Барометр падает - Эдриан Маккинти

Эдриан Маккинти Барометр падает

Пролог

— Ну как тебе объяснить, приятель… Я не отношусь к восторженным почитателям всего «ирландского», но своих вовсе не стесняюсь. Я бы не стал, как этот рэпер, Джей-Зи, вместо слова «ниггер» стыдливо произносить одну букву «н». Так называемая «ирландская идея» — это собрание таких клише и стереотипов, которые скорее дискредитируют, чем прославляют. Существующую совокупность символов, образов, воззрений давно пора менять, хотя бы просто потому, что эта система создана людьми, которые, уж извини за откровенность, обладают весьма сомнительными связями с истоками древней культуры.

Бармен кивнул и подвел черту под высказыванием, поинтересовавшись:

— Еще одну кружку? Без трилистника на пене, что ли?

— Да дело-то не в трилистнике, — вздохнул Киллиан. — Все это напоминает знаменитое ирландское кружево, сильно траченное молью. Абсолютно всё! Так что, приятель, воплощение духа страны — в лучшем случае просто сборная солянка. Кстати, раз уж ты все трилистник поминаешь… Ведь существует и четырехлистный клевер, у него может быть и больше пластинок в листе. Об этом все знают! Кельты были политеистами, поклонялись множеству богов, но святой Патрик, обращая их в христианство, использовал трилистник, чтобы наглядно объяснить единство Бога Отца, Сына и Святого Духа. Три листа — Троица. Если у растения четыре листа, то это уже не символ, не шамрок, а просто клевер. Понимаешь?

Теперь бармен — совсем мальчишка — кивнул более уверенно и сказал:

— Тогда я несу еще пинту, без трилистника. Я ведь не знал, что вы, так сказать, из Страны отцов.

— Спасибо, — поблагодарил Киллиан.

— Хотя, — добавил парнишка, — вам стоило бы уважительно относиться к святому Патрику хотя бы за то, что он избавил Ирландию от змей.

Если бы Киллиан не расслабился, он обратил бы внимание, что бармен подмигивает ему.

— Ты ирландец? — спросил кто-то за спиной.

Киллиан вздрогнул и резко повернулся, рука метнулась в карман, но нащупала только пустоту.

Крупный парень в рейнджерсовской футболке. «Нью-Йорк Рейнджерс», не «Глазго Рейнджерс». Совсем другая команда, и все тут другое…

— Да, — ответил Киллиан.

— Акцент-то у тебя вроде не ирландский, а? — недоверчиво спросил парень. Впечатление он производил чудаковатое, чему способствовали преувеличенно косматые, как у Фредди Джонса в фильме Линча «Дюна», брови.

— Я из Белфаста, — медленно произнес Киллиан.

— А, ну-ну… Значит, не совсем из Ирландии… — Парень задумчиво кивнул. — Бывал когда-нибудь в Дублине? Вот это настоящий ирландский город!

Следующая кружка с черным пивом наконец-то появилась на стойке перед Киллианом. У бармена, похоже, были проблемы с памятью: сверху опять красовался трилистник.

Киллиан понимал, сейчас лучше было бы исчезнуть, но так просто сдаваться он не собирался.

— Не спорю. Дублин — прекрасный ирландский город. Но не забывай, лет триста это было скандинавское поселение, позже — целых семьсот лет — это был английский город. Ирландским городом это место стало всего девяносто лет назад. Ты слышал о бытующих среди австралийских аборигенов мифах об эпохе Сновидений?

— Об аборигенских… чего?

— Аборигены верят, что каждый человек живет две жизни. Одна жизнь — это жизнь здесь, на Земле, в том, что мы называем «реальным миром», вторая жизнь — в эпохе Сновидений, которая является подлинным «реальным миром», где у всего есть некая цель, где люди не просто мыслящий тростник, но часть какого-то вселенского порядка вещей. И в эпоху Сновидений некоторые объекты, местности, поселения обретают особое значение. Если приложить этот миф к Ирландии, то Белфаст — одно из таких мест. Люди, жившие там в эпоху неолита, недаром считали это место священным. Девственные березовые леса, произраставшие в речной долине, только-только освободившейся из-под отступающего ледника толщиной в милю. Дублин не интересовал кельтов: в их космологии это было совершенно заурядное место. Вот почему они позволили норвежцам захватить его. Белфаст находится в точке пересечения трех священных рек. С ирландского название этого места переводится как «исток Фарсета», это один из наших священных потоков. Понимаешь, к чему я клоню?

— Значит, ты австралиец? — Парень в рейнджеровской футболке глубокомысленно кивнул.

