Все началось с выкупа, на который мы проехали рано утром в субботу по всему району, бибикая гаишными автомобилями с мигалками во главе кортежа.
Конкурсы организовывал специальный человек – тот же, который потом нашу свадьбу и вел. Мне его посоветовали коллеги. Он сам был когда-то гаишником, но творческая натура взяла свое – ушел в шоу-бизнес и организацию свадебных вечеринок для своих. Денег он брал много, но делал все как следует. Так, чтобы перед людьми было не стыдно.
Он организовывал свадьбы всем моим знакомым. Это была добрая традиция – просить обо всем его. К тому же можно было не волноваться насчет того, что он узнает о суммах, потраченных на мероприятие, а потом разболтает кому-нибудь не тому. Этот человек знал толк в праздниках и умел держать язык за зубами. За это его ценили все.
Конкурсы были веселые, хотя я, честно говоря, даже не все помню. Все-таки моя собственная свадьба. Первая и пока единственная в жизни. Честно признаюсь, я волновался. Хотя организовано все было по высшему уровню.
Платье для моей любимой шила на заказ портниха, которую тоже мне посоветовали коллеги. Милая только выбрала картинку в журнале. Отдельная тема – макияж и укладка. Раньше, признаться, и не подозревал, что делают не только саму прическу, но и так называемую репетицию прически накануне.
Кольца мы, конечно, тоже выбрали классные – из белого золота с бриллиантами. Массивные такие. Всем за зависть.
После конкурсов был ЗАГС, а потом все дружно отправились в ресторан за городом. Было лето, так что жарили шашлыки в специально украшенном замечательном месте у озера. Мясо, рыба… шампанское и другие напитки лились рекой – чего у нас только не было на столе.
Мужики могли порыбачить и поболтать. Но главное, мы взяли напрокат лошадей и вертолет. Пилот катал всех, кто этого хотел. Коняшки были скорее для детей, но женщины от них тоже оказались в восторге. В общем, получилось реально круто – ради таких событий, наверное, и стоит гнуть спину в жару и вьюгу.
На следующий день после свадьбы мы с моей молодой женой, а также мои ближайшие друзья – две пары, родители и брат с невестой – улетели на Мальдивы, я купил нам всем групповой тур, так что мы смогли продолжить веселье еще и в райском месте, но уже в узком кругу.
Я помню один момент нашего медового месяца. Все куда-то уехали, не знаю, может, на экскурсию. Мы с милой были на пляже вдвоем. Я лежал на песке, а она побежала в море, виляя своей крепкой загорелой попкой и заливисто смеясь.
Я тогда подумал, что она, женщина, которую я люблю, такая красивая, безусловно создана именно для этой жизни – для чистого изумрудного моря, для ресторанов с белоснежными скатертями, для сверкающих драгоценностей и хорошеньких шубок, для спа и салонов красоты.
Моя работа, противоречивая, иногда даже просто гадкая, порой и вовсе невыносимая, оправдана на 100 %, если ее пальчики не обветрены, не раздулись от постоянной работы в земле, не разъелись моющими средствами, если они ухожены в салонах, умаслены лучшими кремами и если на них нанизаны красивые колечки с блестящими камушками.
В тот же момент я понял, что, не побоюсь этого слова, я состоялся как мужчина. Да, я иногда делаю то, что мне не по душе, порой сильно огорчаю других людей (хотя еще раз повторю, как правило, они этого заслуживают). Бывает, что я работаю в страшных условиях, на морозе или под дождем. Но я смог сделать эту женщину счастливой, сохранить эту жемчужину в неге, а значит, все не зря.
Справедливости ради стоит упомянуть, что денег оказалось недостаточно. Да, мужики. Деньги – это обязательно. Но, оказывается, это еще не все. Через три года она попросила развод.
Сначала для меня это было полнейшим шоком. Я не мог понять, что еще ей нужно. Я ведь покупал ей абсолютно все, что она хотела. Как еще выразить свою любовь?
Но она заявила, что я люблю свою работу намного больше, чем ее. Что я только и делаю, что сижу на работе. Что совершенно с ней не бываю. Что она весь день старается, чтобы приготовить мне самый лучший ужин, но только я сяду за стол, как мне звонит начальник и срочно вызывает ехать в сопровождении какого-нибудь чиновника (это мерзкая обязанность, которую ненавидят все гаишники, но отказываться решаются только в самых крайних случаях).
Что ей хочется, как в других нормальных семьях, сидеть со мной вечером перед телевизором в обнимку и смотреть сериалы. Что ей скучно в этих бесконечных салонах, она хочет видеть меня, она хочет моего внимания. Что можно по пальцам пересчитать часы, которые я провел с ней наедине. И поэтому она меня разлюбила.
