После этих памятных матчей Центральный Комитет комсомола наградил сборную СССР памятным вымпелом, побывавшим в космосе. Вымпел нам вручал Евгений Михайлович Тяжельников - человек весьма неравнодушный к хоккею и к хоккеистам.
А три месяца спустя наш клуб ЦСКА снова поехал за океан. Правда, на сей раз играть нам предстояло не с профессионалами, а с любителями, но я не случайно вспомнил об этом турне. По правде сказать, все мы смотрели на поездку в Канаду, как на некую передышку. Мы намеревались сыграть с заокеанскими любителями, не затрачивая много сил, а что получилось на самом деле? Все наши соперники, словно сговорившись, лезли из кожи вон, чтобы победить ЦСКА. Мы поначалу даже опешили. Что ни матч, то прямо-таки битва за каждую шайбу. Только потом нам рассказали, чем все это объясняется. Оказывается, цобеда над нашей командой имела огромное значение для престижа каждого из канадских клубов. Она повышала их реноме в миллион раз. А если учесть, что играли в этих клубах 18-19-летние парни-кандидаты в профессионалы,- их рвение станет еще понятнее.
Первую встречу мы провели в Гамильтоне. Площадка там была настолько маленькая, что на ней бы не шайбу гонять, а детям в песочек играть. Тесно, непривычно… Нам удалось победить с перевесом всего в один гол. На следующий день ко мне подошел тренер известной профессиональной команды «Торонто мейпл лифс».
- Ну, как вы чувствовали себя вчера во время матча? - спросил он.
- Плохо,- огорченно махнул я рукой.
- Сочувствую вам. Легче играть в телефонной будке, чем в этой консервной банке.
В Торонто у местной любительской команды мы тоже выиграли с большим трудом. Канадцы сражались так, словно на карту был поставлен по меньшей мере миллион. Зрителей пришло видимо-невидимо. Газеты писали, что русские спортсмены дают хорошие уроки хоккея, показывая красивую, грамотную, современную игру.
И снова вся основная тяжесть борьбы легла на плечи нашего первого звена…
В Торонто мы посетили музей хоккейной славы. Прекрасный музей! Здесь о хоккее можно узнать буквально все. Представлены в экспозициях и наши известные спортсмены, тренеры… Одно из центральных мест занимает огромный восковой макет, воспроизводящий ситуацию последних секунд восьмого матча сборной СССР со сборной НХЛ - того самого матча, когда при счете 5:5 они забили в наши ворота шестую шайбу, решившую исход всей серии в их пользу. Мы встретили среди экспонатов стенд, посвященный А. В. Тарасову, клюшку с автографом А. Якушева и мой свитер, загадочно пропавший в сентябре 72-го в Ванкувере.
Семь встреч провели мы в Канаде, во всех семи победили и вконец измотанные вернулись домой. Вот тебе и легкая прогулка…
…Как-то у дверей раздевалки перед нашей тренировкой в Москве меня остановил человек с увесистым пакетом. Он отрекомендовался представителем издательства «Прогресс» и затем протянул мне свой пакет.
- Здесь несколько экземпляров книги канадского вратаря Кена Драйдена, которую мы издали на русском языке,- сказал он.- Нам бы хотелось услышать о ней ваше мнение.
Книга называлась «Хоккей на высшем уровне» и была посвящена серии встреч 1972 года. Я с удовольствием прочитал ее, еще раз пережив волнующие события трехлетней давности. Один абзац в этой книге заставил меня словно споткнуться, я еще и еще раз перечитал его:
«Совершенно очевидно, что русские - интересные ребята. Было бы здорово потолковать с ними о хоккее. Да вообще о чем угодно. Но никак не получается. Я бы хотел узнать у них, что они думают о канадских профессиональных хоккеистах. Произвели они на них впечатление или нет? Чем именно? Печально, что я не могу этого узнать. На пресс-конференциях можно услышать лишь дипломатичные ответы, лично мне они ничего не дают. Вот сидят парни, которых мы стали уважать, сидят всего в двадцати ярдах от нас, и мы не можем даже поговорить с ними, хотя и общаемся чуть-чуть при помощи пальцев».
