Леди Келли с двусмысленной улыбкой посмотрела на нее:
– Можешь мне поверить, дорогая, когда маркиз будет тебя целовать, все части твоего тела сами будут знать, что делать.
Но Роберта все же не была убеждена.
– Еще одно, тетя Келли, – сказала она, показывая на свое заветное ожерелье. – Вы уверены, что этот рубин и в самом деле предупредит меня о приближающейся опасности? Он ни разу не потемнел.
– Значит, и опасности никакой не было, – ответила графиня.
– Но я постоянно проверяла его, всякий раз как маркиз появлялся поблизости, – сказала Роберта. – А камень оставался таким же.
– С чего ты решила, что маркиз опасен для тебя? – спросила леди Келли.
– Он хочет загубить всю мою жизнь.
– Нет, дорогая. Он хочет изменить ее.
– Жить с ним в Хайленде – значит погубить мою жизнь, – настаивала Роберта.
– Мы можем жить счастливо везде, если нам хорошо друг с другом, – сказала леди Келли. – А теперь беги. Девчонки уже заждались тебя.
– Спасибо вам, тетя Келли. – Решив поразмыслить над советом тетки, Роберта избрала долгий путь и, выйдя во двор, сначала обогнула особняк, а потом зашагала к саду, где играли ее кузины. Она глубоко вдыхала свежий чистый воздух. В этот теплый и солнечный не по сезону день о грядущей зиме напоминали только черные, голые ветви деревьев.
Как отличается этот день от тех, что стоят сейчас в горах Шотландии, подумала Роберта. Даже в самом начале зимы снег плотным ковром покрывает землю; декабрьские дни хмурые и холодные. Словно незваный гость, зима в северных краях всегда наступает рано, а кончается поздно.
Обогнув угол дома и выйдя в сад, Роберта услышала голоса спорящих кузин. Скорее всего
раздор среди этих ангелочков вызвала Блис – самое многообещающее дитя.
– Ты жульничаешь, – обвиняла сестру Блайт.
– Ничего подобного, – защищалась Блис.
– Ты выбрала Аврору, – говорила Блайт, – а мне достались Самма и Отма.
– Им обеим по три года, а вместе будет шесть – ровно столько, сколько и Авроре, – спорила Блис. – И у тебя все равно есть преимущество, ведь ты старше меня на два года.
– Во что вы играете? – крикнула Роберта, направляясь к ним.
– Блис жульничает и неправильно считает, – сказала Блайт.
– Ничего я не жульничаю, – настаивала Блис.
– Две трехлетние малышки едва ли равны одной шестилетней, – сказала Роберта, удивленно глядя на свою кузину. – Наверное, я должна присоединиться к команде Блайт.
– Но это будет несправедливо, – вскинулась Блис.
– Вот в этом все и дело, моя рассудительная кузина, – с улыбкой сказала Роберта. – Теперь ты знаешь, как…
– Ну и ладно, – прервала ее Блис, заметив что-то за спиной Роберты. – Пожалуйста, присоединяйся к Блайт. А я позову маркиза.
Роберта быстро обернулась и увидела его, шагающего к ним через лужайку. Она поспешно спрятала левую руку в складках плаща и теперь наблюдала за его приближением.
Гордон Кэмпбел выглядел очень эффектно. В то время как англичане кутались в свои шерстяные плащи, маркиз Инверэри, не боясь холода, надел только черную кожаную куртку, рубашку и брюки. В этом костюме Гордон Кэмпбел был так же мрачно красив, как сам сатана, и привлекателен, как первородный грех.
С самоуверенной грацией он неторопливо направлялся к ним. На правом плече у него висела длинная сумка с клюшками для гольфа.
Услышав за собой шум, Роберта оглянулась через плечо. Все пятеро девиц Деверо принялись дружно зевать и потягиваться, словно уже приближалась полночь.
