— Ну, ничего себе! Чем?
— Я вчера разговаривала с убитыми. Сестры-близнецы, их звали Джун и Джипси.
— Близнецы? Она кивнула.
— Их номер назывался «Золотые двойняшки». Они должны были выступать, покрыв тела золотой краской. Это их и убило — краска. Я разговаривала с ними о том, что это может быть смертельно опасно, если не оставить незакрашенным небольшой участок где-нибудь на теле, чтобы кожа могла дышать. А Молина сказала, еще до вскрытия, что ни одного незакрашенного участка на их телах не нашли. А ведь они знали…
— То есть, убийца должен был подойти достаточно близко, чтобы закрасить эти участки, прежде, чем девушки что-то поймут?
Темпл кивнула, потом прикусила губу:
— Если только… понимаешь, они поссорились. Джипси пригласила на шоу их отца, не сказав об этом Джун. Она говорила, что отец насиловал ее в детстве, но Джун это отрицала.
— Ничего необычного. Отрицание — это основа таких семей.
— Вообще, странно, что отец насиловал одну из близняшек и не трогал вторую. Может, он думал, что в таком случае это не считается?.. Ну, короче, Джун была против затеи Джипси. Возможно, та или другая могли закрасить сестру полностью, подождать, пока она упадет, и закрасить себя.
Темпл выжидательно посмотрела на Мэтта.
— Убийство и самоубийство. Это возможно, — Мэтт потер подбородок. Ненужный жест — блондинам никогда не грозит отросшая к вечеру щетина. — А у тебя есть дата их рождения?
— Да зачем?.. Молина дала мне даты первых двух, но теперь моя теория никак не подходит. Кстати, Молина со мной не разговаривает. Только допрашивает.
— Можно подумать, у вас с лейтенантом когда-то были другие отношения… Между тем, пока суд да дело, почему бы тебе не проверить даты, которые у тебя уже есть?
— Это психологическая поддержка, доктор?
— Просто здравый смысл. Используй то, что имеешь.
— Точно. — Темпл встала и взглянула на часы. — Надеюсь, эта чертова библиотека еще открыта.
— Зачем тебе библиотека?
— А где еще можно взять этот «вечный» календарь, в котором указаны все дни, на которые приходятся даты последней сотни лет? Кстати, о сотне лет: примерно на столько я себя чувствую… Ты не видел Луи?
Мэтт покачал головой:
— Давненько не встречал.
«Все разбежались», — думала Темпл, поднимаясь к себе наверх. Электра, кажется, поселилась в «Голиафе» навеки. Часа в три Темпл слышала доносившееся из зала «дрр-дрр», показывающее, что «вэмпайр» приступил к репетициям на сцене. Луи вообще почти постоянно где-то шлялся, отсутствуя гораздо чаще и дольше, чем всегда, что было довольно странно…
Темпл повернула ключ и открыла свою дверь из красного дерева. Кусочек кухни, видимый от порога, позволял лицезреть абсолютно нетронутую гору «Кошачьего счастья» в желтой миске. Темпл прошла на кухню, взяла миску и решительно высыпала ее содержимое в измельчитель мусора. Перемалываемые гранулы удовлетворенно затрещали на его железных зубах, проваливаясь в трубу.
И потом она сделала то, что предложил Мэтт: позвонила в библиотеку. Библиотекарша уже собиралась домой, но быстро нашла нужный календарь. Темпл продиктовала ей даты: четвертое марта 1963 года и двадцать второе апреля 1958 года. И получила ответ.
Одна родилась в понедельник, другая во вторник. В правильном порядке.
Темпл завопила и подпрыгнула еще до того, как трубка коснулась рычага. Но, возможно, персонал библиотеки привык к чокнутым любителям заключать пари и эмоционально неустойчивым исследователям.
Она снова уселась, размышляя. С каких это пор ненавидящие женщин, брутальные серийные убийцы стрип-тизерок послушно следуют детской считалке?
Она пошла в спальню переодеться, продолжая обдумывать эту странность, и вдруг застыла на пороге. Ее одежда валялась везде — на полу шкафа, возле кровати…
Кто это сделал?
Темпл была так занята убийствами в «Голиафе», что совсем забыла о собственных неприятностях. Возможно, те двое громил пришли сюда и перевернули ее спальню? Ах, почему она не успела выучить несколько приемчиков, которыми можно уложить здорового мужика? Может быть, та парочка не только охотится за Максом, но и имеет отношение к убийствам стриптизерш… А она слишком далеко от входной двери, чтобы успеть убежать от преследователей, которые, возможно, уже крадутся у нее за спиной. А телефон на другом конце комнаты!.. Да, но почему они не напали на нее, когда она звонила в библиотеку, сидя в гостиной? Проявляли уважение к публичным учреждениям?
