Последний бой советских летчиков с японцами произошел 27 декабря 1939 года. После этого советское правительство отправило добровольцев обратно на родину. Правда, около 200 наших пилотов, участвовавших в боях за независимость Китая, остались лежать в его земле. Именно о подвигах этих людей, в буквальном смысле спасших Китай от порабощения, много лет спустя, во времена совсем других войн, будет писать руководитель ядерной программы Китая маршал Не Жунчжэнь, подводя черту под теми героическими и трагическими днями: «В самые тяжелые годы войны Сопротивления Китая, с 1937 по 1941-й, американские и английские империалисты поставляли Японии стратегические материалы, использовавшиеся для убийства китайцев. Советский Союз не только выражал безграничное сочувствие войне Сопротивления Китая, но и оказал китайскому народу всестороннюю действенную помощь. Советские добровольцы-летчики помогали Китаю воевать против Японии».
Глава 3 Проект 571: убрать Мао
Скромный молчаливый китаец Линь Бяо появился в Москве в 1939 году как представитель компартии Китая в Коминтерне. Многое из деятельности этой международной организации до сих пор остается тайной, немалая часть архивов еще засекречена. О том, чем занимался в этот период товарищ Бяо, больше известно из разработок НКВД.
«Совершенно секретно. Характеристика на товарища Линь Бяо. Внешне скромный, молчаливый, застенчивый, часто его называют «девушкой». Но он человек решительный, с большой инициативой. Блестящий тактик партизанской и маневренной войны. Других форм боевых действий не признает».
Линь Бяо
Причина столь пристального интереса разведки на первый взгляд кажется странной: на тот момент молодой застенчивый китаец занимал не самый высокий пост командира дивизии. Он давал справки, писал материалы о положении в Китае и состоянии китайской компартии, о военных действиях, о соотношении гоминьдановских, китайских и японских сил. По официальной версии, Бяо прибыл в Советский Союз на лечение после ранения.
Алексей Маслов, доктор исторических наук, профессор: «Все его жалобы носили психосоматический характер. Он жаловался, что у него тошнота, головные боли. Как сам говорил: «Стоит немного поработать – начинаются страшные головные боли». Он жаловался, что не может сосредоточиться, не может надолго углубляться в работу. И в конце концов у него развивается целый ряд фобий. Мы переоценивали тогда роль Линь Бяо, мы не знали, что он тяжело болен, хотя основное обследование проходило в России, в Советском Союзе, и было известно, что у него есть психические отклонения».
Медицинскую карту необычного пациента засекретили. Его настоящее имя – Ли Тин – вскоре будут помнить немногие, в историю он войдет под псевдонимом Линь Бяо, в переводе с китайского – Снежный Барс. Один из самых могущественных людей в миллиардном Китае, министр обороны, в руках которого было ядерное оружие, маршал, под началом которого находилась самая большая армия в мире, человек, который, как считают, собирался убить Мао.
После обследования Линь Бяо пробыл в Советском Союзе целых три года. К началу войны он вернулся в Китай, и карьера молодого военачальника стремительно пошла вверх. Он командовал округами, а после 1949 года, когда коммунисты пришли к власти, вошел в партийные руководящие структуры. В СССР не знали обо всех противоречиях, но точно было известно, что начинается страшная борьба между группировками Цзян Цин, Линь Бяо, Чжоу Эньлая и Мао Цзэдуна, который контролировал всю ситуацию.
Предполагается, что именно скрытые страхи Линь Бяо сыграли не последнюю роль в одном из самых загадочных политических детективов XX века. За несколько лет Снежный Барс достиг вершин власти, но чем выше он поднимался, тем опаснее становилось положение – ему было кого бояться.
Мао исполнилось уже 56 лет, когда сбылась наконец его заветная мечта – стать правителем Китая. Он вознесся на вершину, оказавшись в одном ряду с великими историческими деятелями, при этом оказался единственным коммунистическим вождем, которого несколько раз исключали из партии. Мао сумел удержать власть даже несмотря на приказ Коминтерна об отставке. С такой силой Кремлю приходилось считаться.
В те времена Коминтерн и вообще Москва еще очень много значили для китайской компартии. Но на самом деле Линь Бяо привез из Москвы совершенно другие указания. На банкете в его честь, устроенном после его прилета, он цитировал слова Георгия Димитрова, главы Коминтерна: КПК должна объединиться вокруг Мао Цзэдуна наподобие того, как советские коммунисты объединились вокруг Сталина.
