Если предположить, что у кого-то из парней или их родственников вдруг случайно оказалась эта фотография, которую они сделали тогда, в 2000-м, перед их отлетом, и копии документов… И похоже, теперь они вздумали его шантажировать… Нет. Это нереально. Копий было всего две. Одна хранилась у него, Паршина, в кабинете, другая – у Грановского. Значит, шантажировать его решила… Ева? Или кто-то из знакомых старика Грановского? Насчет этого нельзя было посоветоваться даже с Алексеем.
Все парни говорили по-английски. И в тот полет им нельзя было брать ничего, что могло вывести на русский след. Из предметов у них были лишь небольшие блокноты и ручки с золотыми буквами «drakon»: синяя, белая и красная. Это Грановский тогда решил понтануться: мол, чтобы помнили про Россию. Но никаких копий документов у них не было и быть не могло.
Охранник Алексей был не в курсе, зачем Паршин поручил ему поиск папки с документами, которая хранилась у Грановского. Для него главным было найти ту злосчастную папку. И в общем-то, если по правде, нанятые им люди перестарались. Смерть старика Грановского никак не входила в их планы. Алексей обещал дальше действовать осторожнее. Но что он там придумал и какие поручения дал своим людям – неизвестно. По сути, это дело повисло в воздухе.
И опять Эдвард Паршин почувствовал, что его буквально парализует какое-то нехорошее предчувствие.
– Не понял… – вдруг проговорил Константин и, резко затормозив, добавил: – За нами все время «ауди» белая тащится.
– Да ладно, мы почти приехали, – вздохнул Паршин.
– Может, выйти разобраться с ними? – набычился Константин.
– Потом, – покачал головой Паршин, – сейчас у нас нет на это времени.
Он хотел поскорее добраться до офиса. Ему почему-то казалось, что Алексей должен каким-то образом дать о себе знать.
Белая «ауди» продолжала ехать за ними.
Не успели они притормозить у здания компании, как Паршин рванул дверцу. Дело в том, что на крыльцо только что вышла женщина в чадре. Правда, на этот раз черной. Константин, который понял, что шеф хочет поскорее выйти, резко затормозил и дал ему возможность открыть дверцу.
Паршин бросился к женщине в чадре, а Константин, который по правилам должен был выйти первым, всего на мгновение задержался и не успел. Прозвучал выстрел, и тут же белая «ауди» сорвалась с места и скрылась за поворотом. Однако стрелявший тоже, очевидно, просчитался. Паршин стремительно бросился к женщине в чадре. Та, испугавшись, метнулась в сторону, и предназначенная Паршину пуля попала ей в спину. Паршин успел ее подхватить и нервно крикнул:
– «Скорую!» Вызывайте «скорую», полицию, скорее!
Константин, который стоял уже рядом, осматриваясь по сторонам, начал набирать на мобильнике номера. Собирались люди. Кто-то, наблюдая в окно, спустился из офиса, кто-то просто проходил мимо.
Женщина, которую теперь держал Константин, была без сознания.
– Спроси, в какую больницу ее повезут, – сказал Паршин Константину, пытаясь оттереть носовым платком пятна крови, которые растекались по его светлому костюму.
– Эдвард Васильевич, вы ранены? – услужливо поинтересовалась секретарша Лиза, которая тоже успела спуститься на улицу.
– Я же просил тебя: если появится эта в чадре, задержать ее под любым предлогом! – нервно крикнул Паршин, снимая пиджак.
– Ну да, – чуть обиженным тоном заметила Лиза, – я ее держала, сколько могла. А потом в окно увидела, что вы приехали. И она сказала, что пойдет вам навстречу.
– Она что, по-русски говорила? – уточнил Паршин.
– Ну да… – проговорила Лиза. – Или нет… Она вам коробку принесла. Там, наверху.
– Хорошо, – кивнул Паршин и, заметив подъехавшую карету скорой помощи, добавил: – Я буду у себя.
