Когда огромный добрейший негр поведал матросам и пассажирам парохода «Цикада» историю про войну на острове Мангобананапапайя, капитал Дадо сказал:
— Из этой истории можно сделать три вывода.
— И какие же? — спросила Филина.
— Во-первых, — сказал капитан, — люди, которые затевают войну, круглые болваны. Им невдомек, как хорошо жить друг с другом в мире и согласии.
— Во-вторых, — сказала тетушка Юлия, — люди, которые ведут войну, тоже круглые болваны. Они как драчуны: колотят друг дружку, потому что договориться не могут.
— В-третьих, — сказала Александра. — Люди, которые добровольно идут на войну, тоже круглые болваны!
— Короче говоря, — заключил капитан Дадо, — будь люди умнее, не было бы и войн.
— Но если нет войн, господин капитан, то нет и героев! — заметила леди Браун.
— Ошибаетесь, леди! — ответил капитан Дадо. — Самые великие герои вовсе не были солдатами. Мне вспоминается история про одного рыбака, который без всякой войны решил стать героем, хотя потом и признал, что его геройство неразумно.
— Расскажите же, капитан! — закричали со всех сторон.
Тогда капитан уселся в шезлонг, а матросы и пассажиры, кто сидя, кто стоя, окружили его, и капитан Дадо повел рассказ…
История про ловца звезд
В одной далекой счастливой стране, где звезды стоят на небе так низко, что, кажется, почти задевают крыши домов, жил некогда рыбак по имени Фране.
С детства мечтал он достать себе с неба звезду. Были в этой стране и другие мужчины, которые в детстве тоже об этом мечтали. Но они повзрослели и забыли свою мечту.
А Фране, который и в двадцать лет был как ребенок — простодушный, веселый и ужасно упрямый, — чем старше, тем больше мечтал о своей звезде. И когда исполнился ему двадцать один год, решил он сплести из золотой нитки прочную сеть. Трудился неделю за неделей — да все ночью, тайком, при свете фонарика. И вот однажды в ночь с субботы на воскресенье, когда луны не было, а звезды светили особенно ярко, работа была готова. Фране дождаться не мог, как бы скорей испытать ее в деле. К полуночи залез он со своей золотой сетью на крышу. Встал покрепче над деревянным коньком, расставил ноги пошире, размахнулся разок-другой — и закинул сеть в небо. Но сеть упала на крышу пустой. Три раза подряд закидывал Фране золотую сеть в небо, и каждый раз она падала на крышу без всякой добычи.
Рассердился Фране, но надежды не потерял. И подумал: «Надо бы руку набить, научиться закидывать сеть в небо». Спустился с крыши, припрятал сеть подальше в подвал и долго не мог заснуть. А в голове у него все вертелось: звезды… сети… клад на примете… Снова и снова, точно припев из песни, приходили на ум слова:
…В эту ночь не спалось еще одному человеку — старому рыбаку по имени Бранко. Фране он знал и любил давно, когда тот был еще желторотым птенцом, а за странной рыбалкой наблюдал из окна своей комнатки.
«Что ему в голову-то взбрело, что он по ночам золотые сети в небо закидывает? — думал Бранко. — Может, ангела ловит? Так ведь он не верит в ангелов. А может… может… звезду?»
Эта мысль старика встревожила. «Уж не возмечтал ли Фране о каких-нибудь заоблачных кладах?» — забеспокоился он. И теперь уже в голове старика завертелся тот же припев. Но слова, в которых Фране мерещился голос надежды, казались старому Бранко глупыми и опасными:
К утру старый Бранко выглядел бледным и осунувшимся — так и не смог заснуть. Зато Фране проснулся бодрый, с улыбкой до ушей. Мечты о звездах убаюкали его, усыпили. И все ближайшие дни он только и делал, что учился закидывать сеть в небо. В его садике, обнесенном высокой стеной, стояла большая сосна. Она раскинула свою крону прямо над самой крышей. К нижним сучьям этой сосны Фране подвесил на тонких нитях яблоки, груши и сладкий перец — и давай ловить их в свою золотую сеть. Через две недели он так наловчился, что из дюжины яблок, висевших вплотную друг к другу, запросто ловил то, какое себе наметил.
И теперь он решил еще раз попытаться достать с неба звезду. Но все ближайшие ночи небо было затянуто облаками. К тому же по вечерам к нему зачастил его давнишний приятель Бранко. Старик засиживался подолгу и странно посматривал на хозяина.
Но вот однажды ночь выдалась ясная, а Бранко не появился. И тогда Фране снова залез на крышу и принялся ловить звезды.