Равной себе по силе фигуры после смерти Сталина Мао не видел, а значит, именно он должен был возглавить мировое коммунистическое движение. Ради этого Пекин даже готов был пойти на открытый конфликт с Советским Союзом. Как мы уже упоминали, Мао выступил против разоблачения культа личности Сталина и против всей политики хрущевской «оттепели». Китайская пропаганда обвинила Кремль в попытках вмешаться во внутренние дела. Развернулась целая кампания против советских специалистов с целью вытеснить их из страны.
Вот что рассказывал мне о тех событиях генерал армии Махмут Гареев, президент Академии военных наук РФ, а в то время старший офицер 5-й армии в Дальневосточном военном округе: «Шла кампания, нацеленная на то, чтобы противопоставить Китай Советскому Союзу. Они хотели изменить сознание тех людей, которые нас учили, вместе с нами воевали».
Несмотря на связи с Москвой, Линь Бяо смог пережить эту чистку – он показал себя верным соратником Мао и помог Великому Кормчему прийти к власти, за что получил пост министра обороны и был публично назван преемником Мао.
К этому моменту на границе с Советским Союзом сосредоточилась миллионная армия, готовая в любой момент перейти в наступление. Предположительно именно тогда началась разработка плана устранения Мао от власти.
На одном из заседаний Леонид Брежнев обронил многозначительную фразу: «С этим маньяком надо что-то делать». Председатель КГБ Юрий Андропов тут же ответил: «Необходимая работа уже ведется». Ключевым звеном в этой разработке, как полагают, должен был стать Линь Бяо, блестящий тактик политических интриг и партизанской войны. Предполагалось, что с помощью вооруженного восстания он отстранит Мао Цзэдуна от власти и сам встанет во главе страны.
В сентябре 1951 года Линь Бяо вновь приехал в СССР на лечение. Его непосредственно курирует руководство КГБ. Большая часть информации по этому периоду до сих пор остается закрытой.
Китаевед Владимир Батуров уверен: «То, что он в какой-то период своей жизни был своего рода агентом влияния, советским агентом, – да, наверное, так и было».
Шестнадцатого октября 1964 года Китай провел испытание первой атомной бомбы. Несмотря на отказ в технической помощи со стороны Советского Союза, китайские ученые создали и успешно испытали водородную бомбу. В мире появилась новая ядерная держава, с которой отныне вынуждены были считаться и Америка, и Советский Союз.
Махмут Гареев: «В то время это явно еще не проглядывалось, но настороженность существовала. Иногда я слушал разговоры больших начальников, и они сводились, если откровенно говорить, к тому, что коммунистический Китай будет сильным монолитным Китаем и это создаст целый ряд проблем в наших отношениях».
«Мы – стражи на защите красной власти и ЦК партии. Председатель Мао – наша опора. Освобождение всего человечества – наша обязанность. Мы клянемся, что ради защиты ЦК, защиты великого вождя, Председателя Мао, мы, не задумываясь, отдадим последнюю каплю крови, решительно доведем до конца культурную революцию».
Этот манифест в мае 1966 года написали ученики средней школы при Пекинском университете. Они называли себя «красные стражи», по-китайски «хунвейбины». Вскоре в их ряды влились десятки тысяч юных сторонников великого Мао. Занятия в институтах и школах прекращены – учащимся ничто не должно мешать проводить «культурную революцию». Профессоров, школьных учителей, писателей выводят на суд народа в шутовских колпаках, всякое инакомыслие жестоко карается. По далеко не полным архивным данным Министерства госбезопасности, всего за три месяца только в Пекине хунвейбины убили около 2000 человек. По всей стране из городов на трудовое воспитание изгнано полмиллиона. В разгар «культурной революции» Мао умело направляет гнев «красных охранников» на своих политических противников в руководстве партии.
Мао действовал достаточно хитроумно, но при этом вектор его деятельности был понятен. Время от времени он, по сталинскому примеру, менял целиком верхушку целого ряда ведомств и министерств. За несколько лет Мао безжалостно расправился с потенциальными соперниками во власти. Его поддерживал Линь Бяо – именно он изобрел знаменитую «маленькую красную книжку», цитатник Мао. Но, как полагают сегодня, Снежный Барс вел собственную грамотно спланированную игру.