– Не уходите, – приказала им Роберта, пряча улыбку при виде такого притворства. – Милорд, нам с вами нужно обсудить кое-что.
– Что такое? – спросил Гордон, прислонив к толстому дубу свою сумку.
– Недостаток у вас честности.
Гордон с явным замешательством уставился на нее.
– Что ты имеешь в виду? – спросил он.
– Подкуп, милорд. – Роберта указала на своих кузин. – Вы использовали невинных девочек в собственных целях, а это не делает вам чести.
Нахмурившись, Гордон вперился взглядом в восьмилетнюю Блис.
– Кузина Роберта сделала нам предложение, но мы отказались, – выпалила Блис. – Она тоже пыталась подкупить нас, но цена была слишком низкая.
Роберта почувствовала, что щеки у нее начинают пылать жарким румянцем, когда Гордон, удивленно подняв брови, сказал:
– Вот видишь, я был прав вчера – твои замашки сразу выдают уроженку Хайленда.
Потом снова посмотрел на девочек.
– Я привез из города подарки, – сказал он, – и оставил их для вас в большом зале.
С радостным визгом все пятеро тут же бросились через лужайку к дому. Как только они исчезли из виду, Гордон повернулся к Роберте со своей неотразимой веселой улыбкой.
– Вы это здорово проделали, милорд, – заметила она, игнорируя тающее чувство в груди. – А что будет во втором акте?
Гордон сделал шаг к ней.
– Я не держалась холодно с вами и, значит, не нарушила свое обещание, – торопливо сказала она, делая шаг назад.
– Да, но сарказм все же не убавился, – сказал он, наклоняясь за своей сумкой.
Он достал оттуда черную кожаную перчатку без пальцев и надел ее на левую руку. Потом извлек несколько обтянутых кожей мячей и пару клюшек для гольфа.
Повернувшись к Роберте спиной, он отошел на несколько шагов, воткнул подставку в газон и положил мяч на ее верхушку. Потом подмигнул ей через плечо и показал на мяч.
Невольно Роберта загляделась на прекрасную фигуру Гордона, на широкие плечи, тонкую талию и стройные мускулистые ноги. Да, маркиз Кэмпбел был совершенным образцом мужской красоты.
Как плохо, что он родился в Хайленде, подумала Роберта. Зачем судьба не сделала его англичанином?
Гордон ударил по мячу с такой силой, что тот высоко подскочил и полетел в сторону имения герцога Ладлоу. Потом он исчез. Оглянувшись на нее через плечо, Гордон спросил:
– А ты хочешь попробовать?
– Я не умею, – отказалась Роберта.
– Я тебя научу, – возразил он, протягивая ей черную кожаную перчатку.
Нетерпеливо Роберта сбросила плащ и шагнула к нему. Она натянула перчатку и посмотрела на свою левую руку. Перчатка скрыла дьявольскую метку. Жаль, что ее нельзя постоянно носить на людях.
– А что теперь делать? – спросила она.
Гордон положил другой мяч на подставку и, протягивая ей клюшку, сказал:
– Бей по мячу, ангел.
Роберта повернулась к нему спиной. Но он стоял так близко, что она не могла чувствовать себя свободно. Неожиданно его руки обхватили ее с двух сторон.
– Что ты делаешь? – При мысли о том, что он вот-вот заключит ее в объятия, Роберту охватила легкая паника.
– Не волнуйся, дорогая. Я просто поддерживаю тебя, пока ты прицеливаешься клюшкой.
Его слова отнюдь не успокоили ее. Тела их соприкасались, Роберта даже сквозь платье чувствовала его сильное горячее тело. Его дыхание овевало ей шею, напоминая о горном вереске на склонах родного Хайленда.
– Расставь-ка ноги, – прошептал он ей на ухо.
В блаженном неведении Роберта сделала то, что он сказал, и спросила:
– Как? Вот так достаточно?
