И до самого вечера подруги следили за Ахметом, но этот тип словно что-то почувствовал и не делал ровным счетом ничего подозрительного. А если уж быть совсем точными, то он не делал вообще ничего. Просто сидел целый день возле бара или бассейна и пил турецкий черный чай из маленьких прозрачных колбочек.
Ближе к вечеру в жизни подруг произошло второе событие. В отель прибыл отец Наташи — господин Канарейкин. Да еще не один, а со своей мадам Канарейкиной. Той самой мачехой, из-за которой у отца и дочери и возник конфликт.
Мадам Канарейкина оказалась длинной, тощей блондинкой модельного типа. При ближайшем знакомстве выяснилось, что мадам Канарейкина кроме внешних данных отличается еще и глуповатостью в сочетании с какой-то прямо бабьей жалостливостью и болтливостью.
Пока господин Канарейкин занимался урегулированием различного рода формальностей, мадам Канарейкина в поисках экзотики отправилась прогуляться по недорогим лавочкам. Они располагались через дорогу от отеля, и в них можно было купить практически все. Начиная от сувениров в виде синего глаза от сглаза размером с десертную тарелку и ценой, если поторговаться, в один доллар, красивой пепельницы из белого оникса до суперсовременной видеотехники, тащить которую из Турции пришло бы в голову только полному идиоту.
Мадам Канарейкина вдоволь нагулялась по магазинчикам, поболтала на скверном английском с продавцами и в конце концов купила какую-то немыслимую накидку с густо нашитыми на нее монетками, позвякивающими на ветру. А затем, видимо, утомившись, женщина присела за столиком в небольшом кафе под открытым небом, где заказала себе бокал вина.
— Пошли к ней, — решилась наконец Кира. — Достаточно мы за ней по городу таскались.
— Да уж, — согласилась Леся. — Даже ноги гудят. И в горле пересохло.
Госпожа Канарейкина в этот момент играла с маленькой собачкой, возле которой суетились три вполне взрослых, но еще очень неразумных щенка. И кажется, женщина обрадовалась появлению за ее столиком двух девушек из своего отеля. Подруги сделали вид, что страшно удивлены тем, что нашли ее тут, но тем не менее тоже рады будут поболтать с ней. Как быстро выяснилось, мадам Канарейкину звали Марусей.
И уже после десяти минут разговора с ней подругам стало ясно, что она существо довольно простодушное. А еще через пять минут подруги поняли, что Маруся не только выглядит простодушной теткой, но она еще и настолько безобидное существо, что подруги сразу же оставили всякие мысли о ее участии в убийстве падчерицы.
— Бедная Наташка! — сказала она, и на глаза у нее навернулись крупные слезы. — Конечно, она была сложной девочкой. И вечно мне дерзила. Но при этом я ее прекрасно понимала. Я сама в юности попала в такую же ситуацию. Только тогда мать привела в дом отчима. Но я хоть не домогалась Наташки.
— А ваш отчим?.. — спросила Кира. — Он что?
— Ага, — грустно кивнула Маруся. — Было дело. Мне тоже из дома пришлось удрать. Только мне родители никакой финансовой дотации не выделяли. Как ушла, так и отрезали меня — словно ломоть.
— А Наталья?
— Ее отец в деньгах и тратах не стеснял, — вздохнула Маруся. — Конечно, после той истории в Европе… Ну да ладно, дело прошлое. Что теперь говорить.
— А что произошло в Европе? — заинтересовалась Кира.
— Не важно, — поморщилась Маруся. — И знаете, девочки, давайте перейдем с вами на «ты» и выпьем.
— Хорошо, — кивнули подруги.
В этот момент как раз принесли второй бокал для госпожи Канарейкиной. И тарелочку с длинными жаренными на вертеле котлетами — кебабом. Его Маруся тут же отдала сидящей возле ее ног лохматой грязно-белого цвета собачке и ее трем взрослым и, должно быть, вечно голодным отпрыскам.
Собачки с аппетитом принялись за еду. А госпожа Канарейкина, рассеянно посмотрев на них, перевела взгляд на терпеливо дожидающегося официанта.
— Выпьем за упокой души Наташки? — вдруг спросила у подруг госпожа Канарейкина.
Подруги не возражали. Леся, правда, вспомнила, что вроде бы обещала Али не пить. Но с другой стороны, как это не выпить за упокой души человека? Это уж ни в какие ворота не лезло бы. За это всегда и все пьют. Даже язвенники и трезвенники. И Али, хочет он того или нет, с этим придется смириться.
— Водки! — велела Маруся тем временем официанту. — Холодной. И не вздумай принести нам эту вашу анисовую гадость. Неси нормальную. Русская водка у вас есть?
— Найдем! — заверил ее официант.
— И закуску тащи! — велела ему Маруся. — Овощей там, зелени.