Все верно, Кен. Такие же чувства - я знаю - переживает и каждый из нас. Жаль, что пока наше общение, по сути, ограничено бортами хоккейной площадки. А ведь мы могли бы рассказать друг другу немало интересного. Спорт призван сближать людей - я никогда не считал это просто красивой фразой. Но будем откровенны до конца, Кен. Тогда, в 1972 году, не только языковой барьер мешал нам. Многие твои товарищи не могли перешагнуть через уязвленное самолюбие - ведь мы для них все еще оставались «жалкими любителями», «цыплятами». Смотрели на нас свысока. Потребовалось время, чтобы вы действительно стали нас уважать, как ты пишешь в своей книге.
Что мы думаем о канадских профессиональных хоккеистах? Мои записки в какой-то степени отвечают на вопрос Драйдена. Мы думаем о них, что это превосходные мастера и за редким исключением отличные парни. Мы также думаем, что с ними можно играть на равных, что регулярные контакты двух хоккеев составляют залог прогресса как любителей, так и профессионалов.
Запись из дневника: «Монреаль. Суперсерия-так и только так все называют матчи, в которых два наших клуба - ЦСКА и «Крылья Советов»- встречаются с сильнейшими командами НХЛ. Суперсерия… Неважно, кто первым произнес это слово. Главное заключается в том, что оно реально отражает значимость предстоящих матчей.
Впервые мы встречаемся с профессионалами на уровне клубов. Канадцы не без оснований утверждают, что клубы у них сильнее, чем сборная. Это обстоятельство способствует появлению огромного количества прогнозов. Все гадают, кто же победит в суперсерии? Болельщики не дают нам прохода. А что мы можем им сказать? Отшучиваемся: победит сильнейший. Конечно, мы уверены в своих силах и приехали за океан совсем с другими чувствами, нежели в 1972 году, но что касается прогнозов, то пусть этим занимаются болельщики и репортеры. Никто из наших хоккеистов даже не пытается вслух угадать возможный итог. Так уж у нас повелось». В канадских и американских газетах теперь уже никто не писал, что «хозяева съедят нас сырыми», но все же большинство обозревателей отдавали предпочтение профессионалам. Каково же было наше удивление, когда, открыв «Журналь де Монреаль», мы прочли в этой газете вот такой заголовок: «Руки вверх перед русскими». А чуть ниже хоккейный обозреватель спрашивал читателей: «Хотите мой прогноз? Я отдаю предпочтение советским хоккеистам. Они одержат пять побед при двух поражениях и один матч сведут вничью. Я, конечно, хотел бы ошибиться, но…»
Насколько мне известно, этот журналист оказался едва ли не единственным человеком в Канаде, правильно предсказавшим итоги суперсерии.
Новый, 1976 год мы, как обычно, встретили далеко от дома. Во всем мире Новый год или рождество считаются семейными праздниками. У нас на Родине - тоже. И только мы, хоккеисты, регулярно нарушаем эту традицию. Когда все сидят за столом в окружении своих родных и близких и, поднимая бокалы с шампанским, поздравляют друг друга, мы обязательно находимся где-нибудь за тридевять земель, и лишь телефон позволяет нам услышать родные голоса своих жен, детей и родителей. Что поделаешь, такова спортивная жизнь… Конец декабря - это пик хоккейного сезона, период длительных зарубежных турне.
Как и всем людям на финише года, мне хотелось подвести итог прожитому за двенадцать месяцев.
Что ж, минувший, 1975 год получился вовсе неплохим. Я мог считать свою спортивную программу выполненной на сто процентов. Многие хоккеисты были награждены высокими правительственными наградами. Мне в Кремле вручен орден «Знак Почета». Спортивные журналисты во второй раз назвали меня лучшим хоккеистом сезона. Не скрою, это было очень приятно.