Смешно.
Одежда… Большинство платьев просто соскользнули с плечиков. Она подошла к шкафу, чтобы выяснить степень разрушений, и подняла красное трикотажное платье. «Молния» была расстегнута. Что за придурочный бандит стал бы аккуратно расстегивать зиппер? Она обвела глазами спальню. О, нет!.. Ее зеленое шелковое платье от Ханае Мори, снова измятое, валялось на полу! Она подхватила его и расправила, невольно залюбовавшись ниспадающими изумрудными складками. «Молния» на нем тоже была расстегнута. Эти парни, что — застежкоманы?..
Что-то выпало из складок платья на пол.
Она взглянула: пуховка для пудры. Пушистая такая, из тех, что обитают на подзеркальниках. Розовая. Фу. Она нагнулась и подняла ее. Белый атласный бант по диагонали с обратной стороны, на нем — название фирмы: «Иветта». Пушистая поверхность поблескивала крохотными частицами сверкающей пудры. Легкий запах «Эмерад» оскорбил обоняние Темпл.
Что ж, теперь она знала, что вдохновило актрису в выборе имени для кошки. Но как пуховка Саванны Эшли попала в «Серкл-ритц»? На крыльях голубка?..
Глава 29 Неисправимый ребенок
Что вы здесь делаете? — горько осведомилась лейтенант Молина в пятницу утром. — Вроде, никого больше не убили.
Изумительные синие глаза Молины — Темпл могла отдать должное фактам, когда это неоспоримо — были обведены фиолетовыми кругами. Ее волосы совсем лишились блеска, и она бессознательно крутила великоватое ей кольцо на пальце правой руки. В одиннадцать утра обе дамы были уже совершенно вымотаны.
— Не знаю, — сказала Темпл, слыша такую же горечь в собственном голосе. — ПОПС совершенно точно не нуждается в дополнительном пиаре, поскольку все эти убийства и так прославили их на весь мир. Подозреваю, что я тут такой же эффективный менеджер, как вы, лейтенант.
— Пиар — это обустройство красивенькой витрины. Расследование убийств — это жизнь.
— Я знаю. И я по-прежнему думаю…
— Мне плевать, что вы думаете.
— Я знаю. Но вам не плевать на то, что мне известно.
— Что вам известно?
Зал для приемов бурлил, поглощенный приготовлениями к вечернему отборочному конкурсу. Полуголые парни и девушки суетились с костюмами, светом, антуражем и музыкальными записями. Команда техников вносила свою лепту в этот процесс. Журналисты сновали вокруг, явно возбужденные животной энергетикой толпы, вульгарным блеском и захватывающей атмосферой секса и смерти.
Никакому полицейскому лейтенанту и никакой пиар-щице не под силу было справиться с этой чертовой мельницей.
— Мне известно, — сказала Темпл, — что Китти Кардозо жила с мужчиной, который ее избивал, но пыталась бороться Я подозреваю, что она регулярно звонила в местную службу поддержки и говорила то же, что сказала мне: она намерена освободиться и жить своей собственной жизнью.
— Мэтт Девайн? — отрывисто спросила Молина. — Она звонила ему?
— Каждый вечер, как часы. До вторника.
— Что случилось во вторник?
— На меня напали. Мэтт отпросился с работы, чтобы остаться со мной в «Серкл-ритц». Китти была убита.
— Девайн оставался с вами все время?
— Да. Полное алиби, лейтенант.
Нервные пальцы Молины оставили в покое кольцо и метнулись ко лбу, отбросив прядь густых волос.
— Я его проверяла.
— Мэтта?
— Никаких сведений об окончании колледжа — его нет ни в одних списках. Водительские права штата отсутствуют. Директор «горячей линии» ничего не смог сообщить о его прошлом. Похоже, вы нарвались на очередного крайне загадочного мужчину.
— Во всем этом кошмаре вы нашли время, чтобы покопаться в жизни Мэтта? В моей жизни? Опять?
— Возможно, у вас жизненная схема такая: сначала загадочный мужчина, потом убийство. Кстати, мы ничего не нашли на ваших бандитов.
— Бандитов-шмандитов! И что? Вы, наверное, думаете, что они мне тоже привиделись? Слушайте. Вам не понравилась моя теория со считалкой. А она работает! Я тоже провела проверку — в библиотеке. Обе первые жертвы родились в правильные дни.
— А убиты в неправильные? Бывают правильные дни для этого, Барр?
— Например, сегодня.
Молина явно напряглась. Темпл была довольно собой. Рост или служебное положение тут ничего не значат, вот! Важен только результат.
— А убиты в неправильные? Бывают правильные дни для этого, Барр?