Так я упустил свое счастье. Гнался за тем, чтобы для нее же заработать как можно больше, а о самом главном, о том, чтобы наслаждаться этим своим счастьем и ее радовать своим присутствием и вниманием, забыл.
Прошло уже несколько лет с тех пор, как она ушла, а я все еще не пришел в себя. Оставил ей домик, конечно, и машину, и все ее шмотки. А сам забываюсь в работе. Но я-то как-нибудь справлюсь, а вы не повторяйте моих ошибок. Проводите побольше времени со своими любимыми. Во всем должна быть мера.
Взятка на взятке и взяткой погоняет
Конечно, каждое отделение ГИБДД – это одна большая семья. Многие люди, которые работают в офисе, а особенно любители дневать и ночевать там в обнимку со своими любименькими дедлайнами, часто тоже называют коллег своей семьей.
Разумеется, в этом есть доля истины, если не брать в расчет то, что семья эта не настоящая, а искусственная. Правила человеческих отношений, как ни крути, все-таки несколько отличаются в обычной дружбе и в дружбе с коллегой. Но что огромное количество крепких дружеских или даже любовных отношений выросло из взаимоотношений на работе – это факт.
И все-таки «семья» обычного офиса представляет собой лишь жалкое подобие настоящей «семьи» отделения ГИБДД. Здесь люди вместе проходят такие испытания, которые объединяют крепче, чем если бы их просто связали веревкой.
Если говорить о напарниках, то тут и вовсе гаишники становятся свидетелями всего, что есть плохого или хорошего, человеческого или звериного в душе его коллеги. Но также он знает, что и его напарник точно так же имел удовольствие или неудовольствие наблюдать все самое низменное и возвышенное, что есть в нем самом.
Если двух незнакомых людей раздеть донага и заставить долго глазеть друг на друга при ярком освещении, изучая все скопления лишнего жира на теле, родинки, растяжки, шрамы, родимые пятна, прыщи и все такое, то после такой процедуры между ними обязательно появится какая-то особая связь. Какое-то обоюдное прощение, наверное, стоит в центре этого уникального ощущения.
Работа, считай, в поле, при любых погодных условиях и с самыми непредсказуемыми людьми и есть тот самый яркий свет, который освещает внутреннее устройство гаишников друг перед другом.
Вот что такое гаишная «семья». Конечно, в каждой семье не без урода, но, как правило, ты всегда можешь быть уверен, что в опасной ситуации за тебя вступятся, прикроют твой зад, что-нибудь придумают, чтобы тебя вытащить.
Именно по этой причине в любом отделении ГИБДД есть свой общак, в который все гаишники обязательно скидываются на тот случай, если с кем-нибудь произойдет беда.
Гаишный мир (как, впрочем, и вся Россия) целиком и полностью строится на взятках, и с этим ничего не сделаешь.
Либо ты становишься революционером, который борется за то, чтобы в корне изменить систему, либо не лезешь в чужой монастырь со своим уставом и принимаешь предложенные правила. В последнем случае монастырь вскоре становится твоим собственным, родным. Правила знакомы, правила, мягко говоря, не всегда совпадают с законом – но так устроен мир.
У каждого рядового гаишника вроде меня есть лютый враг – это отдел КПО. Парни из этого отряда наряжаются в штатское, выдают себя за обычных правонарушителей и провоцируют нас на взятку. Поэтому нужно быть предельно осторожным, и желательно каждому гаишнику иметь нюх на таких ребят.
Если попадешься – страшное дело! Сначала будут различные разбирательства, следствие, суд. Уволят сию секунду – об этом я вообще молчу. Потом тюрьма – причем не обычная, как для нормальных людей, а особая, гораздо более жесткая и строгая – специально для полицейских.
Выйдешь на волю и вообще потом никуда не сможешь на работу устроиться, не то что в органы. Сделаешь все, что угодно, чтобы такого не произошло. Схватят на взятке по всей проформе – и ты конченый человек.
Для этого и существует наш общак. Чтобы откупаться от КПО. Денег, конечно, им приходится отваливать прилично ради своей свободы и сохранения места на работе. Сумма не сравнима даже с той, что обычно впаривают нам самые щедрые из вас, если попадаетесь накуренными в хлам, а мы вас заставляем пописать в баночку.