Мой сын Димка уже научился вовсю орудовать клюшкой и теперь требует, чтобы я с ним играл в хоккей. Мне снова приходят письма с почтовыми штемпелями разных городов мира. В этих письмах поздравления, напутствия, просьбы, но больше всего в них - вопросов о хоккее.
Кстати, эта книга, возможно, предостережет некоторых простаков от… мошенников, присвоивших себе мое имя. Да, хоть это и может показаться невероятным, но в некоторых городах США появились парни, называвшие себя «третьяками» и неплохо зарабатывавшие на этом. В Детройте прошел слух, что будто бы я собираюсь подписать контракт с клубом «Ред уингс». Там действительно обнаружили человека, якобы говорящего с «русским акцентом». Проверка показала, что фамилия этого самозванца Тарлифф и что к хоккею он имеет такое же отношение, как я к игре на арфе. Не знаю, что дальше стало с этим мошенником, но говорят, будто до своего разоблачения он сумел крупно заработать, эксплуатируя чужую фамилию.
Другой похожий случай произошел в Бирмингеме: там, как я слышал, некий «Третьяк» почти месяц жил в доме биржевого маклера, развлекая его историями о «своих» подвигах на льду.
Приходится только удивляться простодушию американцев, так легко позволяющим себя одурачивать.
…Перед самым отъездом в Канаду я почувствовал, что наконец-то обрел свою боевую форму. До этого игра часто не клеилась, а тут все встало на свои места, и шайба теперь была у меня, как дрессированная. Газета «Советский спорт», опубликовав репортаж о матче первенства СССР между ЦСКА и «Крыльями Советов», написала: «Третьяк сорвал все планы соперников. Своей надежной игрой он просто подавил психологически форвардов «Крыльев Советов».
Другой похожий случай произошел в Бирмингеме: там, как я слышал, некий «Третьяк» почти месяц жил в доме биржевого маклера, развлекая его историями о «своих» подвигах на льду.
Приходится только удивляться простодушию американцев, так легко позволяющим себя одурачивать.
…Перед самым отъездом в Канаду я почувствовал, что наконец-то обрел свою боевую форму. До этого игра часто не клеилась, а тут все встало на свои места, и шайба теперь была у меня, как дрессированная. Газета «Советский спорт», опубликовав репортаж о матче первенства СССР между ЦСКА и «Крыльями Советов», написала: «Третьяк сорвал все планы соперников. Своей надежной игрой он просто подавил психологически форвардов «Крыльев Советов».
Я действительно чувствовал себя великолепно. Даже ветераны нашего клуба удивлялись:
- Ну, Владик, ты будто заново родился.
Как-то на тренировке я защищал ворота, играя за звено Владимира Петрова. Мы вели в счете.
- Конечно,- с обидой сказал Петрову лидер наших соперников Владимир Вику лов.- У вас Третьяк стоит, а ему не забить.
- Поменяемся,- с готовностью предложил Петров.- Дело не в Третьяке. Играть надо лучше, вот И все.
Поменялись. Я встал в ворота команды Викулова, и теперь уже она уверенно повела в счете.
Простите за нескромность. Просто я хочу еще раз подчеркнуть, что в декабре, накануне суперсерии, ко мне пришла отличная форма и я постоянно испытывал то, что, вероятно, можно назвать хоккейным вдохновением.
Как хорошо, что это случилось именно в декабре…
Запись из дневника: «Первые ощущения в Монреале, куда мы прилетели. Страшно холодно. Мороз просто убийственный. Разница во времени сказывается очень остро. Все тело ломит. Постоянно хочется спать. И почему-то всех одолевает мучительная жажда. Видимо, виной тому - непривычная для нас пища. Она обильно сдобрена разной химией. Все красиво, аппетитно, но безвкусно или с каким-то непривычным привкусом. Даже картошка и та странная.
