— Давай сделаем ребенка! Прямо сегодня! Прямо сейчас!
Соня округлила глаза, потому что сдерживаться больше не было сил. Она хотела рассмеяться, но глупая улыбка — это максимум, на что ее хватило.
— Ты сошел с ума?
— Да ты что? Это — гениальная идея. Ты ничего не понимаешь. Тебя, беременную, могут не посадить!
— Это с каких пор беременных не сажают за двойное убийство?
— Ну… положение могло усилить состояние аффекта.
— С состоянием аффекта у меня все в порядке. Но упекут меня по-любому. Если не в тюрьму, то в психушку точно.
Павлик, плюхнулся рядом с Соней на диван. Он обнял ее за плечи и прижал к себе.
— Ой, ну ты со своими убийствами совсем голову потеряла. Если ты родишь на зоне, тебе убавят срок.
Соня с раздражением отряхнула руку Павла со своего плеча и встала.
— Тебе что, не терпится родить еще одного такого лузера, как мы? С искалеченным детством? С уродами-родителями? Чтоб над ним смеялись, как над тобой все детство, обзывая то «педиком», то «алкашом»?
— А чего это сразу педиком? Других слов нет?
— Паша! Опомнись! Тебя «алкашом» называли не потому, что ты бухал в детстве, а потому что ты сын алкашей! А он будет сын педика и зэчки или шизофренички! Ты бред несешь, Паша. Полный бред!
Павел подошел к окну и застыл в своей привычной позе — он смотрел в окно, сложив на груди руки. После долгой паузы он произнес:
— Вот посадят тебя, и я с ума здесь сойду от одиночества. С кем я еще смогу поговорить, кто меня согласится выслушать в два часа ночи?..
— Заведи себе кошку, — отпихнула приятеля Соня.
— Не хочу кошку! — Павлик уронил лицо в ладони. — Вот если бы ты родила бэйбика, я был бы не так одинок. Я бы его растил и видел в нем тебя.
По лицу Павла текли слезы. Соня подошла к нему, обняла и поцеловала в макушку.
— Паш, не плачь. Может, все еще образуется. Может, мне удастся улететь отсюда на время.
Павел резко обернулся.
— Куда?
— За границу. В психо-неврологическую клинику. Я жду. За мной должны приехать. Либо это будут менты. Либо мой замечательный сосед.
Лицо Павла озарила радостная улыбка.
— Вот тот? Который нам помог донести… — он шмыгнул носом.
— Да. Он работает в турагентстве и обещал пробить мне билет на ночной рейс. Я могу успеть улететь.
— Возьми меня с собой! — Павел упал на колени перед Соней.
— Встань, ты что? Ненормальный!
— Сонечка, мне тоже очень-очень надо в клинику! Меня этот город окончательно с ума свел! И тут еще ты со своими приключениями! Я тогда чуть не врезался на твоей машине, помнишь? Видишь, мне тоже нужна помощь!
Соня пятилась от Павла, но тот продолжал ползти за ней, хватая ее за ноги и умоляюще глядя в глаза.
— Паша, хватит! — Соне пришлось прикрикнуть на обезумевшего друга. Она спиной съехала вниз по стене, села на пол рядом с ним и положила его голову себе на плечо.
Так они сидели и молча смотрели перед собой. Говорить больше было не о чем.
Краско сидел за рабочим столом в своем кабинете и заполнял бюджетные отчеты, когда зазвонил стационарный телефон.
— Максим Александрович, вас из туристического отдела беспокоят, — раздался мягкий женский голос в трубке.
— Да, слушаю.
— На имя Софии Леонидовны Воробьевой приобретен билет на рейс, вылетающий завтра в 4 часа 30 минут утра по московскому времени из «Домодедово».
Краско перестал писать и оторвал глаза от бумаг.
— Срочно бронируйте мне билет.
— Максим Александрович, на этот рейс все билеты раскуплены.
— Что значит «раскуплены»? — заорал Краско. — Значит, снимите кого-нибудь с рейса! Вас что, надо учить простейшим операциям? Или вы с луны сегодня свалились прямо к себе в отдел? — Руководитель в бешенстве бросил трубку, встал и принялся ходить по кабинету.
Краско не ожидал от Сони такой прыти. Поразмыслив, он понял, что причиной столь скорого отъезда могла стать обыкновенная паника.
«Наверное, менты прижали ей хвост».
С этой мыслью Максим Александрович включил компьютер, зашел на внутренний Интернет-сайт, где хранилась база данных всех граждан России, находивших в розыске.
Сони среди них не было.
Краско поднял трубку рабочего телефона и набрал номер охраны:
— Да. Это Краско. Машину мне срочно.
