я спущу вас с лестницы.
Колян даже не нашелся что ответить.
Впрочем, у него уже не осталось времени на размышления.
Я резко ударила его локтем в ухо, и, когда его хватка ослабела, мое колено четко вписалось в его небритый подбородок.
Колян клацнул челюстями и слегка покачнулся.
Я схватила его за шиворот и, развернув к себе спиной, пнула ногой в поясницу.
Он отлетел в угол прихожей, едва не сбив вешалку.
Распахнув дверь, я выкатила полубесчувственного Коляна на лестничную площадку и, придав его телу достаточное ускорение, отправила его считать ступеньки носом.
Вернувшись домой и приведя дыхание в норму, я поправила смятую на груди кофточку.
Кажется, урон минимальный.
Вслед за этим я позвонила своей клиентке. Голос Лилии был каким-то отстраненным, словно она уже смирилась с неизбежным арестом.
— Знаете, они думают, что я лгу, — пожаловалась мне Голубева. — И смотрят на меня как-то исподлобья…
— Лилия Игнатьевна, я обещаю вам сделать все, что в моих силах, — торжественно поклялась я. — Я вам верю и прошу вас не терять надежду. Почаще советуйтесь со своим адвокатом.
— Да-да, Ада очень поддерживает меня. Она и сейчас рядом. Без нее у меня бы совсем руки опустились.
— Лилия Игнатьевна, я сейчас еду в Сосенки, не исключено, что мне удастся кое-что разузнать.
— Что ж, пусть вам сопутствует удача, — так же бесстрастно пожелала мне Голубева.
— Вообще-то мы с ней не расстаемся, — заверила я ее. — Да, вот что, ответьте мне на один вопрос. Вам приходилось слышать о Еве Браун? Я имею в виду не…
— Да-да, я поняла. Кажется, еще в перестройку Евдокия Гончарова — это ее настоящее имя — работала с Заварыкиной. Сначала Вика ей платила, и Ева Браун была чем-то вроде «крыши» для концерна «Виктория», а потом у них установились более теплые отношения. Это все, что я могу вам рассказать. Как вы понимаете, я старалась не вникать в столь опасные предметы.
— Увы, эти предметы сейчас стоят для меня на первом плане. И опасность — это хороший знак. Это свидетельство того, что настоящий преступник нервничает. А значит — еще не все потеряно!
Глава 7 ВЕЧЕР В СОСНОВОМ ЛЕСУ
Я снова созвонилась с Мишкой Кленовым, и он навел для меня нужную справку.
В дачном поселке Сосенки действительно проживала Софико Геловани, к которой я и собиралась направиться.
Мишка выхлопотал для меня разовый пропуск туда, и уже через час я спускалась по ступенькам рейсового автобуса в двадцати километрах от города.
Поселок под романтичным названием занимал солидную площадь.
Он действительно был расположен в сосновом лесу; дома стояли почти у самой его кромки, а приусадебные участки выползали на колхозные поля.
Поселок под романтичным названием занимал солидную площадь.
Он действительно был расположен в сосновом лесу; дома стояли почти у самой его кромки, а приусадебные участки выползали на колхозные поля.
Поселок хорошо охранялся.
Во-первых, весь участок был обнесен внушительным забором, который тянулся аж целых три километра — я считала столбики, пока ехала в автобусе.
Во-вторых, на въезде находился пост охраны, которая тщательнейшим образом проверяла пропуска и документы у шоферов, подруливших к Сосенкам, и у их пассажиров.
Пешеходы были здесь редкостью, поэтому мой пропуск почти не понадобился.
Молоденький охранник даже не посмотрел на бумажку, которую я протянула в будку, и только что-то пробурчал себе под нос.
Меня интересовало строение номер сорок четыре, и я вынуждена была привлечь внимание охранника, постучав по стеклу костяшками пальцев.
Он нехотя оторвался от детектива в пестрой обложке и, дважды переспросив меня, указал в направлении центральной просеки, тянущейся в глубь поселка.
Бредя мимо буржуазного новостроя, я сосредоточенно размышляла о тайне убийства Льва Ильина.