Разумеется, у КПО, как и у нас, существует план – собрать столько-то нарушителей. Поэтому иногда, в редких ситуациях, не помогает даже общак – ребятам нужны иногда козлы отпущения. Тем, у кого есть связи, например родители в министерстве или в полиции на высоких должностях, тут, конечно, попроще.
Но не все вот так, как сыр в масле. У меня нет папочки наверху, поэтому мне приходится держать ухо востро и ходить по лезвию бритвы каждый день. Впрочем, это только добавляет адреналина моей работе.
Есть и другие элементы нашей взяточнической системы. Например, чтобы офисный клерк получил возможность взять отпуск и отправиться в свой Египет или по нынешней моде в Крым, он должен просто прийти к своему боссу и подписать у него заявление, скажем, на две недели.
У нас в ГИБДД все далеко не так просто. За каждый день отпуска (особенно если это какие-то удачные дни, скажем, летние) и даже за саму возможность его получить, необходимо дать взятку собственному начальнику. Так заведено.
Так делают почти все, и никто подобному положению дел уже и не удивляется. Аналогичная тема с отгулами за свой счет и с больничными.
Офисный планктон любит жаловаться, что ему приходится сидеть на работе дольше положенного времени. Час лишний просидел, который тебе не оплатили, и уже вони на всю контору. Скрытой от начальства, разумеется. А как бы вам понравился ненормированный график и доплата за заслуженный отдых, как у нас, м?
Кого боится гаишник?
Эта история, к счастью, произошла не со мной. Не поздоровилось одному моему коллеге. Забегая вперед, сразу скажу, что его посадили. На всякий случай я изменил фамилии всех действующих лиц, чтобы рассказать вам, как все произошло.
Итак, после утреннего развода напарников Игнатьева и Сидорова стандартно направили выявлять нарушения на перекресток с круговым движением. Первый остановил какого-то борзого мужика на «Мазде». Тот по встречке объехал «Газель», ожидавшую своей очереди въехать на круг. Он передал разбирательство Сидорову, а сам вернулся на свой пост караулить других нарушителей.
Мужик сел в машину, и тут Сидорова завело – не почувствовал исходящего от того страха или трепета перед великим вершителем правосудия на дорогах. Это-то и сгубило инспектора. Ему захотелось проучить мерзавца. Показать ему, кто главный. Научить смирению и покорности.
Сидоров достал чистый бланк и начал свой спектакль с привычного заполнения протокола. «Да ладно вам, вы же не лишите меня сейчас прав на самом деле», – сказал водитель «Мазды», пересевший в салон служебного автомобиля. Он сразу взял быка за рога и предложил инспектору договориться.
Сидоров любезно поинтересовался, что автолюбитель имел в виду, ведь нарушение очень серьезное и его ждут волокита с документами, походы по судам, а потом лишение водительского удостоверения на срок от полугода – очень неприятная история.
Человек из «Мазды» растопырил пять пальцев правой руки. «Даю пять, мужик», – сказал он гаишнику. Сидоров возмущенно поднял брови и, разумеется, не отвечал ему дружеским хлопком по пятерне. Он вернулся к заполнению протокола.
«Да ладно тебе выкаблучиваться», – произнес дерзкий водитель.
Он, похоже, совершенно не боялся служителя правопорядка.
Даже как-то странно.
«Я тут на днях изучал такой сайтик, – продолжил нарушитель, – называется сколькодалточкару. Там все про вас написано. Если раньше все боялись, не знали, сколько платить, то теперь каждый может ознакомиться со средней таксой по своему городу. Я вот, например, знаю, что за встречку или красный свет вы в среднем берете около восьми. Давай, ладно, накину еще трешку и разойдемся по-мирному».
«Я тебе не проститутка, чтобы ты со мной тут торговался. Чем больше ты хамишь, тем больше проблем на свою задницу зарабатываешь. Неужели еще не понял простого мироустройства?» – сквозь зубы проворчал Сидоров.
Он изо всех сил старался держать себя в руках, но уже потихоньку начал закипать. Этот ублюдок зря с ним связался, успокаивал себя мысленно Сидоров. Он еще попляшет, еще на коленях будет ползать и умолять о прощении, а заодно и мечтать о том, чтобы инспектор согласился принять от него сумму, гораздо большую, чем он сейчас называет.
Каждый гаишник, и Сидоров, как ни странно, не был исключением, знает, что самое главное в его работе – это хладнокровие. Нельзя поддаваться ни на какие провокации. Нужно в любой ситуации оставаться холодным, твердым и расчетливым. Никому не позволять себя расшатать или вывести из себя, иначе ничего не получится.