— Момент! — отозвался официант и исчез.
Вернулся он действительно очень быстро. В его руках был запотевший графинчик с водкой, какие-то соленья и овощная закуска из баклажанов, помидоров и протертого сыра, которую полагалось есть с хлебом. Еще он принес крохотные жареные пирожки с соленым сыром и зеленью.
Разлив водку всем трем женщинам, официант снова испарился. А Маруся, опрокинув в себя одним махом пятьдесят грамм водки и закусив ее соленым перчиком, вдруг неожиданно разревелась.
— И чего ее потянуло в эту Турцию? — хлюпала она носом, уткнувшись в локоть. — Вот ведь дура какая! Да если мне бы в ее годы столько отвалили, что у нее было, я бы жила и радовалась! А она все недовольна чем-то была. Что за характер дурацкий. Должно быть, в ее мамашу. Она тоже редкая стерва была.
— Скажи, а может быть, Наташа удрала из дома, потому что у нее были неприятности? — спросила у Маруси Кира.
— Ага, — снова кивнула женщина. — Были. С отцом они постоянно цапались из-за меня. Только что с того? Отец ее все равно любил. И никакая баба на свете ему дочери не заменит.
— Нет, — покачала головой Кира. — Я имею в виду неприятности другого плана. Может быть, ей кто-то угрожал?
— Угрожал? — задумалась Маруся. — Да вы что! Кто бы стал угрожать Наташке! С таким-то папой! Да он бы мигом обидчика своей дочери по стенке размазал. Он ведь ее любил. Просто она привыкла, что они всегда вдвоем. А когда я появилась, ей почудилось, что отец ее предал.
— А на самом деле нет?
— Нет! — воскликнула Маруся и налила всем еще по рюмке.
Выпив водку, она раскраснелась. И было видно, что она в самом деле расстроена и ей очень нужно поделиться с кем-то тем, что накопилось у нее на душе. Подруги могли радоваться, они верно выбрали время и место. Расчувствовавшись и выпив, Маруся, как всякий нормальный русский человек, должна была излить кому-то душу.
— Вы вот послушайте! — продолжила Маруся, не обращая никакого внимания на пододвинутую ей закуску. — Послушайте, чего с ней в Европе в прошлом году приключилось. Отец ее, правда, не велел никому об этом трепаться. Да ведь смерть все спишет, верно?
Подруги подтвердили бы в этот момент все, что угодно. Лишь бы Маруся продолжала говорить.
— Так дело было, — начала Маруся, для вдохновения опрокинув в себя еще одну рюмку ледяной водки. — Наташка отцу скандал прошлым летом закатила. Ну, насчет меня, значит. Отец на нее тоже, как водится, наорал. Я не вмешивалась. Думала наутро, когда все остынут, поговорить с ними обоими. А утром я к Наташке в комнату заглянула, а там пусто. Ни вещей ее, ни ее самой. Только уже через два месяца, когда те люди позвонили, мы узнали, где Наташка.
— Какие люди? — спросила Кира.
— Да те люди, что выкуп за нее требовали, — сказала Маруся.
— Выкуп? — вытаращили глаза подруги. — Какой выкуп?
— Так я же вам о том и рассказываю, — удивленно посмотрела на них Маруся. — Выкуп за Наташку с ее отца стребовали. Дескать, если не заплатите, то пришлем вам вашу дочурку по кусочкам. А то еще можем в бордель куда-нибудь определить. Чтобы уж точно перед смертью намучилась.
— Да ты что? — ахнула Кира. — И это в Европе случилось?
Маруся молча кивнула.
— А где именно? — спросила Леся.
— В Италии, — отозвалась Маруся. — Это нам Наташка уже потом рассказала, когда отец за ней слетал и домой привез. Она там где-то в порту с одним типом случайно познакомилась. Марио его, кажется, звали. Как фамилия, не знаю. Думаю, что он из себя красавец был. Потому что Наташка в него явно влюбилась. Влюбилась да начала ему фотографии свои показывать. Ну, где она с отцом возле нашего дома, да в самом доме, да возле его машин, да еще всякое разное. Тот итальянец и смекнул, что девочка-то из небедной семьи.
— И что?
— Что! Проходимец он был! Преступник ихний. У них ведь тоже преступников и всяких отбросов хватает, почти как у нас. Вот он и смекнул, что можно за девчонку выкуп получить.
При упоминании о выкупе в голове Киры шевельнулась какая-то неясная мысль. Но она не успела ее ни толком осознать, ни додумать, потому что Маруся тарахтела не переставая:
— Саму Наташку он куда-то завез. Девка говорила нам, что ехали ночью. На машине. Она никаких названий не запомнила. А как доехали, ее в погреб сунули. И лишь через неделю, когда отец за нее деньги перевел, выпустили.