— Например, сегодня.
Молина явно напряглась. Темпл была довольно собой. Рост или служебное положение тут ничего не значат, вот! Важен только результат.
Кажется, она начала рассуждать, как упертый лейтенант полиции.
— Итак? — Голос Молины сделался шелковым. — Расскажите мне, что вам удалось выяснить в библиотеке.
Темпл рассказала.
Молина кивнула.
— Совпадает. Причем, идеально. Вы понимаете, что за… извращенный ум нужно иметь, чтобы следовать подобному плану?
— Не более извращенный, чем у любого случайного убийцы, действующего без всякого плана.
— Это не показатель. Тот, кто их убивает, подвергает себя огромному риску. В основном, у серийников невероятно раздутое эго. Они любят играть в игры с полицией. Наш убийца должен быть человеком достаточно близким к конкурсу. Из того, что вы узнали, следует, вдобавок, что он должен иметь доступ к датам рождения конкурсанток.
Темпл пожала плечами:
— Да заглянуть в водительские права — их сумочки вечно валяются без присмотра. Потом позвонить в библиотеку и узнать день.
— И пропустить жертвы А, Б и В, потому что они родились не в тот день, что нужно?
— Почему бы и нет, если у вас куча потенциальных жертв?
Молина помолчала, раздумывая:
— Насколько я знаю, в конкурсе около трехсот номеров…
— Триста четыре, — сказала Темпл с дотошностью профессиональной пиарщицы.
— Почти столько же, сколько дней в году. Темпл кивнула.
— Вся ваша теория — сплошное сумасшествие.
— Возможно, мы имеем дело с сумасшедшим убийцей.
— Хм… Что вы от меня хотите?
— Дату рождения последних двух жертв. Я даже не знаю их фамилии.
— Стендиш.
— Как у Лонгфелло? (Имеется в виду один из трех героев поэмы Генри Лонгфелло «Сватовство Майлза Стендиша», повествующей о первых поселенцах, прибывших в Америку на корабле «Мэйфлауэр» и впоследствии составивших элиту страны.)
— Так написано в документах.
— Адата?
— Первое июня 1967 года.
— Такие молоденькие?
— Такие молоденькие. Вы и сами от них недалеко ушли.
— Я с 1963… Эй!.. Да, я еще молода!
— Куда вы сейчас? Что намерены делать?
— Звонить в библиотеку, — ответила Темпл уже на бегу.
Телефон, которым Темпл пользовалась за день до этого, все еще стоял на стуле у стены зала. Ей пришлось позвонить в справочную, чтобы узнать телефон местной библиотеки Кларк Каунти. Библиотекарша на другом конце провода сверилась с «вечным» календарем и вынесла безоговорочный вердикт: первого июня 1967 года был четверг.
— «Кто рожден в четверг — сказали — очень далеко пойдет», — пробормотала Темпл. — Да, но что насчет среды? Почему дочь среды, которая «полна печали», пропущена?..
Пока она размышляла над этой загадкой, в поле ее зрения появилось кожаное черное одеяние. Она сперва подумала, что это Сука с Базукой, однако фигура, при ближайшем рассмотрении, оказалась Мотоциклисткой Молл.
— Электра! Вы так и не появлялись дома!
— Ну дык!.. Слушайте, вы знали, что Глинда — в смысле, Дороти Хорват — была лесбиянкой?
— Нет… А какое это имеет отношение к делу?
— Ну, она, получается, была не слишком лакомым кусочком для чокнутого гетеросексуального серийного убийцы, зацикленного на бабах.
— Она так боялась потерять своих детей… наверное, из-за этого? Боялась, что узнают?
— А то нет, — намазанные черной помадой губы Электры сложились в печальную скобочку.
— Но… она работала стриптизершей!
— Вы видали Суку с Базукой?
— О, да!
— Не позволяйте первой части имени вас надурить. Она в процессе операций. Так что «сука» на вывеске, а «базука» у нее в штанах.
Темпл несколько ошалела от таких намеков:
— Базука… вы имеете в виду?..
— Это совершенно конфиденциальная информация, — предупредила Электра. — Как человек живет, никого не касается, и я, вообще-то, не доносчица, но у нас на руках несколько убийств.
— Как могут транссексуал и лесбиянка работать в стриптизе?
— Они оба достигают своих целей без того, чтобы лезть в грязь, как проститутки, — сказала Электра. — Транссексуал демонстрирует работу над телом, а лесбиянка зарабатывает деньги на мужчинах, не вступая с ними в связь. По-моему, вполне логично. А вот что нелогично, так это то, что теперь, когда я впитала атмосферу, у меня появилось странное предчувствие по поводу убийцы. Возможно, это все Мэрилин. Ее начали использовать так и сяк задолго до того, как она стала знаменитостью. Бедная девочка. Бедное растерянное дитя.