Киллиан выругался про себя. Черт, возвращение сюда наверняка было ошибкой. Сомнения посетили его еще до того, как самолет вошел в воздушное пространство Ньюфаундленда. Домой возврата нет… Нью-Йорк, город нарковойн, четырехзначных цифр в статистических сводках убийств, Дэвида Динкинса, Майкла Форсайта и пятидесяти тысяч ирландцев-нелегалов, остался далекодалеко в прошлом.

Он вышел из паба, оставив недопитую кружку пива и недоумевающего собеседника, и скорым шагом пошел под гору, к станции метро на 242-й улице.

Наткнулся на «Дейли ньюс» с фотографией североирландских политиков — Дермида Макканна, Джерри Адамса и Питера Робинсона, пьющих пиво с американским президентом.

Они пили «Гиннесс».

«Устройте-ка мне тут хорошую заварушку!» — было написано на лице у Обамы, расплывшемся в широкой улыбке.

Киллиан зевнул. Он устал как собака, а завтра утром в Бостоне ему предстоит такая работа, с которой он вряд ли вернется живым.

Наконец, после вытягивающего нервы ожидания, пришел поезд.

Было уже далеко за полночь.

— Всем удачи в День святого Патрика! — произнес в интерком машинист.

— Ну… это уж как сложится, — пробормотал про себя Киллиан.

1. Неприятности начинаются

Женщина выдернула ствол пистолета изо рта, помянула недобрым словом собаку и положила оружие на стол.

От металла осталось приятное ощущение. Как будто именно во рту было ему самое место. Холодный и безупречный образец инженерного искусства.

Она облокотилась на дрожащую правую руку и посмотрела на пистолет.

На полимерной рукоятке «Хеклера и Коха» таяли кристаллики льда, стекая по магазину на желто-зеленый пластик кухонного стола — оружие ждало.

Невыносимо долго тянулись секунды. Она осознала, что смотрит, не мигая, на взведенный курок и спусковой крючок, мысленно представляя себе разрушительную силу, заключенную в патроне. Смерть наступит мгновенно. И всё наконец закончится. Щелчок. Химическая реакция. Разгоняющийся сгусток раскаленного свинца. Потом ворвется Большой Дейв и уведет прочь ее детей. Приехавшие из Колрейна пилеры найдут предсмертную записку. Том или адвокат сообщат Ричарду отличную новость, головорезы уедут из Белфаста. А на первой странице чертовой «Санди уорлд» поместят ее фотографию, подготовленную загодя, — ту, со светлыми волосами.

Но она этого не узнает.

Как странно: еще вчера она была жива, а теперь — ее нет на этом свете…

У пистолета П30 — пятнадцать патронов в магазине, один в стволе. Тот самый, который мог ее отправить в ничто.

Трешер залаял снова. Если бы по-прежнему шел дождь, то она, разумеется, вообще не услышала бы лая. И могла бы раз и навсегда со всем покончить. К чему она так долго и напряженно раздумывала и позволила стволу соскользнуть с языка?

А сейчас уже поздно. Сейчас ее гораздо больше волнует, как бы опять не появились преследователи.

Она выключила свет, перехватила пистолет и приблизилась к двери.

Осторожно приоткрыла ее и прислушалась.

Плеск серферов вдали, шум машин на шоссе, из далекого радио несутся обрывки эмоциональной речи футбольного комментатора.

— Трешер, Трешер, ты где, недоумок?! — шепотом позвала она пса, но тот затих.

Она вдохнула ночной воздух. Влажный, холодный. Посмотрела вверх. Небо, свободное от облаков, было сплошь усеяно звездами. Млечный Путь, лунный серп, созвездие Ориона.

В звездах она разбиралась. В течение года она изучала астрономию в Королевском колледже, а потом бросила это занятие. Никто из адвокатов Ричарда, разумеется, не упоминал об этом в своих отчетах. Они предпочитали представлять ее как охотницу за чужими деньгами, авантюристку, наркоманку…

Почувствовав, что ногти впились в ладонь, женщина разжала руку.

Закрыв дверь жилого прицепа, она вернулась в кухню. Села на стол. Пистолет все еще болтался в руке. Лишь одна микросекунда — и дело сделано.

Она задумалась. Один удар сердца… второй…

Отрицательно покачала головой. Поставила оружие на предохранитель, завернула в пластиковый пакет и, убрав обратно в морозилку, захлопнула дверь холодильника.

Завершила свои переговоры со смертью.

Затем она прошла в другой конец прицепа, проверить, как там девочки.

На мятых алюминиевых стенках мерцали розовые отсветы ночника. Одеяло Сью упало на пол. Женщина подняла его и укрыла ребенка. Клэр спала как сурок, свернувшись калачиком и поджав руки и ноги. Ни ту ни другую не разбудил лай собаки.

