Энн Стюарт Загадочный любовник
Глава первая
Ее разбудил ослепительно-белый свет снежной метели, явления, столь редкого поздней весной. Кэролин со сдавленным стоном перевернулась на спину, но яркий свет продолжал пробиваться сквозь узкую щель в плотных шторах, так и норовя проникнуть сквозь плотно сомкнутые веки. Было решительно невозможно оставить его без внимания.
Кэролин издала тяжелый мучительный вздох. Как всегда, она спала одна, так было в прошлом, и скорей всего, так будет и в будущем, поэтому она могла позволить себе вздыхать, сколько душе угодно.
— Ненавижу Вермонт, — с горечью прошептала она.
Снег в апреле был просто отвратителен, впрочем, как и в сентябре. Восемь месяцев назад ее это не особо тревожило. В глубине души ей даже нравилось наблюдать за тем, как легкие, словно пух, снежинки тают на ярко-зеленых листьях. Восемь месяцев назад она даже не догадывалась, насколько долгой и гнетущей может быть зима в Вермонте.
В доме было тихо. Так было всегда — в родовом имении Макдауэллов работала самая вышколенная прислуга, какую можно было нанять за деньги, и ровным счетом ничего — ни случайная пылинка, ни неуместный звук — не могли потревожить его безмятежного спокойствия.
Были времена, когда Кэролин отчаянно хотелось пробежаться босиком по дубовому паркету бесконечных коридоров, распевая веселую песенку. Были времена, когда ей хотелось громко смеяться, гневно кричать, горько рыдать в одиночестве. Сейчас это желание поубавилось. Она была натурой чувствительной и привыкла с одинаковой стойкостью воспринимать в жизни как плохое, так и хорошее. Она постоянно возносила про себя умиротворяющую молитву, и поэтому большую часть времени казалась спокойной и рассудительной. Добрая, милая Кэролин. Такая верная и надежная, всегда под рукой, когда нужно.
Вот только приходилось мириться со снежной метелью, потому что погоду она изменить не могла. Она выбралась из кровати и раздвинула шторы, впуская в спальню яркий свет. Снаружи было тихо и холодно — ночью выпал снег почти метровой толщины — но дворники уже работали вовсю, как всегда без лишнего шума расчищая снежные завалы. Кэролин прижалась лбом к покрытому инеем стеклу, грудь ее учащенно вздымалась. Может быть, она почувствует себя лучше, если выйдет из дома и глотнет чистого морозного воздуха. Она бы предпочла горячее солнышко, чтобы согреть окоченевшую душу, только где его взять?
Конечно, можно было забраться обратно в кровать и укрыться с головой пуховым одеялом, но она не собиралась этого делать. Особенно сейчас, когда она поселилась в старой комнате Алекса после того, как осенью вернулась домой, чтобы ухаживать за тетей Салли. Десять лет назад тетя убрала из комнаты все, что принадлежало Алексу. В свою очередь, Кэролин приобрела новую мебель, шторы, ковры и большую старомодную кровать в тщетной надежде придать своему новому пристанищу хоть какое-то подобие родного дома. Она только зря потратила время.
Алекс покинул этот дом давным-давно, и она наивно полагала, что все о нем забыли. Да только никто не забывает о потерянных детях, даже в такой могущественной и лишенной сантиментов семье, как Макдауэллы.
Она тяжело вздохнула. Наверное, ей следовало поселиться в своей скромной комнатке в восточном крыле дома, где она обычно спала во время кратких визитов. По крайней мере, там она чувствовала себя в своей тарелке, а здесь ее не покидало странное чувство, что она самозванка, захватившая лучшую комнату в доме.
Кэролин понимала, что ведет себя глупо, но ничего не могла с собой поделать. Ее снедало ощущение тревоги, это чувство не давало ей покоя вот уже несколько недель. Она знала, что должно случиться что-то очень важное.
Она уже хотела отойти от окна, как вдруг замерла на месте. Кто-то остановил машину на кольцевой подъездной дороге, прямо перед входом в главное здание. Старый черный джип увяз в сугробе по самые покрышки, сверху на нем лежала целая шапка снега, что говорило о том, что машина стоит здесь очень давно. Когда в одиннадцать часов вечера Кэролин укладывалась спать, автомобиля не было. Сегодня она встала позже обычного, но восьми часов еще не было. Кто мог приехать в усадьбу посреди ночи? Может, пока Кэролин нежилась в кровати, проклиная погоду, что-нибудь случилось с тетей Салли?
Ее шкаф был забит шелковыми ночными рубашками, унылыми подарками лишенных воображения членов семейства Макдауэллов. Девушка привыкла спать в старой разношенной футболке, в которой она и выскочила из комнаты, не тратя времени на то, чтобы обуться и надеть халат.