Мао действовал достаточно хитроумно, но при этом вектор его деятельности был понятен. Время от времени он, по сталинскому примеру, менял целиком верхушку целого ряда ведомств и министерств. За несколько лет Мао безжалостно расправился с потенциальными соперниками во власти. Его поддерживал Линь Бяо – именно он изобрел знаменитую «маленькую красную книжку», цитатник Мао. Но, как полагают сегодня, Снежный Барс вел собственную грамотно спланированную игру.
Некоторые историки считают, что Линь Бяо специально раскручивал культ личности Мао Цзэдуна, чтобы показать всю его абсурдность, и планировал выйти на первый план в коммунистическом Китае после того, как Мао уберут или он уйдет сам.
В этот момент Мао сделал решающий ход – потребовал пересмотра линии советско-китайской границы, которую называл результатом нечестных соглашений столетней давности. Его тут же поддержал Линь Бяо. На IX съезде компартии Китая министр обороны разразился критической речью в адрес Советского Союза.
Накануне очередного съезда китайские первые лица решили громче «хлопнуть дверью», организовав заранее продуманные провокации на острове Даманский.
Остров Даманский – узкая полоска земли длиной примерно в два километра посреди реки Уссури. В марте 1969 года долго копившееся напряжение вылилось в серию жестоких приграничных столкновений. В ночь на 2 марта 300 китайских солдат скрытно заняли остров и оборудовали огневые точки. На китайском берегу реки сосредоточились резервные войска, минометы и безоткатные орудия. Утром советских пограничников встретил плотный огонь. Даманская операция была необходима – Китаю понадобилась локальная война.
При поддержке минометов китайцы закрепились на позициях, а затем полностью заняли остров. Москва старалась сдерживаться до последнего.
Министру обороны, начальнику Генерального штаба постоянно докладывали обстановку, и все указания заканчивались приказом: «Не расширяйте боевых действий, прекращайте конфликт».
Только потеря новейшего танка Т-62 с секретной аппаратурой убедила в необходимости жесткого ответного удара. В дело вступил реактивный дивизион «Град». До того дня эти установки испытывали только на полигоне. Результат ошеломил всех. Тысяча семьсот снарядов этих современных «Катюш» было выпущено на семь километров в глубь территории Китая. После этого все прекратилось. По нашим подсчетам, было уничтожено около полка – 1500 человек.
Переговоры между Алексеем Косыгиным и Чжоу Эньлаем в пекинском аэропорту
Мао словно ждал этого удара: войска отошли, теперь основным врагом был объявлен Советский Союз. Китай всерьез готовился к войне. Разработку плана обороны поручили Линь Бяо. Первым делом тот дал указания, чтобы всех высших должностных лиц Китая, включая тех, которые подверглись репрессиям, перевезли из Пекина в разные города, рассредоточив по стране. Если будет нанесен ядерный удар, они выживут и потом смогут управлять государством.
Линь Бяо знал, что вскоре после столкновения на границе в пекинском аэропорту прошли тайные переговоры между главой советского правительства Алексеем Косыгиным и премьером Китая Чжоу Эньлаем. Косыгин тогда твердо заявил, что никакой ядерной войны СССР начинать не хочет – это не в наших интересах, мы хотим улучшения отношений. После переговоров Чжоу Эньлай поддержал план обороны Линь Бяо.
Некоторые историки выдвигают гипотезу о том, что на той встрече Косыгиным было сказано нечто большее. Тем более что в Москве, несмотря на все заверения, действительно обсуждались возможные варианты устранения Мао. Рассматривались ракетный и танковый удары по Пекину, вторжение несколькими клиньями на территорию КНР. Ван Мин, бывший соратник Мао Цзэдуна и одно время председатель КПК в Коминтерне, даже предлагал людей, которых можно поставить на руководство новым Китаем.
Вопрос в том, какую роль в этой игре исполняли Линь Бяо и Чжоу Эньлай? Эксперты, которые занимались реконструкцией тех событий, считают, что части этой китайской головоломки удалось сложить лишь недавно. Согласно источникам в американских спецслужбах, происходящее было составной частью многоходовой комбинации «Гора нефритовой башни». Ключевая роль отводилась министру обороны. По мнению некоторых историков на Западе, Советский Союз должен был сымитировать нанесение удара по Китаю – это дало бы министру обороны повод объявить военное положение, взять Мао под охрану и возглавить страну.