Рейчел разглядывала детей, пытаясь смотреть с любовью, а не с обидой.

Но она смертельно устала. Устала лгать, скрываться и бежать с одного места на другое.

— Спокойной ночи, — прошептала она и опять подошла к входной двери.

Рейчел открыла ее и в последний раз огляделась вокруг.

— Давай, Ричард. Высылай своих людей. Мне уже все равно, — тихо произнесла она. И закрыла дверь на замок и цепочку.

Осторожно прошла в спальню — единственную настоящую комнату в жилом прицепе — и присела на разобранную кровать. Постельное белье она меняла больше недели назад. От него воняло.

Рейчел взяла коробку с сигаретами и открыла ее. Коробка была пуста.

По металлической крыше снова начал барабанить дождь: тук-тук-тук-тук-тук-тук…

— Боже милостивый… — пробормотала женщина.

Девочкам наверняка было бы лучше без нее. Рейчел огляделась. Она ведет себя как безумная, чтобы это понять, достаточно просто посмотреть вокруг.

Она порылась в пепельнице и нашла в ней длинный окурок. Прикурила его от «зиппо» Большого Дейва. Табак отдавал песком. Она выдохнула дым в сторону комара и улеглась на простыни.

Крыша исчезла.

Сосны. Созвездия. Длинное стреловидное облако, пересекающее луну. Полистироловые шарики на гранитной стене. Ветер доносил запахи фенхеля, шафрана, болотистых пустошей.

Рейчел выключила подсветку и стала смотреть сквозь кружевные занавески на трейлерный парк. На телеантенне прицепа, в котором жил Большой Дейв, мерцали зеленые искры. Она и раньше иногда видела это свечение, а теперь наблюдала, как оно истаивает в ночном воздухе. Почти все обитатели парка уже спали. Дейв, кажется, уснул давно, значит, футбольный матч закончился рано. Если кто сейчас и бодрствует, так разве что Стью и его девушка. Накачиваются своим зельем или готовят его на продажу. Наркотик они продают в Дерри… а еще ей.

Она докурила сигарету и зарылась под одеяло.

Темнота.

И — как только стих шум движения на трассе А-2 — тишина.

Увы, сон не шел. Да, метамфетамин гулял у нее в крови постоянно, но такой дозы она уже много лет себе не позволяла. Обычно она бывала благодарна и за то немногое, что удавалось нарыть, — при нынешних-то временах.

Спать ей мешал не он, она уже давно не думала о Ричарде и о том воскресном утре. В настоящем было дело, не в прошлом. Деньги, Клэр, инспекторы, отлавливающие прогульщиков, Сью, адвокаты, частные сыщики, североирландская полиция — вот что ее волновало. Ну и наркотики, конечно.

Рейчел натянула простыню на лицо. За окном спорили ветер с дождем.

Лишь около двух на нее снизошли несколько часов забытья.

Фотоны с другой звезды.

Слова молитв, просачивающиеся сквозь стенки спальни.

Рейчел покрутилась в постели. В комнате было душно, пахло эвкалиптом, сосной, водорослями. Она стянула простыню с лица. Потерла глаза. Пальцы были мягкие, без мозолей, непривычные к работе. Открытие это не доставило ей ни удовольствия, ни сожаления. Пусть другие гнут спину…

Нехотя Рейчел спустила ноги на пол. Поискала часы, но вспомнила, что обронила их в городе. Коварный «Ролекс» сполна использовал возможность навсегда скрыть свое знание о датах, часах, секундах и минутах. А может, часы предприняли смелую попытку сделать так, чтобы она больше не обращала внимания на такие мелочи? Она улыбнулась: мысль ей понравилась. Увы, все было не так, часы были подарком Ричарда, они были его союзником, ее врагом. И вообще тут нет ничего смешного. Не потеряй она часы, продала бы их в Колрейне за пятьсот фунтов.

Рейчел зевнула и отодвинула занавеску.

Несколько микроавтобусов: синий, красный и еще один, настолько древний, что вся краска облезла и цвет не разберешь. Чуть в стороне «фольксваген-жук».

Женщина открыла окно. В окно ворвался холодный ветер с Атлантики, заставив ее поежиться.

Из стоящего рядом жилого прицепа продолжали доноситься песнопения Свидетелей Иеговы. Семеро иеговистов, втиснутых в такой же, как у нее, прицеп.

Схватив со стула халат, Рейчел натянула его, распахнула пошире окно и стала прислушиваться, стараясь разобрать слова молитвы. Вскоре она пришла к выводу, что молящиеся не просят о божественном вмешательстве и даже не надеются понять Его, а лишь выражают страстное желание, чтобы Всевышний просто услышал их. Они жаждали только этого. Милостивый Иисус, мы по-прежнему существуем, услышь нас!