— Саму Наташку он куда-то завез. Девка говорила нам, что ехали ночью. На машине. Она никаких названий не запомнила. А как доехали, ее в погреб сунули. И лишь через неделю, когда отец за нее деньги перевел, выпустили.
И, выпив еще водки, Маруся продолжила:
— Но не соврали. Где обещали, там отец Наташку и нашел. Так с ней прямо с вокзала, где она его дожидалась, и уехали. Такая вот история. Ну и ясное дело, что после того случая отец Наташку дома держал. Никуда от себя не отпускал. Даже до института с охранником ездила. И друзей ее отец тоже контролировал. Чтобы никаких отбросов и мерзавцев. Все хорошие мальчики и девочки. Из приличных семей.
— А как же Наташке удалось в Турцию удрать?
— Было бы желание! — вздохнула Маруся. — С отцом они в тот вечер снова полаялись. И Наташка ему пригрозила, что он еще поплачет. А на следующий день удрала.
— Как же так? А охранник?
— Но он же ей не надзиратель был! — всхлипнула Маруся. — Не в кандалах же ее держать! Улучила минутку, когда дома никого не было. Покидала вещички в сумку, карточку кредитную прихватила и дала деру. Мы и не знали, куда она в этот раз подевалась. То есть в Европу ей дорога перекрыта была, а вот…
— А почему ей в Европу была перекрыта дорога?
— Так перед тем, как тот тип, Марио, с Наташкиного отца выкуп стребовал, он саму Наташку как-то подставил, что ее в участок загребли. И не один раз. Но из участка-то ее отпустили, но вот визу в следующий раз открыть отказались.
— Это Италия ей могла отказать, — сказала Кира. — А другие страны?
— Не знаю, — пожала плечами Маруся. — Может быть, другие бы и дали. Только она когда в этом году из дома удрала, у нее никакой визы не было оформлено. Наверное, поэтому она в Турцию и махнула. Что тут, живи хоть сто лет, никакой визы оформлять не надо. В аэропорту тебе марку шлепнут за двадцатку, и все дела.
— Значит, в России врагов у Наташи не было? — задумчиво спросила Кира.
— Если только у ее отца, — покачала головой Маруся.
А это была интересная мысль! Возможно, враги господина Канарейкина решили для начала уничтожить самое дорогое, что он имел. А уже потом, когда совершенно убитый горем отец окажется не в себе, нанести удар уже конкретно по нему.
— Теоретически это было вполне возможно, — произнесла шепотом Кира на ухо Лесе. — В Турцию ежегодно мотается куча народу. Вполне возможно, что кто-то из врагов отца Наташки, сам лично или наняв помощника, устранил девушку, чтобы выбить из колеи отца.
Леся задумчиво кивнула.
— И кто они? — спросила Кира у Маруси. — Кто эти враги?
— Да, на мой взгляд, полно их, — вздохнула Маруся. — Тут и конкуренты. И собственный зам. И бывшая теща с бывшей женой. Они его тоже ненавидят.
Тещу с женой подруги отмели сразу же. Вряд ли мать и бабушка, ради того, чтобы насолить Канарейкину, принесли бы в жертву родную дочку и внучку. А вот конкуренты вполне могли пойти на подобную гнусность.
Глава 9
Кстати говоря, подобную же мысль озвучил и сам Канарейкин.
— Сам знаю, врагов у меня полно. Так что ты мне только найди исполнителя! — потребовал он у Тима, с которым остался переговорить перед обратной дорогой. — Найди мне человека, негодяя, который эту дрянь Наташке в колу подмешал. А уж тогда я или мои люди из этого ублюдка всю правду сами выбьем.
— Дело в том, — произнес Тим, — что у нас был один подозреваемый. Есть свидетель, который видел, как этот человек угощал вашу дочь коктейлем. И по времени это вполне совпадало с теми данными, которые выдала криминалистическая экспертиза.
— Так! — оживился господин Канарейкин. — И где он? Почему ты мне его не притащил?
— Потому что его тоже убили. Это был один из постояльцев нашего отеля.
— Расскажи мне о нем все, что знаешь! — потребовал Канарейкин.
— Весьма темная лошадка, — произнес Тим. — Вероятно, он был связан с торговцами наркотиками. И ваша дочь, едва приехав в этот отель, сразу же свела с ним знакомство.
— Вот как! — задумался господин Канарейкин. — Увы, моя дочь умела находить себе подобных знакомых. Была у нее такая черта.
И, помолчав, он кивнул:
— Знаешь, парень, а я тебе верю! Тогда найди мне того, кто этого типа шлепнул. Тебе ясно?
— Ясно, — ответил Тим.
— И без него в Россию лучше не возвращайся! — грозно заключил господин Канарейкин. — Наташку уберечь не сумел, я тебе это прощаю. Потому что и сам не сумел. Но ее убийцу мы с тобой найти и наказать обязаны. Понял?