Поселили нас в отеле «Элизабет». Как и раньше, команду дружно осадили канадские журналисты - их вопросам нет числа».
Фанатичная любовь канадцев к хоккею общеизвестна. Но если раньше кумирами для них были свои и только свои «звезды», то теперь все изменилось. Мы чувствовали это на себе. Любой полисмен в Монреале приветливо улыбался, завидев на улице русских хоккеистов. Даже Гарри Синден, враждебно настроенный к нам после серии 1972 года, теперь сменил тон. Вот что мы прочитали в одной из газет за его подписью: «Русские сильны не только коллективной игрой, тщательно разработанной тактикой и до дюйма выверенным пасом. Оказывается, у них к тому же есть способные смело и инициативно сыграть хоккеисты. Кроме того, они фантастически меткие. У нас кое-кто сравнивает Харламова с Риком Мартином, но, кроме Харламова, у русских немало других индивидуально сильных форвардов. А сколько у нас Мартинов?»
Впрочем, к этим похвалам мы относились сдержанно и не принимали их всерьез. Мы знали, что недостатков у нас тоже немало.
Вообще, в монреальских газетах было очень много интервью со «звездами» НХЛ - героями встреч 1972 года. Детали тех игр смаковались достаточно подробно. И нигде ни слова о серии матчей со сборной ВХА два года спустя. Как будто этой профессиональной лиги в Канаде и не существует. Значит, вражда между НХЛ и ВХА продолжается. А Монреаль - столица НХЛовского хоккея…
Хозяева устроили прием в «Форуме» для ЦСКА и «Крыльев Советов». Оттуда мы сразу направились на тренировку, и все игроки «Монреаль канадиенс» потянулись за нами - смотреть. Ничего похожего по сравнению с прошлыми сериями: «профи» внимательно наблюдали за каждым советским спортсменом, что-то записывали, на лицах - смесь уважения и восторга. Я опять не мог не вспомнить сентябрьские дни 1972 года - сколько спеси, высокомерия и презрения проявляли к нам тогда и игроки, и официальные лица НХЛ. Куда все это подевалось?
В «Форуме» мы поначалу чувствовали себя неуютно. Опять надо было приспосабливаться к тесным каткам. К тому же здесь очень душно. А что будет во время матча - когда трибуны заполнят 20 тысяч зрителей?…
Но сначала наша команда вылетела в Нью-Йорк для встречи с «Рейнджерами».
Встретили нас там неприветливо. Долго не могли разместить в отеле. Не очень-то торопились накормить ужином. Ребята сидели и нервничали: «Они что, специально нас хотят разозлить?»
Несколько слов о матче. Мы с самого начала оказались в положении догоняющих, но это лишь раззадорило армейских форвардов: «Ах, так? Ну, держись, Эспозито!» «Рейнджерам» был навязан быстрый, темпераментный хоккей. Мне кажется, соперники временами и не успевали понять, что происходит на площадке. Даже их вратарь был в смятении и ничем не смог помочь своей команде.
- О, эти круговые комбинации!… Я смотрю_по сторонам, когда они начинают свою карусель, и не могу сообразить, где же наши игроки,- сказал после матча Пит Сгемковски.
В одной из газет я прочитал: «А может быть, это вовсе не мы, а русские изобрели хоккей? Во всяком случае, так могло показаться вчера на льду «Мэдисон сквер-гарден». Не кто иной, а Борис Александров показал «рейнджерам», как надо играть в хоккей».
Но вернемся к матчу. На лед возле меня упало тухлое яйцо. Игра была остановлена. Я посмотрел на трибуну. Там полицейский держал за шиворот какого-то типа с оттопыренными карманами. Потом полисмен принялся старательно лупить своими кулачищами по этим карманам. Болельщики вокруг них стали зажимать пальцами свои носы и отворачиваться. Оказывается, этот подонок принес полные карманы тухлых яиц. Хорошая там у них получилась «яичница»…
В конце матча в меня бросили бумажным стаканчиком. Повернувшись в сторону трибуны, я показан рукой на табло: «Лучше посмотри на счет, хулиган». А счет был 7:3 в нашу пользу.