Главное здание родового имения Макдауэллов представляло собой огромный дом с двумя крыльями по обе стороны. Комната Кэролин располагалась на втором этаже; апартаменты тети Салли занимали первый этаж восточного крыла. Дом был погружен в тишину, пока она бегом спустилась по лестнице и, тяжело дыша, остановилась на пороге спальни Салли.
Старая женщина неподвижно лежала на больничной кровати в глубине комнаты, глаза ее были закрыты. Шторы еще не раздвинули, так что в комнате царил полумрак. Больше года тетя Салли была прикована к кровати, мало-помалу приближаясь к могиле, но близкого конца пока не ожидали.
— Тетя Салли! — тихо всхлипнула Кэролин, пробираясь в полумраке комнаты, готовая упасть на кровать и разрыдаться.
На ее плечо легла сильная рука, не давая ей двинуться дальше, и Кэролин подскочила от неожиданности.
Глаза тети Салли медленно раскрылись, и она всмотрелась в темноту.
— Это ты, Кэролин? — спросила она сонным, но на удивление твердым голосом.
Тот, кто удерживал ее на месте, казалось, не собирался отпускать свою добычу, но внимание Кэролин было полностью приковано к женщине, которую она считала матерью.
— Ты в порядке! — с облегчением воскликнула она. — А я подумала, вдруг что-то случилось!
Морщинистое лицо тети Салли, казалось, сияло в полумраке комнаты.
— Это правда, Кэролин. Кое-что произошло. Самое важное в мире.
Только теперь девушка осознала, что кто-то удерживает ее, не давая приблизиться к Салли. Она повернулась, и мужчина, отпустив ее руку, сделал шаг назад. Она смотрела на него, широко раскрыв рот от изумления, глаза недоверчиво разглядывали его высокую фигуру.
— Он вернулся, — радостно прошептала тетя Салли. — Он вернулся ко мне.
Голос ее звучал так, как будто к ней вернулась любовь всей ее жизни. Мужчина выглядел лет на тридцать — тридцать пять. Он был стройным и высоким, но не таким огромным, как некоторые мужчины из семейства Макдауэллов. На нем были поношенные джинсы и толстый свитер, видавший лучшие времена. Его светлые волосы нуждались в стрижке, а красивое лицо не мешало бы побрить. Только его удивительные глаза не нуждались ни в чем, разве только чтобы они перестали сверлить ее циничным взглядом.
Кэролин была совершенно уверена, что никогда в жизни не встречала этого мужчину.
— Кто? — сказала она, уставясь на него. — Кто вернулся?
Он улыбнулся слегка насмешливой улыбкой, как будто не сомневался в ее реакции.
— Разве ты забыла меня, Кэролин? — вкрадчиво спросил он. У него был низкий голос, с легкой хрипотцой, свойственной заядлым курильщикам. — Я разочарован.
— Я вас не знаю, — упрямо сказала она. И это было чистой правдой. Ей не хотелось знать этого мужчину. Он вызывал у нее чувство опасности, правда, откуда оно взялось, Кэролин не понимала, но она была совершенно уверена в своей правоте.
— Кэролин, это же Алекс, — радостно произнесла тетя Салли. — Мой сын вернулся домой, к своей матери.
Кэролин застыла в недоумении. Ей бы следовало удивиться, но в глубине души она знала, кто этот мужчина. Вернее, за кого он себя выдает.
Александр Макдауэлл, единственный сын тети Салли и наследник половины состояния семейства Макдауэллов, как черт из коробочки появился на пороге отчего дома после почти двадцатилетнего отсутствия. Она не поверила в это даже на долю секунды.
— Где же теплые слова приветствия, Кэролин? — спросил он после долгого напряженного молчания. — Для блудного сына, вернувшегося в лоно любящей семьи?
Она чувствовала тревожный взгляд Салли, и он подействовал на нее куда сильней, чем насмешливый блеск голубых глаз. Ей хотелось закричать на него, но она сдержалась из-за любви к Салли. Тетя признала в нем своего сына, но ее ввели в заблуждение. Кэролин следовало вести себя очень осторожно.
— С возвращением, — сказала она, с трудом подбирая слова.
Салли откинулась на подушки и с улыбкой на лице закрыла глаза. Но мужчину, назвавшегося Александром Макдауэллом, не так-то легко было обмануть.
— Мне кажется, матери необходимо поспать, — тихо сказал он. — Боюсь, я разбудил ее вчера ночью, и она порядком разволновалась, так что ей удалось лишь слегка вздремнуть.