Оставалось мало времени, и о поездке в общественном транспорте не могло быть и речи.
Андрей стоял с чемоданом своих вещей на лестничной площадке и запирал ключом дверь, когда раздался шум открывающегося лифта. Оттуда вышло три человека, один из них был в милицейской форме. Самый высокий и плечистый показал пальцем на дверь в Сонину квартиру: «Вон. Вон туда он зашел». Плечистый парень обращался к полному мужчине лет сорока пяти. Рядом с ним стоял худой, усатый эмвэдэшник в форме, к которому полный мужчина обратился:
— Ром, давай.
Эмвэдэшник подошел к двери и нажал кнопку звонка. Слышно было, как сигнал гулким эхом отозвался в пустой квартире. Но дверь никто не открыл. Полный мужчина повернулся к Соболеву.
— Добрый вечер. Старший следователь Беличко Михаил Васильевич. — Беличко достал свое удостоверение и махнул им перед лицом Андрея. — Не подскажете, кто проживает в этой квартире?
Соболев понял, что за Соней пришли. До вылета самолета оставалось чуть больше трех часов. Им надо было выиграть время.
— Да тут какая-то ведьма живет, — мгновенно сочинил Андрей.
— Как ведьма? — нахмурился Беличко.
Охранник отшатнулся и стал ближе к лифту.
— Ну, эта… как их там? Гадалка!
— А сколько лет гадалке той? — Михаил Васильевич не имел оснований не верить взрослому солидному мужчине с чемоданом в руке.
— Ну, лет пятьдесят, наверное… К ней круглые сутки люди ходят. А че, обманула кого? — Андрей кивнул в сторону охранника, вжавшегося в стену на лестничной площадке.
— Куда она в такой час ночи пойти могла? — Беличко не унимался.
— Ну, не знаю. Она либо спит, либо с собачкой своей гуляет.
— Какой собачкой?
— Ну, маленькой. Олененок такой, знаете? — Андрей взглянул на свои часы. По идее, Соня должна была его уже ждать на парковке соседнего дома. — Простите. Я в аэропорт. Самолет у меня.
Соболев уже спускался вниз в кабине лифта, в то время как Беличко, Тульцев и перепуганный охранник Ухова продолжали стоять перед дверью в Сонину квартиру и нажимать кнопку звонка в надежде разбудить ведьму.
Соня подходила к своему «мини», когда подъехал Андрей.
— Все в порядке? — спросили они друг друга одновременно и заулыбались.
— Билет у тебя? — Соня скрестила на груди руки и передернула плечами. Ей было несколько прохладно в шелковом летнем плаще, надетом поверх рубашки. На ее плече висела маленькая театральная сумочка, в которой был паспорт, пачка стодолларовых купюр и пара кредитных карточек. Ноутбук она оставила у Павлика.
Без вещей Соня еще ни разу никуда не летала. Но это ее не смущало, потому что у нее и теперь не было ощущения, что она куда-то полетит.
— Да. Садись.
Только когда Соня села рядом с Андреем и внимательно рассмотрела информацию, напечатанную на нескольких листках билета, ощущение предстоящего приятного путешествия впервые захватило ее. Она прикрыла глаза.
Неужели скоро ее ноги будут ступать по мягкому теплому песку, а морская вода будет щекотать ее кожу, кокетливо заигрывая с ней пенистыми волнами? Неужели скоро рядом не будет ни мобильных телефонов, ни пробок на дорогах, ни вонючего, пропитанного выхлопными газами воздуха?
Эйфория фантазии продлилась недолго. Когда машина Соболева выезжала с парковки, Соня обернулась, чтобы взглянуть в последний раз на дом, в котором прожила несколько лет. Прямо у входа в здание стояла черная «Волга» старшего следователя Беличко.
Соня сползла вниз и спряталась за Андрея, опасаясь, что ее могут увидеть. Тот сделал вид, что не заметил странного поведения своей спутницы.
Первую половину пути они ехали молча. Соня никак не могла отделаться от тяжелого чувства, давящего ей на грудь. С тех пор, как она увидела эмвэдэшную машину во дворе своего дома, она мысленно переносилась туда, в компанию Беличко, пытаясь представить возможные варианты развития событий.
Тот факт, что она не взяла ни одного чемодана, ни одной вещи с собой, тот факт, что она оставила квартиру в повседневном состоянии, должны были сыграть ей на руку. Даже если Беличко взломал бы дверь, он не нашел бы признаков того, что жительница квартиры ударилась в бега. Ее все равно бы стали искать, но пока без паники. Без труда нашли бы ее машину. Потом вышли бы на Павлика. Тот должен был им сказать, что не знает о местонахождении подозреваемой, потому что они поссорились, и он отобрал у нее ключи от машины, так как она была в нетрезвом состоянии, и он не хотел, чтоб она садилась за руль.