Конечно, покойный не был ангелом.
Но это еще не повод для убийства.
И потом, почему все так засуетились?
Связано ли это именно с убийством Левы или Заварыкина и компания озабочена лишь сохранением незапятнанной репутации своего семейства?
Но тогда кто помог супругу моей клиентки отправиться на тот свет?
Стоп!
У меня мелькнула смутная мысль, что я близка к разгадке.
Вот только я никак не могла уловить смысл этого мгновенного озарения.
Что-то совсем недавнее, очень невинное, но страшное в своей определенности…
Я невольно замедлила шаги.
— Не бойтесь, он не кусается, — услышала я женский голос, раздававшийся слева.
Когда я подняла глаза, то увидела перед собой огромного дога.
Серая псина доходила мне до плеча.
— Чарлик, Чарлик, ко мне, — тихо позвала его хозяйка. — Он у нас мирный.
Из-за поворота вышла стройная смуглая женщина с поводком в руках.
Очевидно, она разрешила собаке немного побегать на воле, но, завидев меня издалека, поспешила предупредить возможные неприятности.
В голосе хозяйки Чарли явственно слышался грузинский акцент.
Я оглянулась на ближайшее строение.
Сквозь чахлый плющ виднелся номер, выложенный из малахитовых осколков, — две четверки.
— Извините, вы — Софико Геловани? — вежливо спросила я у женщины.
— Да, а что вы хотели? — ответила она своим гортанным голосом.
— Я хотела поговорить с вами об одном человеке. К сожалению, его уже нет в живых.
Софико замолчала, как бы раздумывая, стоит ли иметь со мной дело.
— Хорошо, — медленно произнесла она. — Сейчас мы пройдем ко мне… Но сначала я погуляю с собакой… Или нет, лучше потом. В общем, пойдемте.
Она вконец смешалась и, сделав мне знак следовать за ней, подошла к низкой калитке своего особняка.
Дорожка из желтого кирпича вела к невысокому крылечку.
Входная дверь была не заперта — Софико лишь слегка толкнула ее, и та отворилась, из чего я сделала вывод, что жители Сосенок доверяют своей охране.
— Сюда, пожалуйста, — указала она мне на боковую дверь после минутного колебания.
Комната, в которую Софико предложила мне пройти, оказалась столовой.
— Прошу простить меня, что я принимаю вас здесь, но в гостиной отдыхает мама, и я бы не хотела ее беспокоить, — извиняющимся тоном произнесла Софико Геловани.
— Ничего страшного, — успокоила я ее, оглядывая высокие сводчатые потолки, покрытые деревянным орнаментом. — У вас очень уютно.
— О да, — оживилась Софико, — моей маме здесь очень нравится. Этот дом она построила, когда решила отказаться от работы.
— Извините? — не поняла я.
— Ну, то есть отойти от дел, — пояснила Софико.
— А каков был род занятий вашей матушки?
— Бизнес, — коротко ответила грузинка.
— И бизнес не хуже любого другого! — раздался хрип возле входной двери.
Створки распахнулись, и перед нами предстала величественная старуха с толстой клюкой в руке.
— Не верьте, когда вам говорят, что я — убийца, — торжественно проговорила она. — Я сама лично никого не убила. А то, что Эрети попал в автокатастрофу, это его личное дело.
— Мама, — бросилась к ней Софико, — тебе лучше пройти к себе.
— Нет-нет, — отстранила ее старуха. — Я должна внести ясность в некоторые вопросы. Ведь эта дама из той самой канцелярии? Так вот, если вы думаете, что я отдала приказ убить Киндзмараули, то вы ошибаетесь. Наверняка он покончил с собой из-за несчастной любви. И семейство Телиани — не на моей совести. Они просто забыли закрыть в кухне газ.
— Пожалуйста, мама…
— По-моему, вы ошиблись, — подала я голос. — Я вовсе не из канцелярии.