У соперников, как мы и ожидали, лучше всех выглядел Эспозито. Он и три года назад был сильнейшим. Тогда его называли «забияка Фил». Похоже, в той серии Эспозито так и не смог примириться с тем, что советские хоккеисты на равных играли с профессионалами. Страсти разрывали его на части. Фил играл превосходно, но иной раз выходил «за рамки», и нельзя сказать, что мы тогда расстались друзьями.
Теперь Эспозито вроде бы остепенился. Стал сдержаннее. Похоже, он признал-таки за нами право на большую игру. Хозяева «Бостон брюинз» перепродали Эспозито клубу «Нью-Йорк рейнджерс». Мы в Бостоне спросили, чем это было вызвано, и с удивлением услышали в ответ, что «медведи» считают совершенную сделку чрезвычайно выгодной для себя.
- Важно вовремя избавиться от стареющего игрока,- пояснили нам.- Еще немного, и Эспозито уже никто бы не купил.
Вот так. Мораль, по нашим понятиям, не слишком чиста.
Да, изменился наш старый приятель. На коньках он бегал уже не так быстро и из-за этого постоянно опаздывал вернуться к своим воротам. Но блестящая техника, мощная игра на пятачке и поразительное чутье по-прежнему были верными козырями Эспозито.
После игры в Нью-Йорке он скажет:
- Я предупреждал своих партнеров, что с русскими надо быть начеку, но они смеялись надо мной…
На следующий день мы вернулись в Монреаль и прямо из аэропорта в хорошем настроении поехали на каток- тренироваться. Мы понимали, что главные, самые трудные, матчи впереди. Нашим следующим соперником был «Монреаль канадиенс» - самый именитый клуб в НХЛ, законодатель мод, поставщик «звезд», 18 раз владевший Кубком Стэнли. Кто-то из старожилов ЦСКА вспомнил, что в 1970 году наша сборная со счетом 3:9 проиграла молодежной команде «Монреаля». Как-то выйдет теперь?
Без всяких преувеличений скажу: вся Канада жила этим матчем. Считалось, что «Монреаль» должен дать главный бой советским хоккеистам.
- Мы обязаны заявить миру, что лучшие хоккеисты играют в НХЛ,- сказал канадский хоккеист Лапойнт.
Не только стадион-весь город был в этот вечер словно наэлектризован. Желание победить и стать свидетелями победы у канадцев было настолько велико, что даже заливщики льда, как нам потом говорили, постарались «подыграть» своим: они специально сделали лед вязким и бугристым - чтобы испортить нашу игру в пас.
Появление хоккеистов на льду трибуны «Форума» встретили таким ревом, какого я еще никогда не слышал. По сравнению с ним реакция нью-йоркской публики могла бы считаться мертвой тишиной. Во время игры я всегда стараюсь подсказывать что-то своим партнерам, давать какие-то советы. Здесь же делать это было абсолютно бессмысленно. Я не слышал собственного голоса. И это продолжалось до последней секунды встречи.
Сначала канадцам удалось сломить нашу оборону, и они повели в счете. 2:0-так закончился первый период. Нашим форвардам долго не удавалось наладить контратаки, не получались игра в пас и коллективные действия. Соотношение бросков по воротам-10:4 в пользу соперников. Первый период проигран вчистую.
Но, к счастью, никто из моих друзей не поддался панике. В раздевалке тренеры рекомендовали игрокам быстрее кататься по всему полю, внимательнее адресовывать друг другу шайбу. «И дело пойдет»,- уверенно сказал Локтев. Очень хорошо, что наши тренеры в самых критических ситуациях никогда не кричат на игроков, не осыпают их бранью. Если даже они раздражены и взвинчены, то все равно вы не услышите от тренеров резких или грубых слов. Накричать на игроков во время матча-значит окончательно сбить их с толку.