— Ну я-то вас прекрасно слышу! — зло пробормотала Рейчел и поднялась с постели.

Отодвинула в сторону межкомнатную дверь и пошла проверить, что с детьми.

Клэр сидела на кухонном столе и читала «Домик в прерии». Сью видно не было.

— С добрым утром, — прошептала Рейчел.

Клэр даже не повернула головы.

— Доброе утро, — повторила женщина.

— Что-что? — переспросила девочка.

— Когда кто-либо говорит тебе «доброе утро», полагается ответить.

— Сью спит, не хочу будить ее.

Рейчел кивнула. Эта барышня всегда сумеет выкрутиться… Но тут женщина заметила кое-что еще. Клэр пила апельсиновый сок из стакана, щедро набитого льдом.

— Кажется, я тебе не раз запрещала лазить в морозильник, — сердито произнесла Рейчел.

— Пожалуйста… мама, я же пытаюсь читать! — резко ответила дочь.

Рейчел прошла по трейлеру и села перед дочерью. Ей оставалось одно из двух: либо рассердиться и наказать дочь, либо сделать вид, что ничего не произошло. Немного поразмыслив, Рейчел выбрала второе.

— А про что твоя книжка? — доброжелательно улыбаясь, спросила она.

— О, они только что спасли Джека.

— Кто это — Джек?

— Это их песик. Они думали, что он утонул. Мама, пожалуйста…

— Молодец, — вздохнула Рейчел и направилась к входной двери, не слишком ласково потрепав Клэр по голове. Отперла замки, открыла дверь, поглядела на ветви ели. Сиреневое небо цвета ирисов, низкие облака, дымка.

Солнце на востоке пока еще не поднялось над деревьями.

Газета Дейва все еще лежала на крыльце, рядом по-прежнему стояла его машина. Наверное, решил отоспаться.

Рейчел почувствовала себя одинокой.

Даже звезд уже не было. Женщина потерла подбородок, немного пошаркала сандалиями и устремила взгляд вдоль линии трейлеров, пытаясь разглядеть хоть кусочек моря, однако сегодня все окрестности окутывал густой липкий туман.

Рейчел присела у открытой двери. У ее ног стояла пустая бутылка из-под водки и стакан, наполнившийся дождевой водой, валялись окурок сигариллы и несколько арбузных корок, густо облепленных черными муравьями.

Доносившиеся справа песнопения неожиданно прервались, а через минуту вся семейка вышла из трейлера и начала прокладывать себе путь к «вольво-240». Четверо мальчиков, две девочки. Самому старшему ребенку было девять. Папа уехал в Англию.

Рейчел помахала рукой. Анна помахала в ответ.

— Рейчел, дорогая, я отвезу детей и после буду проезжать мимо «Спар», тебе что-нибудь нужно? — ласково спросила Анна.

Анна всегда была добра к Рейчел и детям. Рейчел так и не смогла заставить себя доверять ей, но отдавала ей должное: человек Анна хороший.

— Да нет, вроде ничего… Ах да, сигареты нужны.

— Непременно куплю. Те же, что всегда?

— Да, те же.

«Вольво» сдал назад, попетлял между прицепами и поехал по грунтовке вниз. Анне пришлось почти съехать в канаву, чтобы обогнуть новенький пикап «тойота-хайлюкс», перегородивший дорогу.

«Ну никакого уважения к другим людям, — подумала Рейчел. — Небось какой-нибудь яппи, приехавший к Стью за дозой».

Рейчел пересела в шезлонг, стоявший рядом с ее домом, подхватила один из стаканов, оставшихся со вчерашнего вечера, выловила оттуда дохлую муху и выпила содержимое.

А затем, очевидно, на какое-то время впала в забытье.

Из сна ее выбросило толчком. Солнце стояло высоко, туман постепенно рассеивался. Тепло пока не пришло, было только 17 марта, но в воздухе уже ощущалось…

Что-то было не так.

— Клэр? — позвала Рейчел.

Тишина.

— Клэр?! — Рейчел вскочила на ноги.

— Мама, ну что опять случилось? — закапризничала Клэр в прицепе.

— Сестра проснулась?

— Она в ванной! — ответила Клэр с оттенком удивления в голосе.

Рейчел покачала головой. Что-то все-таки было не так. То ли слова Клэр ее насторожили, то ли… позвольте, а где же собака?

Она обернулась и поглядела на домик Дейва. Все оставалось на месте: газета, пикап. Неужели Дейв все еще не встал?

Рейчел прислушалась к звукам из своего трейлера: в ванной шумела вода. Клэр продолжала читать книжку.