Ему не хотелось сейчас ни с кем встречаться.
Лиза пошла вместе с ним.
– От Алексея ничего не было? – спросил он.
– От Алексея? – переспросила Лиза, как будто что-то вспоминая. – Было… Он по факсу заявление прислал об увольнении.
– Как «по факсу»?! – не поверил Паршин.
– Так. Прислал. По собственному желанию, – дернула плечиком Лиза.
– А где коробка? – спросил Паршин, войдя в приемную и осматривая Лизин стол.
– Когда эта женщина в чадре бросилась вниз, к вам, я вынесла коробку от греха подальше. А вдруг там мина? Пока эта здесь сидела, ладно еще, а потом… Я видела такое в кино. Они на кнопку телефона нажали, а здесь взрыв, – попыталась оправдаться Лиза.
– И куда ты ее, интересно, вынесла? – спросил Паршин, начиная все больше раздражаться.
– На балкон. Я зашла к вам в кабинет и положила ее на балкон, – пояснила Лиза. – Я с балкона и видела все, что произошло…
– А если бы бомба взорвалась на балконе? – спросил Паршин, нервно подергиваясь.
– Но балкон же не так жалко, как нас с вами… – пропела Лиза.
Идти на балкон за коробкой одному Паршину не хотелось. И он опять вспомнил об Алексее.
Но вместо Алексея в приемную вошел весь обмазанный кровью Константин.
– Я отправил ее в больницу, – сказал он.
– Ты хоть записал в какую? – уточнил Паршин.
– Ну да, они сказали, что в Склиф, – сообщил Константин.
И опять Паршин понял, что ему срочно нужен еще один надежный охранник. Жизнь ему, по сути, случайно спасла эта неизвестная женщина в чадре, а не Константин. Хотя по правилам он должен был предвидеть возможность покушения. А кого послать в больницу, чтобы охранять и ожидать, пока придет в себя эта странная женщина? Только она ведь может прояснить эту мутную ситуацию…
Но пока не было второго охранника, хочешь не хочешь, придется использовать тех, кто есть…
– Лиза, – обратился он к секретарше, – поезжайте в Склиф и попросите, чтобы к арабке никого не пропускали. А как только она придет в себя, дайте мне знать.
В другое время девушка, возможно, задумалась бы о том, не опасно ли это. Но в данный момент она больше всего боялась коробки, которую вынесла на балкон и в которой вполне могло находиться взрывное устройство. Поэтому она лишь кивнула и поспешила ретироваться.
Вспомнив о коробке, Паршин на минуту задумался и опять почувствовал, как же ему не хватает Алексея. Ему совсем не хотелось посвящать Константина в некоторые подробности своей жизни, но теперь у него просто не было выхода. Не самому же ему было выходить на балкон за этой коробкой!
– Константин, – сказал он как можно спокойнее, – там, на балконе, коробочка стоит. Взгляни, что там, и принеси мне. Я буду в приемной. Мне кое-какие бумаги нужно просмотреть.
– Вы боитесь, что там может быть бомба? – вдруг сразу в точку сказал Константин.
– Да нет… Не думаю… – произнес Паршин, чуть покраснев и поспешив перевести взгляд на первую же выхваченную из стопки лежащих на столе бумаг. Это было как раз то пришедшее по факсу заявление от Алексея. Он, ничего не объясняя, просил уволить его по собственному желанию.
Паршин сел на Лизино место и начал перебирать остальные бумаги.
Константин тем временем успел выйти на балкон и вернуться. Паршин не услышал, как он вышел из его кабинета в приемную, поэтому даже вздрогнул, когда Константин сказал свое обычное:
– Не понял…
Он стоял на пороге и удивленно рассматривал что-то в небольшой, оклеенной золотой бумагой коробке. Крышку от нее он держал в другой руке.
– Что, что ты не понял?! – нервно дернулся Паршин.