— Электра, я вас не узнаю.
— Уж поверьте мне. Мэрилин говорит… то есть, моя интуиция говорит мне, что наш убийца — абсолютно чокнутый.
— Не нужно быть доктором, чтобы…
— Сцапайте его.
— Как?
— Сыграйте с ним в игру. Что, если… что, если одна из жертв оживет? Не станет смирно лежать в мешке, изображая труп?
— Это работает только в телесериалах: типа, убийца думает, что промахнулся. Но все конкурсанты видели черные мешки, которые отсюда выносили.
— Вы забыли, что у убийцы может быть другая логика. Если бы я была даже наполовину чокнутой, мне бы сильно не понравилось, что моя жертва разгуливает, как ни в чем не бывало. Я бы что-то предприняла. Что-то неразумное.
— Или опасное. И как вы собираетесь одурачить убийцу?.. О!..
— Есть идея, дорогая?
— Китти Кардозо собиралась выступать в маске кошки. Она добавила ее к костюму как раз перед смертью. Ее можно было бы легко «оживить», используя кого-то, одинакового с ней роста и веса… — Темпл секунду по-думала. — Вроде меня. Правда, мне придется покрасить волосы.
— Можно, я вмешаюсь в вашу парикмахерскую дискуссию? — голос Молины раздался прямо над плечом Темпл. Если дылда-лейтенантша хотела подслушать, у нее это получилось.
Она окинула взглядом черный кожаный прикид Электры:
— Мы с вами не встречались раньше?
— Не в полицейском участке, клянусь, — сказала Темпл. — Это моя квартирная хозяйка, Электра Ларк.
Молина медленно кивнула:
— Вы же, вроде, занимались организацией панихиды по Честеру Ройялу.
— Совершенно верно, — созналась Электра жизнерадостно.
Темпл была поражена, что Молина узнала ее переменчивую, точно хамелеон, квартирную хозяйку. Но потом она вспомнила, что в тот раз Электра тоже выкрасилась в брюнетку.
Лейтенант повернулась к ней:
— Итак?
— Что — итак?
— Что вам сказали в библиотке по поводу Стендиш?
— А… Вам это не понравится.
— Я, кажется, стою здесь.
— Четверг, — сказала Темпл.
Молина несколько секунд переваривала эту информацию.
— Получается, среда пропущена.
— Если только «дитя среды» не было убито где-нибудь еще. Если близнецы Стендиш убиты после полуночи, они обе жертвы четверга.
— Похоже, что они уби ты около полуночи, но я еще не видела подробных результатов вскрытия, чтобы это подтвердить. И никаких подобных убийств в среду в городе не было. К тому же, с чего бы убийце изменять своим привычкам? Все жертвы — участницы конкурса.
— Слишком много копов вокруг, например. Слишком опасно.
Молина покачала головой:
— Скорее всего, даты рождения — просто дурацкое совпадение. Гораздо больше об убийце говорит использование деталей костюмов в качестве орудия убийства. Возможно, этим он выражает ненависть к их работе, и вообще к женщинам как сексуальным объектам.
— Послушайте, лейтенант, — вмешалась Электра. — Кстати, о сексуальных объектах. Мы как раз обсуждали идею…
— Электра, не надо, — предупредила Темпл.
— Как вы думаете, может быть, убийца обалдеет, если увидит одну из жертв разгуливающей по «Голиафу» в костюме, как ни в чем не бывало? Этот кошачий костюмчик, про который мне рассказала Темпл, может очень хорошо сработать. Фактически, у Темпл подходящие размеры…
Лицо Молины окаменело от ярости:
— Костюмные пьесы оставьте для телесериалов! На эту старую уловку все равно никто не купится. И если вы думаете, что я позволю штатскому лицу изображать подставную утку, переодевшись в костюм жертвы убийства, с далеко идущей целью вывести убийцу из себя, вы еще более сумасшедшие, чем он!
— Я бы все равно не стала это делать, — быстро заверила Темпл. — Бедра.
Молина повернулась к ней, сверкнув глазами, точно цепной пес:
— Бедра? — пролаяла она.
— Я никогда не ношу вещей, которые открывают мой целлюлит, а костюмы стриптизерш не оставляют никакого простора для воображения. Но вот те туфельки с кошками я бы надела, — добавила она мечтательно. — Они обалденные.
Теперь Молина пыталась сдержать смех, а не злость:
— Жаль, что водевиль умер, как жанр, — наконец, сказала она. — Вы двое туда замечательно бы вписались. — Она повернулась к Электре: — Я полагаю, вы были знакомы с Максом Кинселлой?