Но, несмотря на сноровку, ему не везло. В эту ночь Фране понял, что звезды, до которых, казалось, рукой подать, на самом-то деле стоят высоко-высоко. Золотую сеть туда не докинешь.
Однако же на дворе стоял август, время звездопада. В небе то и дело мелькали падучие звезды. Ярко пылая, пролетали по темному небу и гасли.
На эти падучие звезды Фране и обратил свой взор. И как-то раз одна из пылающих звезд стала пролетать как будто над самой крышей.
Рыбак стоял над коньком наготове и поэтому ухитрился бросить сеть очень точно. Но сорвался вниз, выпустил сеть из рук и упал в свой сад, где остался лежать без памяти.
А звезда, задетая сетью в полете, рухнула прямо на крышу, пробила черепицу насквозь и упала, раскаленная, на деревянный пол чердака. Доски затлели, задымили и загорелись.
В эту ночь старый Бранко вышел на лодке в море. Но далеко от берега отплыть не успел — увидел, как небо над деревней осветило красное зарево. И громко забил пожарный колокол.
Тогда Бранко скорее погреб назад и все бормотал сквозь зубы в такт взмахам весел:
Сердце подсказывало ему, что случилось, и он корил себя, что оставил парня в такую ночь одного с его золотой сетью и его безумством.
Когда Бранко, запыхавшись, наконец поднялся по крутому склону в деревню, то увидел, что дом Фране объят пожаром, а молодой рыбак лежит бледный, с закрытыми глазами, в саду на сушилке для смокв, обтянутой неводом.
— Он что — мертвый? — спросил Бранко у девушки, которая стояла рядом с сушилкой.
— Нет, — ответила она и едва заметно улыбнулась. — Живой! Просто в обмороке.
Девушку звали Верой, а жила она по соседству, рядом с Фране и Бранко.
— Давай-ка отнесем его ко мне! — сказал Бранко. А потом бросил взгляд на горящий дом и добавил: — Здесь уже ничего не спасти. Счастье, что ветра нет!
Вера, которая была, кстати сказать, очень хороша собой, возразила, что лучше бы Фране отнести к ней. Женщине сподручней ухаживать за больным, чем мужчине. Но старый Бранко был непреклонен.
— Парень на голову болен. Я должен его излечить, — сказал он. — Вот исцелится от своей болезни, тогда и пойдет к тебе. — Тут старый рыбак запнулся, посмотрел на Веру внимательно и говорит: — Уж не тебя ли, милая, поймал он в свою золотую сеть?
Вера покраснела, опустила глаза и ничего не ответила.
И хотя больной друг лежал на земле, а дом его горел, старик улыбнулся:
— Мы отнесем его ко мне, но ты, уж пожалуйста, приходи каждый день и ухаживай за ним! Ладно?
Щеки у Веры горели, но она ответила смело:
— Полно болтать! Давай-ка, старик, за работу!
Тогда Бранко с улыбкой подхватил сушилку с одного конца, Вера — с другого, и отнесли они Фране к старому рыбаку. Только на следующий день несчастный ловец звезд очнулся от своего глубокого обморока.
Когда он упал, то набил себе синяков и шишек, но руки и ноги чудом остались целы. Только голова сильно болела. Но Вера всю неделю прикладывала ему ко лбу холодное полотенце — и наконец в голове перестало гудеть. Тогда Фране встал с кровати и вышел в сад.
Пока он лежал больной, ни Вера, ни Бранко ни разу не заикнулись о несчастье, а Фране никогда ничего не спрашивал. Но когда молодой рыбак вышел в сад и увидел там, где раньше стоял его дом, лишь обгорелые стены, память стала к нему возвращаться.
— Я сорвался вниз, — сказал он.
— Возможно, — ответил старик. — Как бы там ни было, дом твой сгорел. Ты с крыши случайно не падал, Фране?
— Точно! — воскликнул парень. — Теперь я все вспомнил. Я ловил падучую звезду и свалился вниз.
— Тогда выходит, мой мальчик, что звезда разожгла пожар в твоем доме!
— Да, но где же она? — спросил Фране.
— А вот погоди. Сейчас покажу! — ответил старик. Он вошел в дом, а через минуту вернулся, держа за руку Веру.
— Вот она, звездочка, которую ты невольно поймал в свою сеть. Посмотри на нее хорошенько!
Теперь уже покраснел Фране. И сказал:
— Нет, эта звездочка не разжигала пожар в моем доме. Но боюсь, она разожгла пожар в моем сердце. Эта звездочка меня выходила. И я бы не прочь, если б она и дальше за мной ходила.
— Тогда выходит, мой мальчик, что звезда разожгла пожар в твоем доме!