– Здесь всего три ручки… Я слышал, что есть такие взрывные устройства. Но эти непохожи на взрывные устройства. Эти похожи на обычные ручки… – морща лоб, продолжал вещать Константин. – Белая, красная и синяя. И на двух завязаны траурные ленточки.
Он подошел и сунул коробку под нос сидящему за столом Паршину. Тот от неожиданности вскочил и побледнел. Он узнал эти ручки. Синяя, белая и красная. Точно такие позволили они взять с собой летчикам с «Дракона».
– Да не бойтесь. Вот, смотрите, я беру ручку, даже написать что-нибудь ею могу… – продолжал по-своему успокаивать его Константин.
– Не надо ничего писать! Иди отдохни! – взорвался Паршин.
– Не понял… – проговорил Константин, продолжая морщить лоб.
– Отдохни! Я тебя отпускаю, – стараясь сдержаться, произнес Паршин. – Пока я буду здесь, в офисе, ты можешь отдохнуть… Приедешь часов в пять.
– Хорошо… – обиженно пробормотал Константин и напомнил: – Но у вас же в приемной даже секретаря нет…
– Да. Правда. Там внизу двое. Пусть вход служебный закроют. И один ко мне поднимется… – попросил Паршин.
– Хорошо, – кивнул Константин и, положив оклеенную золотой бумагой коробку на стол, вышел из приемной.
Эдвард Паршин был на взводе. Казалось, будто кто-то искусственно нагнетает события. Сначала авария, убийство Марго, арест жены. Потом исчезает его самый надежный охранник. И сразу это покушение, опять женщина в чадре, эта коробка с ручками… А тут еще тугодум Константин. В паре с Алексеем его кое-как еще можно было терпеть, а вот один он делается просто не выносимым.
Эдвард Паршин был на взводе. Казалось, будто кто-то искусственно нагнетает события. Сначала авария, убийство Марго, арест жены. Потом исчезает его самый надежный охранник. И сразу это покушение, опять женщина в чадре, эта коробка с ручками… А тут еще тугодум Константин. В паре с Алексеем его кое-как еще можно было терпеть, а вот один он делается просто не выносимым.
Встав из-за стола, Паршин, несмотря на то что недавно по указанию врачей бросил курить, отыскал в одном из ящиков Лизиного стола пачку сигарет и закурил прямо в приемной, покидать которую, не дождавшись охранника снизу, он не решался.
Наконец на пороге появился высокий строгий, коротко стриженный мужчина с военной выправкой в униформе, которого все уважительно называли Степаныч. Поговаривали, что он раньше служил не в армии, а в ФСБ или ГРУ. Но об этом, как правило, не докладывают даже начальству. А за Степанычем вошел молодой широкоплечий светловолосый парень явно прибалтийской внешности в джинсовом костюме и черной майке. Сразу было видно, что он накачан, спортивен и отлично знает себе цену. Слегка улыбнувшись, он кивнул в знак приветствия.
– Вот. Привел вам, господин Паршин, работничка, – сказал Степаныч как-то непривычно мягко, даже чуть заискивающе, хотя обычно общался по-военному жестко.
– Что такое? – растерянно спросил Паршин, которого теперь напрягало и настораживало всё и все.
– Я слышал, что ваш охранник Алексей уволился и вам нужен новый. А этот парень надежный. Я проверял, – как-то обезоруживающе улыбаясь, заметил Степаныч.
– А где вы его взяли? – поинтересовался Паршин.
– Пришел устраиваться к нам. А я вспомнил, что у вас как раз место охранника освободилось. У нас-то во внешней охране вы только что сокращения провели. А тут такие события… вон покушения на вас всякие…
– Что значит «всякие»?! – напрягся Паршин. – Не всякие, а одно, всего одно покушение, которое удалось предотвратить.