«Теперь ты точно больше не увидишь своих прав в ближайшие полтора года», – с улыбкой добавил инспектор. Ему удалось немного успокоить себя. Как только его нервы перестали шалить, водитель как по волшебству начал беспокоиться – будто был способен чувствовать любую перемену в настроении своего нежеланного и неизбежного собеседника.
«Ладно, мужик, извини, я был не прав, лишнего наболтал, с женой утром поругался и взвинчен, не стоило мне залупаться, возьми десятку и давай разъедемся по-мирному», – сказал водитель «Мазды».
Сидоров с удовольствием отметил про себя, что власть вновь вернулась в его руки. Он не реагировал, потому что знает, что из того парня теперь вполне можно вытянуть побольше.
Мужик из «Мазды» совершенно потерялся, стал смотреть жалостливо, начал канючить, но Сидоров невозмутимо заполнял протокол. «Пятнадцать, – наконец выкрикнул водитель и ударил себя по колену. – Ладно, такой сегодня день, пятнадцать, – повторил он. – Больше у меня нет, честное слово, пожалуйста, отпусти меня, мужик».
Сидоров удовлетворенно поднял на него властный взгляд и коротко кивнул. «Отдаешь права?» – радостно спросил нарушитель. Сидоров кивнул снова и жестом показал, чтобы тот положил деньги в бардачок.
Нарушитель вынул из кармана бумажник, пересчитал все деньги – там действительно было ровно пятнадцать тысяч рублей. Он положил их в бардачок и обреченно вздохнул. «Зря я на вас погнал, инспектор, теперь дочка останется без скобок, будет терпеть насмешки одноклассников еще несколько лет, – тихо произнес бедняга. – Ладно, могло быть и хуже», – произнес он с натянутой улыбкой. «Вы совершенно правы, – ответил Сидоров и протянул ему водительское удостоверение. – Вам сегодня повезло, я добрый, так что вы теперь можете ехать – мы с вами закончили, всего доброго», – добавил гаишник.
Водитель «Мазды» взялся за ручку двери служебного автомобиля, но вдруг почему-то отнял ее и не вышел из машины. «Еще не совсем закончили, – сказал он, вновь повернувшись к моему коллеге. – Хочу вам кое-что показать, пока не ушел», – добавил он.
Прозвучало это достаточно странно, потому что люди, чуть было не потерявшие то, что им принадлежит, и чудом вернувшие это, как правило, спешат скорее скрыться, унося свое добро подальше от опасности. Сидоров еще не знал, что сейчас произойдет, но он уже почувствовал неладное, интуиция предсказала ему неотвратимую катастрофу.
«Теперь разрешите представиться полностью, товарищ инспектор», – с улыбкой сказал водитель «Мазды». Он полез в карман, достал из него ксиву и развернул перед Сидоровым. Того окатил холодный пот.
Всю жизнь он боялся этого момента, и именно сегодня он, наконец, настал. Тот самый миг, когда судьба разворачивается на 180 градусов, когда ты понимаешь, что оказался в точке невозврата. Когда все было до, а теперь все будет только после. Еще не очень соображаешь, что тебя ждет, но по мере того, как вспоминаешь, что у тебя уже есть, чем ты недостаточно дорожил, а стоило бы, паника накатывает все сильнее.
Карьера Сидорова. Теперь с ней можно попрощаться навсегда. Стоило больше ее ценить. Деньги. Вряд ли он сможет еще когда-нибудь столько зарабатывать. Имущество. Что с ним будет?
Свобода! О ней он вообще никогда как-то специально не задумывался. Она была как воздух, который не замечаешь до тех пор, пока у тебя не начинается насморк. Останется ли Сидоров на свободе? Или все обернется еще хуже, чем он может сейчас себе даже представить?
Водитель «Мазды», точнее, майор Аврилов, сотрудник контрольно-профилактического отдела, как это стало ясно из его удостоверения, предложил инспектору Сидорову проехать с ним для дальнейшего разбирательства. Тот не сопротивлялся. Это бесполезно. Он был пойман на взятке с поличным, и любое сопротивление только ухудшит его ситуацию.
КПО, как я уже писал, – самая страшная аббревиатура для любого сотрудника ГИБДД. Это структура, следящая за добросовестным выполнением обязанностей всеми гаишниками, которые как огня боятся ее работников, переодевающихся в штатское и разыгрывающих вот такие маленькие спектакли.
Наказывают провинившихся, как правило, очень строго – увольняют с публичным позором, иногда сажают в специальные, более жесткие тюрьмы для полицейских, иногда лишают имущества. Потом почти невозможно найти работу – хотя бы какую-нибудь.