– Просто идеально, ангел. Ты способная ученица, – сказал он, и в голосе его прозвучало веселье. – Теперь мягко, но крепко возьми клюшку за рукоятку и, не сводя глаз с мяча, размахнись по дуге и ударь.
Когда девушка начала замах, она сразу почувствовала, как тесно он прижался к ее спине; его руки, тоже обхватившие рукоятку клюшки, двигались вместе с ее руками.
Но что это? От ее удара мяч полетел куда-то в сторону и с плеском упал прямо в Темзу.
– Ты должна мне пять шиллингов за потерю мяча, ангел.
Роберта обернулась и, упершись взглядом ему в грудь, сказала:
– Если ты в состоянии платить по пять золотых за подкупы моих кузин, то наверняка переживешь потерю мяча для гольфа за пять шиллингов.
– Подними глаза, ангел, – хриплым шепотом пробормотал он.
Роберта облизнула губы и очень медленно подняла взгляд к его лицу. Его пронзительные серые глаза смотрели на нее с каким-то волнением, природу которого она никак не могла объяснить.
– Я и тебе привез подарок из города. – Гордон полез в карман и достал массивное золотое кольцо с изумрудом. Взяв ее левую руку, он надел кольцо на безымянный палец со словами:
– Этот камень напомнил мне твои прекрасные глаза. Я велел выгравировать на нем наши слова: «Ты, и никто другой».
Удивленная этим жестом, Роберта молча смотрела на кольцо. Ни один мужчина, за исключением братьев и отца, никогда не дарил ей подарков. Когда же она снова подняла на него глаза, то увидела его красивое лицо совсем близко, и тут же его губы прильнули к ее губам.
«Нет, нет и нет», – обреченно подумала Роберта. Но она даже не пошевелилась, чтобы отстраниться от него. Единственное, что она сделала, это закрыла глаза.
– Какая ты сладкая, – проговорил он, прижимаясь к ее губам.
Опьяняющее чувство от прикосновения губ и хриплый звук его голоса лишили ее всякой способности к сопротивлению. Уступая этому поцелую, она выгнулась, прижимаясь к его груди, в то время как его крепкие руки обхватили ее и держали пленницей в своих объятиях.
Опьяняющее чувство от прикосновения губ и хриплый звук его голоса лишили ее всякой способности к сопротивлению. Уступая этому поцелую, она выгнулась, прижимаясь к его груди, в то время как его крепкие руки обхватили ее и держали пленницей в своих объятиях.
Все чувства пришли в необычайное смятение, когда Роберта отдалась этому новому возбуждающему ощущению. Но все кончилось так же неожиданно, как и началось.
– Благодарю за поцелуй, ангел.
Услышав эти слова, Роберта открыла глаза и затуманенным взглядом уставилась на него. И тут же почувствовала облегчение от того, что испытала наконец первый настоящий поцелуй.
– Тетя Келли была права, – выпалила она. – Все происходит совершенно естественно.
Гордон улыбнулся. Обняв одной рукой за плечи, он притянул ее ближе к себе, и так, обнявшись, они направились к дому.
– Что ты купил девочкам? – спросила Роберта, пытаясь заглушить биение сердца звуком своего голоса.
– Марципаны и кукол, – ответил Гордон, искоса взглянув на нее. – А ты опять проверяешь, на месте ли твои грудки?
– Если хочешь знать, я проверяю свой рубин, – ответила Роберта. – Тетя Келли говорит, что он станет темным, как голубиная кровь, если мне будет угрожать опасность. – Невольно, сама того не желая, она игриво улыбнулась ему. – А я уверена, что ты представляешь опасность для моего душевного спокойствия.
– Благодарю за столь лестное мнение, – ответил Гордон, когда они входили в вестибюль.
Перед дверью в большой зал Роберта помедлила и, взглянув на него, спросила:
– А когда мы целовались, ты помнишь, где были мои руки?