— Да? — удивилась старуха. — Но это не имеет значения. А что касается старшего Ркацители, то он сам повесился. И Гелати тоже. Кто же виноват, что он в одночасье разорился…
— Пойдем, мама, пойдем, — подталкивала ее к выходу Софико.
— И Вазисубани сами умерли. Подумаешь, самолет взорвался! Не надо было садиться в самолеты, которые сами взрываются, — доносился из коридора громкий голос старухи. — Саперави сами умерли, все до одного… И Напареули тоже сами умерли… И род Карданахи тоже… Старая Геловани тут ни при чем… Ни при чем…
Крики постепенно достигли высшей точки и перешли в отчаянные рыдания.
Софико вернулась через несколько минут, бледная и взволнованная.
— Прошу вас, не обращайте внимания, у моей мамы была очень тяжелая жизнь.
— Я вижу. Но в данный момент меня не интересует прошлое вашей мамы. Кроме, быть может, одного эпизода.
— Вы — из полиции? — спокойно осведомилась Софико. — Нас давно уже не навещали. Местные органы или… или Интерпол?
— Нет-нет, я частный детектив. Вот моя лицензия.
— Что ж, это меняет дело, — вздохнула Софико.
Мне показалось, что юная грузинка предпочла бы видеть перед собой сотрудника Интерпола.
Девушка нервничала, и причиной ее состояния были явно не прошлые грехи ее матушки.
— Я пытаюсь выяснить, кто убил Льва Ильина. Вы ведь были с ним знакомы?
— Д-да, одно время… Мельком.
— Настолько мельком, что среди его знакомых поговаривали о вашем возможном браке?
Софико судорожно глотнула воздух.
— Ну… я не знаю… можно сказать и так…
— Что помешало вашей женитьбе? Ведь вы были влюблены в него, не так ли?
— Да, я любила его, — гордо ответила Софико, — хотя он и не был достоин хотя бы одной капли моей любви. Но это было выше моих сил. Лев был таким мужчиной, каких еще поискать. И все равно не найдешь. За это я могла простить ему все, что угодно, — измены, подлости, его дружков и мерзких подруг. Но теперь уже поздно вспоминать об этом.
Как странно все-таки женщины оценивают мужчин!
Никогда не могла этого понять.
— Когда я объявила маме о том, что хочу выйти замуж за Льва, она попросила привести его в дом. И он сразу не понравился ей. Мама человек очень резкий. Она выгнала его вон и потом отчитывала меня весь вечер. Короче, наш брак не состоялся.
— И вы не смогли нарушить волю родительницы?
Софико на минуту смутилась, но тут же взяла себя в руки.
— Мы продолжали встречаться, но о браке речь уже не заходила. В качестве отступного мама предложила Льву устроить его на работу.
— Позвольте, но он же работал в баре!
— Мама предложила ему более выгодную работу. В фирме госпожи Гончаровой.
— Более известной как Ева Браун?
Софико передернулась.
— Какая разница, как ее называть? — раздраженно отозвалась грузинка. — Дело есть дело, бизнес есть бизнес.
— Бизнес бывает разный, — возразила я. — Так вы продолжали встречаться с Левой. И как часто вы виделись? Извините за нескромный вопрос, но не исключено, что вскоре его будут вам задавать совсем другие люди.
— Встречались… иногда…
— И в день его смерти — тоже?
Геловани едва могла произнести слово.
Ее губы дрожали, а руки мяли край скатерти.
— Я была у него в гостинице. У нас была назначена встреча на пять часов. Он снимал там номер. Впрочем, может быть, номер был арендован на другого человека… Не знаю… Когда я пришла, Лев уже был мертв.
Сделав это признание, Софико прикрыла глаза и облегченно вздохнула.
— Вы, конечно, мне не поверите, — произнесла она уже более спокойно, — но все было именно так.
— Я думаю, что вы не обманываете меня. Но еще раз напоминаю — более чем вероятно, что скоро вас будут допрашивать в милиции. Так что лучше расскажите мне все, что вы знаете. Например, о его знакомых.
Софико снова испугалась. На этот раз испуг настолько бросался в глаза, что я поняла: мой вопрос угодил в самую точку.