Реальная картина несколько отличалась от той, которую себе рисовала Соня. На самом деле происходило следующее: после того, как Беличко, Тульцеву и охраннику Ухова не удалось ни до кого дозвониться, они пошли вниз в надежде встретить ту самую ведьму с собачкой. Когда поиски гадалки вокруг дома в радиусе ста метров ни к чему не привели, они отправились к Соне греться и пить чай. К большому счастью журналистки, в квартире номер сто сорок три тоже никого не было. На часах было около трех утра, когда доблестные следователи разошлись по домам, пожелав друг другу спокойной ночи.
— Ты когда выходил из квартиры, на лестничной площадке никого не было? — Соня решилась на вопрос.
— Нет, — Соболев очередной раз соврал ради душевного спокойствия измученной девушки.
Соболев мог предположить, что сейчас творилось в ее душе. Он не хотел, чтобы она нервничала еще больше. Ей нужно было беречь себя. Ведь он знал, что настоящие проблемы, вполне возможно, у нее еще впереди.
Они продолжали ехать по пустой ночной дороге в аэропорт молча. Андрей чувствовал, что Соня еще погружена в невеселые мысли, поэтому не хотел докучать ей своими разговорами. Да и самому ему было над чем подумать. Он мысленно разрабатывал план, по которому ему придется действовать в ближайшие несколько часов.
Соне хотелось поделиться своими страхами с новым другом. Ей хотелось, чтобы он защитил ее. Несколько раз она порывалась сказать, чтобы он ее не бросал, но не решалась заговорить первой. Ей так нужно было сейчас его сильное плечо. Но она осознавала, что должна взять себя в руки и справиться со своими сложностями сама — как она делала это всю жизнь.
Машина Андрея подъехала к зданию аэропорта. Пришло время прощаться. Соня хотела, чтобы он проводил ее, но боялась, что ее могут скрутить на его глазах. Этого она допустить не могла.
— Ну, я поехала? — грустная улыбка слегка тронула уголки губ Сони.
— Я буду тебя ждать, — Андрей хотел спросить ее «когда ты приедешь?», но понимал, что Соня сама не знает ответа на этот вопрос, так как он зависит от большого количества обстоятельств. Ждать ее сложа руки он не собирался, но не сказать ничего он не мог — он не хотел, чтобы Соня думала, что ему все равно.
Журналистка смотрела в глаза Андрею и не могла понять, как человек, которого она встретила считаные часы назад, успел стать таким близким для нее и родным.
— Если вдруг чего… — Соня не могла найти правильных слов. Врать было сложно, а говорить правду невозможно. Поэтому она решила не заканчивать этого предложения. — Просто знай, что мне с тобой было так хорошо, как никогда.
— Мне тоже, — произнес Андрей и наклонился, чтобы поцеловать Соню.
Только когда Соня прошла регистрацию, она решилась на звонок Петру Львовичу. Несмотря на то что было чуть больше трех утра, он не только поднял трубку, но и был рад услышать о том, что его пациентка летит проходить курс лечения. Он пообещал, что в аэропорту ее будет встречать представитель клиники.
Соболев припарковал свою машину на далекой стоянке долговременного пользования. Он достал из бардачка искусственные усы, светлый парик и серую кепку, замотался шарфом и накинул заранее приготовленный темно-синий плащ. Перевоплотившись в кудрявого усатого блондина, Андрей достал из кармана джинсов перстень и надел его на палец. Проверив наличие пистолета во внутреннем кармане куртки, он отправился в здание аэропорта.
«По логике вещей, у Краско должен быть такой же», — думал Андрей про «магический» пистолет из полимера. И только он вспомнил о своем начальнике, как увидел его в толпе у стойки регистрации. Судя по тому, что он был в кепке и в парике, он тоже путешествовал инкогнито и не хотел быть узнанным Соней до поры, до времени.
«Цирк уехал, клоуны остались», — горько подумал Соболев про себя и начальника. Он знал, где именно Краско раздобыл детали к этому маскараду — в том же кабинете номер 364 на третьем этаже здания их офиса.
Андрей подошел к кассе рядом с пустующей стойкой регистрации первого класса, за которой сидела симпатичная молодая девушка с трогательными светлыми локонами, выбивающимися из-под фирменной пилотки. По мере приближения к этому очаровательному созданию, улыбка Андрея становилась все шире.
— Доброе утро!
В сонных глазах девушки зажегся огонек.
— Здравствуйте, — пролепетала она ангельским голосом.