Что оставалось Тиму? Отец Натальи был прав. Тим взялся за это дело. И, значит, работу надо было довести до конца.
— Я вернусь в Турцию через несколько дней, — предупредил Тима господин Канарейкин.
— Так быстро? — невольно вырвалось у Тима.
Но тут же, смутившись, он попытался объясниться:
— Просто я думал, что хлопоты с похоронами и вообще дела…
— Знаю, что срок тебе даю маленький. Но ничего не поделаешь. Вернусь, тогда и поговорим. Правда, поселимся мы не в этом отеле. А немного дальше по побережью.
— Почему? — спросил Тим.
— Каждый год в это время там отдыхаем, — неожиданно объяснил ему Канарейкин. — Все мои друзья тоже будут. И старшие менеджеры моих фирм. Так что, сам понимаешь, не могу я подвести людей. Если я не поеду, то и им придется путевки сдавать. А они на этом приличные деньги потеряют. Так что я в Москву и, как смогу, сразу же обратно. А ты жди! Землю носом рой, но найди мне, кто за всем этим стоит!
— Ладно, девчонки, — тяжело вздохнув, сказал Тим, когда господин Канарейкин отбыл наконец восвояси. — Другого выхода у меня нет, надо искать убийцу Мустафы.
— Что ты узнал насчет той машины? — спросила Кира.
— Да узнал кое-что, — кивнул Тим. — Она принадлежит некоему Юсуфу Нури.
— Он турок? — спросила Кира.
— Про этого человека толком ничего не известно. — Тим нахмурился. — Но судя по фамилии, вполне может быть турком. Точно известно лишь то, что у него была судимость за торговлю наркотиками.
— А я что говорила! — воскликнула Леся. — Уверена, этот Юсуф отсидел свой срок и снова вернулся к прежним делишкам.
— Я тоже так думаю, — кивнул Тим.
— Ну и знакомые были у Мустафы, — заметила Кира. — Неудивительно, что его убили.
И она метнула на Лесю многозначительный взгляд, который ее подруга предпочла проигнорировать.
— Кстати, а что полиции удалось узнать о самом Мустафе? — спросила Леся у Тима. — В самом деле у него ювелирный магазин в Стамбуле? Или он все врал?
— Девочки, вы слишком много от меня хотите, — развел Тим руками. — Я должен был выяснить имя владельца машины, на которой приехали знакомые Мустафы. И я это выяснил. Насчет самого Мустафы мне ничего узнать не удалось. Мое московское удостоверение частного детектива, сами понимаете, в этой стране не действует.
— Жаль, — сказала Кира. — Очень жаль. Ну что же, придется работать с тем, что у нас есть. Давайте решим, кто будет следить за этим Ахметом Гарси, когда Леся отправится на встречу со своим Али.
— Если Ахмет прислан сюда на замену убитому Мустафе, то за ним надо следить днем и ночью, — согласилась с ней Леся. — Но я не могу. Ночью я еду на дискотеку.
— Видимо, придется мне Ахмета взять на себя, — вздохнул Тим.
— Только не переусердствуй, — предостерегла его Кира. — Просто следи за ним. К тому же завтра у нас и без того будет насыщенный день. Я узнала, завтра приедут родственники Зухры.
— И что?
— Нам обязательно надо с ними поговорить! — пожала плечами Кира. — Сам понимаешь, без тебя, Тим, мне с ними не столковаться. Языковой барьер, чтоб его!
— Вряд ли они станут с тобой беседовать, — осторожно сказала Леся. — У людей такое горе. А тут ты со своими расспросами.
— Если хотят, чтобы убийца их дочери был найден, поговорят! — зло прищурилась Кира. — А если нет… Что ж, тогда по крайней мере будет ясно, что им этот убийца прекрасно знаком и они намерены его покрывать. А значит, это поработал кто-то из своих. Опять же отец, брат или жених.
— Ой-е-ей! — покачала головой Леся. — Какие ты ужасы говоришь!
Но планам подруг не суждено было сбыться. После ужина их обеих внезапно потянуло прилечь. Уже за ужином подруги заметили, что с ними творится что-то неладное. Ели они совершенно без аппетита.
А ведь сегодня на ужин, помимо многочисленных овощных закусок, на горячее подавались аппетитные бараньи котлетки, нежная, тушенная в чудесном ананасном соусе курочка и восхитительные свиные рулетики, начиненные сыром, чесноком и пряными травами.
Десерты тоже были представлены, что называется, на любой вкус. Во-первых, грандиозный торт из мороженого. Фруктовый салат, разложенный по вазочкам и залитый сверху взбитыми сливками. Кофейное, фисташковое и апельсиновое желе. Заварной крем. Куски бисквитного торта с кремом и фруктами. И, наконец, изумительное шоколадное суфле.