— Да, но где же она? — спросил Фране.
— А вот погоди. Сейчас покажу! — ответил старик. Он вошел в дом, а через минуту вернулся, держа за руку Веру.
— Вот она, звездочка, которую ты невольно поймал в свою сеть. Посмотри на нее хорошенько!
Теперь уже покраснел Фране. И сказал:
— Нет, эта звездочка не разжигала пожар в моем доме. Но боюсь, она разожгла пожар в моем сердце. Эта звездочка меня выходила. И я бы не прочь, если б она и дальше за мной ходила.
Тогда Бранко посмотрел на девушку и спросил:
— Ты согласна?
Вера, не взглянув на Фране, быстро кивнула и убежала в дом. А мужчины остались в саду и хохотали, как напроказившие мальчишки.
— Значит, охота на звезды того стоила! — сказал Бранко.
— Но где же все-таки та другая звезда, которая с неба? — спросил Фране.
— В подвале, на развалинах твоего дома, валяется черный кусок железа. Думаю, это она и есть. Или этот кусок давно лежит у тебя в подвале?
Фране покачал головой, а потом встал и сказал:
— Глупо гоняться за звездами! — Но в эту минуту из дверей вышла Вера, и Фране быстро добавил: — Зачем их с неба хватать, если их можно найти на земле!
Эти слова вполне сошли бы за сватовство. И через несколько недель Фране взял Веру в жены. Он помогал старому Бранко рыбачить, обзавелся со временем собственной лодкой, а через год-другой и собственным домом, и родился у него сын, которого тоже назвали Фране.
Порой, когда Фране-старший сидит ясной ночью с сыном в саду, малыш тычет ручкой наверх, словно хочет звездочку с неба. И Фране тогда напевает: И звезды, и сети, И клад на примете… Но всякий раз добавляет:
— Вот вырастешь, мальчик мой, и найдешь себе настоящую звездочку. Как нашел ее твой отец.
Когда капитан Дадо замолчал, стало слышно, как за бортом «Цикады» плещет вода.
— Есть вещи разумные, а есть неразумные, — подала голос леди Браун. — В погоне за звездами, безусловно, ничего разумного нет. У нас в Англии такое никому бы и в голову не пришло.
— Ах, милая леди Браун, — вздохнула тетушка Юлия. — Нет на свете такой земли или хотя бы такого города или деревни, где жили бы только разумные люди.
— А вот и есть! — возразил добрейший негр-кочегар. — Слыхал я однажды…
Но договорить ему не дали. На палубу выбежал рулевой и что-то взволнованно зашептал капитану на ухо. Капитан Дадо отправился за рулевым на верхнюю палубу и увидел, что творится нечто странное. Все измерительные приборы разом вышли из строя. Барометр прыгал то вверх, то вниз, все часы встали, зеркальца секстана, который определяет, где находится судно, вдруг помутнели, а стрелка компаса без устали вращалась по кругу.
В это же время матрос, который стоял в носовой части и высматривал, нет ли мин, громко крикнул:
— Я вижу на западе землю!
Капитан подошел с биноклем поближе к поручням и увидел в восемнадцати-двадцати морских милях от парохода островную гряду. Капитан никогда ее раньше не видел. А ведь эту часть Средиземного моря он знал как свои пять пальцев. И тут его осенило. А вдруг это легендарные Счастливые Острова по Ту Сторону Ветра? Он быстро спустился к себе в каюту, где в шкафу стоял старый-престарый Морской словарь.
Бывают такие случаи, когда даже капитанам приходится заглянуть в словарь… Он открыл букву «С», пробежал глазами по строчкам — и его догадка подтвердилась. Островная гряда на западе это и есть Счастливые Острова по Ту Сторону Ветра!
Капитан поспешил обратно на палубу и нарочито спокойным голосом сказал краткую речь:
— Дамы и господа! Офицеры и матросы! По всем признакам, мы сегодня случайно наткнулись на Счастливые Острова по Ту Сторону Ветра. Сохраняйте спокойствие! Никаких тревожных известий об этой земле до сих пор не поступало. Но осторожность не повредит. Пока я не скажу, что можно сойти на берег, всем оставаться на корабле! А сейчас — все по местам и спокойно ждем дальнейших указаний.
Матросы, перешептываясь друг с другом, разошлись с палубы. Тетушка Юлия заметно встревожилась, но ничего не сказала. Леди Браун тоже молчала. Только Филина пискнула:
— Я уверена, это мирные острова!