— Девушка, милая, выручайте! — Андрей подал свое тело вперед, чтобы его шепот никто не услышал. — Я отцу на шестидесятипятилетие путевку подарил на острова эти ваши замечательные, а он там влюбился в аборигенку местную и жениться собрался! Ну, представляете! На старости лет!
Девушка слушала Соболева с неподдельным интересом. Такие анекдотичные истории у девушек за стойкой регистрации были на вес золота, так как являлись редкими яркими штрихами к их монотонной и скучной работе.
— Он мне сегодня ночью позвонил, мол, гуд бай, мой мальчик, аля-улю, я Тиньгушеньку люблю. У него свадьба завтра. Мне надо срочно лететь и вытаскивать его оттуда из лап дикарей… и дикарок…
Девушка продолжала удивленно смотреть на забавного блондина в несуразной кепке.
— А что вы так расстраиваетесь? Ваш отец, может быть, нашел свою судьбу? — Девушка кокетливо смотрела на Соболева, играя своим локоном. Она сделала особый акцент на слова «свою судьбу».
— Девушка, милая, а как я это своей матери объясню? Она-то только из-за давления своего не полетела с ним. Сидит дома, ждет его на следующей неделе. Без Тиньгушеньки.
— Да-а-а. Дела! — Девушка была явно под впечатлением от непростой семейной ситуации этого симпатичного гражданина. Она перевела свои полные кокетства и удивления глаза, на монитор компьютера у себя под стойкой. После нескольких щелканий «мышкой», ее лицо приняло грустное и разочарованное выражение. Но она все равно улыбалась.
— Я очень сожалею, но этот рейс заполнен до отказа. Нет ни одного свободного места.
Андрей мог предположить, что такое произойдет. Поэтому теперь, убедившись в том, что план А не сработал, он перешел к плану Б.
— Вы можете меня поставить на лист ожидания? Вдруг кто-нибудь не приедет.
— Да, конечно. Хотя пробки сейчас вряд ли где-то мешают движению. — Она посмотрела на потенциального пассажира с нежной жалостью. — Но не будем отчаиваться раньше времени. Давайте паспорт.
Пока девушка заносила его информацию в компьютер, Соболев смотрел по сторонам. Он увидел, как Краско прошел регистрацию и направился в зал ожидания.
Цепкие глаза оперативника заметили, что у входа в аэропорт происходила семейная ссора.
Прямо перед входом рассыпалась гора чемоданов, перегородив дорогу. Вокруг чемоданов скакало человек пять веселых шумных ребятишек. Рядом стояла растерянная мамаша и в бессилии разводила руками. Невыспавшийся злой отец семейства ругался на все здание аэропорта. Было удивительно, как при таких отношениях эта семейка смогла договориться о поездке. Мальчик лет двенадцати, один из представителей этого шумного семейства, подбежал к той же стойке регистрации, у которой стоял Андрей, и занял место в очереди, поставив свою сумку на пол. Громкая перебранка его родителей продолжалась, и мальчик делал вид, что он их не знает. Постепенно к нему присоединились его братья и сестры. Судя по их веселым рожицам, такие семейные разборки были им не в диковинку.
К горячему южному мужчине подошел молодой дежурный милиционер и попросил предъявить документы. Тот достал паспорт в обложке из крокодиловой кожи. Его жена начала махать руками, усыпанными золотыми кольцами, и громко просить стража порядка забрать ее мужа в милицию суток на пятнадцать, а пока она спокойно слетает отдохнуть с детьми. Милиционер улыбнулся, вернул документы и отошел, не желая связываться со скандальной семьей.
Андрей понял, что судьба дает ему шанс. Он догнал дежурного милиционера, когда тот уже входил в курилку. Соболев показал свое удостоверение и отчитал его за недобросовестное исполнение своих полномочий. Он подробно и доходчиво объяснил милиционеру, что гражданина, нарушившего общественный порядок, подобало задержать и оштрафовать, но не на месте, как это принято, а официально, с заполнением необходимых бумаг. На правах оперативного работника ФСБ Соболев потребовал тщательной проверки разрешений на наличность, которая имелась у подозрительного гражданина при себе, а также подробной переписи всех драгоценностей, вывозимых им из страны. Дежурный милиционер, который стоял по стойке смирно, с вытянутой шеей и бледным лицом, в итоге вымолвил «слушаюсь!» и направился за подмогой.
Заветный билет на чудо-остров был у Соболева в кармане. Лететь ему пришлось бизнес-классом рядом с шумной южной семьей. Соболев с удовольствием помогал многодетной матери справляться с увесистой ручной кладью, пользуясь возможностью спрятаться в этой шумной толпе от глаз Сони и Краско.