– Себе бы я его не глядя в охрану взял, – продолжал, будто не слушая, Степаныч. – Но у нас сокращение. А вам вместо Алексея он подойдет. Я анкету, рекомендации его все проверил.
– Подожди, у меня сейчас столько проблем… – недовольно пробурчал Паршин. – Я должен подумать. В моем положении вот так брать человека прямо с улицы, по меньшей мере, опрометчиво…
– С какой же он улицы? Он из вполне реального охранного агентства, – продолжал Степаныч. – Я же говорю: проверил все его документы. Вы что, мне не доверяете?
– Доверяю… Доверяю… – кивнул Паршин и оценивающе взглянул на парня, которого Степаныч так настойчиво сватал ему в охранники.
Паршин отлично понимал, что, если Степаныч действительно, как говорят, связан с ФСБ или ГРУ, этот парень, который молча стоит и исподлобья наблюдает за их словесной перепалкой, наверняка имеет какое-то еще задание, кроме охраны. Но, по крайней мере, на первое время он будет более чем заинтересован в том, чтобы его хозяин был цел и невредим. А свои секреты и тайны можно будет попросту запрятать куда подальше. В конце концов, не компаньона же он себе выбирает, а всего лишь охранника. И лучше уж этого героя подсунет ему ФСБ, чем «братки».
Эдвард Паршин вздохнул и обреченно спросил:
– Ну, и как тебя зовут, герой-одиночка?
– Михаил, Михаил Спицын, – поспешил за него ответить Степаныч.
– Ладно, Михаил Спицын, возьму я тебя с испытательным сроком, – не выдержал Паршин и добавил: – Тогда, Степаныч, иди вниз дежурь. А Михаил пусть здесь, в приемной, посидит, пока я в кабинете поработаю. Ко мне никого не пускать.
– Даже родственников? – удивленно прищурившись, наконец подал голос Михаил.
– Только в исключительных случаях! – строго заметил Паршин.
– А что именно вы относите к исключительным случаям? – продолжал как-то слишком уж театрально интересоваться Михаил.
– Исключительные – это пожар, наводнение. Ну, не знаю там, землетрясение, извержение вулкана или кофе кончилось, – чуть успокаиваясь, начал ерничать Паршин.
– Не думаю, что, если начнется землетрясение, кто-то из ваших родственников помчится вас спасать… – заметил Михаил.
И Паршин осекся. Действительно, в последнее время он был интересен родным и близким именно из-за того, что был богат, мог одолжить денег, выступить поручителем, устроить в хорошую клинику или санаторий. Даже жена Маша – и та выцыганила у него журнал, который издает, точнее, издавала до того, как попала в тюрьму, с таким энтузиазмом, будто это и правда дело всей ее жизни.
– А я буду спасать вас по долгу службы. Я привык всегда исполнять свой долг, – продолжал Михаил.
– Хорошо, – кивнул Паршин. – Мне по любви и не нужно.
– Да, любви я вам точно не дам, – ответил Михаил, – я не по этой части. Если вам нужен охранник-гей, поищите кого-то другого.
– Слышь, парень, ты у меня еще не служишь, а уже пытаешься пререкаться, – чуть не взорвался Паршин, но понял, что этот Михаил каким-то чудом действительно его немного успокаивал. Даже его пререкания и едкий юмор не так его раздражали, как тупое молчание Константина. – Хорошо, я возьму тебя с испытательным сроком, – кивнул Паршин. – Если все будет в порядке и ты меня устроишь по всем параметрам, положу тебе приличную зарплату.
– Приличную – это сколько? – сразу уточнил Михаил.
– Договоримся… – обтекаемо проговорил Паршин и добавил: – Но если меня что-то не устроит, может, заплачу за этот срок, может, нет…
И тут слегка приоткрытая дверь приемной распахнулась настежь и какой-то странный человек в камуфляже и черной маске два раза выстрелил в Паршина. Правда, сам Паршин даже не успел на это никак отреагировать. Он очнулся на полу. Михаил успел не только закрыть его своим телом, но и подстрелить нападавшего.