И вскоре ее догадка подтвердилась. Спустя полтора-два часа «Цикада» вошла в небольшую бухту, где по голубой воде расхаживали розовые фламинго. Но и кроме этих кротких фламинго, здесь было чему подивиться. На зеленых раскидистых кронах приземистых финиковых пальм лежали пятнистые леопарды, черные пантеры и гепарды в мелкую крапинку. А внизу, под пальмами, детеныши хищников катали мягкими лапами пестро раскрашенные кокосовые орехи. По берегу вышагивали слоны, жирафы, львы и олени. Между ними прогуливались туземные мужчины и женщины и сажали своих малышей на спины диким зверям. От изумления люди на пароходе вытаращили глаза и разинули рты.
Когда «Цикада» причалила к небольшому молу во Фламинговой бухте, навстречу вышли три зверя: морская свинка, сурок и куница. Они пригласили пассажиров и экипаж осмотреть Счастливые Острова и провести там несколько дней. Капитан и все остальные были в восторге от приглашения и последовали за зверями в гостиницу.
Все, что матросы и пассажиры увидели на тех Островах, описал в своем дневнике капитан Дадо. Дневник издан отдельной книгой, которая так и названа: «Счастливые Острова по Ту Сторону Ветра». Из этой книги можно много всего узнать о Медовом и Солнечном островах, об острове Паксос и острове Йу-Йу, а также о прекрасных плавучих островах Санта-Канте, Пинторетто и Беллавера — словно большие разноцветные корабли, они бороздят Мировой океан.
Кое-какие сведения о Счастливых Островах по Ту Сторону Ветра сообщила в своем письме, написанном много лет спустя, тетушка Юлия. Письмо адресовано старому Иоганну, смотрителю Маяка на Омаровых рифах. Письмо это перед вами, читайте:
«Остров Беллавера, 24 июня 1956 года
Дорогой Иоганн!
Сегодня я стала законной гражданкой Счастливых Островов по Ту Сторону Ветра. Остальные твои подруги — Александра, три Эммы и мышь Филина — тоже здесь, потому что нет на земле уголка прекрасней, чем Счастливые Острова по Ту Сторону Ветра. Здесь ты богат без богатства и доволен без пенсии. Здесь живут мирно без всякой армии, а люди и звери счастливы и не боятся друг друга. Мышь Филина тебе кланяется. Она вышла замуж за одного замечательной красоты господина крыса. Он главный портной на острове Йу-Йу и обшивает всех тамошних модниц — и крысок, и мышек. От четырех наших чаек тебе тоже привет. Они основали вокальный квартет и часто дают концерты. Сама я живу на острове Беллавера. У него есть еще и другое название — Остров Историй. Если история складная и хорошая, то здесь она обязательно сбудется. В соседнем со мной доме живет старый негр Мартин. В доме напротив — известная тебе Мышь Тереза. Эта смелая дама поделилась со мной отличным рецептом майонеза из баклажанов. Я вышлю его тебе следующим письмом. Наискосок от меня живут китайские бургомистры Пинь, Пань и Пунь. Рядом с ними — волшебник Хинц Розенхольц. Все тебе кланяются. Пиши, пожалуйста, до востребования в Далмацию, на остров Корчула.
Капитан Дадо передаст мне твое письмо. Гансу-в-узелке и Морешлёпу — огромные приветы. Крепко целую и обнимаю. Не забывай свою старую подругу.
Твоя Юлия».Когда смотритель Иоганн, сидя в верхней каморке Маяка на Омаровых рифах, прочел пустогроху это письмо, Ганс-в-узелке сказал:
— Теперь можно уже не спрашивать после каждой истории, правда это или нет. Теперь-то мы точно знаем: если история складная и хорошая, значит, она не врет.
На этих словах наша книжка кончается. А тот, кто все-таки спросит: «Правда ли все, о чем здесь написано?», пусть съездит в гости к тетушке Юлии, на остров под названием Беллавера.
Вот съездите — и узнаете!
Послесловие
Дорогие друзья!
Эту книгу написал немецкий поэт и сказочник Джеймс Крюс. Он родился на острове Гельголанд — недалеко от тех мест, где живут герои, с которыми вы только что познакомились: старик Иоганн, пустогрох Ганс-в-узелке, водяной по прозвищу Морешлёп и чайка по имени Александра.
Когда Джеймс Крюс был подростком, началась Вторая мировая война. На острове Гельголанд стало очень опасно — и мирным жителям пришлось оставить родные дома и срочно уехать. Джеймсу Крюсу было пятнадцать лет.
Война шла долго. Много горя пережили люди, и большие, и маленькие. Как будто ураган прошел по земле…
Но наконец она закончилась. Надо было все начинать сначала. Города стояли в руинах. Нужно было расчистить завалы, заново строить дома и школы, больницы и парки. Люди трудились не покладая рук.