Но в июле 1971 года в обстановке строжайшей секретности в Пекин неожиданно прилетел советник по национальной безопасности США Генри Киссинджер. Мао решил найти нового сильного союзника. О секретных переговорах стало известно в Кремле. Предположительно в этот момент операция перешла в активную фазу. Линь Бяо дали понять, что окажут необходимую помощь для смены власти в Китае, но план «Гора нефритовой башни» пришлось спешно пересматривать.
Поводом послужило то, что Мао Цзэдун в 1970 году, работая над новой редакцией конституции КНР, обнаружил, что там сохраняется должность председателя КНР. Занимавший ее прежде Лю Шаоци к тому времени уже умер – собственно говоря, был замучен хунвейбинами, – и должность оставалась вакантной.
Мао предложил изъять эту строку из конституции. Простым росчерком пера Великий Кормчий обезопасил свои позиции: в случае переворота Линь Бяо уже не мог формально встать во главе страны. Стало ясно: Мао что-то подозревает. Линь Бяо понял: надо спешить.
Спешно разрабатывается новый план, более простой: физическое устранение Мао. Разработкой занимается сам Линь Бяо и его сын Линь Лиго, офицер Генштаба ВВС. Операция получает кодовое название «Тезисы о проекте 571». Так называемый Проект 571 назван так потому, что цифры «5», «7», «1» одновременно означают нечто иное. Если написать их другими иероглифами, это будет означать вооруженное восстание. В документах заговорщики фигурируют под кодовыми обозначениями. Мао Цзэдун получает псевдоним «Б-52» – как тяжелый американский бомбардировщик.
План «Проекта 571»
Все аналитики, которые внимательно читали документы, касающиеся этого заговора, считают, что он был составлен очень примитивно и непохоже, что Линь Бяо активно в нем участвовал.
Как полагают эксперты, «Проект 571» мог быть только прикрытием основного плана переворота. Перед отрядом армейских офицеров ставилась, по сути, невыполнимая задача: убить Мао. Задуманы были три способа устранения: взрыв нефтехранилища, мимо которого должен был проезжать Мао Цзэдун, бомбардировка поезда Мао либо взрыв поезда на перегоне между Нанкином и Шанхаем.
Сомнение вызывает и выбор непосредственных исполнителей: офицеры армейской авиации не лучшие кандидаты для диверсионной операции. Линь Бяо, имевший большой опыт партизанской войны, должен был это понимать. Именно он в свое время предложил задействовать специалистов ГРУ СССР для подготовки спецназа китайской армии.
Махмут Гареев: «Нас, примерно 200 офицеров, отправили тогда советниками в распоряжение Народно-освободительной армии Китая. Мы передавали им трофейные японские карты, оружие, учили им пользоваться и, как могли, помогали в военном деле».
Мао был одним из самых охраняемых диктаторов в мире. Согласно «Проекту 571», было сформировано несколько диверсионных групп. Первая минировала пути, по которым должен был пройти бронепоезд. Мощность фугасов рассчитывалась так, чтобы уничтожить бронекапсулу. Вторая группа должна была штурмом взять состав, перебить охрану и расстрелять Мао. По официальной версии, после убийства во главе правительства становился министр обороны Линь Бяо. Он выдвигал на ключевые посты своих людей и полностью менял политику Китая. По одной из неофициальных версий, Кремль не доверял Линь Бяо. Зная о том, что у Линь Бяо имеются определенные психические отклонения, первые лица СССР опасались, что он, став руководителем КНР, сможет начать войну.
По данным некоторых историков, к сентябрю 1971 года подготовка заговора была завершена. Тщательно изучив маршрут передвижения бронепоезда Мао, подрывники заложили на железнодорожных путях фугасы. По условному сигналу ударная диверсионная группа должна была штурмом взять подорванный поезд. Министр обороны Линь Бяо вместе с сыном ждали сообщения об исходе заговора у себя в резиденции под Шанхаем. Наконец зазвонил телефон, неизвестный доложил шокирующую новость: Мао жив, он неожиданно изменил график поездки, прибыл в намеченное место раньше назначенного времени взрыва, план провалился. Принято считать, что заговорщиков выдала дочь самого Линь Бяо. Подтвердить или опровергнуть эту версию до сих пор никому не удалось.
Вот что рассказал мне Виктор Усов, доктор исторических наук, научный сотрудник Института Дальнего Востока Академии наук: «Я встречался с дочкой Линь Бяо, у меня есть фотографии. Она сменила фамилию и имя, тихо работает, нигде не появляется, чтобы ее оставили в покое, не трогали».