— Она очень больна, — сказала Кэролин, стараясь унять гнев.
— Она умирает, — отрезал он. Потом внимательно посмотрел на Кэролин. — Почему бы нам не выпить по чашке кофе, а ты тем временем расскажешь о ее самочувствии. Я уверен, у Констанцы найдется что-нибудь перекусить.
— Откуда вы знаете, что Констанца все еще работает у нас в доме?
— Я встретил ее вчера ночью. Она и Рубен при виде меня не смогли сдержать слез. А вот ты не очень-то счастлива меня видеть, Кэролин. Может, я своим появлением тебе помешал?
— Вряд ли.
У мужчины на губах появилась улыбка, одновременно холодная и притягательная.
— Давай поговорим и об этом тоже. Можешь не переодеваться. Должен сказать, что ты очень повзрослела, и обрела некоторые… формы.
Наверное, он думал, что заставит ее покраснеть. Однако Кэролин, может, и не принадлежала Макдауэллам по крови, но она провела среди них всю свою жизнь. Поэтому она медленно выпрямилась и царственно вздернула подбородок, не обращая внимания на то, что из одежды на ней была лишь ярко-красная футболка с мультяшным Тигрой, еле прикрывавшая ее длинные голые ноги.
— Мне хватит пяти минут, чтобы одеться, — сдержанно сказала она. — Мы встретимся в комнате для завтраков.
Затаив дыхание, она ждала ответа.
— Кэролин, меня здесь не было почти двадцать лет. Раньше здесь не было комнаты для завтраков.
— Спроси у Констанцы, — сказала она и повернулась к нему спиной. Она изо всех сил старалась сдержать себя и не потянуть футболку вниз, чтобы закрыть колени.
Только вернувшись к себе в комнату, Кэролин дала волю чувствам. Она закрыла дверь и тяжело оперлась на нее, дрожа всем телом и вспоминая глаза незнакомца, следившего за ней с откровенной ухмылкой.
Потому что на самом деле он и был незнакомцем — Кэролин в этом нисколько не сомневалась. Почти все свое раннее детство она провела рядом с Александром Макдауэллом, и тело ее и душа сохранили шрамы, которые являлись тому свидетельством. А мужчина в спальне тети Салли был самозванцем, а если принять во внимание огромное наследство — и преступником тоже.
Кэролин быстро оделась, на минутку задержалась у зеркала, чтобы провести щеткой по волосам, и тут же покинула комнату. Ей не хотелось оставлять незнакомца без присмотра ни на минуту. Она нисколько ему не доверяла.
Ей было четырнадцать лет, когда она в последний раз видела единственное чадо Салли Макдауэлл. С самого детства Алекс был настоящим чудовищем, по крайней мере, ей так говорили, и в юности его поведение отнюдь не улучшилось. Он был непредсказуемым, опасным, слишком красивым, и никто не мог с ним управиться — ни чопорный дядя Уоррен, для которого племянник, как в прочем, и все остальные дети, были мерзкими инопланетянами; ни его строгая мать, которая жесткой рукой правила миром, но таяла перед лицом любимого сыночка. Он воровал, лгал, превращал жизнь окружающих в ад, а Рубен и Констанца то и дело находили в его спальне сигареты и травку.
Рубен жалел мальчишку и старался его покрывать, но Кэролин слышала, как взрослые шепчутся между собой. И каждый вечер перед сном она молила Бога о том, чтобы его отправили подальше — в военную академию, в исправительную колонию — куда-нибудь, где бы из него выбили дурь, чтобы он не мог вернуться и дальше мучить девочку, которая не была его родной сестрой и не принадлежала могущественному клану Макдауэллов. Девочку, которую необъяснимым образом влекло к нему, и это чувство не ослабевало, как бы чудовищно Алекс себя ни вел.
В конце концов, его никуда не отослали. Алекс просто исчез, унеся с собой все деньги, что были в доме, включая сбережения Констанцы, свинью-копилку Кэролин с монетами на общую сумму в восемьдесят три доллара и шестьсот семьдесят долларов банкнотами. Мальчишке не удалось заполучить роскошную коллекцию драгоценностей матери, зато Кэролин уже дарили на день рождения и к Рождеству дорогие золотые вещицы. Алекс тоже прихватил их с собой.
В последующие годы ни лучшие частные детективы, ни самые упорные полицейские не смогли отыскать Алекса. Он словно испарился. Дядя Уоррен фыркнул и объявил сестре, что наконец-то избавился от мальчишки, тут же вспыхнула ожесточенная ссора, после которой Уоррен и Салли не разговаривали лет десять.