Убедившись, что с Паршиным все в порядке, он бросился к раненному в руку человеку в маске и вытащил его в коридор.
Эдвард Паршин, который все еще сидел на полу, дотянулся до стоявшей под столом бутылки минералки и, с трудом открутив пробку, начал жадно пить.
Все, что произошло, напоминало сцену из какого-нибудь телесериала. Но это была суровая реальность. Михаил вскоре вернулся и тут же осмотрелся, заглянул в кабинет и только потом спрятал пистолет и помог Эдварду Паршину встать с пола.
– А где… этот… тот, что стрелял? – спросил Паршин, заикаясь.
– Сдал, – коротко ответил Михаил.
– Кому? – удивился Паршин.
– Петру Степановичу, он полицию вызвал. Пусть разбираются, – все так же сухо продолжил Михаил.
– А кто это? – поинтересовался Паршин.
– Я его не знаю.
– Михаил, но вы же просто, можно сказать, грудью меня закрыли. И смотрю, целы-невредимы… – понемногу приходя в себя, удивленно пожал плечами Паршин.
– Бронежилет качественный.
– Под майкой бронежилет?
– Ну да, – кивнул Михаил, – вам бы тоже не мешало такой иметь. Я принесу. Пусть на всякий случай будет. Насколько я знаю, это уже не первое нападение.
– Да только за этот день второе, – вздохнул Паршин. – Я уже не знаю, что и думать.
– Думать не надо. Надо действовать, – по-деловому заметил Михаил.
– Хорошо, – кивнул Паршин и сухо добавил: – Будешь отвечать за мою безопасность. У меня есть еще один охранник, Константин. Он поступает в полное твое распоряжение.
Михаил сухо кивнул.
Паршин поднял с пола ручки, которые во время перестрелки выпали из коробки, и, покачав головой, открыл дверь кабинета. Уже на пороге он сказал:
– Я поработаю, а ты посиди в приемной. Прикинь, что можно сделать для усиления безопасности.
– Понял, – кивнул Михаил, устраиваясь на место Лизы.
Однако не успел Паршин закрыть дверь, как ожил его мобильный. Это была Лиза. Говорила она тихо и испуганно:
– Тут эта арабка умерла. То есть, наверное, ее убили. Полиции полно. Мне быть здесь или возвращаться?
– Возвращаться. Конечно, возвращаться! – заволновался Паршин и добавил: – У тебя хоть хватило ума ничего не рассказывать, откуда ты ее знаешь? И о коробке, о коробке, которую она принесла, ничего не говорить?!
– У меня ничего и не спрашивали, – растерянно проговорила Лиза. – Это я спросила, как здоровье поступившей сюда девушки.
– Немедленно уходи оттуда, – нервно выкрикнул Паршин, – слышишь, немедленно! А если спросят, почему интересовалась, скажи, просто была случайным свидетелем.
– Да ладно. Хорошо, – ответила Лиза, – не волнуйтесь вы так. Я уже вышла из больницы. Сейчас словлю такси и приеду.
– Что-то случилось? – прислушавшись к разговору, поинтересовался Михаил.
– Лиза сейчас вернется, – не уточняя, буркнул Паршин, чувствуя, что тревога буквально парализует его.
Он собирался запереться в своем кабинете и еще раз проверить, все ли бумаги из его секретной папки на месте, прикинуть, какие представляют для него наибольшую опасность, и у кого сейчас может находиться, если он, конечно, существует, еще один, третий экземпляр. Но теперь, пока не вернется Лиза, он ничего не сможет делать. И больше всего он боялся, что Лиза кому-то сболтнет о том, что эта арабка была у него в офисе, оставила коробку и так далее. Ведь тогда придется общаться с полицией, рассказывать о том, о чем он и сам рад был бы забыть.