– Нет, а почему ты спрашиваешь?
– Неважно, – залившись румянцем, сказала она. – В другой раз я сама за этим послежу.
Гордон улыбнулся, явно довольный.
– Если только он будет, этот другой раз, – поправилась она, стерев улыбку с его лица.
Когда она повернулась, чтобы уйти, Гордон мягко удержал ее за руку:
– Я и тебе привез куклу из Лондона.
– Я же сказала тебе вчера… – начала она.
Гордон приложил палец к ее губам и приказал:
– Скажи «спасибо», ангел, и закрой свой соблазнительный ротик.
Роберта не могла сдержать улыбку:
– Благодарю вас, милорд. – И сделала губами так, словно плотно смыкает их вместе.
– Какая ты сладкая, – сказал Гордон, наклоняясь, чтобы запечатлеть на ее губах невинный нежный поцелуй. – Я верю, что мы будем вместе всегда.
5
«Двадцать третье декабря… Таинственный Пустой день, день, когда случается неожиданное».
Вспомнив эти слова Гордона, Роберта содрогнулась.
Сегодня все может произойти, а она сознавала, что не обладает сейчас достаточной внутренней силой, чтобы пережить какие-то новые неожиданности.
С тех пор, как три недели назад маркиз Инверэри ворвался в ее жизнь, Роберта чувствовала, что дух сопротивления медленно, но неуклонно покидает ее. Большую часть дня она проводила с ним, но, как ни странно, ухитрялась держаться от него и его таких соблазнительных губ на расстоянии. Ей недоставало так необходимой сейчас стойкости, чтобы удержать свое сердце в границах равнодушия.
Несмотря на излишнее самомнение, Гордон Кэмпбел привлекал ее, как ни один другой мужчина. Роберта знала это так же верно, как и то, что она хочет выйти замуж за Генри Талбота и остаться в Англии навсегда.
И все же последние три недели были приятно волнующими.
Ни один суд никогда не признал бы маркиза Инверэри виновным в том, что он нагоняет скуку. Никогда Роберта не чувствовала такого чудесного оживления; как в его присутствии.
По утрам они обычно катались верхом, а днем играли в саду в гольф. И каждый вечер сидели в большом зале возле камина, оживленно перебрасываясь остротами, или склоняли головы над шахматной доской, в то время как пятеро ее кузин наблюдали за игрой.
Сразу по окончании игры, в которой Гордон неизменно побеждал, он исчезал в дядином кабинете, чтобы обсудить с Ричардом какие-то дела. Он утверждал, что интересы его клана требуют вкладывать капитал в различные компании, и, судя по всему, занимался этим с немалой прибылью.
Роберта, разумеется, чувствовала, что дядя старается поставить ее в такое положение, когда она уже не сможет отказать маркизу. Назначенный для этого срок – первый день весны – уже не за горами. А все более крепнущий деловой союз дяди Ричарда с человеком, которому она твердо намеревалась отказать, был весьма рискованным делом для графа Басилдона.
Но у дяди Ричарда был свой резон. Он верил, что именно Яков Стюарт предназначен судьбой унаследовать трон после смерти Елизаветы. А если шотландский король сядет на английский престол, то те англичане, которые заручатся дружбой высокопоставленных шотландцев, будут чувствовать себя гораздо уверенней при новом дворе. Характерной чертой дяди Ричарда была предусмотрительность, он старался найти решение проблемы еще до того, как она возникала.
Несмотря на жаркий огонь, горевший в камине, Роберта почувствовала внезапную дрожь и, накинув черную шерстяную шаль, зябко передернула плечами. Потом встала из кресла, пересекла комнату и подошла к окну.
Погода, почти весенняя в течение предшествующих дней, теперь заметно ухудшилась. На дворе лил нудный холодный дождь, а резкий восточный ветер бил в окна, заставляя дрожать стекла. Завывание ветра напомнило ей Хайленд, и она вдруг ощутила тоску по дому. Хотя и не стремясь жить вместе с родителями и братьями, Роберта все же тосковала по своей семье и дому.