И вот теперь черная овца вернулась. Или же кто-то, именуемый себя Александром Макдауэллом, решил вернуться в лоно семьи. И Кэролин не знала, кто же из них опасней — настоящий Алекс или мнимый.
Она нашла его в комнате для завтраков; он сидел, положив длинные ноги на рядом стоящий стул, и держал в руке чашку с кофе. Любимая чашка тети Салли из хрупкого лиможского фарфора странно смотрелась в его большой сильной ладони. Кэролин заметила, что рука была загорелой и на ней не было колец. Алекс, которого она знала, всегда носил кольца. Незнакомец смотрел на зимний пейзаж за окном, щурясь от ослепительно белого снега, и Кэролин застыла на пороге комнаты, позволив себе немного понаблюдать за ним.
Он мог быть Алексом Макдауэллом по множеству причин. У молодого Алекса были светлые волосы, но с возрастом они могли приобрести более темный оттенок, такой же, какой была лохматая шевелюра незнакомца. По-мальчишески смазливое лицо, дерзкий рот и чуть раскосые глаза вполне могли трансформироваться в черты взрослого мужчины, сидевшего, небрежно раскинувшись, в комнате для завтраков. Он мог быть настоящим Алексом Макдауэллом по миллиону причин. И только по одной-единственной причине он им не был.
— И долго ты будешь следить за мной, как стервятник? — лениво спросил мужчина, даже не обернувшись назад, чтобы посмотреть на Кэролин. Ее отражение четко виднелось на оконном стекле — должно быть, он заметил ее, как только она вошла.
— Это определение тебе подходит больше, чем мне, — спокойно возразила Кэролин, проходя к столу и наливая себе кофе. Лиможский фарфор идеально смотрелся в ее руках. У нее были изящные ладони с длинными точеными пальцами. Руки настоящей леди, полная противоположность рукам незнакомца.
Он резко обернулся и внимательно посмотрел ей в глаза.
— Я похож на стервятника?
— А разве не они высматривают умирающих, чтобы затем насытиться падалью?
Он сидел на ее обычном месте. Стол был большим, за ним могло уместиться восемь человек, но каким-то образом мужчина занял облюбованное ею место.
Его лицо медленно расплылось в злорадной ухмылке.
— Я ведь тебе не особо нравился, верно, Кэролин?
Он старался расположить ее к себе, но на Кэролин его уловки не действовали. Она села за стол напротив него и хлебнула крепкого кофе.
— Мне не очень-то нравился Алекс, — осторожно сказала она. Настоящий Алекс понял бы, что она имела в виду. — Насчет вас я пока не уверена.
— Ах, значит, ты не уверена, что я — Александр Макдауэлл? Что же я тогда здесь делаю?
Казалось, сомнение девушки вовсе его не смущает.
— Салли Макдауэлл умирает. Когда это произойдет, ее наследники получат целое состояние. Александр Макдауэлл пропал без вести восемнадцать лет назад. Это большой срок, и все думают, что он давно умер. Дяде Уоррену вот уже десять лет не терпится сделать об этом официальное заявление. И если бы сейчас не появился некто, именующий себя Алексом, на кону оказались бы огромные деньги.
— А ты жадная, верно? — спросил он, небрежно бросив в чашку ложку сахара.
— Да нет. Я не вхожу в число наследников. Мне безразлично, жив Алекс или нет. Во всяком случае, что касается денег.
Кэролин говорила холодно и деловито, и очень этим гордилась. Она провела много времени, оттачивая манеру своего поведения, стараясь как можно больше походить на настоящую Макдауэлл, хотя никогда ею не являлась.
— Ты хочешь сказать, что моя мать ничего тебе не оставит? В это трудно поверить — ведь ты считаешься членом семьи почти с самого рождения.
— Не по закону, — возразила она. — Меня не удочерили.
— Даже после того, как я ушел из дома?
— Кто бы говорил? — огрызнулась она. — Ты всегда был против приемных детей!
— Ты преувеличиваешь мое влияние, — сказал он. — Кроме того, мне нравилось иметь младшую сестренку. И я не возражал бы против твоего законного удочерения. И все же ты не ответила на мой вопрос. Неужели моя мать не внесла тебя в завещание?
— А почему тебя интересует ее завещание? Может, тебя там вообще нет?
— Не беспокойся, Кэролин, — ласково сказал он. — Моя мать так обрадовалась прошлой ночью, что все рассказала мне о завещании. Она была очень довольна, что не поддалась общему давлению и не изменила его. Так какую сумму она тебе оставила?
Она посмотрела на него с глубоким отвращением.
— Может, у Алекса и были недостатки, — сказала она. — Но он никогда не был грубияном.
Он рассмеялся легким злорадным смехом, который разозлил ее пуще прежнего.