Как сложится этот ненастный день, спросила она себя с унынием. Гулять или играть с Гордоном Кэмпбелом в гольф нельзя, и, вероятно, ей придется провести все оставшееся время, уклоняясь от его поцелуев. Как выдержать целый день такой сладкой пытки?
Она не осталась бесчувственной к его обаянию, и ее твердая решимость постепенно ослабевала. Закалять свое сердце против любовных заигрываний с каждым днем было все труднее.
«Таинственный Пустой день… ожидание неожиданного».
Роберта вздохнула, поведя плечами, и направилась к двери. Она должна все же спуститься вниз и храбро встретить то, чему было суждено случиться в этот день.
Когда вдруг раздался стук в дверь, Роберта резко остановилась и с тревогой уставилась на нее. Очевидно, это «неожиданное» устало ждать и решило само отыскать ее.
– Миледи? – Голос из-за двери принадлежал Дженингсу, мажордому. – Миледи, вы здесь?
Роберта открыла дверь:
– Да, мистер Дженингс?
– В большом зале вас ожидает гость, – объявил тот.
Это удивило Роберту.
– Вы о лорде Кэмпбеле?
Дженингс покачал головой:
– Маркиз уехал еще утром и пока не вернулся.
– Он отправился верхом в такую погоду?
– Да, миледи.
– Благодарю вас, мистер Дженингс. – Роберта прошла мимо него и поспешила по коридору к лестнице.
Дойдя до вестибюля, она по привычке сунула левую руку в карман платья. А когда вошла в большой зал, лицо ее осветилось искренней радостью.
– Генри! – закричала она.
В волнении Роберта вынула руку из кармана и бросилась через зал. Она кинулась в раскрытые объятия Генри Талбота и обняла его так, словно боялась отпустить. Ее верный рыцарь вернулся, чтобы спасти от грозящего ей прозябания в неприветливом и враждебном для нее Хайленде.
Роберта подняла глаза в самое время, чтобы увидеть, как его красивое лицо наклоняется к ней. Она быстро отвернулась в последний момент, и его поцелуй пришелся в щеку.
– Как я понимаю, твоя помолвка еще не расторгнута? – спросил Генри, и в голосе его прозвучало разочарование.
– Пока задерживается, – солгала Роберта, сделав шаг назад и взяв его руки в свои. – Ты, должно быть, ужасно замерз. Иди согрейся у камина. Ты надолго приехал?
Не ответив на ее вопрос, Генри позволил отвести себя к одному из кресел, стоящих перед камином. Садясь, он обнял ее за талию и попытался усадить к себе на колени.
Роберта засмеялась:
– Нет, Генри, не надо, пожалуйста. Это неприлично.
– Я был в отъезде целых шесть недель, и ты отказываешься поцеловать меня, – пожаловался он. – Но, по крайней мере, сядь поближе.
Несмотря на то что она противилась этому, он все же усадил ее к себе на колени. Роберта торопливо прикрыла левую руку правой. Сейчас она была озабочена не только тем, чтобы скрыть родимое пятно, но и кольцо, подаренное ей Гордоном.
Долгим взглядом она посмотрела в красивое лицо Генри. Он ничуть не изменился, он был тем же самым человеком, которого она знала и любила уже больше года, но все же в нем не было того неотразимого обаяния, как два месяца тому назад. Она была уверена в том, что он любит ее, но тот тревожащий вопрос, который некогда задала ей тетка, все время всплывал в ее сознании.
Она хочет остаться в Англии потому, что любит Генри? Или она любит Генри потому, что хочет остаться в Англии?
– А теперь расскажи, дорогая, как ты скучала по мне, – сказал Генри, отвлекая ее от тревожных мыслей.